ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬ 1896-2005 Штереншис Михаил

Глава 12. ВОЙНА СУДНОГО ДНЯ - ПРЕЛЮДИЯ

Si vis pacem, para bellum.

Если хочешь мира, готовься к войне.

1973: Премьер-министры Израиля:

Давид Бен-Гурион (Горин) - умер в декабре 1978 года,
Леви Эшколь(Школьник) - умер в 1969 году,
Голда Меир (Майерсон) - 76 лет - премьер-министр,
Ицхак Рабин - 51 год - посол Израиля в США,
Менахем Бегин - 60 лет - член Кнессета, лидер оппозиции,
Ицхак Шамир (Изерницкий) - 58 лет - работает в исполкоме партии "Херут",возглавляет отдел иммиграции,
Шимон Перес (Перский) - 50 лет - министр транспорта и коммуникаций,
Биньямин Нетаниягу - 23 года - студент Массачусетского технологическогоинститута (США), во время войны - капитан,
Эхуд Барак (Брук) - 31 год - студент Стэнфордского университета (США), вовремя войны - командир танкового батальона,
Ариель Шарон (Шейнерман) - 45 лет - генерал, командир бронетанковойдивизии.

В 1968 году в штабе Армии обороны Израиля проводили военную игру. Генерал-майор И. Гавиш, командующий Южным военным округом, "воевал" за ЦАХАЛ, а генерал-майор М. Гур (Мота), который после Войны Судного дня станет начальником генштаба, "командовал" египетскими войсками. Во время этой штабной игры Гур форсировал Суэцкий канал по всей длине, выдвинул войска на все главные направления и высадил вертолетные десанты в тылу израильских войск. Он сделал все так, как через пять лет точь-в-точь проделала армия президента Садата. Уже в 1968 году израильский генералитет знал, как может поступить враг в следующей войне. Но выводов из этого сделано не было.

К 1973 году грамотными в Египте были 30% населения, в Иордании - 32%, в Сирии - 39%, а в Ираке всего 14%.

В Израиле грамотность в среднем была у 84% населения, а среди евреев и того выше. Израильские аналитики полагали, что солдатам арабских армий невозможно освоить современные технологические нормы ведения войны.

У Голды Меир, как и у любого лидера, были свои любимчики. Хаим Бар-Лев, ассоциирующийся у всего народа с линией укреплений на Синае, считался одним из них. Премьер-министр полагала, что эта линия надежна и крепка, Шарон утверждал, что она бесполезна.

Другим ее любимчиком был Симха Диниц, дослужившийся от швейцара до личного советника премьер-министра.

Когда Меир посчитала дипломатические мнения Рабина не соответствующими ее собственным, она отозвала его домой. Так малоопытный Диниц стал новым послом в США, несмотря на протесты Эвена.

Еще одним из любимчиков был Аарон Ярив, который возглавлял военную разведку "Аман" с 1963 по 1972 год. Это был очень умный и решительный человек. Он успел повоевать в войнах Израиля, командовал одно время легендарной бригадой "Голани", был военным атташе в США, а в должности командира военной разведки собрал все те сведения об арабских армиях, которые обеспечили уверенную победу в Шестидневной войне. Осенью 1972 года, через несколько дней после печальных событий на Мюнхенской Олимпиаде, он уходил в отставку генерал-майором. Предполагалось, что Ярив останется при Даяне в министерстве обороны, но Голда Меир решила иначе. Ей хотелось, чтобы Ярив был ближе к ней, и она создала специальную должность "советника премьер-министра по борьбе с терроризмом". С этого момента Ярив стал советовать Голде Меир. Одним из первых его неудачных советов оказалось предложение отвечать авианалетами на вылазки диверсантов. От бомбежек было много грохота и разрушений, но попасть бомбой в диверсанта в 70-е годы было еще трудно. Думая провести Ярива в члены Кнессета на очередных выборах, намеченных на 31 октября 1973 года, она дала ему отпуск на сто дней до этой даты, чтобы он занимался предвыборной кампанией. Так, летом 1973 года она вовсе лишилась советника.

Подобно Бен-Гуриону, Голда Меир в глубине души считала арабов непримиримо враждебными к Израилю, и призывы смягчить их умиротворяющими жестами не производили на нее никакого впечатления. Став премьером, она ни на йоту не изменила своих представлений об арабах как коварных врагах, с которыми можно разговаривать только с позиции силы. Тем не менее, будучи опытным политическим тактиком, она заняла компромиссную позицию, приняв формулировку о "безопасной границе вдоль реки Иордан".

Эта позиция оставляла правительству широкий простор для маневра: "контролируемые территории" можно было и возвратить, и аннексировать. Как и Бен-Гурион, она полагала, что политика "свершившихся фактов" для маленького государства является самой лучшей.

Пока же Голда Меир без громких политический заявлений поощряла создание еврейских поселений в долине Иордана, секторе Газа, на Синае и Голанских высотах. Экономика "территорий" медленно, но неуклонно интегрировалась в израильскую жизнь, и таким образом желанные "факты" становились необратимыми.

Это положение не могли принять некоторые представители израильского истеблишмента. Бывший генеральный секретарь партии "Мапай" Арье (Лев) Элиав изложил свои взгляды в нашумевшей книге "Эрец ха-цви", опубликованной в 1970 году. Тщательно подбирая выражения, он подчеркнул, что права палестинцев на Эрец Исраэль являются не менее законными, чем права евреев.

Это убеждение разделяли и другие левые интеллектуалы. Как выразился в те годы израильский писатель Амос Оз:

"Палестинские арабы - это палестинские арабы, а не замаскированное воплощение древних ханаанских племен или бесформенная человеческая масса, ждущая переделки по угодному нам образцу".

В этом заключался сдвиг политических интересов евреев после войны 1967 года. В Израиле перестали обращать внимание на арабские государства, считая их раз и навсегда разгромленными, а внимание общества сосредоточилось на бездомных палестинцах.

И действительно, переговоры с арабскими государствами зашли в тупик, из которого, казалось, выхода нет. Тупик этот возник не от того, что многолетние враги вовсе не хотели прийти к миру, а от того, что каждый предлагал свою очередность шагов на этом пути. Израильтяне предлагали достичь мирного соглашения с арабами в три этапа:

1. Прямые переговоры между Израилем и арабскими странами, которые должны привести к
2. мирному договору, за которым последует
3. отвод израильских войск к определенным на переговорах границам.

Сирия вообще отказывалась разговаривать с Израилем, а

Египет и Иордания предлагали свои три этапа:

1. Израиль отводит войска к границам 1967 года,
2. после этого начинаются непрямые переговоры через представителей ООН, результатом которых явится
3. мирное соглашение.

Так как каждый стоял исключительно на своем и ни на какие компромиссы не соглашался, то израильтяне к идее мирных соглашений охладели и практически полностью переключились на "внутренних" арабов. Даян так много времени уделял политике на "контролируемых территориях", что к нему приклеилась кличка Император.

Палестинская проблема оказалась в умах людей важнее проблемы общеарабской. Чувство тревоги за сохранение "универсальных ценностей" в еврейском государстве нашло выражение в выступлениях известного израильского историка Якова Тальмона. В нашумевшем эссе "Является ли сила универсальным ответом?" он атаковал политику "свершившихся фактов" как Бен-Гуриона, так и Голды Меир и назвал подобные идеи губительными, сравнив их с идеей "священного национального эгоизма" Муссолини. Историк Тальмон, подобно министрам Аба Эвену и Пинхасу Сапиру, усматривал в интеграции "контролируемых территорий" помимо политической социальную и моральную опасность, столь же серьезную для Израиля, как и угроза воинствующего арабского национализма. Он писал (рус. пер. Р. Нудельмана, 1995):

"Люди, намного умнее меня, задумывались над угрюмым парадоксом сионистской мечты, над ее возможным социальным и моральным провалом, который может последовать в результате превращения евреев в надсмотрщиков над арабскими дровосеками и водоносами - и все это под лозунгом "интеграции". В стране, где живут два народа и один правит, а другой подчиняется, такой процесс неизбежен. Так нет же! Государство Израиль не должно превращаться в такого монстра. Не об этом мы молились две тысячи лет".

