ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬ
1896-2005

Штереншис Михаил

Обсудим?
Жду Ваших писем!

= ГЛАВНАЯ = ИЗРАНЕТ = ШОА = ИСТОРИЯ = ИЕРУСАЛИМ = НОВОСТИ = ТРАДИЦИИ = МУЗЕЙ = АТЛАС = ОГЛАВЛЕНИЕ =

Глава 5. 1948-1949: ИНТЕРВЕНЦИЯ И ВОЙНА ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ

Fragili quaerensi llidere dentem,

Offendet solido.

Желая зубом ударить о хрупкое,

Наскочил на твердое.

Гораций

В ночь с 14 на 15 мая началась интервенция, первая фаза которой длилась 27 дней, до перемирия 11 июня.

Этой же ночью пришло сообщение, что США признали Израиль де-факто, плод стараний Вейцмана. Командиры с церемонии провозглашения независимости разъехались по своим частям.

В первый же день войны египетские самолеты совершили налет на Тель-Авив. Мы помним, что в итальянскую бомбардировку 1939 года погибло более сотни горожан, теперь же не погиб ни один. Между тем бомбоубежищ в городе по-прежнему не было, и их заменяли мешки с песком на нижних лестничных клетках подъездов домов. Город подвергся налету "спитфайеров", причем один был случайно сбит из пулемета.

Если бы Хагану атаковал вермахт или победоносная и легендарная Красная Армия, война бы закончилась за неделю. Но в Палестину вошли плохо подготовленные части нескольких молодых и небогатых государств третьего мира, никогда раньше не воевавших, но обильно насмотревшихся кинохроники второй мировой войны.

Красивее всех выглядели сирийские войска. Офицеры были одеты во французской манере - френч, галифе, высокие сапоги. Иорданский Арабский легион выглядел проще, но тоже был чисто одет в добротную английскую форму цвета хаки и бело-красные куфии. Египетские и иракские войска были обмундированы как сиротские дети в английские обноски, как, впрочем, и еврейские бойцы. В 1948 году их обмундирование состояло из, в лучшем случае, купленных, а в худшем случае, украденных комплектов английской полевой формы. У многих не было обмундирования вовсе.

Нервничающий Вейцман сидел в нью-йоркском отеле "Уолдорф-Астория" и напряженно ловил первые новости о начавшейся войне!

Вечером 16 мая он, наконец, прилег отдохнуть, совершенно измотанный. Его супруге Вере позвонил знакомый журналист и сообщил, что Вейцман избран президентом Израиля. Вера вошла к отдыхающему мужу:

"Поздравляю, Хаимчик. Ты теперь президент!"

Официальная телеграмма от Бен-Гуриона пришла на следующий день. Вейцман быстро пришел в норму. Если я президент, значит, я нахожусь в США с официальным визитом - немедленно вывесить флаг Израиля над отелем! И кстати, мне надо увидеться с Трумэном.

Трумэн принял Вейцмана 25 мая как президент президента. Вейцман попросил 100 млн долларов взаймы на развитие хозяйства, президент США сказал, что надо подождать, чем закончится война. Как оба ни улыбались, мысли их постоянно возвращались к военным действиям в Палестине.

Если политические причины войны были более-менее понятны, то экономические, военные и географические причины были менее ясными.

Королевство Египет может в результате боев присоединить к Синайской пустыне еще и пустыню Негев. Какой в этом прок? Линии снабжения войск и так растянуты через Синай на 370 км.

Ливан - маленькое государство, допустим, присоединит к себе еще часть прибрежной полосы с портом Акко. Тоже невеликий куш.

Ирак и вовсе не имеет общей границы с Израилем. От Багдада до Хайфы, на которую нацелились иракцы, 1000 км. Что ему присоединять? Непонятно вообще, как Ирак решился воевать. В этой стране ежегодно 800.000. человек заболевали малярией и 50.000. от нее гибли.

Сирия может захватить Галилею, но недостатком земли она не страдает.

В Галилее, после того как там не станет евреев, останутся друзы. Это не подарок. Они уже воевали против французов в 1925 году, народ неспокойный. С другой стороны, уже после того как в 1936 году французы позволили сирийцам создать первое национальное правительство, в 1939 году населенная турками сирийская провинция Александретта отошла к Турции. Вот где земельная потеря!

В 1941 году Сирию оккупировали Англия и французы де Голля. Только в 1944 году США признали Сирию независимым государством, и только в 1946 году французская и английская оккупация Сирии закончилась. И вот это государство решает воевать с ближайшим соседом!

Единственным государством, которое имело в войне экономические и географические цели, была Иордания.

Уже в 1922 году англичане создали полуавтономный эмират Трансиорданию к востоку от реки Иордан. В 1928 году англичане передали эмиру более власти, и в стране появились собственные законы. Эмир правил 350.000. подданных, во всей стране было 500 км дорог и тысяча телефонов. В 1934 году эмирату позволено было иметь собственные консульские представительства в арабских странах.

Полностью Британский мандат кончился в 1946 году, и 25 мая было провозглашено хашимитское Королевство Трансиордания, в котором земли было много, а людей на ней по-прежнему мало. Королевство осталось на субсидии Великобритании. К 1950 году эта субсидия составила 4 млн фунтов.

Помимо расплывчатых политических обязательств перед другими арабскими странами, у короля Абдаллы были и вполне понятные конкретные цели в предстоящей войне.

Во-первых, водные ресурсы Иордана.

Во-вторых, дополнительные подданные.

В-третьих, Святые места Иерусалима, раз уж папу выгнали из Мекки.

В-четвертых, общая граница с Египтом.

В-пятых, и это - главное, выход к портам Средиземного моря.

Абдалла тоже хотел прорубить окно в Европу. И хотя Арабскому легиону тоже надо топать 120 км до линии фронта, но цель ясна и - по верблюдам! Забегая вперед отметим, что трех поставленных целей - Иордан, подданные и Святые места - Абдалла достиг,

Когда началась война, фельдмаршала Монтгомери, теперь уже начальника генерального штаба империи, спросили о ее перспективах. Вспоминая свои подвиги в Палестине во время подавления арабского восстания 1936-1939 годов, Монтгомери оценил шансы евреев выжить как очень низкие. Он полагал, что евреям не удастся удержать дороги между городами и кибуцами, а следовательно, их силы будут разобщены и разбиты по частям. Фельдмаршал полагал оптимизм арабов оправданным.

Оптимизм сыграл с арабами плохую шутку. Хотя король Абдалла и полагал себя главнокомандующим всеми арабскими силами, никакой координации между арабскими армиями не было. Впрочем, "армиями" силы вторжения можно называть только условно. Бен-Гурион составил для себя следующий список военного потенциала пяти стран-интервентов:

Египет - армия - 35.000.

Сирия - армия - 8000, жандармерия - 3500.

Ливан - армия - 3600, жандармерия - 2000.

Ирак - армия - 25.000. или 35.000.

Трансиордания - легион - 18.000., верблюжья кавалерия - 6000, пограничные силы - 15.000.

Итого: 116 или 126.000. солдат.

Далеко не все из этих тысяч участвовали во вторжении. Это было просто не под силу арабским странам финансово. Одно дело кормить 100.000. ртов в казармах, и совсем другое - снабжать их всем необходимым на поле боя.

Точных цифр арабских боевых порядков мы не имеем, но можно предположить, что 30-40.000. солдат вошли в Палестину на помощь уже полуразбитым местным повстанцам.

Египетскую армию вторжения, например, историки обычно оценивают в 10000. человек, то есть 30 % от общей численности вооруженных сил.

Мы знаем такие цифры: в 1947 году

180.000. египетских парней подлежали призыву на военную службу.

50.000. получили освобождение за взятки и связи,

60.000. были признаны негодными по состоянию здоровья,

50.000. уклонились от призыва.

Из оставшихся 20.000. лишь 5000 прослужили полный срок, остальные дезертировали.

Но помпы было очень много, так как на бумаге армия была в 180.000. человек.

Агентство "Рейтер" заявило, что у Египта есть 200.000. солдат.

Премьер-министр Ирака заявил, что 2-3 млн иракцев готовы скакать в Палестину.

Лондонская газета "Дэйли Телеграф" в ежедневных корреспонденциях подавала дело так, что евреи уже сокрушены.

Противостояло этому арабскому воинству и пропаганде несколько более 36.000. еврейских солдат. Но солдаты - это еще не все. Сирийцы, например, уже 16 мая могли бросить в бой 45 танков. Египетские бригады тоже были удовлетворительно механизированы. В египетской артиллерии преобладали британские 4,2-дюймовые пушки. В египетские ряды влились добровольцы из Судана и Северной Африки. Бен-Гуриону докладывали, что иорданские войска имеют 400 танков. Все армии, даже ливанская, имели в своем составе артиллерийские батареи.

А где же еврейские танки? Британскую рухлядь надо было чинить. Кроме нее евреи закупали оружие за рубежом с начала 1948 года. Больше всего им удалось закупить в Чехословакии, как почти все историки полагают, - с ведома СССР. Есть указания, например, на то, что советский военный советник в Праге генерал Василий Гусев контролировал движение этого вооружения через Югославию. Чешские винтовки стали поступать в Палестину уже в самом начале апреля. Но танки и пушки вещи громоздкие. Их надо погрузить в железнодорожные вагоны, довезти до морского порта, так как самолеты 40-х годов не сильно были приспособлены для перевозки танков, а своих портов у Чехословакии нет. Потом морем танки плывут до Палестины, потом их нужно разгрузить в порту, заправить и доставить на передовую.

