ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬ 1896-2005 Штереншис Михаил

Incerta pro spe non munera certa relinque.

Из-за неверной надежды не оставляй верной выгоды.

Авиан

Глава 7. 1956: СИНАЙСКАЯ КАМПАНИЯ

1956: Премьер-министры Израиля:

Давид Бен-Гурион (Горин) - 70 лет, премьер-министр
Моше Шарет (Шерток) - 62 года, вышел в отставку
Леви Эшколь (Школьник) - 61 год, министр финансов
Гэлла Меир (Майерсон) - 58 лет, министр труда, затем министр иностранных дел
Ицхак Рабин - 34 года, командир Северного военного округа
Менахем Бегин- 43 года, депутат Кнессета, глава оппозиции (партия "Херут")
Ицхак Шамир (Изерниикий) - 41 год, в руководстве разведкойМоссад
Шимон Перес (Перский) - 33 года, генеральный директор министерства обороны
Биньямин Нетаниягу - 6 лет, мальчик
Эхуд Барак (Бруг) -14 лет, ученик средней школы в кибуце Мишмар ха-Шарон
Ариель Шарон (Шейнерман) - 28 лет, командир парашютно-десантных соединений Армии обороны Израиля

В августе 1951 года министр иностранных дел Египта Махмуд Фавзи заявил:

"Общие соглашения по прекращению огня между Египтом и Израилем не включают в себя положений, трактующих юридическое и техническое окончание состояния войны между Египтом и Израилем".

В июне 1955 года Гамаль Абдель Насер сказал:

"Технически Египет все еще в войне против Израиля".

Холодной ночью в полной темноте отряд в 149 десантников под командой неутомимого Ариэля Шарона скрытно выдвигался к границе Египта в секторе Газа. Было 28 февраля 1955 года. За несколько дней до этого египетские диверсанты пробрались к Реховоту и убили работника на апельсиновой плантации. Еще раньше у того же Реховота был убит велосипедист. Крупная атака на Газу была ответным актом на эти и десяток подобных вылазок. Больше всего израильтян беспокоили не египетские солдаты, которых, собственно, и предполагалось перестрелять, а наблюдатели ООН, шныряющие вдоль линии прекращения огня 1949 года.

Во-первых, их желательно было в суматохе не поранить, а во-вторых, они играли роль добровольных пограничников, докладывая обо всем происходящем на границе египетскому командованию.

Агрессивный Бен-Гурион уже был в правительстве в качестве министра обороны, а миролюбивый Моше Шарет еще оставался премьер-министром. Операция в Газе получила название "Черная стрела". Десантники перешли границу под покровом ночи и углубились в заросли апельсиновых деревьев и акаций. Последовала внезапная атака на два египетских военных лагеря и железнодорожную станцию. Ошалевшие от ночной атаки египтяне отстреливались как бешеные. Часть из них залезла на деревья и стреляла оттуда. Десантники захватили египетский грузовик, погрузили в него своих раненых и убитых и, огрызаясь огнем, покинули Газу. Они потеряли восемь человек убитыми.

Позже выяснилось, что египетская армия, именно армия, а не диверсанты-федуины, потеряли 38 человек убитыми и 30 раненными. Шарет, узнав об этом, чуть не упал в обморок, живо представив себе реакцию ООН, а Бен-Гуриону было весело.

Этот ночной бой и полковнику Гамалю Абдель Насеру задал сразу несколько вопросов.

Как повысить боеспособность египетских войск?

Как при бедноте египетской вооружить армию современным оружием?

Где найти союзников против Израиля?

Стоит ли вообще продолжать воевать с Израилем?

Что делать с Газой?

В Газе египтянам было плохо. Палестинские арабы - и жители и беженцы - египетского гражданства не получили и большинству из них въезд в Египет был закрыт. Они оказались как в резервации. Теперь получалось, что египтяне и охранять их не могут.

В самом Египте бой в Газе вызвал шок, а потом ярость. Вроде бы надо мстить, а государство слабое. Самая крупная неприятность для Насера исходила, однако, не от Израиля, а от Великобритании, Франции и исламских стран Ближнего Востока. Для всех этих стран режим Насера был уж слишком революционным, а революция, как известно, имеет тенденцию к распространению. Хотя официально с Англией у Египта была дружба, и Англия даже продавала Насеру оружие, но в перспективе обе страны понимали, что "антиколониальное" развитие новой египетской политики постепенно ослабляет влияние Англии в регионе.

Кроме того, Насер претендовал на роль лидера всего арабского мира, и многие прочие арабские вожаки были с этим не согласны.

24 февраля, всего за 4 дня до боя в Газе, Великобритания, Ирак, Турция, Пакистан и Иран подписали договор о военном сотрудничестве, Багдадский пакт, нечто вроде ближневосточного НАТО. Египет в этот договор не пригласили, и у Насера были тяжкие опасения, что он может остаться без союзников.

Кроме того, страны Багдадского пакта теперь стали вооружаться западным оружием, утверждая, что они являются щитом против проникновения СССР на юг. Насеру Запад оружие продавать не собирался, за исключением разве что Англии, которая продала Египту 41 танк "Центурион", 200 самоходных установок "Арчер", 70 реактивных самолетов, 2 военных корабля и 150 орудий. Еще Египет выпросил у Америки два фрегата и 600 джипов. Для его армии этого было недостаточно.

Оружие Насер нашел в той же Чехословакии, за которой маячила внушительная тень Советского Союза. Посредником выступил китайский премьер-министр Чжоу Эньлай. Все выглядело вполне понятно. Из СССР постоянно раздаются призывы бороться против колониализма и неоколониализма. В ответ против СССР на юге создан новый военный блок. Теперь Советский Союз должен что-то этому противопоставить в регионе.

Насер широко вещал о "египетской революции, взращенной на полях Палестины", и в советском руководстве решили, что он "наш человек".

Договор между Египтом и Чехословакией был подписан во второй половине 1955 года и осенью в Египет хлынул поток советского вооружения, от военных грузовиков и танков до подводных лодок.

Египет получил 120 реактивных истребителей типа МиГ-15бис, 50 бомбардировщиков Ил-28, 230 наполовину устаревших танков Т-34, 200 бронетранспортеров, 100 самоходных артиллерийских установок, около 150 пушек (по другим оценкам, до 500), 6 подводных лодок (по другим оценкам, только 2) и несколько боевых кораблей. Египет получил также и 100 обычных пятитонных грузовиков ЗиС-150. Чуть позже в Египет стали поступать новейшие истребители МиГ-17Ф при советских и чехословацких инструкторах. Это был не безвозмездный подарок, и Египет должен был расплачиваться за оружие хлопком в рассрочку.

Арабы были в восторге - наконец-то появился лидер, который отомстит за все национальные унижения перед империалистическим Западом. Реакция на это была в США и в Израиле разной. Американцы не делили ближневосточные страны на свои и чужие. Их ответ прозвучал 30 августа устами госсекретаря Джона Ф. Даллеса и был сбалансированным:

"С одной стороны, арабские страны являются независимыми государствами и могут заключать какие угодно договоры, а, с другой, эта сделка вряд ли смягчит напряженность в отношениях между США и СССР".

И все.

В Израиле же был настоящий траур. Воевать устаревшим англо-германо-самодельным оружием против новейшего советского было невозможно. Шарет ринулся в Париж на встречу с Даллесом. Они встретились 30 октября. Как же так, взмолился Шарет, мы полностью испортили наши отношения с СССР и ничего не получили взамен от США! Мы держим в Москве наше посольство только ради советских евреев. Оборонительный договор с нами вы подписывать не хотите, оружие американское продавать нам не хотите, в ООН в нашу поддержку выступить не хотите. На кого вы нас бросаете?

Непосредственно 30 октября египетские войска совершили глубокий рейд по Негеву в районе Ницаны. А с какой стати должны мы ради вас ссориться со всем арабским миром, парировал Даллес. Президент Эйзенхауэр продавать оружие Израилю запретил. Впрочем, добавил Даллес, "Израиль может верить, что США его не покинет".

С этим туманным обещанием Шарет вернулся назад пред очи встревоженного Бен-Гуриона и Кнессета.

Его попытки прояснить ситуацию с советским руководством закончились тем, что Израиль был обруган с высокой трибуны Президиума Верховного Совета как агрессивное государство.

В Кнессете 2 января 1956 года, Шарет грустно доложил, что и в ООН Израиль обругал представитель Украины Тарасенко, по словам которого Египет просто обязан "навести порядок в Палестине".

Израильское правительство, как затравленное, глядело по сторонам в поисках союзников.

Искал союзников и полковник Насер. Оглядываясь вокруг, Насер вдруг понял, что его естественным союзником, как ни парадоксально, является Израиль. Если отбросить арабско-еврейский антагонизм, то два освободившихся от колониального гнета государства, имеющие общую границу и общего недруга - Англию, могли бы вместе "противостоять проискам неоколониализма", говоря лозунгами Насера.

Насер осторожно начал искать посредника для переговоров с Израилем. К приятному удивлению для себя он обнаружил, что Израиль находится практически в международной изоляции. Ближайшие соседи пребывают с Израилем в состоянии войны, страны Багдадского пакта крайне враждебны, СССР и весь социалистический лагерь очень прохладны, Англия терпеть не может, Европа просто не замечает, США высказывают сомнения в истинности границ, ООН пеняет на головную боль с беженцами, а Китаю он просто не нужен.

Наконец Насер нащупал посредника в лице американцев, которые не были заинтересованы в напряженности возле источников нефти. Президент Эйзенхауэр отправил к Насеру Роберта Андерсона, бывшего министра военно-морских сил. Андерсон вел переговоры неофициально и строго секретно, притворяясь иногда нефтяным магнатом и вовсе не показываясь на людях в Израиле.

Насер, думая вперед о своем противостоянии с Англией, которую он уже обязал выводить войска из зоны Суэцкого канала, и желая обезопасить фланги, сказал посланцу Вашингтона, что он в принципе непрочь помириться с Израилем. Вот только палестинские беженцы в Газе этого не поймут, поэтому надо что-то с ними придумать. Насер палестинцев в Египет не пускал, и они пеняли ему за то, что египтяне ими практически не занимаются, а уж если он на этом фоне еще и с Израилем мириться начнет...

Предложения Насера сводились к следующему. Насер открывает для израильских судов Суэцкий канал и не мешает им плыть в Эйлат; он соглашается на раздел Иерусалима между Иорданией и Израилем и перестает поддерживать резолюцию о международном статусе города; оба государства подписывают договор о мире.

Взамен Насер хотел вернуть беженцев из Газы в Израиль и получить для Египта часть Негева, чтобы иметь общую границу с Иорданией. Или, если нельзя вернуть беженцев, то, может быть, Израиль захочет выделить 120 млн фунтов стерлингов на нужды беженцев?