Эссе Тальмона было опубликовано летом 1973 года. Все дискуссии крутились вокруг "палестинского вопроса", с одной стороны, и палестинского терроризма - с другой.

Во время песчаной бури 21 февраля 1973 года израильские летчики сбили над Синаем пассажирский авиалайнер, принадлежавший Ливии. Летчики вели самолет в Каир, но в непогоду сбились с пути и проскочили до израильского Синая. Израильские истребители пытались самолет посадить, но он не послушался и, после предупредительных выстрелов, был сбит. Погибли 106 пассажиров, в основном египетские и ливийские граждане, лишь несколько человек чудом уцелело.

Многие тогда справедливо полагали, что действия израильских пилотов были связаны именно с опасениями очередного акта палестинского воздушного террора. Конечно, в те времена мысль врезаться на самолете в небоскреб в голову еще не приходила, но ливийские летчики не реагировали на попытки израильтян посадить самолет на свой аэродром Рефидим. Этого оказалось достаточно, чтобы расстрелять лайнер в воздухе.

После катастрофы, однако, в прессе появилось сообщение, основанное на данных министерства обороны, что у разведки была общая информация об арабах, намеревавшихся захватить самолет и совершить теракт камикадзе над густонаселенными районами Израиля. И это уже в 1973 году!

Известия эти оказались правдой. В июле этого года палестинцы захватили в воздухе японский пассажирский реактивный самолет, вылетевший из Парижа. Они планировали превратить его в большую бомбу и врезаться в Тель-Авив. В случайной перестрелке на борту командир боевиков, христианская палестинская девушка, была убита. Остальные расхотели умирать и приземлили самолет в Ливии. Пассажиры остались живы.

Можно представить себе, как все эти будоражащие новости привлекали внимание к палестинцам и простых израильских граждан, и профессиональных разведчиков. В результате, Египет и Сирия временно оказались вне поля зрения. Действительно, "война на истощение" закончена, переговоры, хоть и малоуспешные, прошли.

Хотя об израильских разведчиках ходили легенды, перед которыми бледнели подвиги Джеймса Бонда и полковника Исаева-Штирлица, иногда они допускали чувствительные промахи, за которые приходилось отдуваться правительству.

Так, ранним августом 1973 года до разведки дошла информация, что сам Джордж Хабаш, ненавистный лидер НФОП, полетит на пассажирском лайнере из Ливана в Иран. Дали знать Даяну, и он, не проверив должным образом информацию и не подумав о дипломатических последствиях, дал команду самолет задержать. Аба Эвена, министра иностранных дел, в это время в Израиле не было, он гостил в Бразилии. Израильские истребители появились над бейрутским аэропортом заблаговременно, засекли взлет означенного ливанского самолета, перехватили его в ливанском воздушном пространстве и заставили сесть на военный аэродром в Израиле. Пассажиров изучили, Хабаша среди них не оказалось, после чего насмерть перепуганные, до трусов проверенные арабы вылетели в Тегеран. Узнав о случившемся, Эвен, понимая, какой скандал сейчас начнется в мире, послал из Бразилии телеграмму протеста Голде Меир, но было уже поздно. Нарушение международных конвенций по неправильной наводке разведслужб - по такому поводу Даяна чуть ли не впервые раскритиковали лично. Даян критику признал, но "оргвыводов" никаких не последовало.

Случай этот заставил задуматься о качестве работы внешних разведок Израиля.

Их в маленькой стране было много - служба внешней разведки Моссад, военная разведка "Аман", бюро связи с евреями диаспоры "Натив", бюро промышленной и научной разведки "Лакам", а также центр исследований и политического планирования при министерстве иностранных дел.

Глобальный вопрос, который стоял перед всеми этими разведками, был один - собираются арабские страны воевать с Израилем еще раз или не собираются?

И естественный подвопрос - если собираются, то когда?

Израильские Рихарды Зорге, каждый в своей стране и каждый на своем месте, дни и ночи трудились, собирая по крупицам материалы, которые передавались в центр. Полагалось, что аналитики в разведцентрах соединят разрозненные кусочки информации в единую картину и все поймут. Увы. Это сейчас историки могут сказать, что все было ясно и без особых "подвигов разведчика", достаточно проанализировать данные поставок советского вооружения на Ближний Восток, а эти данные скрыть было невозможно, просто потому, что эти поставки были огромны. Если день и час начала войны держался под строжайшим секретом, то сам факт подготовки к войне был самоочевидным.

Как разведчики на местах, так и многие аналитики среднего звена понимали, что новая война с арабами неизбежна, но когда она начнется - в Йом Кипур 1973 года, Суккот 1972 года или Хануку 1974 года - никто точно не знал.

В высшем звене руководителей разведки, в высших армейских и политических кругах новую войну считали "маловероятной". Обычная логика при этом была простой: мы их победили одной левой, арабы понимают, насколько они слабее нас, теперь больше не сунутся.

Мало того, израильской разведке и политическому руководству был известен один глобальный факт: США и СССР не хотят новой войны на Ближнем Востоке.

Вот простой пример.

В феврале 1972 года президент Садат отправился в Москву. Он встречался с Л.И. Брежневым, А.Н. Косыгиным и с министрами иностранных дел и обороны. Он просил новые образцы наступательного вооружения, его мольбы касались, в частности, новых самолетов МиГ-23, и получил отказ. Оборонительное оружие, типа зенитно-ракетных комплексов - пожалуйста, а наступательное, да еще новейшее, - нет.

Садат вернулся домой разочарованный, но он понял, что великие державы устраивает именно состояние "ни войны - ни мира". Русское оружие в Египет и Сирию будет продолжать поступать, но, оказывается, есть у этого явления рамки. Результаты визита Садата в Москву в общих чертах стали известны израильтянам, и вполне естественно, что они успокоились. Да, Советский Союз хочет иметь на Ближнем Востоке своих клевретов, да, он готов их подкармливать оружием, чтобы держать в постоянной зависимости, но он же и сможет вовремя на них прикрикнуть, чтобы особенно руки не распускали.

Из США также приходили успокаивающие известия. Американцы окончательно впряглись в ярмо военной и политической помощи Израилю во время "войны на истощение" и продолжали с этих пор тянуть лямку. В беде не бросят.

Имея такие данные по позициям СССР и США, политики и начальники разведки чувствовали себя спокойно. Низовые разведчики, у которых данных по глобальной расстановке сил в мире не было, видели, что творится у арабов, и волновались. Их начальники, ослепленные позициями великих держав, на самих арабов плевали и волнения разведчиков не замечали.

Есть в информатике понятие "информационный шум". Это помехи, которые сопровождают основной сигнал или на которые этот сигнал накладывается. Фильтры убирают этот шум, оставляя основной сигнал.

В разведке именно "шум" играет большую роль, так как именно в нем содержатся намеки на то, что пытаются скрыть. Если бы весь агентурный "шум" - какие-то мелкие данные о перемещениях войск, новых назначениях, частоте визитов союзных генералов, графиках отпусков военнослужащих, колебаниях в интенсивности военных закупок, случайные обмолвки политиков, смелые статьи журналистов - аналитики не отсеивали, а тщательно собирали и компоновали, то Израиль в Йом Кипур не был бы застигнут врасплох.