К 15 мая весь этот цикл работ сделать не успели. Первый чехословацкий "мессершмит" прибыл в Израиль 21 мая. Это был, кстати сказать, не "настоящий" немецкий "мессер", а самолет чехословацкой сборки, сделанный из оставшихся после войны запчастей. Потом, когда живые деньги стали кончаться, с чехами пытались договориться о покупке вооружения в кредит: 1 млн долларов аванс, а 5 млн в рассрочку на шесть месяцев.

Задержка в закупке оружия была связана и с тем, что англичане запрещали евреям Палестины легально закупать оружие, пока Израиль еще официально не провозглашен. Деньги уже были, а купить оружие было нельзя.

Тогда решили найти страну, от имени которой делались бы закупки оружия на еврейские деньги. По нескольким каналам через восьмые руки удалось выйти на правителя Никарагуа, диктатора и генерала "Тако" Сомосу.

Тедди Коллек полетел в Никарагуа. Он получил все, что хотел, но понадобилось время. Посол Никарагуа в Париже стал закупать оружие, Коллек и Иехуда Арази получили дипломатические никарагуанские паспорта, оружие отправлялось в порты Марселя, Триеста и Генуи, а через Никарагуа прошло 3 млн долларов.

Кто только ни помогал евреям в то время. Фрэнк Синатра выступал с концертами в Нью-Йорке. К нему подошел знакомый еврей и попросил донести чемодан до некоего причала в Бруклине и отдать некоему капитану судна. Синатра донес и забыл. Потом, уже в 1962 году, он побывал в Израиле, и его представили Бен-Гуриону в канцелярии премьера. Бен-Гурион внимательно вгляделся в Синатру, как всегда снизу вверх, а потом спросил:

"А ты что здесь делаешь?" Фрэнк Синатра опешил.

"И кстати, спасибо за то, что ты помог доставить судно с оружием в Израиль", - продолжил Бен-Гурион. Синатра вовсе застыл. Позже знаменитому певцу объяснили, что в чемодане, который он нес на причал в далеком 1948 году, лежали деньги, много денег, плата капитану судна за его контрабандный рейс в Израиль с оружием на борту.

15 мая в израильской армии был один танк на ходу, да и у него не стреляла пушка. Артиллерии тоже не было.

Легендой стала атака сирийских танков и бронетранспортеров на кибуц Дгания, обороной которого случилось командовать Моше Даяну, ответственному за фронт в долине Иордана. Танк винтовкой не остановишь, а орудийных стволов у Даяна не было. И тут вспомнили, что в Хайфе сохранились четыре французские пушки образца 1870 года. Две такие 65-мм пушки без прицелов приволокли на деревянных колесах в кибуц. Сирийские танкисты пошли в атаку, первый их танк уже преодолел заграждения, когда был подбит стволом времен франко-прусской войны. Сирийцы замешкались, прекратили атаку, отвели войска... и больше не вернулись! Но они, по крайней мере, форсировали верховья полноводного Иордана и пыталась охватить озеро Кинерет (Тивериадское озеро).

Не предпринимая дальнейших атак на юг или на запад, сирийцы попытались обосноваться на берегах Кинерета и захватить истоки Иордана для пополнения своих водных ресурсов. Командовал сирийскими силами полковник Абдель Вахаб-бей аль-Хаким. У него были неясные мысли о броске к Назарету, но атаки на родину Девы Марии не последовало. Действительно, к началу войны он располагал лишь сотней снарядов на каждую пушку и 2000 патронов на каждый пулемет. Сирийские самолеты-бомбардировщики бросали бомбы куда попало и, по свидетельству Моше Даяна, большого вреда войскам евреев не причиняли.

Ливанцы же, где офицерами в армии служили сынки благородных родителей, любители покрасоваться в военной форме, пустились в войну исключительно за компанию, чтобы их не обвинили в малодушии и отсутствии арабского патриотизма.

Примерно 1000 ливанцев повоевала с Пальмахом в течение нескольких дней за пограничное укрепление Малкия и успокоилась до конца войны. Воевать у Малкии пришлось Рехаваму Зееви, впоследствии генералу, политическому лидеру и министру, убитому палестинским террористом в 2001 году в возрасте 75 лет. Зееви был худощавым человеком со смуглым лицом и поэтому получил прозвище Ганди. Позже, когда он ушел в политику, в это прозвище стали вкладывать и политический смысл.

Ливанцы обстреливали Малкию из пушек, а в атаке на нее участвовали броневики. Еврейским частям пришлось отступить, причем прикрывало отступление соединение Зееви. Малкия пала 16 мая, и возникла опасность захвата Нахарии, но дальше ливанцы двигаться не смогли. Опасаясь за Нахарию, в поселок приехал Мордехай Маклеф, столь прославившийся взятием Хайфы, вместе с Кармелем, командиром бригады Кармели. По решению ООН Нахария должна была отойти к арабскому государству, хотя и была еврейским поселком. Еврейский мэр Нахарии бросился с букетом цветов к офицерам:

"Я приветствую вас в Нахарии и прошу вас аннексировать мой город к еврейскому государству". Кармель и Маклеф переглянулись.

"Хорошо, - ответил Маклеф, - сим постановляем, что Нахария аннексирована".

Они быстро убедились, что ливанцы не доставят больших хлопот армии Израиля, но их стесняло то обстоятельство, что у них в тылу находился арабский город Акко.

Приморский Акко избежал участи Хайфы и Яффо и к 15 мая остался арабским. Кармель решил атаковать и захватить Акко и спросил разрешения у Бен-Гуриона. Бен-Гурион сначала не возражал, но потом ударился в исторические коннотации, вспомнил, что именно у стен Акко Наполеон потерпел в 1799 году свое первое поражение и вынужден был покинуть Палестину. Было видно, что он колеблется. Его неуверенность передалась Кармелю, и с грустными думами о судьбе Наполеона еврейские стратеги проволынили до 19 мая. Наконец, они воодушевились и ночью начали атаку города с севера. И действительно, Акко защищался как мог. Лишь через 22 часа непрерывного боя, часто переходившего в поножовщину на узких улочках старого города, арабы выбросили белый флаг. После этого ливанцы совершенно затихли.

Ирак пригнал на берег Иордана через две пустыни 8000 человек. Из этого войска только 3500 человек были строевыми солдатами, остальные - обслуживающим персоналом и любопытствующими по типу Пьера Безухова.

Попытка форсировать Иордан у Бейсана 15 мая не удалась. Тогда генерал Тахир отвел войска южнее, и переправа получилась. Иракцы двинулись по территории предполагаемого арабского государства Палестины на запад. Евреев на их пути просто не было. Они вошли в Дженин, затем в Тулькарм, затем, когда до Средиземного моря оставалось всего 20 км, им повстречались еврейские части из бригады Александрони, и продвижение иракских войск закончилось. Евреи в той местности воевали с остатками все той же Освободительной армии Каукджи, который удерживал гору Гильбоа. Каукджи разбили 28 мая, а иракцы отошли к Дженину. Евреи атаковали Дженин дважды со стороны Афулы, оба раза неудачно, хотя три батальона бригады Кармели и смогли захватить выгодные высоты около города.

Иракцы же не имели достаточного снабжения для контратаки, а рядовые, набранные из крестьян, не слишком рвались умирать вдали от дома.

Так и просидели они в Дженине до первого перемирия 11 июня. Этих атак на Дженин можно было бы и вовсе избежать, но в еврейском штабе полагали, что иракцы могут двинуться на юг и перерезать шоссе Тель-Авив - Иерусалим у Латруна. Поэтому их предполагалось задержать на севере атаками на Дженин.

Но вышло наоборот. Когда иракские части заняли район Дженина и Тулькарма, они позволили частям Иорданского легиона эту область покинуть и уйти к Латруну, где действительно удалось перерезать шоссе.

После разгрома Каукджи часть его друзов перешла на сторону молодого еврейского государства. К ним примкнули некоторые палестинские друзы.

Тогда в еврейском штабе приняли решение сформировать роту нацменьшинств.

Сначала в этой роте было 70 человек, почти все друзы, но к концу войны это соединение разрослось до 400 человек, включив в себя бедуинов, черкесов и христиан. Эти несколько сотен не сделали погоду на войне, но политическое значение того факта, что в Армии обороны Израиля служит арабоговорящее подразделение, было очень велико. Это сказалось и на поведении друзской общины в целом. К концу войны от нейтралитета она перешла к прямому союзу с евреями.

В результате, когда толпы арабов бежали из Палестины, теряя имущество и землю, друзы остались в своих деревнях и ни клочка их земли не было конфисковано.

Кто действительно воевал жестко и умело, так это иорданский Арабский легион и, достаточно напористо, египетские войска. Египтяне наступали на Палестину, как и до них наступал Алленби. Одно крупное соединение, бригада, двигалось приморской дорогой через Газу и Ашдод на Тель-Авив, а другое соединение наступало на Хеврон, имея дальнейшей целью Иерусалим.

Египетская авиация, оснащенная английскими самолетами, постепенно стала приобретать опыт боев. Египтяне разбомбили аэропорт Дов на севере Тель-Авива, а позже в бомбежке у центральной автостанции погибли 42 жителя Тель-Авива.