Позиция у Насера была сильная, он уже получал советское оружие, а израильтяне все еще латали старые танки. Действительно, после известий о "чехословацком" оружии для Египта в Израиле начался сбор средств с населения на вооружение через специальный Фонд обороны, Керен ха-маген.

Люди жертвовали ценности вплоть до ручных часов и обручальных колец. Кроме этого, на народ наложили очередной налог - на оборону - который должны были платить все, у кого годовой доход превышал 1000 лир (для семейных с детьми -1500 лир). На оборонный бюджет удалось дополнительно выделить 50 млн лир, собранных буквально по крупицам. Бен-Гурион же воодушевился самой идеей переговоров с Египтом и предложил через Андерсона организовать личную встречу его и Насера где угодно, хоть в Каире. Насер встречаться с лидером Израиля не захотел.

"Я могу заключить мир с Бен-Гурионом за один день, но на следующий день меня убьют как короля Абдаллу".

В принципе, если о беженцах еще можно было как-то торговаться, то насчет уступки Негева почти до Беэр-Шевы речи идти не могло, и переговоры увяли. Насер продолжил укреплять связи с советским блоком. Попытка переговоров с Египтом долго держалась в Израиле в тайне. Ни Голда Меир, ни Моше Даян ни словом не упоминают об этих переговорах в своих мемуарах, так как даже они ничего о них не знали. Кроме Бен-Гуриона о переговорах знали Шарет, Тедди Коллек и Яков Герцог. В своих мемуарах Бен-Гурион тоже обошел стороной эту тему.

Все это время стычки на сирийской и египетской границах практически не прекращались. Кроме того, Египет закрыл путь судам, следующим из Красного моря в Эйлат через Тиранские проливы. Когда это случилось, Бен-Гурион и Моше Даян хотели было и со старыми танками ринуться в бой за проливы! Даян уже разработал операциюОмер ("сноп"), но умеренные министры правительства, думающие как Шарет, решили не воевать. Таких министров в правительстве оказалось большинство, и Бен-Гуриону пришлось подчиниться.

Наблюдая, как чехословацкие специалисты налаживают вооружение на берегах Нила и как египетские офицеры летают в Чехословакию на стажировку, Бен-Гурион и Моше Даян смотрели друг на друга глазами, полными слез. Вновь последовали послания в Вашингтон. Бен-Гурион пытался купить союз с США, предложив создать американскую военную базу на территории Израиля. Увы, Эйзенхауэр по-прежнему не торопился влезать в напрямую США не касающийся ближневосточный конфликт. Пока ты не поддерживаешь одну из сторон - ты свободен в политике, как только ты поддержал кого-то, ты оказался связан.

В отличие от США, СССР прямо предпочел Израилю десяток арабских стран, хотя арабская нефть Советскому Союзу теперь уже была не нужна, в Сибири забрезжили радужные нефтяные перспективы.

Недовооруженный Израиль уже стоял на пороге самой настоящей военной катастрофы, когда вдруг мир преобразился и подарил Эрец Исраэль шанс в виде двух неожиданных сильных союзников. Подарок этот исходил от того же Насера, который один делал политику на Ближнем Востоке, а Израиль лишь наблюдал. Антианглийские настроения Насера еще раз подтвердились, когда не без его влияния король Иордании Хусейн уволил в феврале 1956 года генерала Глабба с поста командующего Арабским легионом и выслал его из страны. Теперь Насер решил построить плотину на Ниле, в Асуане.

Мысли о плотине возникли не просто так. Население Египта росло как на дрожжах, и все хотели кушать.

В 1800 году в стране жило 2,5 млн жителей; их стало 8 млн к 1886 году. В 1947 году египтян стало 20 млн, а к 1960 году население должно было достигнуть 30 млн.

А Нил все тот же и кругом пустыни. Значит, бедность и голод. Увеличить посевные площади египтяне решили за счет орошаемого земледелия и, соответственно, им понадобилась плотина. Денег у них на это грандиозное мероприятие не было, и они обратились за кредитами к Великобритании, США и во Всемирный банк. Им был нужен миллиард долларов. Американцы пообещали заем в 56 млн, Всемирный банк собрался занять 200 млн, а англичане согласились на 14 млн при условии, что остальные 700 млн Египет изыщет у себя самого. Насер же заключил с СССР сделку на покупку оружия на 200 млн долларов. Ты или оружие покупай, или плотину строй, намекнули обиженные англичане. "А мне министр иностранных дел Советского Союза Дмитрий Шепилов пообещал беспроцентный заем на 120 млн долларов", - обронил Насер, и вашей подачкой в 14 млн можете утереться.

Англичане отозвали свое предложение о займе, а за ними и американцы, и Всемирный банк.

Тогда Насер объявил о национализации Суэцкого канала, чтобы использовать этот источник дохода для строительства плотины. Действительно, еще когда в 1854 году француз Лессепс вел переговоры с правителем Египта Саидом, предполагалось, что Суэцкий канал будет сдан европейцам в аренду на 99 лет. Насер объявил о национализации канала 26 июля 1956 года.

Все сразу встало на свои места. Англия и Франция, которые совместно владели каналом, получали деньги за проход судов. Теперь их этих денег лишали. Помимо меркантильных соображений, канал являлся стратегическим объектом. Например, во время второй мировой войны итальянцы и немцы пользоваться им не могли. И в-третьих, какая пощечина двум крупным колониальным державам! Флот Англии двинулся к Мальте, флот Франции собирался в Тулоне. Двигаем к Египту 100 английских и 30 французских кораблей, бомбим Каир и Александрию, десантируем 50.000. английских и 30.000. французских солдат, кончаем с Насером, чтобы больше глаза не мозолил. Все собирались закончить в сентябре.

Воспротивилась Америка.

Английский премьер Э. Иден попытался убедить американцев, что Насер - это "нильский Гитлер", но США были против войны. Европейцы поостыли, но не успокоились.

Теперь положение Израиля впервые становилось стратегически выгодным. Французы и англичане сели думать, что делать с Египтом.

Французы и теперь оставались более склонными к военной операции, чем англичане. Неудачная война во Вьетнаме их ничему не научила. Ведь только в 1954 году после восьмилетней кровопролитной войны пришлось вывести все войска из Индокитая, и опять бряцание оружием. Французы и более лояльно относились к Израилю. Это и понятно. Французские колонии, Тунис и Марокко, в 1956 году добились независимости. В Алжире национальное движение тоже было сильным, и к арабам в этот период средний француз ничего, кроме отвращения, не питал.

У англичан же, наоборот, после потери Индии в 1947 году других колониальных неудач пока не наблюдалось, и Гана, Ямайка, Мальта, Сингапур, Сьерра-Леоне, Барбадос, Британская Гвиана, Бермуды, Багамы, Малайя и даже Кипр еще оставались английскими.

Французы протянули Израилю руку с оружием еще до Суэцкого кризиса. Уже в апреле 1956 года они стали поставлять в Эрец реактивные самолеты "Мистер". Договаривался об этих поставках Шимон Перес. Летом, переговоры продолжились. Еще до официальной национализации канала французы знали, что Насер - это их противник. На этом фоне Израиль запросил у французов колоссальное по его понятиям количество оружия: 200 танков, 72 реактивных самолета, 40 тыс. снарядов, 10 тыс. ракет. Стоило это удовольствие 80 млн долларов. Французы согласились, и с июля 1956 года в Израиль стало поступать добротное современное оружие французского производства.

Миролюбивый Шарет, видя к чему дело клонится, подал 19 июля в отставку, и новым министром иностранных дел стала Голда Меир, готовая всегда поддержать любую военную затею Бен-Гуриона. Даян и Перес отправились в Париж.

Помимо тактических идей, у Переса были и стратегические соображения по поводу атомной бомбы. Так как ни СССР, ни США Израилю крупный ядерный реактор строить не собирались, Франция оставалась единственной страной, которая могла бы пойти на такую сделку, учитывая щекотливость момента. Бен-Гурион тоже это все хорошо понимал, и, чтобы задобрить французов, израильтяне стали поставлять им разведывательную информацию об алжирских повстанцах и их связях с Египтом.

Теперь, чтобы обмануть американцев, англичане и французы, видя горячее стремление Израиля с ними подружиться и повоевать с Египтом, придумали после долгих совместных тайных встреч хитроумный, как им казалось, план. Израиль берется в равноправные союзники и хорошо вооружается. Далее Израиль начинает войну с Египтом, благо поводов хоть отбавляй, те же закрытые Тиранские проливы. Войска Израиля продвигаются к Суэцкому каналу. Когда до канала уже рукой подать, англичане и французы предъявляют обеим воюющим странам ультиматум отвести войска из зоны канала, чтобы не вредить судоходству. Египет теоретически должен отказаться, так как на своей земле воюет, и тогда английские и французские войска вторгаются в Суэцкую зону "для обеспечения безопасности судоходства" и канал опять европейский. Израиль, возможно, оставит себе часть Синая, проливы в Эйлатский залив открыты, проход по каналу для израильских судов свободен. Как не хотелось англичанам брать в союзники бывших своих подмандатных хулиганов, но приходилось. Так и утвердили операцию "Мушкетер". Осталось только выбрать дату.

Мы подходим ко времени, когда Бен-Гурион совершил крупную политическую ошибку, связав себя с Великобританией и Францией, двумя дряхлеющими и разваливающимися колониальными державами, и пренебрег оценкой позиций США и СССР. Ведь уже до начала действий против Египта он знал, что и Америка и Советский Союз будут против этой войны, но просто отмахнулся от помехи. Выбирая между военными и дипломатическими успехами, он выбрал военные. Когда еще появится возможность подружиться с европейскими державами на уровне военных союзников? Когда еще представится случай извести под корень всех федаинов, бегающих через государственную границу когда им захочется? Опять же, проливы закрыты и в Эйлат не может попасть ни одно судно. Это же просто наглость. Надо воевать.

Бен-Гурион обратился к Кнессету с программным заявлением 15 октября 1956 года.

"Сила Армии обороны Израиля значительно окрепла... Мы сейчас не столь беззащитны, как были год назад... Гамаль Абдель Насер предлагает стереть Израиль с политической карты... Египет посылает федаинов из всех арабских стран на диверсии против наших военных объектов и на взрывы наших жилых домов... Согласно хартии ООН, каждый член ООН имеет право на самооборону... Согласно Константинопольскому договору 1888 года, Суэцкий канал должен быть открыт для всех судов во все дни мира и войны".

Далее Бен-Гурион напрямую обвинил Египет в том, что, закрыв Суэцкий канал и проливы в Красном море для израильских судов, он несет ответственность за нагнетание напряженности в регионе. О союзе с европейцами опытный премьер дал понять очень слабым намеком, не называя имен. В Кнессете правильно осознали, что очередной призыв резервистов не за горами.

Тем временем французские офицеры уже тайно прибывали в Израиль для ознакомления с армией новых союзников. Армией обороны Израиля французы остались довольны и решили максимально ее усилить поставками оружия и посылкой французских боевых эскадрилий на израильские аэродромы. Вообще, с самого начала французы вели себя явно душевнее англичан.