Вот простой пример: до февраля 1973 года сирийская граница была очень неспокойной, но затем сирийцы вдруг затихли. Даже палестинские боевики перестали тревожить пограничников. Кто скажет, с чего бы это вдруг?

А вот известный израильской разведке перечень военно-политических встреч руководителей СССР, Сирии, Иордании и Египта:

1 марта 1971 - первый секретный визит президента Садата в Москву.

2-3 мая 1973 - президент Сирии Асад летит на сутки в Москву и возвращается назад вместе с командующим ВВС СССР маршалом Катуковым.

9 мая - египетский министр обороны Исмаил Али посещает Дамаск на своем пути домой из Ирака.

19 мая - Садат прилетает в Дамаск и проводит там семь часов. 6 июня - в Каир прибывает сирийская военная делегация во главе с министром обороны Мустафой Тласом.

12 июня - Садат снова летит в Дамаск на встречу с Асадом.

18 июня - Абдель Рифаи, дядя иорданского премьер-министра, специальный посланник короля Хусейна, прибывает в Каир.

30 июня - Рифаи едет в Дамаск официально для восстановления дипломатических отношений между странами.

20 июля - Рифаи еще раз прибывает в Каир.

12 сентября - трехсторонняя встреча арабских лидеров в Каире.

Этот график мог бы навести на соответствующие размышления. И уж совсем вопиющий факт: в июне на советских транспортных судах в Сирию приплыла танковая бригада марокканской армии (30 танков).

Ведь не на маневры же. В пору было "Аману" спохватиться. "Но, лаврами побед увиты, бойцы из чаши мира пьют".

Ветеран Игаль Аллон, заместитель премьер-министра, говорил просто:

"У Египта никаких военных возможностей нет".

Вступающие в политику генералы несли с собой чувство военного превосходства и уверенности.

В середине июля в газете "Маарив" вышла статья Ицхака Рабина. Будущий премьер-министр писал:

"Наши теперешние линии обороны дают нам решающее преимущество в арабо-израильском балансе сил. Нет необходимости мобилизовывать наши силы каждый раз, когда мы слышим арабские угрозы или когда враг концентрирует свои силы вдоль линии прекращения огня. До Шестидневной войны любое продвижение египетских войск в Синай могло бы потребовать от Израиля широкомасштабной мобилизации. Сегодня в такой мобилизации нет необходимости, покуда оборонительная линия Израиля проходит по Суэцкому каналу. Израильский отрыв в военной силе продолжает увеличиваться" ("Маарив". 13 июля. 1973).

Объятый неясными мечтами о будущей политической карьере, Ариэль Шарон тоже опубликовал в газете "Ха-арец" 20 сентября 1973 года статью, в которой прямо написал, что

"при наших нынешних границах у нас нет проблемы с безопасностью".

"От Хартума и до Багдада нет на Земле места, которое наша армия была бы не в состоянии захватить", - добавил он.

Реальные позиции в арабском мире были таковы. Иордания, которая никогда не была в зоне советского влияния, желала мира и покоя.

Ливан, который более глядел на Западную Европу, нежели на страны социалистического лагеря, воевать не хотел.

Египет, Сирия и Ирак, которые после поражения 1967 года оказались еще сильнее привязанными к Советскому Союзу, воевать хотели.

Поражение было случайным, нужен реванш, с нами Аллах и русский ракетно-зенитный комплекс, мы победим.

Сирия готовилась к войне вовсе не из-за альтруистического сострадания по отношению к палестинским беженцам. Сирийцы, как и многие другие арабо-язычные нации, чувствовали себя неуютно под напором западной культуры, влияния и богатства. Для Сирии война с сионизмом была войной против Запада, во всех его проявлениях. Для Сирии Израиль был западной занозой в теле арабского Востока.

Единственным человеком в этих арабских странах, который не рвался в бой, был сам президент Египта Анвар Садат. Его биографы иногда говорят, что он и при жизни Насера часто был не согласен с воинственным курсом египетского руководства. Как бы то ни было, это "несогласие" до Насера не доходило, и Садат сделал великолепную карьеру, заняв, наконец, кресло президента.

Уже в самом начале 70-х годов Садат понимал, что военное противостояние с Израилем ни к чему позитивному не приведет. Но на этого щуплого невысокого и лысеющего франта все смотрели как на наследника высокого импозантного и громкоголосого Насера. Приходилось соответствовать.

Садат выжидал возможности мягко увильнуть из объятий СССР и собственных "ястребов" и пристать к тихой гавани западного мира. Возможность пока не подворачивалась. Его собственный народ, возбужденный дружбой с великим могучим Советским Союзом и идеями арабского братства, рвался в бой против евреев.

Что же касается Сирии, то эта бедная захолустная страна, не имеющая ни нефти, ни Суэцкого канала, ни бескрайних просторов, ни избытка населения, просто должна была иметь стимул к существованию. Ничто так не сплачивает народ и не поднимает престиж руководства как стабильный внешний враг. Ничто так не отвлекает от собственной бедности и прозябания как наличие постоянной неспокойной границы с соседом.

Если бы Сирия не воевала с Израилем, об этом государстве вспоминали бы так же часто, как и о Республике Маврикий.

Руководители СССР, как полагают многие современные историки, и как понял Садат во время своего визита в Москву, не хотели еще одной "горячей" войны на Ближнем Востоке, но им было выгодно держать этот регион одним из полигонов войны холодной. В Кремле пили мед, наблюдая, как США увязли во Вьетнаме. А тут еще американцам надо ломать голову и над тем, как себя вести на Ближнем Востоке. Западная Европа вовсе не принималась здесь в расчет. Европейцы продолжали терять свои африканские и прочие заморские колонии и очень боялись ядерной войны. В начале 70-х годов внешнеполитической ситуацией в Советском Союзе в целом были очень довольны. Чехословакию усмирили в 1968 году, а больше никто даже не пытался "повернуть историю вспять".

Можно было спокойно состязаться с Америкой, и почему бы этого не делать на Ближнем Востоке?

Напомним, что СССР в арабской нефти не нуждался, а США и Европа нуждались, и нуждались сильно.

Увы, в СССР сентенцию К.С. Станиславского о том, что ружье, висящее на стене в первом акте пьесы, в последнем обязательно должно выстрелить, к ситуации на Ближнем Востоке не применяли. Русские полагали, что Египет, Сирию и Ирак можно накачивать оружием до бесконечности и это ни к чему серьезному не приведет. Вооружение будет храниться на складах и в ангарах, сверкать на маневрах и парадах, но в бой - ни-ни, только с разрешения СССР. И вообще, это просто помощь "странам социалистической ориентации".

Арабский менталитет, несмотря на переведенные на русский язык сказки "Тысяча и одной ночи", русским оставался столь же непонятным, как и евреям. Дети пустыни, любят верблюдов, поэтов и розы.

Арабы же запасались оружием с определенной целью - победить Израиль.

Историки полагают, что в общих чертах план предстоящей полномасштабной войны против еврейского государства у руководителей Сирии и Египта созрел в 1972 году, если не в 1971-м. После разгрома 1967 года Иордания не была особенно ценным союзником, египтяне и сирийцы ее не сильно брали в расчет, полагая обойтись собственными силами.

Одновременно, справедливо полагали в Каире и Дамаске, арабская солидарность побудит некоторые страны отправить свои воинские контингенты на театры военных действий, из которых Ирак будет в первых рядах.

В октябре 1972 года Садат назначил министром обороны и главнокомандующим египетскими вооруженными силами своего старого военного коллегу генерала Ахмеда Исмаила Али. Начальником генштаба при Исмаиле был генерал-лейтенант Саад Шазли, способный и агрессивный военный. Советские военные специалисты выдрессировали арабских генералов воевать по современной военной науке, то есть:

определить военную задачу;
проанализировать ее;
найти ее решение;
перевести это решение в военный план;
детализировать план;
проверить его через маневры и штабные игры;
разработать оперативные приказы.