Двигаясь по арабским районам, египетская "Тель-Авивская" колонна спокойно вошла в арабскую Газу, а "иерусалимская" заняла бедуинскую Беэр-Шеву.

Выйдя из Газы, египтяне наткнулись на небольшой кибуц Нирим. При поддержке артиллерии кибуц атаковали 4 танка, 27 машин с установленными на них пулеметами и пехота. У защитников кибуца был всего один станковый пулемет, один ручной пулемет, 4 автомата, 17 винтовок и в обрез боеприпасов. Хаотичную египетскую атаку удалось остановить только потому, что египтяне не ожидали самого факта сопротивления и отступили после первых же потерь. Они решили не атаковать Нирим еще раз, обошли его, но оставили батарею пушек для обстрела кибуца. Позже египтяне упорно атаковали кибуц Яд Мордехай, где героически погибли не один десяток его защитников.

Имея несколько хорошо зарекомендовавших себя командиров Хаганы и Пальмаха, таких как Игаль Аллон, Игаль Ядин и Ицхак Садэ, Бен-Гурион назначил на пост начальника новорожденной Армии обороны Израиля менее известного командира Хаганы Якова Дори и, как оказалось, зря. Дори тяжело заболел. Хотя он и продолжал официально оставаться на посту до 1949 года, реально оборону пришлось организовывать Игалю Ядину, археологу, и Бен-Гуриону, партийному и профсоюзному деятелю. Молодой Шимон Перес, который присутствовал в генштабе при Бен-Гурионе, потешался над тем, как эти два стратега разрабатывали боевые операции. Споря по поводу очередного военного плана, они в качестве аргументов цитировали друг другу пассажи из Танаха. И выяснилось, что в Эрец Исраэль так и надо воевать.

У Ядина было, как уже упоминалось, более 30.000. солдат, которых он разделил на десять бригад. Три из них - "Кармели", "Ифтах" и "Голани" - он послал на север, три - "Александрони", "Шева" (сформированная после остальных девяти) и "Кирьяти" - оставил возле Тель-Авива на самый жуткий случай.

Оставшиеся четыре бригады он поделил поровну между Египетским и Иорданским фронтами.

На Египетском фронте бригада "Гивати" заняла оборону по линии Ашдод - Реховот, а "Ха-Негев" между Беэр-Шевой и морем.

На Иорданском направлении бригада "Эциони" отправилась защищать Иерусалим, и еще одна, "Харель", была ответственна за обеспечение безопасности на шоссе Тель-Авив - Иерусалим.

Еще до начала интервенции проходимость шоссе обеспечивала бригада Пальмаха "Харель", которой с 15 апреля командовал Ицхак Рабин. Он обеспечил 20 апреля доставку Бен-Гуриона в Иерусалим в бронированном автобусе. Позже Бен-Гурион вернулся в Тель-Авив. Создавая Армию обороны Израиля, ЦАХАЛ, Бен-Гурион пытался спаять в единый организм отряды Хаганы, Пальмаха, Эцель и Лехи.

Последние две организации направили своих бойцов в общую армию, однако одновременно продолжали держать и собственные отряды в Иерусалиме. Формируя армию, Бен-Гурион столкнулся и с религиозными проблемами. Мы помним, что в Хагане верующие евреи составляли отдельные подразделения, которые без особой нужды старались по субботам не воевать.

Теперь Главный раввинат предлагал ввести такую же систему и в армии, направляя верующих солдат в отдельные батальоны. Бен-Гурион отказался. У нас не будет религиозных танковых колонн, религиозных боевых эскадрилий и религиозных военных кораблей, сказал он. В результате армия действительно стала единым организмом, но кошерное питание было введено на всех ее кухнях. Написали на кастрюлях "мясо" красной краской и "молоко" синей. Так это и осталось на долгие годы.

Защитники Яд Мордехая смогли задержать продвижение египтян на пять дней.

После падения этого кибуца, другой кибуц, Негба, вновь сковал силу наступающих.

Командующий египетскими войсками на Тель-Авивском направлении, бригадир Мухаммад Наджиб, обошел кибуц и двинулся дальше.

К концу мая египтяне подошли к Ашдоду (Исдуду). В то время Ашдод еще был деревушкой у моря. До Тель-Авива оставалось 30 км. Вокруг Ашдода шли нешуточные бои,и дальнейшее движение на Тель-Авив оказалось невозможным.

Египтяне решили перегруппироваться, но из Ашдода не ушли и дождались июня. Тогда-то, 6 июня, в Ашдод попал и Гамаль Абдель Насер, командир 6-го батальона.

Много писалось, и, вероятно, - так оно и есть на самом деле, что боевой опыт и рефлексии Насера во время войны 1948 года во многом определили отношение к Израилю у будущего президента Египта. Насер правил Египтом с 1952 по 1970 год и все это время воевал с Израилем.

Одновременно египетский генерал-лейтенант Абд аль-Азиз после успешного взятия Беэр-Шевы 20 мая двигал свою бригаду на Иерусалим. Он быстро продвинулся к Хеврону и 22 мая уже входил в Вифлеем (Бейтлехем), где его ожидали войска Арабского легиона. Еврейские поселения между Хевроном и Иерусалимом, обобщенно называемые Гуш Эционом, пали, как мы помним, еще до интервенции, и теперь египтянам противостояли укрепления кибуца Рамат Рахель, а за ними уже начинались еврейские кварталы Иерусалима.

Шалтиель поручил оборонять кибуц Рамат Рахель Абраму Гальперину. Кибуц стоял на дороге Иерусалим - Вифлеем. Полностью подготовиться к обороне Гальперин не успел, арабы нанесли удар первыми. Кибуц атаковали сразу и египтяне, и иорданские легионеры, и местные головорезы. Руководил боем египетский полковник Азиз. Им удалось захватить все поселение, кроме бетонной столовой, где укрылись последние защитники. Посланный им на подмогу взвод попал в засаду на дороге и треть его, включая командира, погибла. Одновременно иорданский командир Абдулла Тель начал обстреливать Еврейский квартал Старого города в Иерусалиме, чтобы евреи не могли более присылать подкрепления в кибуц.

Тогда Шалтиель, как это ни было ему унизительно, обратился за помощью к командиру Эцель в городе Мордехаю Раанану. Бойцы Эцель отправились помогать соединению Хаганы в тот момент, когда кибуц уже дважды успел перейти из рук в руки. В конце концов, Рамат Рахель выстоял и арабам не удалось пробиться к Иерусалиму с юга.

На Тель-Авивском фронте дала себя знать предусмотрительность Ядина. У него оставались войска, которые он смог бросить в ночную атаку на египтян. Атака была внезапной и поэтому успешной.

Одновременно евреи распространили слух, что им удалось перерезать линии снабжения египетской группировки. Атаковать 5000 солдат город с населением в 250.000. Наджиб все равно не мог, даже если бы очень хотел.

Египтяне отвели свои войска от Тель-Авива, но Ашдод оставался в их руках.

Пал кибуц Ницаним и попытки овладеть Ашдодом не удавались.

Потом египтяне вновь перехватили инициативу. Недалеко от Ашдода они долго штурмовали важную высоту 69 и наконец взяли ее. Но случилось это как раз перед объявлением перемирия 11 июня, и заключительного броска к Тель-Авиву не получилось.

Постепенно все стали понимать, что на севере и юге больших сюрпризов ждать не придется, так как сирийцы, египтяне и особенно ливанцы с иракцами рвать на себе тельняшки и закусывать ленточки от бескозырок не будут. Начальник египетского генштаба генерал-лейтенант Мохаммед Хайдар решил временно оставить попытки прорваться к Тель-Авиву и вместо этого сосредоточиться на полном захвате Негева.

Эмоции, амбиции, тактика и стратегия борьбы сосредоточились у Иерусалима и дороги к нему. Здесь действовал Арабский легион, выдрессированный Глаббом педантично и по-английски.

Глабб был вояка. Ему подчинялись четыре полка солдат. На египтян, иракцев и прочих союзников он не полагался и действовал самостоятельно. Два полка заняли Наблус, остальные силы двигались через Иерихон на Хеврон и Иерусалим.

16 мая они были в Рамалле, а 17 мая дополнительные иорданские силы, не входящие в эти четыре полка, заняли Масличную гору, которая ограничивает Иерусалим с востока. Линия фронта, разделявшая местные арабские и еврейские части, пролегала между еврейским кварталом Меа Шеарим и арабскими кварталами Шейх Джарра и Мусрара.

Позже евреи смогли захватить квартал Шейх Джарра.

Арабы оборонялись также по линии стен Старого города. За этой линией фронта, однако, оставалось два еврейских очага сопротивления - в массивных каменных зданиях Еврейского университета и больницы Хадасса на горе Скопус (Хар Ха-Цофим) и в еврейском квартале Старого города.

Пока Глабб соображал, стоит ли вторгаться в пределы города, который ООН определила как международную территорию, король Абдалла уже принял такое решение. Помимо военных и политических соображений им двигали еще и личные мотивы. Его отец, бывший шериф Мекки Хуссейн, был похоронен недалеко от мечетей Храмовой горы Иерусалима.

Утром 18 мая генеральный секретарь Арабской лиги Аззам-паша, принц-регент Ирака Абдул эль-Ах и премьер-министры Ирака, Сирии и Ливана отправились в Амман увидеть короля Абдаллу. Добравшись до королевского дворца, они с ходу ринулись в атаку на низкорослого Абдаллу:

"Ваше величество, чего ты ждешь, захвати Иерусалим, ты же потомок Пророка!"