Наступил октябрь 1956 года. Даян готовил армию к боям. Он вникал в каждую мелочь боевого снабжения. Например, для бронетранспортеров надо было заготовить 500 запасных гусениц. На танки "Шерман" надо было поставить более мощные пушки. На легких французских танках АМХ надо было поменять непригодные в условиях пустыни фильтры на новые масляные. Бельгийские ружья оказались не по стандартам израильской армии, и контракт с бельгийцами был расторгнут. Бельгийцы, однако, убытков не понесли, так как продали эти же ружья сирийцам. К египетской границе потянулись израильские разведчики, обутые в бедуинские сандалии хевронского производства, чтобы их следы не отличались от следов арабских контрабандистов. Разведка велась и с воздуха. Фоторазведчики "москито" снимали зону Суэцкого канала и перевалы на центральном Синае. Не забыли даже составить прокламацию для жителей Синая на арабском языке.

Больше всего Даяна удручало несоответствие израильских и египетских ВВС. К началу войны египетский военно-воздушный флот уже полностью стал реактивным, благодаря щедрости Советского Союза. Даже бомбардировщики у них были реактивными Ил-28.

У Израиля же не только бомбардировщики В-17 оставались винтовыми, но и не все старые истребители типа "мустангов" или "харвардов" еще были заменены реактивными французскими. Даян пишет, что всего у Израиля было 143 самолета, из них 64 винтовых. По другим оценкам, самолетов могло быть 160- 185. У Египта было около 225 самолетов, абсолютное большинство реактивных.

В середине сентября арабы убили трех израильских друзов, и обычная тактика ответных ударов должна была продолжаться. Поэтому перед большой войной пришлось отвлечься на ответный рейд в пределы иорданской территории на Западном берегу.

Какие-то головорезы пробрались оттуда на израильскую территорию, 9 октября подобрались к апельсиновым плантациям у Тель-Монд и убили двух рабочих прямо днем. Они отрезали у убитых уши, которые служили им доказательством выполненной миссии.

Ответ израильтян последовал уже в ночь с 10 на 11 октября. Дело происходило между израильской Кфар-Сабой и иорданской Калькилией. Решено было атаковать пост иорданской армии возле Калькилии, который находился в массивном укрепленном здании бывшего английского полицейского участка. Операцию решили сделать внушительно - пехоту намеревалось поддерживать артиллерией, танками и даже авиацией. Израильскими соединениями командовали отчаянные Рафаэль Эйтан и Мордехай Гур, которых все любовно звали соответственно Рафуль и Мота, за операцию был ответственен Ариэль Шарон, которого все любовно звали Арик, а руководил всеми ими Моше Даян, которого и любовно звали Даяном.

Ночью один отряд десантников атаковал полицейский участок, другой находился между участком и Калькилией, чтобы воспрепятствовать возможным движениям подкреплений из города, а третий, заградительный, отряд, сделав обходной маневр, перерезал дорогу за Калькилией, чтобы воспрепятствовать подходу подкреплений из глубины иорданской территории.

Штурм участка прошел хоть с потерями, но в целом удачно. Во время боя по дороге к Калькилии действительно устремились иорданские подразделения, еще так недавно пестованные английскими офицерами. Израильский заградительный отряд вступил с ними в бой, но так как у полицейского участка дело было уже сделано, то он постепенно стал отходить назад к границе. Иорданские офицеры, однако, оказались проницательными, и одно иорданское соединение обошло отходящий по дороге израильский отряд, который оказался в окружении. Разгорелся упорный ночной бой. Иорданцы не хотели выпускать израильский отряд, более 50 человек, со своей территории. Появились убитые и раненые. Связь работала отлично, и на командном пункте Шарон и Даян знали обо всем.

Даян приказал отряду держаться, артиллерии открыть заградительный огонь, батальону Эйтана готовиться идти на помощь. Ночной бой всегда сложен, к тому же Даян знал, что отряд вооружен автоматами "Узи", которыми ночью много не навоюешь. Шарон предложил немедленно послать танки и бронетранспортеры в прорыв к окруженным. Даян опасался пускать танки по улицам Калькилии, он склонялся к тому, чтобы дождаться рассвета и тогда начать операцию по вызволению окруженных силами Эйтана. Колонна танков и бронетранспортеров, движущаяся по ночной дороге, и сама по себе уязвима. Достаточно подбить первый танк, и вся колонна останавливается.

"Если мы будем ждать утра, - сказал ему Шарон, - мы наших ребят получим мертвыми из рук наблюдателей ООН".

Так как операцией руководил Шарон, то приказ танкам был отдан им. Даян обиделся и ушел с командного пункта.

Танки загрохотали по дороге через город на выручку бойцам, командир которых, майор, был контужен, а из всех прочих офицеров уцелел лишь 21-летний командир взвода, который теперь и организовал круговую оборону. Помимо артиллерийской поддержки, над местом боя стали кружить четыре израильских боевых самолета. Никуда в ночи стрелять они не собирались, но морально давили на врагов. Два часа отряд бился во тьме, дело происходило между часом и тремя ночи, пока танки не пробились к нему на выручку. Побросав убитых и раненых в бронетранспортеры (БТР) и огрызаясь огнем, колонна двинулась назад и снова попала под сильный пулеметный и противотанковый огонь.

Когда многострадальные бойцы выбрались из-под обстрела, командиры хватились, что один бронетранспортер куда-то пропал. Позже оказалось, что он провалился в яму. Четыре машины отправились назад на розыски. Действовал твердый закон, что убитых и раненых оставлять врагу нельзя. БТР нашли и стали вытаскивать из ямы тросом. Для этого пришлось включить фары машин и снова стать мишенью для иорданцев. БТР вытащили, но двух убитых все же оставили на поле боя.

Эти ночные события долго разбирались потом на разных уровнях, а Шарон и Даян пеняли друг другу за все неудачи и потери. Они практически рассорились.

Израиль же чуть снова не испортил отношения с англичанами, у которых с Иорданией был подписан оборонительный договор.

Ирак захотел ввести свои войска в Иорданию для защиты от возможных будущих ночных рейдов. Тогда министр иностранных дел Голда Меир просто заявила, что,если хоть один иракский солдат окажется на территории Иордании, это будет расценено как акт агрессии против Израиля. Все сразу остыли и вновь сосредоточились на Египте. Иракцы ввели втихомолку свои войска в Иорданию 14 октября, по всей видимости, с ведома англичан, но реакции на это уже не последовало. Приближалась большая война.

Даян обсудил с Бен-Гурионом последние детали 25 октября. Атаковать египтян решили 29 октября, Синай захватить за 7-10 дней, притом, что англичане и французы вступят в бой 31 октября.

Бен-Гурион решил изъять из военного приказа обычную фразу об "уничтожении боевой силы противника", так как он не хотел больших потерь египтян. В данной войне, считал Бен-Гурион, нет необходимости пробиваться к каналу по песку, влажному от крови врагов, достаточно просто вынудить врага к отступлению. Хитроумный Даян решил не начинать войну, как это повелось со времен второй мировой, массированным авианалетом в предутренние часы. Он полагал начать наземное наступление тихой сапой, без авиации и артобстрела, чтобы у египтян сложилось впечатление, будто израильтяне затеяли просто очередную вылазку в пограничный район. Авиацию предполагалось пустить в ход с третьего дня войны, когда египтяне уже осознают весь размах боевых действий.

Связались с европейцами, и те подтвердили, что утром 5 ноября планируется выбросить крупный воздушный десант на участках, позволяющих изолировать район высадки морского десанта, а на рассвете 6 ноября после мощной огневой подготовки высадить морской десант. Высадку морского десанта планировалось осуществить способом "вертикальный охват", то есть в тактическую глубину противодесантной обороны противника предусматривалась высадка вертолетного десанта, который должен был воспрепятствовать подходу египетских войск к побережью. Ближайшей задачей английских воздушно-десантных войск были захват и удержание аэродрома Гамаль, а французских - железнодорожного и шоссейного мостов южнее Порт-Саида. Районы десантирования воздушно-десантных войск были избраны вблизи этих объектов.

Исходя из целей войны наиболее подходящим местом высадки морского десанта считался район Суэцкого канала. Окончательно было решено высаживать десант в Порт-Саиде и Порт-Фуаде. Этот район представляет собой почти полностью изолированный с суши плацдарм, соединяющийся с материком единственным узким искусственным перешейком, захват которого обеспечивал полную изоляцию участков высадки морского десанта. В английской зоне (в Порт-Саиде) были назначены два пункта высадки, а во французской (в Порт-Фуаде) - один. Общий фронт высадки составлял 6 км.

За день до войны Даян стал разбираться с призывом резервистов, который втихомолку уже шел несколько дней. От американцев скрыть, правда, ничего не удавалось, и посольство США начало эвакуацию 2000 американских граждан из Израиля. Так как призыв резервистов производился скрытно, то посыльные не смогли найти многих военнообязанных из-за смены адреса и аналогичных затруднений. Пришлось запустить в ход всю машину призыва с телефонными звонками, повестками и посыльными, чтобы вовремя собрать требуемые 100.000. солдат под знамена.

Кроме этого была еще система мобилизации через радио. По обычному радио могли передать что-нибудь типа "спящая красавица, спящая красавица", а те, кому надо, знали, что солдатам 2-го батальона 3-й бригады следует прибыть на базу Црифин завтра к 8 часам утра, с вещами, бритыми. С вызванными резервистами прибыло и много добровольцев.

Одновременно с солдатами призыву подлежал и личный транспорт. Во время войны хлебные фургоны, грузовики с апельсиновых плантаций, машины, собирающие белье для прачечных, и прочие транспортные средства подлежали мобилизации для перевозки солдат и военных грузов. Машин требовалось 13.000. и собрать их все полностью не удалось, так как многие были просто не на ходу. Таким образом вся страна узнала, что вот-вот начнется большая война. Свадьбы отложили, магазины закрыли, вместе с тем людских толп в банках и магазинах никто не наблюдал. Никто не скупал еду в продовольственных универмагах - был конец месяца и ни у кого не было денег до получки.

Готовились и союзники. Для общего руководства боевыми действиями было создано объединенное англо-французское командование со штабом на острове Кипр. Главнокомандующим назначили английского генерала Кейтли, а его заместителем - француза вице-адмирала Баржо.

При штабе объединенного командования был создан отдел психологической войны.

Израильское командование не входило в этот штаб, но их действия подчинялись общему замыслу военной кампании. В объединенном англо-французском флоте насчитывалось более 130 кораблей и судов, в том числе 7 авианосцев, 3 легких крейсера, 13 эскадренных миноносцев, 14 сторожевых кораблей, 6 подводных лодок, 11 десантных кораблей, 8 тральщиков, 60 транспортов и другие корабли и суда. Корабельный состав был объединен в 345-е оперативное соединение, состоявшее из тактических групп целевого назначения: 345.4 - авианосной; 345.5 - десантной; 345.7 - морской пехоты; 345.2 - обслуживания. Для проделывания проходов в возможных минных заграждениях была создана корабельная тральная группа.