Оружия Советский Союз, несмотря на ограничения по некоторым пунктам, поставил Египту и Сирии громадное количество.

Так как поставки эти были в целом засекречены, то точное количество вооружений трудно определить. Самое неблагодарное занятие историков - это подсчитывать вооружение воюющих стран и потери в войне - точных цифр получить нельзя практически никогда.

Наиболее осторожные историки (М. Gilbert, 1993) полагают, что в период с 1970 по 1973 год Советский Союз поставил Египту и Сирии вооружений на 3-3,5 млрд долларов. Египетский автор М. Heikal (1975) пишет, что за период между войнами 1967 и 1973 годов расходы Египта на оборону составили 8 млрд долларов1.

В Сирии пятая часть мужского населения в возрасте от 18 до 45 лет служила в армии. На оборону тратилось 20% валового национального продукта. По американским оценкам, в 1972 году Сирия закупила вооружения на 35 млн долларов, а за первую половину 1973 года - на 185 млн. По средним оценкам, за этот период Египет получил 650 самолетов и 2500 танков, а Сирия - 330 самолетов и 2000 танков.

Большинство танков были не первой свежести - Т-54 и Т-55, разработанные еще в 50-е годы. Усовершенствованные танки Т-62 поставлялись пока в незначительном количестве.

Больше всего у арабов было танков модели Т-55.

Т-55 - это узкий (примерно 5,4 кубометра пространства для экипажа из 4 человек) и низкий (2 м 37 см) танк, вооруженный 100 мм пушкой без оптического прицела, которая прицельно может стрелять метров на 900. Таких танков у Египта к октябрю 1973 года набралось (оценочно) 1650, а у сирийцев - 1100.

На танке Т-62 стояла более мощная 115 мм пушка. Для сравнения, на немецких "Тиграх" времен второй мировой войны стояла пушка калибром 88 мм. Этих танков у египтян было 100, а у сирийцев около 50-60, возможно, до 100.

Кроме этого, в основном у сирийцев, осталось 300 старинных Т-34, которые арабы врыли в землю и использовали в качестве полевых пушек. Ирак готов был послать на фронт (и послал) 250 своих Т-54 и Т-55, а Иордания могла бросить в бой 100 английских "Центурионов".

Эти "Центурионы" были выше, 2 м 58 см, и просторнее, 8,1 кубометра пространства на экипаж из 4 человек, советских танков. На них стояла 105 мм пушка, дальность прицельной стрельбы которой составляла примерно полтора километра, т. е. на 600 метров больше по сравнению с Т-55. Большую часть израильских бронетанковых сил составляли именно такие "Центурионы".

Поставки новых Т-62 арабам не сильно беспокоили Израиль. В руки ЦАХАЛа попали два украденных советских танка, израильские танкисты их проверили и сделали вывод, что и Т-62 уступает "Центурионам".

Кроме танков серии Т арабам поступали легкие танки-амфибии ПТ-76 для ведения разведки, а также самоходные орудийные установки. Хотя большая часть мотопехоты ездила на бронетранспортерах (БТР), уже начали поступать более современные боевые машины пехоты (БМП).

Всего арабы могли собрать для атаки на Израиль более 3000 танков2. Эти цифры вполне сравнимы с цифрами танковых армий второй мировой войны. На танках были установлены приборы ночного видения - роскошь, которую ЦАХАЛ не имел.

Что касается самолетов, то СССР, хотя уже и запустил в производство МиГ-25РБ, и сам был вооружен МиГ-23, арабам поставлял в качестве основного истребителя МиГ-21, который медленно вытеснял МиГ-17. Поставлялись также СУ-7 и Ту-16. Бомбардировщик Ту-16 мог стрелять ракетами "воздух-земля". По разным оценкам, у Египта было 400-680 самолетов, а у Сирии 310-500 самолетов3. Во время войны выяснится, что в небе сражались также 12-15 иракских, до 20 ливийских и до 12 алжирских истребителей.

Помимо танков и самолетов СССР озаботился также и противовоздушной обороной (ПВО) Египта и Сирии. Средства эти были более чем разнообразны.

Основу ПВО составляли различные зенитно-ракетные комплексы С-75, С-125 "Нева", "Куб" и переносные зенитно-ракетные комплексы "Стрела-2".

Из зениток поставлялись самоходные зенитные установки "Шилка". Зенитные ракеты были двух видов - стационарные и передвижные на гусеничном ходу или на грузовиках. Этот набор мог поражать как высоко-, так и низколетящие самолеты.

Работали эти ракеты следующим образом - радарная установка засекала летящий самолет, по нему выпускалась ракета, а радар начинал следить за полетами как самолета, так и ракеты, наводя ее на цель. Самые свежие ракеты уже имели и наведение на тепловое излучение двигателя самолета. У Египта было до 150 и у Сирии - до 35 зенитных ракетных установок.

Если к этому еще добавить, что арабские солдаты были вооружены советскими пулеметами, гранатометами и автоматами Калашникова, то, с точки зрения вооружения, Израилю противостояла Советская Армия.

С танками предполагалось бороться противотанковыми гранатометами РПГ-7 и безоткатными орудиями. Особо опасным новшеством в руках солдат оказались переносные противотанковые ракеты, которые солдаты могли носить на себе вместе с пусковой установкой, как рюкзак на спине. Они могли поразить танк за километр. Особенно это нужно было египтянам. Канал будут форсировать пехотинцы. Танки и артиллерия переправятся позже по понтонным мостам, значит, сначала у солдата должны быть личные средства борьбы с танками. Солдат учили обращаться с современным оружием днем и ночью, доводя их действия до автоматизма, до уровня рефлекса.

Укрепляли арабы и военный флот. Военно-морские силы Египта состояли из 122 боевых кораблей различных классов, в том числе 5 эскадренных миноносцев, 6 фрегатов и корветов, 12 дизельных торпедных подводных лодок. Важным компонентом боевой мощи египетских ВМС являлись 20 ракетных катеров. Из-за слабо развитой ремонтной базы и недостатков в обслуживании материальной части ракетные катера могли развивать скорость не более 24 узлов (вместо 30 узлов, предусмотренных проектом). Противокорабельные ракеты, которыми были вооружены египетские катера, имели дальность полета около 40 км, а активная радиолокационная головка самонаведения давала возможность совершать послезалповое маневрирование сразу же после пуска ракет.

Большая часть корабельного состава египетских ВМС находилась в военно-морских базах Средиземного моря. Основными военно-морскими базами являлись Александрия, Порт-Саид и Суэц.

Взаимодействие египетских ВМС с другими видами вооруженных сил не было отработано. Имелись серьезные недостатки в организации управления силами и разведки. Мало уделялось внимания таким вопросам, как противовоздушная и противоракетная оборона и радиоэлектронная борьба в морском бою. Но это и не удивительно для страны "третьего мира".

Военно-морские силы Сирии находились в стадии строительства и имели в своем составе 21 корабль, в том числе 6 ракетных и 10 торпедных катеров, 2 тральщика и 3 сторожевых корабля. В ходе боевой подготовки главным образом отрабатывались вопросы отражения высадки морских десантов противника. Задачами ВМС арабских стран были оборона военно-морских баз и портов; противодесантная оборона побережья; защита морских коммуникаций; нанесение ударов по береговым военным и промышленным объектам; высадка тактических десантов и нарушение коммуникаций противника.

В целом ВМС арабских государств по численности в 3 раза превышали израильский флот. Однако по числу пусковых установок противокорабельных ракет израильские ВМС имели незначительное превосходство. Арабские катера в дальности пуска ракет в 2 раза превосходили израильские. Следует отметить, что уровень подготовки личного состава израильских ВМС был несколько выше, чем в египетском и сирийском флотах.