Абдалла был спокоен и уверен в себе:

"Ребята (принц-регент приходился ему племянником), не волнуйтесь, Иерусалим само-собой, но я хочу раздавить и голову змеи - Тель-Авив".

"Если вы возьмете Тель-Авив, - воскликнул Аззам-паша, - я сам возложу корону Палестины на вашу голову!"

И они обнялись. Теперь бой за Иерусалим стал неизбежным.

Вечером 21 мая 3-й полк легиона, которым командовал австралиец майор Уильям Ньюман, двинулся на Иерусалим. Еврейский квартал Старого города был блокирован, но теперь у иорданцев появились новые ориентиры - еврейская часть Иерусалима, Новый город.

На рассвете 23 мая легионеры ринулись в атаку на величественное здание французского монастыря Нотр Дам де Жерузалем, который стоял у крепостной стены Старого города и за которым начиналась еврейская часть города.

У арабов были два противотанковых орудия и четыре миномета, а в атаку они пустили броневики. Со времен мировой войны было известно, что пускать танки или броневики по узким улицам нельзя - их сожгут.

Арабы и их английские командиры пренебрегли этой азбукой.

Колонна броневиков шла по узкому проходу, где не было места для маневра. Первый броневик подбил бутылкой с зажигательной смесью 16-летний парень из Франции. Пока остальные броневики разворачивались, удалось подбить и вторую машину в колонне. Тогда легионеры пошли в бой в пешем строю и вновь неудачно. На их беду в штурме Нотр Дам решили поучаствовать местные арабы. Они сбоку залезли в монастырь, увидели идущую на них цепь солдат и открыли по ней огонь, по ошибке приняв иорданцев за евреев. Постреляв друг в друга, арабы атаку прекратили и вновь обратили взоры к Старому городу.

Еврейский квартал Старого города воевать не хотел. Он был населен сугубо религиозными людьми, в большинстве своем пацифистами в душе и непригодными к военной службе физически. При них находился отряд Хаганы, который пытался оберечь этих людей от возможной резни. В старинных синагогах развернули госпитали. Одновременно попытались занять часть Армянского квартала, чтобы встретить арабов на дальних подступах.

Армяне Старого города жили своей замкнутой жизнью. Во всех арабо-еврейских заварушках они строго соблюдали нейтралитет.

Бойцы Хаганы сначала заняли греческий монастырь, который территориально был в пределах армянского квартала, а позже и часть покинутых жителями домов. Армянской общиной города управлял патриарх Гурэг 2-й Йсраэлян. Он боялся, что война начнется на территории его квартала, и отправил к командиру Хаганы двух священников с полупросьбой-полутребованием покинуть Армянский квартал. Священники нашли раввина Вейнгартена и попросили его пройти с ними к армянскому патриарху, его старому знакомому.

Гурэг же 2-й тем временем приказал всем армянским мужчинам поплотнее комплекцией вооружиться чем есть и выйти на улицы квартала для демонстрации силы и неустрашимости.

Вейнгартен действительно поверил, что у армян есть целая армия и что они намерены силой стоять за свои дома. Так он и доложил командирам Хаганы по возвращении.

Одновременно армяне звонили Шалтиелю с требованием очистить их квартал. Шалтиель приказал защитникам Старого города покинуть армянские дома. Так Еврейский квартал и его защитники попали в полное окружение. Через Сионские ворота отряд Пальмаха раз прорвался к ним на помощь, потеряв треть людей, но потом кольцо сомкнулось опять.

Командиром этого отряда был Узи Наркис, и он увел людей назад, так как без подкрепленийне имел возможности оборонять позиции у ворот. Еще утром 19 мая Наркис требовал у Шалтиеля подкреплений, чтобы хотя бы удержать саму гору Сион.

Пока командующий еврейской обороной Иерусалима Давид Шалтиель и командир бригады Пальмаха Ицхак Рабин препирались, что делать дальше, в 4 часа дня 28 мая седовласые раввины и командиры Хаганы сдали квартал. К этому времени он лежал в руинах от иорданского обстрела.

Еврейский квартал был сдан командиру Арабского легиона Абдулле Телю на следующих условиях:

1. Все оружие сдается солдатам Арабского легиона.
2. Все здоровые мужчины берутся в плен.
3. Старики, женщины, дети и тяжелораненые имеют возможность или остаться в квартале под арабским контролем, или уйти в еврейскую часть Нового города при посредничестве представителей Красного Креста.
4. Арабский легион гарантирует нормальное обращение со всеми пленными.
5. Арабский легион полностью занимает Еврейский квартал.

Хотя Еврейский квартал пал, остальной еврейский Иерусалим продолжал жестоко обороняться. Бен-Гурион был резко против сдачи города.

Рассуждая как ученик Алленби, Глабб решил перерезать линию снабжения еврейских войск в городе, шоссе Тель-Авив - Иерусалим. Но сделать это он решил не у Кастеля или другой деревушки на окружающих дорогу высотах, а ниже, в месте, где равнина заканчивается и дорога начинает виться между первых холмов.

В этом месте тысячу лет назад крестоносцы воздвигли замок LeToron, от чего всю местность стали называть Латрун. Позже на месте замка появился монастырь, а еще позже англичане построили рядом полицейский участок. Если смотреть от Тель-Авива, монастырь находился по правую руку от современной дороги, а здание полицейского участка - по левую. В 1948 году основная дорога на Иерусалим шла, оставляя монастырь тоже слева от себя. Это место и заняли бойцы Арабского легиона. Место было идеальным. Наступающие евреи должны двигаться только снизу вверх, а в тылу у них находятся два арабских города - Лидда (Лод) и Рамле, куда тоже были посланы небольшие иорданские подразделения. Вокруг Рамле и Лода было еще несколько крупных арабских деревень.

Еврейским войскам, посланным атаковать Латрун, приходилось добираться до линии фронта кружными путями, так как проезд еврейских солдат через эти деревни был закрыт.

Атаковать Латрун Бен-Гурион бросил свежесформированную бригаду "Шева" (Седьмую). Большинство солдат в ней были евреи из DP-лагерей, добравшиеся, наконец, до Израиля. Часть из них, из кипрских лагерей, инструкторы Хаганы успели потренировать еще на Кипре, а прочие воевать не умели практически вовсе. Бригаду укрепили батальоном из более опытной бригады "Александрони", у которой на иракском участке фронта дел было немного.

Так у Латруна оказался и молодой командир взвода Ариель Шарон, будущий премьер-министр Израиля.

Задача у батальона, включавшего его взвод, была всего ничего: ночью атаковать высоты, выбить арабов Глабба из монастыря, а потом успеть занять здание полиции. Другие батальоны бригады будут в это время атаковать соседние высоты. Организована атака была плохо - вместо ночи из-за проволочек она началась под утро. Многое тогда делалось на нервах, на энтузиазме, на эмоциональном порыве, на чем угодно, кроме холодного расчета. У бойцов были автоматы, чешские винтовки и много гранат. К линии фронта солдат довезли на автобусах, и они пошли в атаку по арабскому пшеничному полю. Сумерки прошли и атакующие оказались на открытом месте под пулеметным огнем. Даже назад бежать было поздно. Пришлось залечь и, как вспоминает Шарон, единственная надежда была пролежать так целый день, дождаться следующей ночи и отступить. Увы, арабы, с криками "Этбах эль яхуд!"- Бей евреев! - сами пошли в атаку. В этом бою Шарон был впервые ранен - пуля прострелила нижнюю часть живота и вышла через бедро. Взвод Шарона был уничтожен. Из 35 человек 15 погибли и 11 были ранены.

Существуют во многих войнах сражения, которые становятся знаменитыми и знаковыми для данной войны. Это не обязательно должны быть грандиозные побоища типа Куликовской битвы, Ватерлоо или Сталинграда. Часто бои намного меньшего размаха превращаются в военные символы эпохи. Это атака бригады английской легкой конницы под Балаклавой в Крымскую войну, это оборона Аламо в войне Техаса и Мексики, это оборона Брестской крепости в Великую Отечественную войну.

Для Войны за независимость таким символом, таким знаковым боем стали атаки на Латрун.

Много книг в израильской историографии посвящено непосредственно этим боям. Одну из последних написал генерал-майор запаса Шломо Шамир. Шамир знал, о чем писал. Ветеран Еврейской бригады во второй мировой войне он сам, по назначению Бен-Гуриона, руководил атаками на Латрун. Ценность его книги заключается в использовании как штабных документов, так и свидетельств очевидцев. Рассказы очевидцев дают ясную картину того, что действительно происходило у Латруна. Вот характерный эпизод (русский перевод: Борис Ентин, 2000)1:

"Рассказывает Мордехай Абир, командир второго отделения четвертой роты:

Наша четвертая рота должна была захватить Латрун. Когда мы находились на шоссе Латрун - Масмийя, противник обстрелял нас из минометов. Кроме этого нас закидали гранатами. Мы попробовали продвинуться вперед вместе с бронетранспортером, но вдруг обнаружили перед собой ров. В это время один из моих бойцов был ранен. Я перевязал ему рану и практически заставил водителя бронетранспортера принять раненого на борт машины. Водитель находился в каком-то истерическом состоянии. Он думал только о том, как бы побыстрее убраться отсюда. Тут рядом с нами разорвался снаряд, и осколки пролетели прямо над нашими головами.