Одновременно Даян получил последние данные по расположению египетских войск на Синае. Если посмотреть на карту полуострова, то может показаться, что Синай похож на перевернутый пятиугольник. Его основание составляет берег Средиземного моря. Вниз от него идут две боковые стороны - граница с Израилем от Рафияха до Эйлата и Суэцкий канал от Порт-Саида до Суэца. Далее к югу две последние стороны сходятся к верхушке, которая омывается водами Красного моря и возле которой находится поселок Шарм э-Шейх. Одна из этих сторон - это берег полуострова со стороны Суэцкого залива (линия Суэц - Шарм э-Шейх), а другая - берег со стороны Акабского залива (Шарм э-Шейх - Эйлат). К этому пятиугольнику сверху добавился сектор Газа в виде пальца, указывающего на Тель-Авив вдоль Средиземного моря. В этом "пальце" египтяне держали три пехотные бригады - № 5, 26 и 86.

От израильской границы к Суэцкому каналу ведут всего три дороги. Одна из них идет вместе с железнодорожным путем по берегу Средиземного моря от Газы и Рафы (Рафияха) до Кантары на канале. Недалеко от Газы, в районе поселка Эль-Ариш, ее прикрывала 4-я пехотная бригада, и там же был египетский аэродромчик. В Кантаре же стояла 1-я египетская дивизия.

Вторая дорога шла южнее по невразумительному песочно-каменному ландшафту полуострова практически от Беэр-Шевы через Вир Гафгафу в центре Синая и невысокий перевал до Исмаилии на канале. Южнее этой дороги начинались невысокие горы и пустыня. Поэтому южное ответвление этой дороги проходило к каналу уже через более значительный перевал, именуемый Гиди. Вторую дорогу египтяне прикрыли у израильской границы 6-й пехотной бригадой, расквартированной у Абу-Агейлы, и поставили в Исмаилии 2-ю дивизию.

Еще южнее, практически в центре неприветливого полуострова, шла третья дорога. Если первые две были с асфальтовым покрытием и более-менее ухоженные, то эта дорога была грунтовой, но для танков, БТР, военных грузовиков многого не требуется. Шла она от Куссеймы на израильской границе до города Суэц на южном конце канала и ближе к каналу проходила через перевал Митла. В Куссейме стояла бригада национальной гвардии, а недалеко от Суэца расположилась 2-я пехотная бригада.

Наконец, еще южнее шли и вовсе гиблые места, где в пустыне и выжженных солнцем горах жили лишь несколько тысяч бедуинов и шесть греческих монахов в монастыре Святой Катерины на горе Синай. Дорог там практически не было, только верблюжьи тропы. Эту часть Синая египтяне прикрыли небольшими пограничными заставами в Кунтилле, Нахле, Тамаде (Темеде) и Накебе возле Эйлата. В самой южной точке Синая, в Шарм эШейхе, стояли египетские артиллеристы, которыепланировали обстреливать суда, идущие в Эйлат через Тиранский пролив.

И Наполеон, и Алленби наступали из Египта на Палестину вдоль моря. Обратный путь шел, конечно, так же. Приморская дорога была самой удобной, но и самой защищенной. Наступление через центр полуострова могло быть более удачным, поэтому перевалы Гиди и Митла могли бы иметь важное стратегическое значение, если бы основное наступление действительно планировалось на юге.

Но основные бои операции "Кадеш", как назвали эту войну израильтяне, предполагалось вести все же на севере. Стянуть войска к границе тоже было сложно. Через Негев лишь две серьезные дороги шли к египетской границе. Военные перевозки могли осуществляться только по ночам, причем на передвижение основной части войск и грузов оставалось две ночи. Непостижимым образом несколько тысяч автомашин удалось пропихнуть в ночные часы к границе.

Даян пишет в своих мемуарах, что у израильских офицеров руки чесались добраться до баз федаинов-диверсантов и поквитаться с ними за все их ночные похождения. Они часы считали до команды "Вперед!". Перед самым началом сухопутного вторжения на Синай командование решило лишить египетские части связи и поручило это задание авиации, что великолепно описывает М.А. Жирохов(2001):

"Войну израильтяне начали нестандартно. Не было ни авианалетов на аэродромы противника, ни мощной артподготовки. Просто около трех часов пополудни 29 октября 1956 года над Синаем появилась четверка "мустангов" из 116-й эскадрильи, оснащенных доселе неизвестным оружием - крюками на тонких тросах. Первая пара (капитаны Дан Барак и АриэхЦеелон) должна была вывести из строя провода телеграфно-телефонной связи между Эль-Тамада и Митла, а вторая (майор Явнех и лейтенант Часон) - между Кусеймой и Нахле.

Созданная народными умельцами конструкция не выдержала испытаний - один из "мустангов" остался без крюка сразу после взлета, пилоту пришлось вернуться и пересесть на другой истребитель. Впрочем, и это не помогло: первый же зацеп за провода привел к разрыву троса, и чтобы выполнить задание, пилоты прибегли к смертельно опасному трюку - на высоте всего нескольких метров от земли рвали провода пропеллерами и крыльями своих стареньких самолетов. Как ни странно, "мустанги" выдержали подобное зверство".

Когда Даяну доложили об этом безрассудстве, он долго не мог понять, как это провода не запутались в пропеллерах и ни один из самолетов не пострадал. Насчет авиации у Даяна была другая головная боль - у Израиля практически не было бомбардировщиков. Непосредственно перед вторжением 70-летний Бен-Гурион свалился с гриппом и высокой температурой, и Даяну пришлось заниматься практически всем самому.

Этим же днем, в 15:20, 16 транспортных самолетов "Дакота" подняли в воздух 395 парашютистов и на низкой высоте, недоступной египетским радарам, полетели к перевалу Митла. Командовал десантниками Рафаэль Эйтан, Рафуль. Он должен был захватить перевал и удерживать его до подхода наземных сил своего командира Ариэля Шарона, Арика. Турбовинтовые медленнолетящие "Дакоты" прикрывали сверху реактивные истребители, но все прошло спокойно. Возле перевала египтян не было, и парашютисты прыгали не под огнем. Пилоты промахнулись и высадили десант на 5 км восточнее намеченной точки. Десантники, среди которых было 13 слегка ушибленных при приземлении, двухчасовым марш-броском добрались до восточного входа в ущелье перевала и стали готовить позиции на ровной местности. Они смогли даже разровнять место для взлетно-посадочной полосы, способной принимать небольшие самолеты. Под вечер им доставили пушки, минометы,8 джипов и забрали раненого.

Дорогу Рафуль перекрыл, но западный вход на перевал оставался не блокированным. Через него на перевал попала египетская пехота и начала обстреливать израильтян, чередуя наземную стрельбу с воздушными налетами. Израильские самолеты попытались прикрыть Рафуля сверху и смогли даже уничтожить один конвой египтян, спешивший к перевалу. Шарон же ринулся с основными силами через границу на соединение с десантом.

Тридцать часов понадобилось ему, чтобы вновь увидеть Рафуля. Танкам пришлось весь путь в сердце Синая проделать на гусеничном ходу с соответствующими потерями. Бронетранспортеры того времени были достаточно своеобразными. Спереди у них были колеса, а сзади - гусеницы. Солдаты сидели в бронированном кузове без крыши, а над кабиной водителя мог быть установлен пулемет. И вот на таких броневиках и шестиколесных грузовиках Шарон подошел к египетским укреплениям у Тамада, которые оседлали дорогу, ведущую к перевалу и Рафулю. Не великие бастионы, конечно, но египтяне установили минные поля и колючую проволоку с обеих сторон от самой дороги и своих укреплений и окопались прочно. Из-за этих минных полей никакими обходными маневрами и тонкой тактикой Шарон блеснуть не мог.

И он решился на то, что историки потом окрестили "немыслимой атакой". Есть в военной истории термин "кавалерийская атака под Балаклавой". Тогда, в середине XIX века, в Крымскую войну, во время сражения под Балаклавой, по неточно сформулированному приказу английская бригада легкой кавалерии атаковала лобовым ударом русские артиллерийские позиции. Атака была очень бравой, но почти вся бригада оказалась истреблена огнем русских пушек, которые били по всадникам как в тире. "Балаклава" с тех пор стала именем нарицательным для смелой, но глупой атаки в лоб. Но теперь Шарону предстояло эту "Балаклаву" повторить, но не по глупости, а по безвыходности положения.

Вместо кавалеристов у него были машины.

И вот эти броневики понеслись на полной скорости на оборонительные египетские позиции. Такой атаки в лоб никто не ожидал. Один бронетранспортер подорвался на мине, а остальные снесли дорожные заграждения и ворвались на египетские позиции, поливая всех свинцом и разбрасывая дымовые шашки. Египтяне потеряли 60 человек и разбежались, израильтяне потеряли 3 солдат убитыми и б раненными.

Не теряя времени, Шарон ринулся дальше по дороге к перевалу. Египтяне в течение первого дня боев действительно не понимали, что это израильтяне задумали.

Когда же до них дошло, что началась настоящая война, они уже имели силы Шарона за 200 км от границы. Добравшись посередине ночи до десантников, Шарон увидел, что Рафуль попал в серьезное положение. Все израильские силы были на ровной открытой местности, а египтяне могли стрелять сверху, с перевала, прикрытые стенами ущелья. У Шарона было 1200 бойцов, несколько безоткатных орудий, несколько пушек и три легких французских танка АМХ. То, что называют перевалом Митла, по сути группа перевалов или один каньон, который тянется на более чем 20 км. Израильтяне находились у входа в этот каньон.

Тут до Шарона дошло, что если последует атака египетских танков и пехоты на бронетранспортерах, то на ровной, как стол, местности с этим арсеналом ему долго не удержаться.

Между тем 202-я бригада Шарона была в этой части Синая совсем одна, основные бои развертывались у Газы и в северной части полуострова на двух основных дорогах, где 7-я танковая бригада атаковала Абу Агейлу, имея дальнейшей целью БирГафгафу, а 27-я танковая бригада старалась отсечь "палец" сектора Газы от остальной египетской территории.

Южнее бригады Шарона была лишь 9-я пехотная бригада, которой предстояло захватывать Шарм э-Шейх, но которая пока стояла и ждала приказа. Понятие "бригада" в израильской армии того времени более соответствовало полку в Советской Армии. Бригада делилась на батальоны.