И, наконец, живая сила.

У Египта под ружьем было 650.000. человек (после мобилизации стало 800.000.),

у Сирии - 150.000.

Когда началась война,

Марокко отправило на фронт 1500 солдат, а

Кувейт, Алжир и Саудовская Аравия ограничились символическими контингентами.

Израиль мог мобилизовать 300.000. человек, но непосредственно в действующей армии находилось 11.500. человек.

Обилию русской техники Израиль мог противопоставить следующее.

Большинство из 1700 израильских танков составляли вышеописанные английские "Центурионы" (850).

Из американских танков были 400 М-48 "Паттон" со 105 мм пушкой и 150 более свежих М-60.

М-48 был одинаковой с "Центурионом" высоты, но заметно шире. Его пушка была снабжена оптическим прицелом, чего не было на Т-55.

С конца 40-х годов в ЦАХАЛе оставались старенькие американские танки "Шерман", на которых израильтяне поставили более современные 105 мм пушки французского производства. Таких обновленных "Шерманов" было 150, и еще 150 танков были советского производства - захваченные в 1967 году Т-54 и Т-55. В стандартном танке той поры, что в советском, что в английском, помещалось 4 человека - командир, стрелок, заряжающий и водитель. Командир сидел выше всех, в башне, а водитель ниже всех и впереди.

Бронебойные снаряды Т-54 и Т-55 были слабыми, лишь на Т-62 применялись улучшенные бронебойные снаряды со стабилизаторами, которые пробивали броню вдвое большей толщины.

На израильских танках кроме вполне удовлетворительных бронебойных снарядов были также и взрывные противотанковые снаряды. Этот снаряд внутри нес взрывчатку, и сам внутрь танка не проникал. Ударившись о броню, он проделывал в ней небольшое отверстие, а взрыв направлялся в кабину танка.

У израильских танкистов было крупное преимущество. Боекомплект "Центуриона" состоял из 54 снарядов, а Т-54 или Т-55 только из 33-х. Таким образом, израильский танк мог быть в бою почти в полтора раза дольше арабского.

Военно-воздушные силы Израиля были укомплектованы хорошо. К началу войны в строю было 488-504 боевых самолета, в основном французские "миражи" и идущие к ним на смену американские "скайхоки" и особенно "фантомы". Обилие вспомогательных транспортных самолетов, включая при необходимости весь гражданский флот "Эль Аль", должно было обеспечить быструю переброску войск и грузов, а 80 вертолетов должны были эвакуировать раненых.

С зенитными ракетами было намного хуже. Установок было всего 9. Американские зенитные ракеты "Хок" были, в целом, неплохи, но против русского изобилия им было не устоять. Впрочем, Израиль полагал арабскую авиацию слабой и о зенитках заботился слабо. Никаких переносных противотанковых ракет у пехотинцев Израиля не было.

Израильские ВМС часто называли "золушкой" ЦАХАЛа, но и здесь страна укрепляла свои силы. Основным направлением развития ВМС Израиля после войны 1967 года стало увеличение корабельного состава за счет быстроходных высокоманевренных кораблей малого водоизмещения, с ракетным и артиллерийским вооружением, оснащенных современными радиоэлектронными средствами. По мнению израильского командования, ударные группы, состоящие из таких кораблей, во взаимодействии с авиацией могли успешно решать задачи по завоеванию господства на море в прибрежной зоне.

К началу войны израильские ВМС имели в своем составе 47 кораблей, сведенных в две группы - средиземноморскую и красноморскую. Средиземноморская группа базировалась на главной военно-морской базе Хайфа и военно-морской базе Ашдод, красноморская - на военно-морской базе Эйлат и в пункте базирования Шарм э-Шейх. Кроме того, в составе ВМС Израиля имелись два батальона морской пехоты, отряд подводников-диверсантов и 12 батарей береговой артиллерии (43 орудия). Основу израильских ВМС составляли 12 ракетных катеров типа "Саар", полученных в 1968-1970 годах от Франции. На трех малых десантных кораблях были оборудованы посадочные площадки для вертолетов, которые во взаимодействии с ракетными катерами готовились к нанесению ударов по надводным кораблям и береговым объектам противника.

В ходе боевой подготовки ВМС Израиля готовились к решению задач по уничтожению кораблей противника в море и в базах, нанесению ракетно-артиллерийских ударов по береговым объектам, защите морских коммуникаций в своей операционной зоне, обороне своего побережья, высадке тактических и разведывательно-диверсионных десантов на побережье противника. Основными задачами израильских ВМС были уничтожение сил флотов Египта и Сирии в море и в базах; нанесение ударов по наземным военным и промышленным объектам; высадка диверсионных десантов; оборона своих морских коммуникаций; содействие приморскому флангу сухопутных войск.

?

Весь 1973 год арабы усиленно готовились к реваншу. Общественное мнение внутри Египта толкало Садата к войне и в 1971 и в 1972 годах, но он тянул время, отговариваясь то индо-пакистанским кризисом, то перевооружением армии. Каирские юмористы потешались над тем, как Садат объявил 1971 год "решающим годом", но так ничего и не решил. Но вот в марте 1973 года Египет посетила высокопоставленная советская военная делегация, а после этого в страну стали направляться самые современные советские ракеты. Изюминкой этих последних ракет было то, что на них при желании можно было установить ядерные боеголовки. Радиус действия ракет был до 250 км, то есть они могли долететь до центра Израиля.

Став министром обороны Египта, генерал Исмаил Али подошел к войне с Израилем очень прагматически. Анализируя способность Израиля к войне, Исмаил выделил израильские военные преимущества и слабые стороны. Преимуществ египтянин видел четыре:

превосходство в воздухе;
развитые технологии;
высокий стандарт боевой выучки солдат и офицеров;
гарантированные поставки вооружения из США.

Из слабых сторон генерал углядел следующие:

растянутые через весь Синай линии коммуникаций;
необходимость воевать на несколько фронтов;
невозможность выдержать большие потери из-за малочисленного населения;
невозможность воевать долгое время, так как это подорвет экономику;
самоуверенность.

Арабы детально разобрали уроки войны 1967 года и, как им казалось, сделали все необходимые выводы. Они умозаключили, что основной их ошибкой в 1967 году было то, что они позволили Израилю нанести первый удар.

Больше этой ошибки они решили не повторять.

Второй их вывод заключался в том, что важна сила первого удара. Надо бросить все силы сразу в первый же натиск.

В-третьих, в 1967 году арабские действия были нескоординированы, поэтому Израиль разбил Египет, Иорданию и Сирию практически по одиночке. Теперь же египетско-сирийские совместные действия будут спланированы и выверены до минут. И наконец, последнее, надо набрать у СССР как можно больше оружия.

Между египтянами и сирийцами царило полное взаимопонимание. План форсирования канала был готов уже в январе 1973 года.

Операцию назвали "Бадр" по ассоциации с одной из стадий войны пророка Мухаммеда с неверными, закончившейся взятием Мекки.

Войну сначала полагали начать в мае, но потом по политическим соображениям перенесли на октябрь. Сложнее обстояло дело с Иорданией.

Трехсторонняя встреча арабских лидеров произошла в Каире 12 сентября. Хафез Асад, который стал сирийским президентом в результате военного переворота в 1971 году, и Анвар Садат не стали раскрывать перед королем Хусейном всех своих планов. Во-первых, они хотели помириться с Хусейном после неприятностей с ООП в 1970 году. Король не забыл сирийские танки на своей земле, но помирился и дипломатические отношения с Сирией восстановил.