Мне показалось, что я ранен, но на самом деле я ничего не чувствовал. В нас стреляли из-за забора монастыря и кидали гранаты. Наша колонна стояла на месте. Находившиеся в бронемашинах бойцы впали в истерику, это я помню хорошо. Они кричали, ругались, пытались развернуться, уехать и не задумывались о находившейся рядом пехоте.

Никто не понимал, что происходит. Никто не знал, каковы силы противника и что нужно делать. Все впали в панику. Именно это и затормозило дальнейшее продвижение колонны. Может быть, у нас и не было достаточно сил для выполнения поставленной перед нами задачи, но то, что произошло с ротой, не должно было произойти: один противотанковый ров сорвал операцию.

Так или иначе, мы понесли потери и начали пытаться отступить".

Мы видим из этого отрывка, что командир Абир описывает поведение не "бойцов". Поведение его подчиненных - это нормальное поведение необученных и необстрелянных солдат, находящихся под плохим руководством, не более того. Помимо этого, в день боя дул суховей с пылью из Египта, хамсин. Было жарко и душно. Как это отразилось на боеспособности солдат, показывает следующее свидетельство очевидца (русский перевод: Борис Ентин, 2000)2:

"Рассказывает Барух Орион (Люкси), командир взвода, дислоцированного в районе Бейт-Джиза:

Мы выехали из Хульды на автобусах в сторону Бейт-Джиза. По дороге я снова объяснил своим бойцам, как следует двигаться боевым порядком и как следить друг за другом во время движения. Затем мы вышли из автобусов и около двух километров прошли пешком. Я занял позиции возле Бейт-Джиза. Утром, когда началась жара и появилась мошкара, даже такой еврей, как я, не мог воспользоваться биноклем, потому что мошка залепила мне глаза. Мошкара забиралась даже в уши, и некоторым бойцам становилось по-настоящему плохо. За фляжками я следил строго. Я раздал фляжки всему своему взводу. Находясь в бездействии, снедаемый мошкарой, я ни на чем не мог сосредоточиться. Новые репатрианты начали ломаться и физически, и психологически. Они выходили из строя один за другим. В конце концов у меня одного осталась четверть фляжки воды. Это был мой неприкосновенный запас. Я и мои командиры отделений обходились без воды. Ко мне подполз репатриант, поцеловал ногу и сказал на идиш: "Или убей меня, или дай напиться". Я не дал ему воды. Эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами. Я не дал ему воды, потому что моя фляжка стала неприкосновенным запасом всего взвода.

Это была настоящая война с нехваткой воды, мошкарой и хамсином. Все это могло вывести из строя целый взвод. Только три или четыре бойца как-то держались. Потом началось отступление - это было настоящим кошмаром. Мы видели, как наши бойцы пытаются укрыться от огня, а арабы продолжают преследовать их.

Батальон отступал беспорядочно. Мы пытались хоть чем-то помочь отступающим, но сделать мы ничего не могли. Воды у нас не было.

Спустя некоторое время все же начались организованные действия. Потихоньку начали подбирать раненых и потерявших силы бойцов. Люди помогали друг другу. Некоторые несли на себе раненых - я не знаю, откуда они брали силы. После этого они падали, но то, что надо, делали. Выглядело все это ужасно. В моем взводе убитых и раненых не было".

Арабы, видимо, меньше страдали от мошкары и хамсина. Их позиции находились на высотах, и, вероятно, мошкары там было меньше. Хотя хамсин, конечно, был такой же. Мы опять видим, прежде всего, просчеты старших командиров, которые планировали операцию без учета многих важных деталей.

Две неудачные атаки на Латрун не смутили Бен-Гуриона, который практически перебрался жить в комнату генштаба. Он приказывал атаковать еще и еще, невзирая на потери, Иерусалим нельзя бросать. Игаль Аллон и Давид Маркус занимались Иерусалимским фронтом. Они пришли к выводу, что атаки на хорошо укрепленные позиции на высотах ничего не дадут. Когда от Бен-Гуриона пришел очередной приказ об атаке, они отправили к нему Рабина объяснять ситуацию.

Выслушав доклад молодого командира бригады, Бен-Гурион позеленел:

"Аллон не сказал мне, что не намерен атаковать Латрун. Игаля Аллона следует расстрелять!"

Видя оцепенение Рабина, он добавил:

"Ты не ослышался".

До трибунала все же дело не дошло.

Урывками Бен-Гурион выполнял и все прочие обязанности главы государства.

"Белую книгу" отменили и всех нелегальных иммигрантов признали легальными гражданами Израиля. Так как денег на войну по-прежнему не хватало, то со всех этих легальных граждан 24 мая собрали первый государственный заем в 20 млн долларов.

Глабб хорошо использовал в Иерусалиме время, подаренное ему умелой обороной Латруна. Его солдаты выбили еврейских бойцов из арабских кварталов и хорошо укрепились на стенах Старого города. Глабб перебросил в Иерусалим полк, который томился бездействием под Наблусом. Никакой серьезной атаки в городе евреи в условиях блокады и полублокады организовать не могли. Все же захватить еврейские укрепления на горе Скопус арабы не смогли, и университет оставался в еврейских руках.

Раздумывая над дальнейшей тактикой под Латруном, Аллон и Рабин поняли, что враждебное население Лода и Рамле в тылу атакующих может в любой момент еще более осложнить ситуацию. Подвоз еврейских пополнений к Латрунскому фронту через эти два города был по-прежнему невозможен.

Они пошли к Бен-Гуриону, и Аллон прямо спросил:

"Что делать с арабским населением Лода и Рамле?"

Бен-Гурион молча сделал выразительный жест рукой, который Аллон с Рабином истолковали как "Гоните их в шею!"

Бойцы бригады "Ифтах" отправились исполнять этот незамысловатый приказ. Жители Лода уходить из своих домов не хотели и их действительно вытолкали практически в шею. Пешком поволокли они свои пожитки к далеким позициям Арабского легиона.

Жители Рамле, узнав, что случилось в соседнем Лоде, решили уступить. Да, да, мы сами уйдем, лишь дайте нам время собраться и обеспечьте транспортом. Им подали автобусы, народ погрузился, их довезли до Латруна, где их приняли солдаты легиона.

Так Рамле и Лод перестали быть арабскими городами. Вокруг этих городов арабы в некоторых деревнях остались, и часть их позже перебралась жить в Рамле.

Тем временем в ООН, в далеком Нью-Йорке, решали, что делать с Палестиной. Нельзя сказать, чтобы делегаты ООН сильно переживали по поводу ближневосточного кровопролития. После ужасов второй мировой войны с ее миллионами погибших любая местная война выглядела как скромный локальный конфликт.

К тому же одновременно шла гражданская война в Китае между сторонниками Чан Кайши и Мао Цзэдуна, где кровь лилась ручьями.

В эти же первые послевоенные годы последовало окончание английского правления в Индии, в результате которого Британская Индия раскололась на собственно Индию и Пакистан. Раскол этот сопровождался межэтническими религиозными волнениями, в которых погибли 500.000. (полмиллиона!) человек и 11 млн (четыре Палестины!) покинули свои дома.

Добавим к этому французскую оккупацию Вьетнама.

Что на этом фоне полторы тысячи убитых на палестинских холмах?

Все же после сопротивления английского делегата ООН приняла постановление об объявлении прекращения огня, которое должно было наступить 11 июня 1948 года.

Перед самым перемирием, видя, что Латрун взять не удается, евреи нащупали тропу среди холмов в обход этого злополучного места. Тропу удалось разровнять до дороги и, начиная с 8 июня, продукты и оружие стали доставлять осажденному иерусалимскому гарнизону и жителям на джипах, мулах и спинах носильщиков. Дорога эта получила название Бирманской дороги, в память об американских поставках снаряжения в Китай через Бирму. Еврейские бойцы в Иерусалиме смогли перевести дух.

Прекращение огня соблюдалось с 11 июня по 9 июля.

Этот месяц ООН попыталась использовать для организации переговоров между воюющими. Для этой цели на Святую Землю еще в конце мая был послан посредником граф Фольке Бернадотт, отпрыск шведской королевской фамилии. Он организовывал перемирие и полагал, что во время перемирия ввоз в воюющие страны оружия должен быть запрещен. В этом с ним согласились все, каждый втайне надеясь на веками отточенную профессию контрабандистов.

Потом граф предложил запретить также и въезд людей призывного возраста. Арабские страны согласились, а Израиль резко воспротивился, считая это условие нарушением свободы иммиграции. Ну почему же нарушение, обиделся граф, старики, дети и женщины пусть иммигрируют, а вот мужчины пусть подождут.

Пришлось согласиться! Тогда Бен-Гурион издал указ о призыве на военную службу 17-летних ребят, холостых мужчин в возрасте 36-38 лет, женатых мужчин до 35-летнего возраста, а также мужчин до 42-летнего возраста на рытье окопов. Он знал, что за время перемирия иракский контингент в Палестине вырос до 15.000. солдат, а египтян стало 18.000.

Бегин, как, впрочем, и Бен-Гурион, пытался использовать перемирие для укрепления вооруженных сил евреев. Разница между этими двумя деятелями заключалась в том, что Бен-Гурион уже мыслил глобально в рамках всего Государства Израиль, а Бегин по инерции все еще оперировал понятиями подпольной и независимой Эцель.

В закупках оружия они не сотрудничали.