Шарон решил атакой взять сам перевал, закрепиться на нем и ждать дальнейшего развития событий. Разрешения на эту атаку он от командования не получил: и Даян и в штабе полагали, что перевал сильно укреплен и может быть много жертв. Шарон предложил начальнику штаба Южного фронта самому прилететь в его расположение и обсудить возможность штурма перевала. Тогда к Шарону на легком самолете прилетел Рехавам Зееви, который позже получит прозвище Ганди за свою политическую активность и аскетическую внешность. Арик, Ганди, Рафуль и Мота Гур, прославившийся во время ночного боя под Калькилией, сели думать, что делать дальше. Тут мудрый Рехавам Зееви изрек:

"Атаковать перевал нельзя, к нему можно послать разведку, но так, чтобы в бой не вступать".

И с этим он улетел. Шарон, как он сам писал в мемуарах, по данным авиаразведки не ожидал больших египетских сил на перевале. Он обратился к командиру батальона Гуру:

"Возьмешь все три наших танка, две роты солдат на бронетранспортерах и поедешь на разведку на перевал, но в бой ни с кем не вступать!"

"Совсем ни с кем?", - переспросил Мота, оглядывая три новеньких французских танка.

"Совсем ни с кем", - подтвердил Арик.

Мота погрузил свое воинство на БТРы и двинулся по дороге к перевалу. Когда они въехали в ущелье, египтяне открыли огонь и подбили первый БТР, а за ним и второй. Гур отходить не стал, так как десантники никогда не отходят, не забрав с собой всех раненых и убитых. Сам Шарон, как мы помним, был ранен в 1948 году и вынесен с поля боя. Он же был ранен еще раз во время рейда на деревушку Дир эль Балла в 1954 году, и был вынесен с поля боя. Гур втянулся в бой, несмотря на неудобную позицию в ущелье. Над местом боя появились египетские самолеты. Египетские солдаты сидели по пещерам, вырытым в стенах ущелья, а израильтяне были на виду.

Десантников обстреливали сверху и снизу, количество убитых и раненых быстро росло. Никто не собирался отступать, наоборот, к Гуру прибыло подкрепление под командованием заместителя Шарона Ицхака Хоффи. Сидеть на дороге под огнем было ни к чему, и солдаты Гура и Хоффи пошли в атаку на пещеры. Они забрасывали пещеры гранатами и бились с египтянами в рукопашную. Свежие силы сломали сопротивление египтян, и к вечеру 31 октября все было кончено. Египтяне потеряли 260 (по данным Шарона) или 150 (по данным Даяна) солдат и ушли с перевала, а израильтяне не досчитались 38 десантников, и 120 было ранено.

Это было самое кровавое сражение за войну и потому оно привлекло к себе много внимания. Шарон критиковался и подчиненными и начальниками. Из подчиненных Мордехай Гур пенял ему за то, что Шарон не прибыл сам на поле боя, когда десантники сцепились с египетской пехотой, а послал заместителя. Шарон объяснял, что он ждал атаки египтян и с севера, поэтому сам в ущелье не пошел.

Кроме Гура и Хоффи на перевале был и Эйтан, и Шарон полагал, что этого достаточно. Даян же обвинил Шарона по двум пунктам. Во-первых, Шарон ослушался прямого приказа перевала не брать, а во-вторых, "разведчики" поехали на перевал в открытых БТРах, как на парад, вместо того чтобы двигаться более боевым порядком. В результате, в первую минуту боя они сразу потеряли два первых БТРа в колонне.

После войны бой на перевале Митла разбирала специальная комиссия, но Бен-Гурион относился к Шарону с симпатией, комиссия однозначного ответа "прав-виноват" не дала, и дальнейшая карьера Арика не пострадала.

Шарон не знал тогда одной вещи, которую знали Бен-Гурион и Даян. Южный перевал Митла не был особенно важен стратегически, так как основное наступление шло на севере. Однако десант в точку, близкую к самому каналу, был важен, чтобы англичане и французы могли придраться к факту боев в непосредственной близости от канала и вмешаться.

Если бой идет в Газе, это судоходству по Суэцкому каналу не мешает, а вот если бой идет на перевале Митла, то англичанам и французам есть резон вмешаться, чтобы "обеспечить безопасность судоходства". Но, как полагал Даян, для этой цели не было необходимости класть 38 отборных десантников. Шарон позже писал в своих мемуарах, что будь он в теплой комнате генштаба, он, может, и принял бы другое решение, но будучи один в центре Синая за 200 км от ближайшего израильского отряда, он нервничал.
Взяв перевал, Шарон готов был двигаться дальше, но его войско требовало снабжения, а делать это можно было только по воздуху. Транспортные пропеллерные "Дакоты" полетели к перевалу сбрасывать продовольствие и боеприпасы. Сверху их должны были прикрывать от вражеских атак истребители, "Метеоры" и "Ураганы". В штабе ВВС сильно задумались. Пропеллерные "Дакоты" летали медленно, реактивные "метеоры" летали быстрее, а "ураганы" еще быстрее. Авиаторы-штабисты долго вычисляли те замысловатые зигзаги и ломаные линии, по которым предстояло летать реактивным самолетам, чтобы находиться над "Дакотами" постоянно, но они со своей работой справились, и совместная операция пропеллерных и реактивных самолетов обеспечила Шарона снабжением.

Европейцы же получили полное основание представить обеим воюющим сторонам ультиматум, требующий прекратить боевые действия в зоне канала и отвести свои войска от канала на 10 миль в обе стороны. Ультиматум был вручен 30 октября в 18:00 по израильскому времени, и министр иностранных дел Голда Меир села писать ответ. Ответ израильтян был отослан уже в полночь:

"Правительство Израиля получило совместное послание от правительств Франции и Соединенного Королевства, направленное одновременно правительствам Израиля и Египта, касающееся прекращения столкновений и отвода войск на расстояние в 10 миль от Суэцкого канала.

В ответ на это послание правительство Израиля имеет честь заявить, что оно принимает условия, как по времени, так и по расстоянию, и утверждает свое желание принять необходимые практические шаги в этом направлении".

Делая это заявление, правительство Израиля подразумевает, что аналогичный позитивный ответ будет получен и от египетской стороны".

Вся суть этого творения Голды Меир была в последней короткой фразе. Египтяне, которые сражались на собственной земле, ни на какие 10 миль отводить свои войска не собирались и, соответственно, ультиматум отвергли. Рассчитанная европейцами манипуляция сработала, и им можно было теперь ввязываться в войну.

В 19:00 (по израильскому времени) 31 октября 1956 года англо-французские силы начали бомбить египетские аэродромы в зоне канала. Бомбардировка началась не через 12 часов от предъявления ультиматума, как предполагалось, а через 25 часов.

График получился следующий: в 17:00 29 октября десантники высадились у Митлы;

через 25 часов, в 18:00 следующего дня, европейцы представили ультиматум; еще

через 25 часов, в 19:00 31 октября, они вступили в войну.

Всего Израиль воевал один на один с Египтом 50 часов.

За эти 50 часов удалось многое сделать. Помимо приключений бригады Шарона на диком синайском юге бои на севере полуострова развернулись как по прибрежной дороге Газа - Эль-Ариш - Кантара, так и по внутренней дороге Абу-Агейла-БирГафгафа- Исмаилия.

7-я танковая бригада натолкнулась на сильное сопротивление египтян под Абу-Агейлой и взять деревушку с ходу не смогла. Тогда полковник Ури Бен-Ари решил обойти эти укрепления и двигаться дальше, оставив египтян сидеть у себя в тылу. Этот риск оправдался.

Остальные египетские войска быстро покатились к БирГафгафе и дальше, к каналу. Когда силы Бен-Ари уже были в положенных 10 милях от канала, в Абу-Агейле вдруг спохватились, что их Брестская крепость находится уже далеко в тылу израильских войск.

В укреплениях сидели 3000 египтян. Их командир совершил, по сути, военное преступление. Он заявил, что позиция оставляется и солдаты должны спасаться, кто как может. Это означало, что им придется топать чуть менее 100 км по песку до канала. Этот безумный приказ привел к гибели почти всех египетских бойцов, которых по пути убили и ограбили местные бедуины. С воздуха наблюдали израильские летчики, как падают на землю усталые и обезвоженные египетские солдаты, как режут им горла бедуины и снимают с них форму. Поделать ничего было нельзя, через барханы никакая техника пробиться не могла. О бедуинах давно ходили истории, что эти ребята могут на своих тропках перерезать горло любому, кто попадется, ради пары носков. Причем были случаи, когда носки снимали, а на ручные часы не обращали внимания.

Израильские танки вошли в Абу-Агейлу без боя 1 ноября и узнали о происшедшем. Не зная, что гарнизона Абу-Агейлы уже нет, египтяне послали туда из Эль-Ариша моторизованную пехоту с противотанковым оружием и немного танков. Недалеко от Абу-Агейлы, у Руафы, разгорелось сильное сражение между египтянами и израильскими танкистами.

Почти все израильские танки были поражены противотанковыми средствами, но остались на ходу и продолжили бой. Наконец у танкистов закончились боеприпасы. Тогда они сняли с танков пулеметы, взяли гранаты и в пешем строю продолжили бой, который перешел в рукопашную схватку.

Египтяне, последовательно попадающие под влияние английских, немецких и русских военных доктрин, слишком уповали на свои синайские укрепрайоны. Между тем еще со времен второй мировой войны было ясно, что такие статичные оборонительные сооружения, даже если они обороняются достаточным количеством войск и при хорошем вооружении, не могут долго противостоять комбинированному наступлению разных родов войск, а могут быть просто окружены или обойдены.

Все это и выяснилось и под Абу-Агейлой и под Руафой.

На третий день войны произошел танковый бой между легендарными Т-34 под египетским командованием и израильскими "Шерманами". Израильские танкисты вспоминали потом, что Т-34, конечно, превосходил "Шерман" по вооружению и по маневренности, но египтяне медленно заряжали, почти никогда не успевали сделать выстрел первыми. В результате израильские танкисты успели подбить восемь Т-34, а египтяне не подбили ни одного израильского танка.

Египтяне защищались от нападения всем, что у них было. Капитан эсминца "Ибрахим эль-Ауаль" Хасан Рушди Тамзан с начала войны с нарастающим беспокойством ждал, когда же вражеские самолеты прилетят бомбить его корабль. Вдруг 30 октября ему позвонил командующий флотом Египта адмирал СлиманАзати по телефону приказал ночью выводить корабль в море. Когда в сумерках эсминец вышел в море, он получил приказ плыть к Хайфе и обстрелять хайфский порт, нефтехранилище и военные базы. Порт, базы - все в одиночку, осведомился Тамзан. Вся слава достанется тебе, успокоил его Азат. Тамзан заикнулся о поддержке авиации. Вся слава тебе, еще раз обнадежил его адмирал. Оказавшись в такой ситуации, египетский капитан решил обстрелять Хайфу глубокой ночью и вернуться назад до рассвета. Так он и сделал. Спокойно доплыв до Хайфы, продолжая двигаться со скоростью до 14 узлов, эсминец открыл огонь по порту. Удивительно, как удалось египтянам в темноте и на хорошей скорости попасть по докам и пирсам, но народу там не было и дело обошлось незначительными разрушениями без жертв. Египетский эсминец выпустил уже 220 четырехдюймовых снарядов, когда французский эсминецCrescent, курсировавший неподалеку, вмешался в происходящее. Завязалась дуэль между кораблями, никто ни в кого не попал, но настала пора уходить, и Тамзан отдал приказ возвращаться в Порт-Саид.