После этого ему намекнули, что возможна очередная война с Израилем, без дат, в принципе. Хусейн вздрогнул. Он уже потерял половину своего королевства в Шестидневную войну, стоит ли еще раз рисковать? Максимум, на что удалось склонить повзрослевшего и ставшего более осторожным короля, так это к обещанию некоторой братской поддержки на одном из фронтов. Да и это обещание Хусейн дал более из необходимости, чем из особого желания.

Убедившись в благорасположении Иордании, египтяне и сирийцы продолжили подготовку к войне.

Они уже уговорились начать вторжение одновременно 6 октября, в десятый день священного мусульманского месяца Рамадан, который совпал с Судном днем, Йом Кипуром по еврейскому календарю.

День этот представлялся арабам очень удобным. В этот праздник евреи не едят, не пьют, не работают, не ездят на машинах и танках, все учреждения закрыты, страна молится. Вряд ли евреи будут ожидать атаки во время исламского Рамадана.

Кроме того, арабы учли, что в Израиле полным ходом идет предвыборная кампания, так как очередные выборы назначены на конец октября.

А также, в ночь с 6 на 7 октября ожидалась полная луна, а значит, наведение переправ через канал будет облегчено. В общем, Йом Кипур, Рамадан, полнолуние, выборы - все было против евреев.

Аналитики по-разному оценивают значение начала войны в Судный день. Высказывалось мнение, что Йом Кипур, фактически, самый удобный для быстрой мобилизации день в году. В будний день или в обычный шаббат резервист может гулять где угодно и найти всех быстро очень трудно. В Йом Кипур почти всех можно найти или у себя дома, или в синагоге. Кроме этого, в Йом Кипур дороги пусты, пробок нет. Полагали поэтому, что арабы мало думали о еврейском Судном дне, а больше о полнолунии и уровне воды в канале.

Еще до встречи с Хусейном генерал Исмаил Али 6 сентября привел войска Египта и Сирии в состояние боевой готовности. С 24 сентября сирийские танки и артиллерия начали постепенно и как бы невзначай подтягиваться к трем линиям обороны у Голанских высот. Сирийцы и египтяне сели назначать час атаки.

Давайте начнем войну часов в шесть вечера, предложили египтяне. Мы будем наступать с запада на восток. Солнце будет светить прямо в лицо евреям и в спину египетской армии, наши солдаты спокойно форсируют канал. Ночью же под покровом темноты мы наведем мосты.

Нет, давайте начнем войну утром, предложили в ответ сирийцы. Мы будем наступать с востока на запад. Солнце будет светить в лицо евреям и в спину сирийской армии, а у нас будет целый день, чтобы взломать израильскую оборону на Голанских высотах. Они долго рядились, как торговцы на восточном базаре, и наконец сторговались на 14:05. Это время стало известно лишь 1 октября, меньше чем за неделю до начала войны.

А тем временем израильская разведка, армия, политические лидеры и все общество жили так, как будто, кроме назойливых палестинских террористов, все остальные арабы переселились на Марс. Народ расслабился. Психологически это объяснимо. Невозможно всю жизнь жить в напряжении и ожидании очередного удара из-за угла. Вполне естественно, что после впечатляющей победы в Шестидневной войне евреи разомлели. Но разомлели они чрезмерно, в том числе и в армии.

Маленькое государство не может держать большую армию - не по карману. Система резервистов и месячных резервных сборов раз в год была идеальной, если бы выполнялось все, что предписано. Известен афоризм:

"Гражданский человек - это тот же военный, который 11 месяцев в году находится в отпуске".

У каждого резервного соединения был свой склад. На этом складе хранилось на случай войны все, что должно понадобиться, чтобы превратить кибуцников и адвокатов в солдат - от шнурков до танков. По призыву мужчины должны были прибежать, снять цивильные штаны, похватать гранаты и быть готовыми попасть на передовую уже через несколько часов. Танки в смазке надо было только заправить горючим - и на передовую.

На практике не все оказалось так изумительно. Когда Бен-Гурион был министром обороны, у него гвоздь не мог пропасть. Теперь же солдаты и офицеры стали воровать военное имущество. Это не были единичные случаи, об этом журналисты помещали репортажи регулярно. По грустному совпадению, как раз в канун Судного дня в газетах появилась статья о лейтенанте, которого судили за кражу боеприпасов у соседнего подразделения. Когда Эхуд Барак в самом начале войны был назначен командиром танкового батальона, он нашел в ангарах танки без пулеметов, стереотруб наведения, таблиц огневых позиций и с неполным боекомплектом. И никто не помог ему доукомплектовать танки. Уже во время самой войны работники международного аэропорта в Лоде были пойманы на воровстве зимнего обмундирования, поступавшего по авиамосту из США.

Вернемся к танкам. Современные гусеничные боевые машины на поле боя доставляют на тягачах. Это делается для того, чтобы не изнашивался двигатель без надобности, чтобы не ломалось покрытие дорог, не расходовалось горючее (мотор танка потребляет очень много горючего) и чтобы избежать возможных поломок на марше. Теоретически тягачей должно было быть в избытке. Практически с началом войны оказалось, что их не хватает. В результате некоторые резервные соединения вступили в бой уже через 12 часов после начала войны - скорость изумительная для мобилизации гражданского населения - а некоторые много позже предписанного часа.

Министерство обороны и генеральный штаб мало обращали внимания на разгильдяйство, воровство и ущербное планирование. Министр обороны Моше Даян, народный герой и всеобщий любимец, все реже вспоминал свое босоногое детство и жил действительно как народный герой и всеобщий любимец, то есть широко. Бен-Гурион старался подчеркивать скромность и пил из жестяной кружки. Даян обедал в самых дорогих ресторанах Тель-Авива, особенно он любил рестораны "Каприччио" и "Харель", причем за счет своего министерства. Нагревшие руки на военных заказах подрядчики считали себя обязанными приглашать офицеров и генералов на увеселения, и изначально скромные военные стали втягиваться в изящную жизнь.

Спартанская жизнь уходила в прошлое. Как выразился в те годы Эзер Вейцман,

"галстуков они не носят, но рубашки покупают по 80 долларов за штуку" (очень дорого в Израиле 70-х годов).

Даян ездил на своем автомобиле с умопомрачительной скоростью, не обращая внимания на светофоры и дорожные знаки. За ним и начальник генштаба стал гонять на дорогах, а за ними и прочие генералы. Они же потянулись и в дорогие рестораны. Влюбленный в археологию Даян использовал военный вертолет для перевозок экспонатов своей личной коллекции. В Советском Союзе и в арабских странах генералы вели себя примерно также, если и не похлестче. Но в Израиле, который долгое время жил идеалами простоты и уравниловки, это было просто не принято. Хуже, что из всей работы министра обороны Даян интересовался только двумя вещами - политикой на "контролируемых территориях" и организацией специальных операций. Все остальное - снабжение, планирование, дисциплина, разведка и аналитическая работа - его интересовали мало.

Хаим Герцог, генерал-майор в отставке и будущий (в 1983) президент Израиля, был чуть ли не единственным, кто кричал о падении дисциплины в армии. Он обратил внимание на резкое увеличение количества военных, попадающих в дорожные аварии. Человек старой закваски, он был против того, чтобы солдаты носили свои береты заткнутыми за погон, а девушки-военнослужащие отращивали волосы и тем более носили их распущенными.

Обеспокоенные разведданными о концентрации сирийских танков и артиллерии у линии прекращения огня, Даян 26 сентября отправился на Голанские высоты. Он скорее учуял, чем понял, что что-то затевается, но в полномасштабную войну он по-прежнему не верил. Поэтому по возвращении он распорядился увеличить количество танков на Голанах с 70 до 100, а чуть позже - до 117. Как эти 117 танков должны были сдерживать 650-800 танков сирийских - непонятно.