Эцель еще до 15 мая начала собирать во Франции добровольцев и закупать вооружение, но это были "ее" добровольцы и "ее" вооружение, не государственное. Присмотрели судно "Альталена", капитаном которого согласился стать профессиональный офицер американских ВМС, и погрузили на него 5000 винтовок, 300 ручных пулеметов, 150 крупнокалиберных пулеметов, 5 броневиков, тысячи бомб и миллионы патронов.

Проволочки за проволочками, когда "Альталена" с бойцами Эцель была готова к отплытию из Марселя, перемирие уже вошло в силу, а по закону этого перемирия ввоз в воюющие страны оружия был запрещен. Весь этот арсенал сопровождали 800 бойцов-новобранцев Эцель. Бегин связывался с судном по радио.

В своих мемуарах Бен-Гурион пишет, что уже 3 июня он договорился с Эцель, что организация эта просто растворяется в ЦАХАЛе и, соответственно, все ее вооружение становится вооружением ЦАХАЛа. Он полагал, что Эцель не должна закупать оружие за границей от своего имени. Времена мандата кончились, а в государстве все делается от имени государства. Бегин искал компромиссов. Так, по одной версии, он собирался отдать в ЦАХАЛ 80% привезенного оружия, а остальное оставить для иерусалимского отряда Эцель, который в ЦАХАЛ еще не вошел. Впрочем, договаривались тогда на словах и подтвердить или опровергнуть что-то без документов трудно.

Как бы то ни было, 20 июня "Альталена" приблизилась к берегам Израиля. Бегин направил судно не в оборудованный порт, а к берегу у поселения Кфар Виткин, где был простой причал. Прибытие судна явилось прямым нарушением условий ООН. Наблюдатели ООН следили за всеми портами. Хагана знала обо всем происходящем не менее Эцель. Кфар Виткин, так Кфар Виткин, сказал Бен-Гурион, но разгружать судно будем вместе, оружие поступит на наши склады, а уж потом мы 20%, может быть, если не забудем, по возможности, в удобное время направим в Иерусалим.

Бегин отказался от государственных арсеналов, и взаимная подозрительность этих двух лидеров еще более обострилась. Были в окружении Бен-Гуриона люди, которые договаривались до того, что Бегину оружие "Альталены" нужно для захвата власти в стране, для путча, и он вообще ничего не собирается давать ЦАХАЛу.

В ночь разгрузки судна бойцы Эцель, собравшиеся в Кфар Виткин на пляже, с удивлением узнали, что их собираются арестовывать, а груз конфисковать бойцы Хаганы, которые уже были солдатами ЦАХАЛа. Ими формально командовал Моше Даян, которого самого на месте не было. Моше Даян как раз отбыл в США, сопровождая гроб с телом Давида Маркуса, нелепо погибшего в последнюю ночь перед прекращением огня.

Бегин был то на судне, то на берегу. Пятая часть оружия была выгружена. Никто никому ничего отдавать не собирался, и солдаты Хаганы открыли автоматный огонь по пляжу. Бойцы Эцель зарылись в песок. Бегин отправился на судно, и выгрузка оружия и добровольцев прекратилась. Оставшиеся на песке бойцы Эцель сдались. У них было 6 убитых и 18 раненых. Погибли также два солдата ЦАХАЛа.

Бегин повел судно к пляжу Тель-Авива, куда оно и прибыло утром 22 июня.

Одновременно на Тель-Авивский променад стали собираться члены Эцель, которых в Тель-Авиве было много. Раз не удалось разгрузить судно ночью в укромном месте, будем его разгружать днем в самом людном месте.

Наблюдатели ООН с интересом следили за подошедшим судном с веранды отеля Каете Дан. Принимая этот фактор тоже во внимание, Бен-Гурион приказал Ицхаку Рабину собрать солдат у отелей Риц и Гат Римон и выгрузке оружия воспрепятствовать силой: "Ревизионисты хотят захватить Тель-Авив!" После "расстрела" Игаля Аллона и изгнания арабов из Лода Рабин уже ничему не удивлялся. Он раздал гранаты своим солдатам и сел ждать дальнейших приказаний.

Люди Бен-Гуриона очень нервничали, им казалось, что действительно может начаться военный переворот. Это был тот редкий случай, когда Шимона Переса видели с винтовкой в руках.

Ультиматум на судне получили простой: все оружие сдать государству, добровольцев на берег и в государственную армию - время подмандатных индивидуальных армий кончилось.

Бегин отказался, и по судну открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов. Когда первые пули застучали по металлическим частям судна, Бегин не поверил своим глазам. Он выбежал на палубу к громкоговорителю и закричал на берег, чтобы прекратили стрелять. В ответ огонь усилился, и Бегин мог быть убит. Возле него на палубу падали убитые.

Остолбеневшие тель-авивцы замерли на набережной. Мэр Тель-Авива Исраэль Роках побежал к Бен-Гуриону умолять о прекращении огня. Судно все же добили. Густой черный дым заволок море. "Альталена" получила пробоины от орудийных снарядов, в любой момент могли взорваться боеприпасы на самом судне. Бегин впал в беспамятство. К нему приблизился капитан судна, единственный продолжавший сохранять спокойствие, и предложил спасаться вплавь. До берега было метров сто. "Я утону вместе с "Альталеной"!" - воскликнул Бегин. "Судно не утонет, мы на мели", - улыбнулся американец и столкнул Бегина в воду. Он плыл к берегу среди голов добровольцев и бойцов Эцель. Огонь с берега не прекратился! Пулеметы стреляли по плывущим. Люди Эцель на берегу бросились спасать выплывших.

Бегин исчез.

Его искали и хотели арестовать. В бою погибли 14 членов Эцель и два солдата ЦАХАЛа. Раненых оказалось у Эцель - 69 и у ЦАХАЛа - 6.

Когда Даян вернулся с похорон Маркуса из США, все уже было кончено.

"Да благословенна будет пушка, подбившая судно, - ей место в военном музее Израиля", - заключил Бен-Гурион.

После такого наглядного урока при всем накале страстей евреи стали приходить к мысли, что они не на Диком Западе, а в Государстве Израиль в качестве ответственных граждан. Общее государство - общая армия - общие законы.

Все вертелось в те дни в ритме вихря. Назад в Израиль Даян летел тоже при деле. Как раз были отпечатаны первые израильские деньги, и Даяна подрядили сопровождать их как военного. Он прилетел в США со своей женой Рут, но ее в этот специальный самолет не пустили, и она осталась в Америке. Тогда Коллек, который закупал в Америке оружие, отправил ее отвезти важные документы в Рим, а из Рима уже добираться домой. Помимодокументов он дал ей сумку со стеклянными призмами для военных перископов-стереоскопов и рулоны бумаги для вычерчивания военных карт.

Навьюченная как лошадь Рут Даян отправилась в путь и кое-как уже без денег добралась на судне до Хайфы. Когда ее остановили и всем велели уплатить пошлину за ввозимые в страну товары, она уяснила для себя, что за время ее отсутствия в стране появилась собственная таможня. Какая пошлина, это военные материалы, - рявкнула на таможенников жена Моше Даяна. Но таможенники стояли на своем, а денег у Рут не было. Она рассказывала после, что дошла на таможне почти до истерики. Ей так и пришлось оставить все в порту, чтобы позже забрали военные.

После такого грустного периода перемирия бои возобновились 9 июля.

Выяснилось, что евреи, несмотря на все громкие события на пляжах, использовали перемирие с большим толком.

Бои продолжались всего десять дней, но в бой шла уже совершенно другая еврейская армия - хорошо экипированная, достаточно обученная, увеличившаяся в числе. Израильские "мессершмитты" бомбили Амман и успешно сражались с египетской авиацией. Бен-Гурион, однако, действиями авиации был недоволен, считая, что она должна делать больше. Почему мы так мало летаем? - вопрошал он у летчиков. Авиаторы подробно объясняли ему, что один самолет потерпел аварию на взлете из-за разрушения барабана левого тормоза, а у другого самолета стойка шасси разрушилась после приземления из-за отказа механизма замка, а у третьего самолета отказали двигатель и топливный насос, а у четвертого самолета отказал двигатель из-за разрыва шва радиатора и потери гликоля, а у пятого самолета...

Все сводилось к тому, что евреям приходилось летать на всяком ветхом хламе, оставшемся от мировой войны. В Америке, например, Коллек закупил четыре списанных самолета "констеллэйшн" по 15 тыс. долларов за штуку, и один из них разобрали на запчасти, чтобы привести в норму остальные три. Выслушав очередной доклад о разрыве шины при посадке, Бен-Гурион замолчал и авиаторов более не трогал. Во время войны многие авиарейсы в Палестину были отменены, и доставать запчасти было целой проблемой.

Полагая Египетский фронт основным, ЦАХАЛ прорвал египетскую оборону по линии Мадждал-Фалуджа и отбил у врага Негбу, Беэрот Ицхак, Ибдис и Бейт Аффу.

На иерусалимском направлении, не опасаясь более Лода и Рамле, евреи предприняли очередную атаку Латруна и опять неудачно. Связь с голодающим Иерусалимом продолжилась по Бирманской дороге.

В Галилее удалось захватить Назарет и постепенно подчинить себе весь север от Хайфы до западного берега Кинерета. Сирийцы пытались атаковать в верховьях Иордана, в долине Хула, но неудачно.

ЦАХАЛ попытался вернуть Мишмар Ха-Ярден - тоже неудачно. ООН поспешила с новым перемирием, которое было объявлено 18 июля.