Однако не тут-то было. За египтянами устремились в погоню два израильских эсминца "Яффа" и "Эйлат". Догнав "Ибрахим эль-Ауаль", они отрезали ему путь к Египту, и капитан Тамзан решил вести корабль в Бейрут. Все три судна удалялись от израильского берега, ведя огонь из пушек и приближаясь к кораблям американского 6-то флота. С тоской глядел Тамзан на медленно светлеющее небо, но египетских самолетов в нем не видел. Когда же в небе появились израильские истребители, два "Урагана" с бронебойными ракетами, капитан понял, что он один, совсем один.

Около семи часов утра ракеты так повредили корабль, что воевать дальше не было смысла. Из Александрии пришло разрешение сдаться, а корабль затопить. Механик побежал открывать кингстоны, капитан выбросил белый флаг, а 153 члена команды, за исключением двух убитых, собрались спускать шлюпки. Механик кингстоны не открыл из-за ржавчины на винтах, корабль зацепили тросом за "Эйлат", и израильским ВМФ достался еще один эсминец. (После ремонта он стал частью израильского флота.)

В эти же последние дни октября танковая колонна бригадира Хаима Бар-Лева двигалась по прибрежной дороге к каналу, отрезая Синай от укреплений Рафы (Рафияха). Танкам помогала первая пехотная бригада, одному из батальонов которой пришлось наступать через минное поле, чтобы перерезать дорогу, ведущую от Рафы в глубь полуострова. Рафу защищали батальоны палестинской национальной гвардии.

Так как египтян уже бомбили и израильские и европейские самолеты, то Насер дал приказ с Синая отходить. Он полагал оттянуть войска с полуострова к каналу, чтобы противостоять возможной высадке европейского десанта.

Но его приказ офицеры поняли как разрешение к бегству. Египтяне побросали совершенно целые грузовики и танки и по барханам бросились на запад. Они поснимали с себя все тяжелое обмундирование, даже военные ботинки, бросили оружие и пешком группами ринулись к каналу, питаясь финиками с пальм и утоляя жажду водой из колодцев. Офицеры оставили своих солдат. Тысячи из них попали в плен. Эль-Ариш был брошен, и даже богатые военные склады не были взорваны.

Более того, эвакуируя город, египтяне бросили в нем свой военный госпиталь со всеми ранеными. Один солдат был найден мертвым на операционном столе послеампутации ноги. Его оставили во время операции, и он умер от потери крови. При этом врачи и медперсонал ушли с войсками и 18 раненых умерло к моменту подхода еврейских частей. Бар-Лев же наткнулся на прибрежной дороге на пробку из брошенных 385 машин, включая 40 новеньких советских танков, и полдня 31 октября расчищал себе дорогу дальше. В 5 часов вечера он уже был в 20 милях (30 км) от канала.

Неожиданно в связи с этим поспешным отступлением возникла еще одна проблема с местными синайскими бедуинами. Они держали строгий нейтралитет, но грабили и тащили все, что оставалось бесхозным. Израильские войска задержали два длинных каравана верблюдов, нагруженных оружием. После этого Даян издал специальный приказ: оружие собирать и хранить на охраняемых площадках.

В ходе боев Даян понял, что египтяне вооружены хорошо, даже слишком хорошо для страны третьего мира, но их действия эффективны лишь в статичной обороне на оборудованных позициях с заранее намеченными секторами обстрела. Если же требовались действия мобильных соединений - танков и моторизованной пехоты - то тут египтяне оказывались слабы, так как еще не научились правильно пускать эти виды войск в бой. Египетские летчики не боялись нападать вчетвером или ввосьмером, но дуэли с израильскими самолетами они постоянно проигрывали.

Теперь остались две самые важные вещи: посчитаться с федаинами в Газе и захватить Шарм э-Шейх, чтобы снять блокаду с Эйлатского порта. В секторе Газа самые сильные египетско-палестинские укрепления были на стыке сектора и Синая, вокруг Рафы (Рафияха), где было много лагерей беженцев.

Атака на эти укрепления началась в ночь с 31 октября на 1 ноября. Во второй мировой войне при планировании ночной операции обычно старались дождаться полнолуния, чтобы лучше управлять войсками. Так было, например, во время боев под Эль-Аламейном. Израильские военные полнолуния не ждали. Еврейские стратеги постарались включить в план атаки действия морского флота и авиации. В результате, моряки очень слабо обстреляли поле боя из корабельных пушек, а летчики и вовсе в темноте промахнулись и стали бомбить свои же наступающие войска, пока их не остановили. В темноте израильские батальоны перепутали позиции врага и атаковали не по диспозиции, а какой окоп подвернется первым. Египтяне пытались стрелять во тьме из пушек и пулеметов, израильтяне резали колючую проволоку, израильские бронетранспортеры въехали на минное поле и не знали об этом, так как бакелитовые мины под их гусеницами не взрывались.

По мере поступления рапортов с поля боя Даян за голову хватался, понимая, что вместо его красивого плана "наступления по трем направлениям" в ночи идет беспорядочная драка "стенка на стенку". При всей этой сумятице потери были на удивление маленькими. Так, один из израильских батальонов потерял в атаке 2 человек убитыми и 8 ранеными. В одном месте солдаты набрели на противопехотные мины. Тогда они попрыгали на танки и на них преодолели минное поле.

2 ноября правительство Великобритании объявило об установлении морской блокады египетского побережья. Торговым судам всех стран мира запрещалось заходить в район восточной части Средиземного моря, ограниченный параллелью 35° северной широты и египетским побережьем, и меридианами 27 и 35° восточной долготы, а также в северную часть Красного моря. В районе главной военно-морской базы Египта - Александрии - была установлена ближняя морская блокада. Здесь корабли союзного флота до окончания военных действий несли блокадный дозор. В других районах блокадной зоны патрулировали тактические группы кораблей и палубные самолеты.

После того как укрепления в Рафе пали, египтяне в секторе Газа оказались в окружении и сопротивлялись слабо. Израильские войска ожидали более отчаянного сопротивления, так как Хан-Юнис защищала палестинская бригада, а египетская бригада Национальной гвардии заняла позиции за минными полями.

Город Газу брали утром 2 ноября. Под ноги опять попались наблюдатели ООН и сотрудники, занимающиеся беженцами. В кои веки раз иностранцы принялись рьяно сотрудничать с израильскими войсками. Работники ООН стали нажимать на египетского командующего, убеждая его сдаться, чтобы не пострадало гражданское население. Так как египтянин колебался, то ооновцы сдали его ЦАХАЛу, сообщив, что египетский командир скрывается в здании полицейского участка в северо-западной части города. Когда-то во время первой мировой войны англичане положили 10.000. солдат на подступах к городу. Когда еврейские танки ворвались в сам город, его защитники быстро сдались.

Штурм Газы начался в 6 утра, а уже в 14:20 генерал-губернатор сектора Газа МахмедФуад э-Дагави и генерал Раджаани Газу сдали. Сам город сдавал бигбаши (полковник) Гамаль Адин Али на условиях безоговорочной капитуляции.

В краткий период междувластия местные бросились грабить склады ООН. В городе был введен комендантский час, и солдаты Израиля брели по пустынным улочкам старой Газы, воняющим от неубранного мусора. На глаз было видно, что египетские власти не сильно утруждали себя муниципальными работами в городе. Народ был напуган происходящим, и Даян через двое суток распорядился комендантский час отменить и выгнать жителей на уборку мусора.

Северную часть сектора Газа брали не регулярные войска, а кибуцники из Яд Мордехая и его округи. Вопросов к жителям Газы за несколько лет постоянных терактов и диверсий у них накопилось много. Большинство федаинов было известно.

Сектор прочесали, нашли их по уже готовым спискам и всех расстреляли на месте.

В секторе Газа жили 180.000. беженцев. Израиль не знал, что с ними делать, ибо кормить их он был не в состоянии, а сотрудники ООН спешно покидали сектор. В самой Газе жили 60.000. человек, рядом находилось два лагеря беженцев по 50.000. человек в каждом. В городе и после его сдачи прятались египетские солдаты.

Кроме того, в самом начале войны египтяне раздали местным жителям оружие, полагая, что все будут сражаться за каждый дом и переулок. Никто не сражался, но сдавать оружие, несмотря на приказ израильского коменданта, тоже не спешили. Израильтянам сдали около тысячи автоматов, винтовок и револьверов, но это была лишь маленькая часть всего оружия. Все знали, что в Иордании цены на оружие высоки и что бедуины наладили контрабандные тропы через Хевронское нагорье.

Как и предусматривалось планом операции "Мушкетер", англо-французская авиация начала бомбардировки военных и промышленных объектов Египта, используя 300 английских и 240 французских самолетов. Первые удары наносились по аэродромам Альмаза, Абу-Суэйр, Инхас, Кабрит. В результате этих ударов было уничтожено более 100 египетских самолетов. Во время одной из бомбардировок в зоне Суэцкого канала был потоплен египетский фрегат "Акка", в связи с чем судоходство по каналу было парализовано. В дальнейшем в канале было потоплено еще несколько кораблей и судов.

Французы активно бомбили Египет, взлетая с израильских аэродромов и дотягиваясь даже до древнего Луксора в Среднем Египте.

В этой войне уже стали использовать напалмовые бомбы. Одна капля горящего напалма могла убить человека, если попадала ему, скажем, на щеку. Естественным движением человек хватался за щеку рукой, и у него начинала гореть ладонь. Ладонь он пытался тушить о штаны, загорались штаны, и человек мог погибнуть. Увы, англичане потопили несколько судов в самом канале, и он оказался заблокированным. Инженерные же части сирийской армии взорвали станции на пути английского нефтепровода из Ирака, который шел по территории Сирии, и поставки нефти в Англию прекратились.

Подаккомпанемент англо-французских бомбежек, предвидя высадку европейских десантников в зону канала (высадка союзников началась только 6 ноября), израильтяне отвлеклись от самого канала и стали решать свою задачу - захват Шарм э-Шейха, открытие Тиранских проливов, снятие блокады с Эйлата. Тем более, что особого взаимодействия между евреями и англичанами не было.

Даян рассказывал позже даже такой случай. Английский летчик был сбит в виду израильских позиций, и когда он приземлился на парашюте, израильтяне, естественно, побежали к нему. Второй английский самолет дал очередь из пулемета наперерез бегущим. Евреи сочли это как совет не вмешиваться. Позже прилетел английский вертолет и забрал пилота.