В пятницу 28 сентября, всего за неделю до войны, палестинцы похитили трех иммигрантов из СССР, которые по тогдашней методе ехали на поезде из Советского Союза в Австрию через Чехословакию. В Австрии был транзитный лагерь Шенау, из которого часть иммигрантов улетала в США, а часть - в Израиль. Нападение совершила малоизвестная группа "Орлы палестинской революции". Палестинцы продержали своих заложников в венском аэропорту ночь. Они обещали выпустить людей в обмен на закрытие транзитного лагеря на австрийской земле. Канцлер Австрии Бруно Крайски, сам еврей по крови, требование палестинцев принял и лагерь закрыл.

Голду Меир это вывело из себя. Настолько мало знала она о том, что ее страна через считанные дни окажется на грани жизни и смерти, что спокойно поехала в конце сентября в Европу, в Страсбург на ассамблею Совета Европы. Оттуда она ринулась в Вену к Крайскому. Канцлер Австрии был социалистом, как и Меир. Они встречались на посиделках в социалистическом Интернационале, и Голда Меир надеялась урезонить еврея-социалиста. Крайски встретил ее холодно. Он сказал, что не хочет никакого кровопролития на австрийской земле и никаких русских евреев транзитом через его государство больше не будет. Это озадачило Голду Меир. Она знала, что Крайски натура противоречивая. С одной стороны, 21 член его семьи погиб в нацистских лагерях, сам же он успел иммигрировать из Австрии. С другой стороны, став канцлером, он иногда назначал на политические посты бывших членов НСДАП и даже СС. Ей был известен скандал с Хансом Оллингером, протеже Крайски, который с 1938 года состоял в СС, а потом занял видный пост в Австрии4.

Помнила она также и о том, как в 1962 году в Австрии были осквернены еврейские кладбища Инсбрука, Вены, Линца и Граца.

Но ведь Советский Союз уцепится за эту неприятность и вообще прикроет выезд евреев, взмолилась Меир. При чем же здесь Австрия? - осведомился канцлер. Пусть другие государства этими евреями занимаются.

Потом, писала Голда Меир в своих воспоминаниях, Крайски ее практически оскорбил, сказав: "Мы принадлежим разным мирам". "При нормальных обстоятельствах, - писала дальше Меир, - я бы встала и ушла, но я была там не от себя лично и вынуждена была продолжить беседу". Она еще раз попросила Крайски не закрывать Шенау, канцлер еще раз отказал, и они расстались. От этой встречи в Израиле осталась поговорка: "Даже стакана воды он ей не предложил".

Грустная возвращалась 2 октября премьер-министр из Европы, даже не подозревая о том, что в баки арабских танков уже залито горючее. Как бы скрытно арабы ни готовились к войне, передвижения сотен танков и бронетранспортеров не заметить невозможно, и наконец-то, за пять дней до войны в головах генералов и министров (отставных генералов) закопошились неясные подозрения, которые донимали Даяна со времени его поездки на Голаны 26 сентября.

К тому же американский спутник-разведчик SAMOS сфотографировал концентрацию египетских войск у канала, и эти фотографии легли на стол Киссинджеру. Наблюдатели ООН обратили внимание на египетских офицеров у канала, инструктирующих своих солдат. Наконец, 2 октября сирийцы объявили мобилизацию.

Американские разведчики засекли и увеличение активности на море. Под видом проведения плановой боевой подготовки было осуществлено развертывание арабских военно-морских сил. Сирийские корабли начали патрулирование в районах Латакии и Тартуса, египетские - у Александрии, Порт-Саида и Суэца.

Израильские военно-морские силы также были приведены в полную боевую готовность, и об арабских эволюциях на море было доложено наверх. На подходах к израильским военно-морским базам и портам были развернуты дозорные корабли. Обе стороны приняли ряд мер по защите своего судоходства и усилили разведку в морском секторе. К вечеру 6 октября основные силы флотов воевавших сторон находились в море и были готовы к боевым действиям.

Только поздно вечером в среду, 3 октября, у Голды Меир собрались министр обороны Моше Даян, заместитель премьер-министра Игаль Аллон, министр без портфеля Исраэль Галили, начальник штаба Давид Элазар и один из начальников разведки.

Даян наконец уцепил нить в разрозненных разведданных. Он все же по-прежнему полагал, что большой войны быть не должно. Египтяне сидят за каналом, а вот сирийцы просто за полоской демилитаризованных камней и кустов. Возможно, делал вывод Даян, сирийцы через месяц или два-три могут предпринять самостоятельно атаку на Израиль, пытаясь вернуть себе Голанские высоты или хотя бы их часть. В отличие от Египта, в Сирии еще оставались советские военные специалисты и советники, а также кубинские техники, которым было поручено обслуживание танков Т-62. Поговорили и разошлись. Решили встретиться еще раз после Йом Кипура.

Аба Эвен тоже был за границей, в Нью-Йорке. Он встретился 4 октября в ООН со своим коллегой Генри Киссинджером, который уже знал о концентрации египетских и сирийских войск на границах Израиля. А, ерунда, успокоил его Эвен, наши разведчики говорят, что ничего страшного.

Этому израильскому спокойствию способствовала и арабская кампания дезинформации. Если в 1967 году Насер с любой удобной трибуны орал о том, что час расплаты для евреев вот-вот настанет, то теперь из Каира и Дамаска слышались размышления вслух о необходимости поисков мирных путей. Время от времени египетские политики совершали поездки по столицам самых разных стран, рассуждая там о необходимости мирных инициатив.

Египтяне вели переговоры с американцами о прокладке нефтепровода вдоль нефункционирующего Суэцкого канала. Предполагалось использовать его для перегонки нефти с танкеров в Красном море к берегу моря Средиземного. Египетский кабинет министров собрался 3 октября на обычное заседание и обсуждал исключительно проблемы египетско-ливийского союза.

За день до войны, 5 октября, министр иностранных дел Египта Мухаммад аль-Зайят встретился с Киссинджером и мило поболтал с ним о возможных мирных перспективах. В египетской газете "Аль-Ахрам" промелькнуло сообщение о том, что группа офицеров собирается в паломничество в Мекку.

На 8 октября в Каире была назначена встреча с министром обороны Румынии. Каир и Дамаск светились огнями. Никто не клеил полоски бумаги на окна, никто не устанавливал зенитки в городских парках. Зная, что израильтяне наблюдают за сирийской территорией с пункта раннего оповещения на горе Хермон, сирийцы выстраивали все прибывавшую и прибывавшую технику на оборонительных позициях, рыли окопы, артиллерию устанавливали на ведение заградительного огня. Был аккуратно пущен слух, что арабы боятся ответных израильских акций в отместку за закрытие лагеря Шенау. (У Элазара, кстати, действительно мелькала мысль о рейде.) За 30 минут до начала войны египетские солдаты слонялись по берегу канала без оружия и касок.

В пятницу 5 октября до Даяна и практически сразу до Голды Меир дошли известия разведки о том, что семьи советских советников в Сирии в спешке пакуют чемоданы и улетают из страны. Эвен был еще в Нью-Йорке, и ему сразу позвонили, прося встретиться с Киссинджером еще раз. Повод для встречи не указывался, но обещали выслать полную информацию. Эвен расстроился, Киссинджер мог уже быть в Вашингтоне.

Позже, в ночь с 5 на 6 октября, поступило агентурное сообщение, что война начнется в субботу вечером. Октябрь выдался душным, у Голды Меир дома еще не было кондиционера, и от таких новостей она в минуту взмокла.

Премьер-министр распорядилась военным собраться на совещание рано утром в Йом Кипур. В час ночи (6 часов вечера в Нью-Йорке) Эвену послали материалы о концентрации арабских армий на границе. Его просили встретиться с Киссинджером и через него передать арабам, что Израиль на них нападать не собирается, пусть успокоятся.