За день до этого, 17 июля, решено было переименовать палестинский фунт в лиру, которая и стала первой официальной израильской валютой. Сначала лира, равняющаяся, как и палестинский фунт, на фунт английский, была валютой весомой. Самой крупной новой банкнотой была банкнота в 50 лир.

Напряженно переживали сами палестинцы, как земля их отцов и дедов делится между несколькими государствами, а они только наблюдают за этим. У иерусалимского муфтия был двоюродный брат Джамаль Хуссейни, который теперь представлял в Каире интересы палестинских арабов. К 31 августа он полагал численность палестинских партизан, которые не входили в армии арабских стран, в 10.000.

Но лидеров на местах не было. и страна уплывала из рук. Хуссейни полагал арабское отступление политической игрой, так как был уверен, что арабские силы превосходят еврейскую армию.

Вместе с перемирием граф Бернадотт, высокий и худой аристократ, снова вышел на сцену. Ему помогал еще один швед, генерал А. Лундстрем, такой же высокий и такой же худой. Оба представителя вечно нейтральной Швеции прибыли в военных мундирах, на которых светились планки орденов неизвестно в войне против кого полученных.

Бернадотт мыслил себя большим дипломатом. Во время второй мировой войны он был в Красном Кресте и даже с Гиммлером умудрился вести переговоры. Граф решил не придерживаться резолюций ООН, раз их все равно никто не выполняет. Он предложил следующий план урегулирования спора вокруг палестинской земли. Воевали все не зря, поэтому евреям достанется то, что они успели завоевать, кроме Хайфы и Лода, но еврейского государства не будет. Вместо этого будет союз двух субъектов - Израиля и Трансиордании - типа федерации. Негев - иорданцам, территорию предполагавшегося арабского государства - тоже иорданцам.

В результате все участники конфликта, кроме короля Абдаллы, обматерили Фольке Бернадотта. 15 июля 1948 года представитель Украины в Совете Безопасности ООН резко осудил план графа, согласно которому территории Негева и Галилеи рекомендовалось передать Иордании, охарактеризовав его как план, имеющий целью уничтожение Государства Израиль.

Но более всего его возненавидели члены Лехи. Нельзя сказать, чтобы Бен-Гурион был в восторге от шведских выкладок, но он хоть в лицо графу не ругался. Все равно после успехов на фронтах и при желании еще больших успехов мир в целом воспринимал его и его коллег как опасных и агрессивных экспансионистов. В глазах же Лехи Бен-Гурион выглядел как голубок, согласный на любые уступки. Лехи командовал в то время триумвират, состоящий из Ицхака Шамира, Исраэля Эльдада и Натана Еллин-Мора.

Они решили, что от ооновского посланника ждать ничего хорошего не стоит, и так как он не предлагает евреям Иерусалим и земли по обе стороны Иордана, то его надо убить. Слов на ветер эти люди не бросали и принялись готовить покушение.

В очередной раз Бернадотт и Лундстрем прилетели в Израиль в пятницу17 сентября 1948 года. При себе граф держал группу военных наблюдателей ООН из разных стран. Весь день он ездил по Иерусалиму, а вечером поехал на встречу с еврейским комендантом Иерусалима Довом Иосифом. При группе состоял израильский офицер связи, капитан Хильман.

Проезжая по улицам прифронтового города, никто не удивился, когда их остановил небольшой еврейский патруль. Хильман закричал на иврите, чтобы их пропустили. Трое евреев двинулись вдоль машин, и Хильман с ужасом увидел, что вооружены они автоматами "шмайссер".

Дойдя до седана с графом, один из членов Лехи, Иехошуа Коэн, сунул дуло "шмайссера" в открытое окно машины и полоснул очередью по заднему сиденью. В Бернадотта попало шесть пуль, остальное досталось сидевшему рядом французскому полковнику Андре Пьеру Серо. Оба скончались. Выстрелив по шинам первой машины в конвое графа, бойцы Лехи сели в джип и уехали. Графа привезли в больницу Хадасса уже мертвым.

Бен-Гуриону все эти выходки Эцель и Лехи уже давно были поперек горла. Если случай с "Альталеной" помог ему расправиться с Эцель, то убийство посланника ООН поставило крест на деятельности Лехи.

Бен-Гурион объявил террористов вне закона, всех, кого знали, арестовали, но таинственный Ицхак Шамир ареста избежал. Еллин-Мор же получил 8 лет. Большинство жителей Израиля не поняли смысла этого убийства. Так ли уж много зависело от личности графа?

В этот грустный день, 30 сентября, до Израиля наконец добрался его первый президент - Хаим Вейцман. По пути из США он останавливался в Женеве, где ему делали глазную операцию. Вейцман был стар и болен. Все же сначала он попытался занять место человека, участвующего в принятии решений. Попытка его успехом не увенчалась, и Бен-Гурион не уделил ему ни крупицы власти. По иронии судьбы под Декларацией Независимости Израиля подписи Вейцмана нет.

Подпись Голды Меир под Декларацией есть, но ее самой в момент прилета Вейцмана в Израиле не было. 3 сентября она прибыла в Москву в качестве первого посла Государства Израиль, по неприятному совпадению, в день похорон министра Жданова.

27 июня 1948 года в Тель-Авиве и Москве было официально объявлено об обмене официальными представителями между двумя странами. Полномочным послом Советского Союза в Израиле был назначен П.А. Ершов. Посольство СССР в Тель-Авиве открылось 10 августа 1948 года. Посольство Израиля в Москве было открыто 6 сентября 1948 года.

Меир должна была улететь в СССР еще летом, но попала в автокатастрофу, сломала ногу, а после в качестве осложнения получила тромбофлебит, который хорошо заметен на многих ее поздних фотографиях. Только 26 августа 1948 года в Тель-Авиве обществом дружбы с СССР в связи с отбытием Голды Меир в Москву был организован вечер, на котором она, в частности, заявила:

"Мы должны развивать взаимопонимание и дружбу с Советским Союзом. Я хочу, чтобы была создана прямая и тесная связь с советскими евреями. Я хочу работать с ними в дружеской атмосфере и стремлюсь завоевать их дружбу. Я хочу, чтобы эта прямая связь привела нас к хорошим отношениям с евреями Советского Союза".

Она прибыла к московскому двору столь же небогато одетая, как прибыла принцесса Ангальт-Цербстская ко двору императрицы Елизаветы. Вручать верительные грамоты ей надлежало 11 сентября. Она надела длинное черное платье с длинными рукавами, а все ее украшения состояли из нитки жемчуга ценой в 10 долларов.

Процесс вручения грамот был снят документалистами, и евреи Тель-Авива вместе с пропыленными солдатами с фронта пришли в кинотеатр посмотреть кинохронику. Когда они увидели, как навстречу Председателю Президиума Верховного Совета СССР Швернику царственно сияя идет высокая еврейская женщина, посол их Израиля, весь зал заорал: "Голда шелану!" - "наша Голда!". И люди плакали. Их инертность прошла окончательно, и они, наконец, ощутили сердцем, что они более не жители подмандатной территории и не гонимая нация, а граждане суверенного Израиля. Да, у них появилось свое государство, да еврейская мечта сбылась, и израильские солдаты были готовы растерзать любого, кто встанет между ними и их новым будущим.

Что началось на фронте! Война возобновилась 15 октября с атаки на египтян. Их выбили из Беэр Шевы, района Бейт Гуврин и отбросили от Ашдода до Газы. Пустыня Негев уже не ощущалась потерянной. Мало того, часть египетских войск попала в окружение под Фалуджей.

Затем 28 октября пришла очередь ливанцев и сирийцев. Ливанцев гнали за границу уже по их территории до реки Литани. Сирийцев оттеснили на Голанские высоты. Сюрреалистические "мессершмитты" с шестиконечными звездами главенствовали в воздухе.

Тем временем 24 ноября 1948 года на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН СССР предложил проект решения о немедленном выводе арабских армий, вторгшихся в Израиль. Представитель Советского Союза Киселев заявил, что Израиль был создан в результате вооруженной борьбы за свободу и независимость.
В декабре евреи вновь взялись за египтян. Негев еще не был полностью освобожден, а город Газу атаковать было очень сложно. С августа командовал Южным фронтом Игаль Аллон. Он был командиром всего Пальмаха, но, когда Бен-Гурион перевел его на Египетский фронт, получилось, что Пальмах начинает утрачивать свое собственное центральное руководство. Вместе с Аллоном на фронт отправился и Рабин, а Хаим Бар-Лев и Давид Элазар командовали там же батальонами. Оба прошли потом через должность начальника генштаба. Аллон решил атаковать Газу с ее тылов - со стороны Синайского полуострова.

Операция получала название "Хорев", и воевать на юге пришлось бригадам "Негев", "Харель" и "Голани". Теперь у евреев были и танки, и джипы. В боях принимало участие и подразделение "Командо Царфати", состоящее из добровольцев-головорезов из французских колоний в Северной Африке. Ими командовал сорвиголова Тедди Диуфра, в прошлом французский офицер.

Охват Газы через Синай удался, израильские солдаты подошли к Эль-Аришу, который находится на полпути между Газой и Суэцким каналом. В воздушных боях израильтяне сбили несколько египетских самолетов, а когда поймали выпрыгнувших с парашютами летчиков, с удивлением обнаружили, что это англичане. По иронии судьбы, вместе с англичанами в египетской армии воевали и их недавние враги немцы.