9-я бригада, которой командовал Авраам Йоффе, получила приказ двигаться на юг, и засидевшиеся солдаты, перейдя границу между Эйлатом и Кунтиллой, двинулись по синайскому берегу Эйлатского залива к южной оконечности полуострова. Легко сказать "двинулись", бригаду сопровождали 220 автомашин, причем у половины были немолодые штатские водители, которых в бригаде не знали.

Йоффе распорядился нагрузить на каждый борт по две с половиной тонны груза - боеприпасы, бензин, масло, продукты и воду на 5 дней. Дороги были, понятно, плохие. Поэтому Йоффе распределил по длине колонны три ремонтные мастерские. Если машина ломалась, ее подбирала на обочине мастерская и пыталась восстановить. Если к моменту появления хвоста колонны машина не была отремонтирована, она оставлялась и ждала подхода основной мастерской. Благодаря такой организации ход колонны не замедлялся.

Ударив автопробегом по египетскому разгильдяйству и бездорожью, Йоффе потерял всего 10 машин, которые не смогли починить и разобрали на запчасти для остальных.

Даян решил подстраховать наступление Йоффе действиями десантников Шарона, которым у канала особенно нечего было делать. 202-я бригада двинулась на юг вдоль Синайского берега Суэцкого залива. Часть ее высадилась с парашютами на египетском аэродроме А-Тур (Тор), а остальные захватывали по пути нефтяные скважины. А-Тур помимо аэродрома имел небольшую гавань, лепрозорий, карантинные помещения и служил перевалочным пунктом для исламских паломников в Мекку.

Десантники ввели в городке комендантский час. Даян прилетел в А-Тур проверить, как идут дела у солдат, и столкнулся с делегацией греческих монахов, которые жили в городке и были ответственны за поставку продовольствия в монастырь святой Катерины на горе Синай. Они заверили начальника генштаба в лояльности всех 70 христианских семей городка, а Даян распорядился отменить комендантский час.

Йоффе же при поддержке авиации атаковал подступы к городку Шарм э-Шейх уже после обеда 4 ноября. Береговые пушки египтян, закрывавшие пролив, стояли у Рас Насрани, немного не доезжая Шарм э-Шейха. Со стороны дороги позиции защищали непроходимые густые поля колючей проволоки, бетонные пулеметные гнезда, бункеры и сеть траншей. Большую часть этих укреплений египтяне оставили без сопротивления. По глупости командующих 1500 египетских солдат отошли к Шарм э-Шейху, укрепления которого были намного слабее.

Ранним утром 5 ноября Иоффе добрался до самого Шарм э-Шейха раньше парашютистов Шарона, в 3:30 утра последовал штурм, египтяне потеряли 100 (по другим сведениям, 200) солдат убитыми, и война закончилась. В плен сдались 864 египтянина. Авраам Иоффе Женевские конвенции уважал, всех военнопленных накормили рационами израильской армии, самим же солдатам Йоффе достались безбрежные египетские запасы, включая стадо из 500 овец. С момента высадки Рафуля на Митле и до момента водружения израильского флага в Шарме прошло менее семи дней.

Еще 31 октября в районах сосредоточения начались посадка английских и французских войск и погрузка боевой техники на десантные корабли и транспорты. К 1 ноября объединенный англо-французский флот в составе 5 авианосцев, 3 легких крейсеров, 6 эскадренных миноносцев, 4 сторожевых кораблей и 8 тральщиков занял район ожидания, удаленный на 60-150 км к северу от Порт-Саида.

Десантные отряды прибывали в район в ночь с 4 на 5 ноября и продолжали в нем маневрировать до рассвета 6 ноября. 5 ноября в 7:30 англо-французская авиация начала выброску воздушных десантов, которая была предварена мощной авиационной подготовкой. В ударе участвовало одновременно более 200 самолетов. К этому времени израильтяне уже практически закончили возложенную на них миссию.

В середине дня 5 ноября англо-французское командование предъявило ультиматум военному губернатору Порт-Саида с требованием сдать город. При этом египетские войска должны были сложить оружие. Ультиматум египетской стороной был отклонен, и в 23:30 бои возобновились.

На рассвете 6 ноября после мощной авиационной и артиллерийской подготовки, продолжавшейся 45 минут, началась высадка морского десанта. В английской зоне высадка была произведена двумя эшелонами. Первый эшелон, состоявший из двух батальонов морской пехоты, усиленных танками, был высажен на два пункта: "красный" - шириной 400 м и "зеленый" - 350 м. Противодействие высадке было слабым. Одновременно со штурмовыми отрядами первого эшелона была высажена группа управления авиацией, в задачу которой входили вызов и распределение самолетов по объектам ударов, что значительно повышало эффективность воздушной поддержки.

Израильтяне наблюдали.

Тем временем 7 ноября англо-французские войска захватили Порт-Саид и продвинулись вдоль Суэцкого канала на 35 км. Авиация с аэродромов Кипра, Мальты и с авианосцев прикрывала высадку морского десанта, блокировала аэродромы противника, наносила удары по скоплениям живой силы и техники. Это была война по-европейски, широкими жестами. С 8 по 20 ноября в Порт-Саиде высаживались войска второго эшелона. За это время было высажено до 25.000. человек, выгружено 76 танков, 100 бронемашин и свыше 50 орудий крупного калибра. Общая численность высаженных войск превысила 40.00. человек.

У Даяна постоянно создавалось впечатление, что он достиг бы таких результатов явно меньшими силами.

Впрочем, это уже была не израильская война. Израиль подводил итоги. Точных цифр потерь с обеих сторон мы не знаем.

В целом, египтян погибло намного больше, чем израильтян, но точные цифры приводятся различные. Египет официально не публиковал данные о потерях, и по разным данным, считается, что Насер потерял 921 или 1000 солдат убитыми (иногда пишут "до 3000"), приблизительно 4000 ранеными и 6000 пленными.

Стандартная цифра израильских потерь - 172 убитых (у Бен-Гуриона - 171), 817 раненых, 3 пропавших без вести и один пленный (летчик). Эти данные от имени израильского генштаба приводит Моше Даян.

В наземных боях погибло 150 человек. По данным генштаба, более всего потерь - 42 убитых, 120 раненых - понесла десантная 202 бригада Шарона. По контрасту, например, 9-я пехотная бригада Йоффе, которая брала Шарм э-Шейх, за всю войну потеряла только 10 человек убитыми и 32 раненными. Есть данные, что транспортная авиация перевезла 1187 раненых солдат с фронта, что ставит под сомнение цифру 817.

Теперь, когда пыл сражений спал, в Израиле стали осознавать и удивительные размеры своей военной победы, и силу международного антивоенного давления.

Против войны высказались практически все. США требовали прекращения огня, СССР требовал того же, но как раз в это же самое время советские войска подавляли антикоммунистические выступления в Венгрии, что пока связывало Советскому Союзу руки. Им вторили ООН и страны движения неприсоединения, последние устами Д. Неру. У ООН руки были связаны тем, что и Франция, и Англия были членами Совета Безопасности и обладали правом накладывать вето на все резолюции ООН таким же образом, как и США или СССР.

Уже в 5 часов вечера 1 ноября Генеральная Ассамблея ООН собралась на срочное совещание по поводу новой войны. С этого часа между ООН и израильскими войсками шло соревнование в скорости, так как, по мысли Бен-Гуриона, войну нельзя было заканчивать до взятия Шарм э-Шейха. В ООН все же прошла резолюция в редакции США, призывающая войну прекратить, военные грузы воюющим странам не поставлять и войска на довоенные позиции отвести. Но резолюция была не главное. Одновременно США намекали на экономические санкции, а СССР даже грозил военным вмешательством в конфликт.

Бен-Гурион оправился от гриппа, и когда к нему приходили встревоженные советники со страшными рассказами о дебатах в ООН, он весело отвечал:

"О чем вы так беспокоитесь? Пока они сидят в Нью-Йорке, а мы на Синае, дела не так уж плохи!"

Союзники тем временем успели захватить некоторые опорные пункты на канале, но всю зону Суэцкого канала они все еще не контролировали. Делегатом отИзраиля в ООН был умный дипломат с южноафриканскими корнями Абба Эвен. Ему, как и представителям Франции и Великобритании, резолюция была вручена 2 ноября, и он должен был как-то высказаться. Эвен начал тянуть время, так как Йоффе к Шарм э-Шейху еще не подошел. Он обратился к генеральному секретарю ООН за разъяснениями.

Пока секретарь Даг Хаммаршельд эти разъяснения давал, СССР расправился с венгерским восстанием и развернулся в сторону Ближнего Востока.

Председатель Совета Министров СССР маршал Булганин направил 5 ноября Англии, Франции и Израилю жесткую ноту. Война расценивалась как акт агрессии, и СССР намекал, что может вмешаться даже на уровне ядерных боеголовок.

Два премьер-министра, больной Энтони Иден в Лондоне и элегантный Ги Молле в Париже, оглянулись на Вашингтон, где президент Эйзенхауэр тоже требовал прекращения войны, у него на носу были президентские выборы.

Во-первых, американцы не хотели обострять отношения с СССР;

во-вторых, американцы ничего не имели против арабов;

в-третьих, неплохо было бы опустить Великобританию и Францию, чтобы на их фоне еще больше подняться самим.

Без сильной американской спины европейцы после раздумий пришли к мысли, что Суэцкий канал не стоит ядерной войны с СССР. Получив письма от Булганина и Эйзенхауэра, призывающие к отводу войск с Синая, Бен-Гурион сочинил ответы, в которых ничего не обещал, пытался объяснить позицию Израиля как оборонительную и тянул время.

Письмо Булганина было очень грубым.

"Правительство Израиля преступно и безответственно играет судьбой мира, судьбой своего собственного народа. Оно сеет в народах Ближнего Востока такую ненависть к Израилю, которая, несомненно, наложит отпечаток на будущее Израиля и поставит под вопрос самое существование Израиля как государства".

И дальше в том же духе на целую страницу.

По-английски письмо выглядело еще более тяжко. Так, например, слово "преступный" переводилось какcriminal, что более означает "уголовный".

Происходил этот обмен посланиями на фоне последних боев в Шарм э-Шейхе.

На следующий день, 6 ноября, союзники решили прекратить огонь, так и не закончив захвата всей зоны Суэцкого канала.

7 ноября в Израиле был праздник из праздников. За много лет граждане Израиля первый раз могли спокойно на подушку голову положить. Хотя Израиль и победил в Войне за независимость, все евреи знали, что они живут в окружении врагов, что враги готовятся к войне, что враги мечтают уничтожить их государство. Диверсии и дуэли на границах не давали забыть об этом ни на минуту. Явная военная помощь "большого брата", Советского Союза, арабским государствам приводила в отчаяние, так как адекватной помощи для себя израильтяне имели.