Встречи Эвена с Киссинджером не получилось, но материалы эти к американскому госсекретарю попали еще 5 октября.

В 8 утра к Меир пришли Даян и Элазар. Два маститых военных затеяли перед Меир спор о необходимости мобилизации. Каждый по-своему интерпретировал соображения начальника военной разведки "Аман" генерал-майора Элияху Зейры, что война с Египтом "маловероятна". Начальник генштаба Элазар считал, что надо сию минуту объявить тотальную мобилизацию всех резервистов, всем каски на голову и бегом на Синай и Голаны. Даян считал, что надо мобилизовать всех летчиков и лишь две дивизии, по одной на каждый фронт, а в ВВС объявить полную боевую готовность.

Голда Меир военных академий не кончала. С сарказмом писала она в своих воспоминаниях:

"Господи, думала я, мне надо решать, кто из них прав!".

Мобилизация по ложной тревоге обойдется государству в копеечку, - думала она про себя. - Государство в кризисе, цены растут. Мы слишком привязаны к Западному миру. В капиталистических странах кризис, и у нас тоже кризис. Даяна можно понять. На носу выборы в Кнессет, а он заверял народ, что новой войны не будет. Если сейчас перетормошить весь народ, а потом выяснится, что речь шла об очередной провокации на границе, что людям скажем?"

Затем Голда Меир твердо объявила:

"Объявляйте полную мобилизацию по плану Элазара".

Фактически Элазару было дано указание мобилизовать 100.000. человек, но так как никто людей по головам в тот момент не считал, он мобилизовал всех, кого успел.

Надо сказать, что мемуары Голды Меир (1975), Моше Даяна (1976) и биография Давида Элазара (Ханох Бартов, 1981) сильно расходятся в описании этих последних часов перед войной.

Даян пишет, что именно он еще в конце сентября предлагал объявить мобилизацию.

Про Элазара мы читаем, что он предложил вновь начать войну первыми авианалетом в час дня в Йом Кипур, но Голда Меир была против по политическим соображениям.

"Сколько друзей у нас останется, если мы снова начнем войну первыми?", - спросила она Элазара.

Историки расходятся даже в составе действующих лиц. Так, Хаим Герцог (1975) пишет, что вместе с Даяном и Элазаром у Меир был и начальник разведки Зейра, а сама Меир в мемуарах ничего об этом не пишет.

Описано также, что начать войну авианалетом предложил не Элазар, а командующий ВВС бригадный генерал Бени Пелед.

После этого совещания премьер-министр проявила энергию, редкую для 75-летней женщины. Она быстро отправила назад в США гостившего дома израильского посла Симху Диница. Она позвонила лидеру оппозиции Менахему Бегину и рассказала ему о происходящем. Она назначила на полдень заседание кабинета министров и позвала к себе американского посла Кеннета Китинга, которому сообщила все данные разведки и попросила немедленно передать все в Вашингтон.

Все историки сходятся на том, что мобилизация была объявлена с большим опозданием. Этот факт уже давно твердо установлен. Несмотря на шаббат и Йом Кипур, резервистов быстро оповестили по телефону, радио и посыльными. Мужчины повыскакивали из синагог и побежали на призывные пункты переодеваться в зеленое. Задержка возникла с транспортом. По мобилизационному расписанию, солдат на фронт должны были доставлять гражданские автобусы, в основном, естественно, автобусы кооператива "Эгед". Еще в полдень в пятницу шоферам было дано указание оставаться в гаражах. Затем в 4 часа дня тревогу отменили, и шоферы разошлись по домам готовиться к празднику. Машины проверили, заправили бензином и подготовили к возможным длинным поездкам.

Утром 6 октября, однако, когда мобилизация была объявлена, приказы достигли автобусных кооперативов с запозданием. В результате уже готовые к бою резервисты должны были в некоторых случаях часами ждать автобусов, чтобы попасть на фронт. Многие военные, в основном офицеры, и вовсе приехали к линии фронта или к месту сбора своих частей на собственных легковых автомашинах.

Тем временем Даян и Элазар довели численность танков на Голанах до 177, а на Синае - до 276. На Голанских высотах стояли 44 израильских и 1000 сирийских орудий. Вдоль канала находились 48 израильских полевых пушек и 1100 египетских орудий.

В полдень кабинет министров собрался на заседание. Из отставных генералов помимо Даяна и Аллона был еще Хаим Бар-Лев, министр торговли и промышленности. Шимон Перес, теперь министр транспорта и коммуникаций, раньше работал генеральным директором министерства обороны.

К этому времени от разведчиков поступило известие, что война начнется в 6 часов вечера. Меир поведала о просьбе американского посла Китинга не начинать войну первой. Два часа пролетели в напряженных, но пустых дебатах.

В 13:55 военный секретарь Голды Меир бригадный генерал Исраэль Лиор внезапно распахнул дверь: "Известия поступили, что война началась". Почти сразу же завыли сирены воздушной тревоги.

Примечания

1. Военные расходы по М. Gilbert, 1993:Египет:

1971 - 1 млрд 495 млн долларов,
1972 - 1 млрд 510 млн долларов,
1973 - 2 млрд 300 млн долларов.Сирия: 1971 - 176 млн долларов,
1974 - 206 млн долларов,
1975 - 400 млн долларов.Израиль: 1971 - 1 млрд 295 млн долларов,
1976 - 1 млрд 285 млн долларов,
1977 - 1 млрд 444 млн долларов.

2. М. Gilbert (1993) дает общее количество танков много более - 2600 у Египта и 2000 у Сирии. Он же оценивает иракские силы на Сирийском фронте в 230 танков и иорданские силы в 80 танков. Вместе с тем, в более позднем своем труде (1999) он указывает,что в боевых действиях могли принять участие лишь 1200 сирийских танков, что почтисоответствует данным S.H. Rolef(1987) о 1400 сирийских танках. Н. Sachar(1982) считает, что у египтян было 2000 танков, а у сирийцев - 1200. Моше Даян в своих мемуарах(1976) писал, что разведка доложила ему о 650 сирийских танках в первой линии атаки.Ариель Шарон писал (1989), что на предвоенном совещании ему было доложено о 1400египетских танках, ждущих вдоль канала. Н. Bartov(1981) на планах-картах генштаба ЦАХАЛа, которые он приводит в биографии начальника генштаба Д. Элазара, указывает уегиптян вдоль Суэцкого канала 2200 танков, 2000 орудий и 50 ракетных батарей "землявоздух". Есть и другие варианты.
3. М. Gilbert, 1993 - Египет - 680 самолетов, Сирия - 410,
Н. Sachar, 1982 - Египет - 550 боевых самолетов, Сирия - 310,

М.А. Жирохов, 2001 - Египет - 400 боевых самолетов + транспортные самолеты и вертолеты, Сирия - 500 самолетов, из которых 200 истребителей.

4. И уже после войны 1973 года, в 1975 году, в Австрии произошел еще один подобный скандал, когда Бруно Крайски оказал покровительство Фридриху Петеру, служившему во время войны в Первой пехотной бригаде СС, ответственной за уничтожение партизан, евреев и цыган. Тогда австрийский суд не позволил Петеру занять политический пост. В1983 году, однако, Крайски снова попытался назначить Петера со-председателем национальной ассамблеи и снова неудачно. Делалось все это не из-за любви еврея Крайского к нацистам, а из политических соображений. Подробнее см. в книге: Feichtlbauer, Н. TheAustrian Dilemma: An Inquiry into National Socialism and Racism in Austria. Vienna,Holzhausen Verlag, 2001. C. 142, 246, 202, 308-312.