И самое страшное - у Израиля в первые годы существования не было в мире друзей. Арабские страны мечтали о реванше, Советский блок государств их поддерживал, страны Британского Содружества не могли забыть убитых английских полицейских, Америка думала об арабской нефти. Германия и рада была подружиться, но от нее евреи сами шарахались. У католических стран были свои сантименты на Святой Земле, а прочим странам до Израиля просто не было дела.

Не дай Бог, начнется война, и никто не поможет!

Народ ведь не знал обо всех секретных англо-франко-израильских переговорах.

И вот, в один день оказывается, что самый сильный враг разбит малой кровью за считанные дни, да еще при помощи двух солидных европейских держав. Большая политика, военная победа, захваченные территории, национальное самоуважение, а главное - избавление от многолетнего страха и неопределенности. Израильтяне почувствовали себя гражданами сильного государства. Пусть маленького и бедного, но сильного и смелого. Бен-Гурион был наверху личной славы. Именно тогда он обронил фразу о "Третьем Царстве Израильском", очень прозрачно намекая, что Синай он отдавать не собирается.

А пришлось!

Бен-Гурион пытался доказывать, что Синай - это не часть Египта, а спорная территория. Он также указывал на то, что после войны 1948-1949 годов было достигнуто соглашение о прекращении огня, но мир не был подписан и, значит, теоретически, войну можно было продолжить в любой момент. У Израиля и Египта не было договора о границах. Египет готовился к войне против Израиля и закупал советское оружие самолетами. И много других мыслей высказало израильское правительство, но ООН, США и СССР требовали отвода войск на линию 1949 года.

Так как Израиль уходить с Синая не собирался, 15 ноября Булганин снова написал Бен-Гуриону письмо. Смысл его был прост: хоть ты и говоришь, что напал на Египет из соображений самообороны, но напал ты все-таки первым, а ООН запрещает решать споры военным путем, и, значит, ты должен с Синая уйти. И добавил еще про "опасные последствия агрессивной акции". Бен-Гурион, конечно, ответил и на это послание, как он сам писал, "сдержанно и обоснованно". Почему нам закрыли проход по Суэцкому каналу? Почему нам закрыли проливы, ведущие к Эйлату? Почему через египетскую границу террористы по ночам ходили в Израиль, как на работу?

Тогда "мировое сообщество" в лице ООН предложило Израилю следующий компромисс. Насчет Суэцкого канала говорить трудно, так как он проходит по территории самого Египта и фактически Египет им распоряжается. Тиранские проливы же являются нейтральными водами, Израиль прав, и их надо открыть для судоходства в Эйлат. Нарушения египетско-израильской границы, а точнее, линии прекращения огня, были обоюдосторонними. Поэтому Объединенные Нации пошлют на Синайский полуостров свои чрезвычайные военные силы, UNEF (UnitedNationsEmergencyforces). В эти силы предполагалось включить солдат из Бразилии, Канады, Цейлона, Колумбии, Индии, Норвегии и Пакистана.

Израиль цепко торговался за каждую уступку, за каждый квадратный километр. Когда силы UNEFбыли определены, делегаты Израиля в ООН поспешили встретиться с представителями Бразилии, Канады, Колумбии и Норвегии. Они объясняли этой разношерстной компании, кто такие федаины и почему Израиль так опасается за свои границы. Бразильцы, норвежцы и канадцы заверили, что будут охранять границу Израиля как свою собственную.

Позже выяснилось, что под командованием генерала Бернса на Синае будут служить 7 батальонов, по одному батальону из Индии, Швеции, Дании-Норвегии, Колумбии, Финляндии, Индонезии и Бразилии.

Какой-никакой, но барьер федаинам был поставлен. Ясир Арафат был в Египте во время войны и после нее оказался в вакууме, так как граница с Израилем стала для него недосягаемой. Понимая, что в Египте он мало навоюет теперь за освобождение родины, молодой будущий лидер ООП решил переехать в Саудовскую Аравию. Визу он не получил, нашел место инженера в министерстве общественных работ Кувейта и собрал чемоданы.

Было это еще до образования "ФАТХа" и ООП.

Наступил уже 1957 год, а Израиль все владел Синаем.

7 января ООН вновь призвала Израиль отвести войска, и вновь США намекали на экономические санкции. Тогда Бен-Гурион начал отвод войск с Синая.

К 22 января евреи ушли со всех захваченных территорий, кроме сектора Газа и синайского берега у Тиранских проливов. Тут Бен-Гурион вновь уперся и стал требовать особых гарантий для свободы судоходства и прекращения действий диверсантов из Газы.

16 марта 1957 года войска UNEFзаменили Армию обороны Израиля в Газе и в Шарм э-Шейхе. Вразрез с чаяниями израильтян сектор Газа тут же снова был передан под египетский контроль, и пограничные проблемы, перепалки и перестрелки постепенно снова стали обыденной вещью.

Свобода судоходства через Тиранские проливы в Акабский залив сохранялась до мая 1967 года, когда Насер вновь закрыл проливы.

Уже в 1957 году 27 танкеров доставили в Эйлат 430 тыс. тонн нефти, а в следующем году в Эйлате получили более миллиона тонн нефти. До 1967 года в Эйлатском порту разгружалось в среднем по 50-80 судов в год.

Хотя в результате войны и удалось открыть Эйлат, справиться с федаинами и снять опасность египетско-иордано-сирийского нападения на Израиль, у Бен-Гуриона, Даяна и всего правительства оставалось чувство неудовлетворенности. Война не закончилась прямыми мирными переговорами победителя с побежденным. Все договоренности достигались через ООН, а значит, Египет оставался на враждебных позициях.

Униженной чувствовала себя и Франция. Выход французы нашли в ускорении создания своего ядерного арсенала. Уже в конце ноября 1956 года французское правительство создало межминистерскую атомную программу для национальной обороны.

Израильтяне старались кооперироваться с французами в ядерных исследованиях, сильно надеясь на ответную французскую помощь в строительстве ядерного реактора. Этот реактор было задумано строить в Димоне.

Моше Даян утешился колоссальными военными трофеями, настоящим богатством для вечно недокормленной израильской армии. Любовно перечислял он доставшиеся ЦАХАЛу один эсминец, одну передвижную радарную установку, 1170 автоматов, 4300 винтовок, 220 минометов, 550 пулеметов, 55 пушек, 100 зениток, 27 танков Т-34 и 40 танков "Шерман", 60 бронетранспортеров, 155 мотоциклов, 470 джипов, 1500 грузовиков, 480 тягачей, 25 тыс. гранат, 60 тыс. мин, 100 биноклей и огромное количество боеприпасов. Полный перечень трофеев составил таблицу в две с половиной страницы.

Во время войны стало ясно, что советский реактивный, но не сверхзвуковой МиГ-15, уступает французским самолетам, на которых воевал Израиль, по скорости и маневренности. Скорострельность пушки МиГа была в три раза меньше скорострельности пушки французского "Mystere".

В этой войне израильтяне опробовали напалмовые бомбы за 10 лет до Вьетнама. "Ураганы" имели на вооружении восемь ракет и две напалмовые бомбы. По окончании войны сияющий Даян предстал перед Бен-Гурионом.

"Полки врагов я расточил и много, много сильных пало. Их гробы черный вранстрежет".

А Синай был в подробностях нанесен на военные карты, которые легли в сейф ждать своего часа.

Были решены и некоторые частные вопросы. Во время войны требовалась контрпропаганда по радио в трансляции на арабские страны. Арабоязычное радио в Израиле было практически неразвито. Передатчик был слабый, трансляция шла лишь один час в день. Во время войны стало вдруг понято, что для арабов, с их 90-процентной неграмотностью, радио - это основной источник новостей, и его можно использовать в целях пропаганды. Так в Израиле появились и мощный передатчик, и восемь часов передач на арабском языке каждый день. Арабский отдел радио увеличился с 6 до 120 человек.

Бен-Гурион и Даян стали главными военными героями для всей страны, а к армии Израиля стали внимательно присматриваться иностранные военные специалисты, которым стало ясно, что Армия обороны Израиля является сильнейшей на Ближнем Востоке.

Многие историки и аналитики позже отмечали, и с ними трудно не согласиться, что Синайская кампания помимо чисто военных приобретений и достижений, повысила престиж Израиля и среди врагов, и вообще в мировом сообществе. Страны убедились, что Израиль может быть надежным союзником, выполняющим свои обязательства. Если раньше мировое сообщество расценивало новорожденный Израиль как голодного и слабого ребенка, которому от щедрот своих можно дать коржик, а можно и не дать, то теперь статус Израиля в мире изменился.

Много позже Даян, анализируя операцию "Кадеш", писал, что армия Израиля не была "адекватно подготовлена" к боям. Мобилизация не была завершена вовремя, транспортные средства были не полностью готовы, военное оборудование поступало со складов с задержками, воздушная и полевая разведки не дали всех необходимых данных, приказы в подразделения поступали в последний момент, и офицеры не могли адекватно подготовиться к их выполнению. Действия без "адекватной подготовки", заключал он, стоили дополнительных потерь, но именно они "сделали победу возможной".

Коллек в своих мемуарах критиковал дипломатическую сторону дела1. Он полагал ошибкой, что американцев не поставили в известность о готовящейся войне. При этом, рассуждал он, не было необходимости предупреждать их заранее. Хватило бы предупредить их хотя бы за час до начала военных действий. Тогда Эйзенхауэр не почувствовал бы себя дураком. А так США стали посмешищем для мира со всей своей разведкой. Соответственно, их реакция была очень жесткой. Если бы их предупредили, возможно, они вели бы себя мягче, и свергнуть Насера все же удалось.

Последующие войны Израиля, особенно Шестидневная война 1967 года и Война Йом Кипур 1973 года, заслонили собой в людских глазах операцию "Кадеш" 1956 года. Вместе с тем однозначная военная победа, даже если и не удалось с ее помощью решить все политические задачи, дала государству чувство уверенности в том, что новый Израиль, при всей искусственности его создания, вполне жизнеспособен.

До Синайской кампании в международных дипломатических кругах к Израилю не относились как к полноценному государству. Его воспринимали, скорее, как осажденный лагерь беженцев, жители которого с упорством пытаются закрепиться на скудной земле, борясь за выживание.

После 1956 года такой подход канул в прошлое. Границы государства стали относительно безопасны. Израильская армия, ослабевшая было после Войны за независимость, превратилась в эффективный военный механизм и одновременно в самую мощную объединяющую силу в стране. Все песни рождались в армии. Операция "Кадеш" стала еще одним крупным шагом в череде исполинских усилий Израиля, направленных на социальную интеграцию, хотя к полной интеграции и не привела. Перед Израилем не стоял более вопрос о выживании, он должен был теперь выбирать между альтернативными путями развития.

Примечания

1. Kollek, Т. (with A. Kollek), For Jerusalem. A Life, Random House, New York, 1978. C. 116. Бен-Гурион так держал секрет, что даже сам Коллек, директор его канцелярии премьерминистра, ничего не знал. Коллеку пришлось ездить потом в США объясняться с американцами.