Немцы попали в армию короля Фарука из лагерей военнопленных, находившихся на территории Египта. Когда пленных из этих лагерей стали отпускать домой, многие не захотели возвращаться в разбитую, голодную и униженную Германию, а пошли воевать против евреев. В разгар этих жарких боев Бен-Гурион отдал приказ о прекращении деятельности штаба Пальмаха. Помимо самих пальмахников против этого была и партия Мапам, но Бен-Гурион сумел доказать, в ЦАХАЛе лейб-гвардия не нужна.

На войне нет государственных границ, но они есть в политике. Аллону, переживающему расформирование Пальмаха, прислал телеграмму Игаль Ядин с предложением прекратить наступление на египетской территории. На Ядина давил Бен-Гурион, а на Бен-Гуриона давили США и Англия. Ох, как не хотелось выводить войска с Синая! Но операция на египетской территории уже никак не походила на освободительную войну. Пришлось отступить.

В результате вся территория, которая с тех пор стала называться "сектор Газа", осталась у египтян. Как потом выяснилось - надолго, последнее и окончательное перемирие было объявлено 7 января 1949 года. Египтяне к этому времени оставались единственными израильскими противниками.

Действительно, бои вокруг Иерусалима увяли сами собой еще в ноябре 1948 года. В последнюю фазу войны, с 23 июля, военным комендантом Иерусалима был Моше Даян.

Он вступил в переговоры с иорданским полковником Эль-Телем, и они спокойно стали делить захваченный у ООН город. Масса взаимопонимания. Отложив далеко в сторону резолюцию ООН, они намечали будущие границы, стремясь не перерезать коммуникации друг друга. Договорились, например, о восстановлении железнодорожного сообщения между Тель-Авивом и Иерусалимом (первый поезд после перерыва прошел 7 августа 1949 года).

Единственным камнем преткновения оставался Латрун, который иорданцы не хотели уступать. Король Абдалла пытался торговаться насчет возвращения части беженцев в Лод и общей границы между ним и Египтом, но уже после прекращения огня в марте 1949 года евреи тихо и без особой стрельбы заняли Эйлат, и Абдалла успокоился.

Эйлат брали 10 марта 150 человек на 25 машинах. Так как ни египтяне, ни иорданцы не стали воевать за побережье Акабского залива, то, спасая лицо, первые заявили, что Бен-Гурион послал к Эйлату 1500 человек и танки, а вторые - что Эйлат брали 3000 еврейских солдат. После войны загорать на пляже и нести патрульную службу осталось 27 бойцов.

Хотя в Палестине целый год бушевала война, это не означает, что жизнь в стране замерла. В университеты, например, на 1948-1949 учебный год поступило 405 абитуриентов. Всего в этом году в университетах Израиля училось 1635 студентов.

?

Переговоры об окончательном перемирии шли на острове Родос с февраля по июль 1949 года при посредничестве американцев. Это были именно переговоры о перемирии, так как арабские страны не собирались признавать Израиль как государство. Обсуждались лишь итоги закончившейся войны.

Игаль Ядин, Моше Даян, Ицхак Рабин и другие израильские военные до хрипоты спорили с арабскими генералами о линиях разъединения войск, водя заскорузлыми пальцами по замусоленным картам Палестины. На политическом уровне американцы пытались добиться большего, чем просто военное перемирие, но арабы, во-первых, требовали от американцев экономической помощи, а во-вторых, пытались заставить Израиль принять назад 250.000. беженцев. Израиль компромиссно соглашался на 100.000., но так как экономической помощи арабским странам никто не обещал, политических решений Родос не дал.

Иракцы сдали свои позиции Арабскому легиону и ушли к себе. Домой вернулись 10.000. солдат без снаряжения, которое солдаты и офицеры распродали, так как несколько месяцев не получали зарплаты и довольствия. Казна Ирака была пуста, добыча нефти упала наполовину, торговый дефицит составил 38 млн фунтов стерлингов. На Родос бедные, но гордые иракцы не поехали, и Ирак официально остался в состоянии войны с Израилем.

Быстрее всего договорились с Египтом. Это и понятно, у 29-летнего египетского короля Фарука Первого проблем в жизни хватало и без Израиля. Тринадцать лет был он королем, 11 лет женат на красавице королеве Фариде, а наследника у него не было. Это поважнее Негева. Король как раз затеял развод со своей женой. Граница между государствами прошла по почти прямой линии от Эйлатского залива в направлении Средиземного моря, и лишь палец сектора Газы выдавался на север вдоль морского побережья.

Договор подписали 24 февраля. Израильтяне, выиграв войну, вбили свой гвоздь в гроб Королевства Египет, которому осталось существовать три года.

С ливанцами договорились 23 марта. Израильтяне отошли от реки Литани до бывшей северной границы английской Палестины.

С иорданцами торговались до 3 апреля, причем сам король Абдалла еще до Родоса в январе встречался с Моше Даяном и Моше Шаретом. Церемонно желая здоровья Вейцману и Бен-Гуриону, король осведомился тогда о Голде Меир.

"Она сейчас послом в Москве, Ваше величество", - ответил Даян, "Халуха хунак, халуха хунак!" - оставь ее там, оставь ее там - замахал руками король.

И он с дрожью в голосе поведал, как железная Голда загоняла его в угол 10 мая прошлого года:

"Ты представляешь, накануне войны мне, королю, женщина ультиматумы ставит!"

"Голда шелану!" - с нежностью подумал Моше Даян.

Уже 20 апреля Голда Меир вернулась из холодной и постылой ей Москвы в солнечный Тель-Авив. С самого начала она не хотела ехать в Москву.

"Наконец-то у нас есть государство. Я хочу быть здесь, а не за тысячи миль отсюда".

Перед самым отлетом в СССР она сломала ногу. В Москве она произвела фурор, придя на субботнюю службу в синагогу и воспламенив московских евреев. Ее первый приход в синагогу был сюрпризом, только раввин Мазэ знал об этом, (во время службы, благословив Сталина, раввин затем предложил помолиться за Голду Меир), зато через неделю об этом знала вся Москва.

Меир побеседовала с женой Молотова на идиш, та была еврейкой, но никаких дипломатических успехов на советской земле за ней не числится. Великой дружбы с великим советским народом, строителем коммунизма, у нее не возникло.

Уже 15 сентября 1948 года, через пять дней после открытия израильского посольства, заместитель министра иностранных дел Советского Союза В. Зорин заявил Голде Меир:

"Еврейская проблема существует и будет существовать только в странах, не идущих по социалистическому пути. Именно из этих стран евреи будут репатриироваться в Израиль, и задача Израиля - абсорбировать их... Разумеется, даже после значительной репатриации во всех капиталистических странах останется жить много евреев, и ради их благополучия необходимо бороться не только за Израиль, но и за демократизацию во всем мире. В каждой стране есть активные прогрессивные силы, и само создание Государства Израиль - не что иное, как проявление влияния этих сил. Не случайно демократические страны были первыми, признавшими Израиль. Мы надеемся, что Израиль пойдет по пути прогресса".

Затем, 21 сентября 1948 года в газете "Правда" была опубликована статья советского еврейского писателя Ильи Эренбурга, члена руководства Еврейского антифашистского комитета в Москве и одного из самых известных тогда представителей советской прессы. Суть его статьи:

"Израилю - да! Репатриации советских евреев в Израиль - нет!"

В своем стиле Эренбург писал:

"Советское правительство первым признало новое государство, энергично протестовало против агрессоров, и, когда армии Израиля отстаивали свою землю от арабских легионов... все симпатии советских людей были на стороне обиженных... Кроме вторжения англо-арабских полчищ Израиль знает иное вторжение, менее громкое, но не менее опасное, - англо-американского капитала... американские проекты концессий и военных баз - вот что угрожает Израилю... Во главе Государства Израиль не стоят представители трудящихся... "еврейский вопрос" может быть разрешен повсеместно только общим социальным, а, следовательно, и духовным прогрессом... я знаю, что разрешение "еврейского вопроса" зависит не от военных успехов в Палестине, а от победы социализма над капитализмом... Мракобесы говорят, что существует некая мистическая связь между евреями мира... эта связь порождена антисемитизмом... Это солидарность оскорбленных и возмущенных...

Конечно, есть среди евреев и националисты и мистики. Они создали программу сионизма, но не они заселили Палестину евреями... и заставляли их искать - не счастья, а права на человеческое достоинство...".

Эта статья ознаменовала начало поворота в отношениях Советского Союза к Израилю. Статья представляла собой, по сути дела, предостережение Израилю не соблазняться американским капиталом, чтобы не потерять свою независимость, и не поощрять евреев СССР к репатриации в Израиль, так как это может привести к политическому конфликту между ним и советской властью, к конфликту между Израилем и советскими евреями.

29 ноября 1948 года И. Эренбург в своем разговоре с М. Намиром, состоявшемся в Москве, сказал, что евреи Советского Союза воевали против Гитлера не только из-за антисемитизма, они проливали свою кровь, чтобы защитить свою страну и ее строй, которому они преданы душой и сердцем, и они никогда не откажутся от своего советского гражданства. И если Израиль не поймет, что в СССР больше нет никакого еврейского вопроса и что следует оставить в покое евреев Советского Союза и воздерживаться от каких бы то ни было попыток склонить их к сионизму и репатриации в Израиль, то это вызовет резкое противодействие как со стороны властей, так и со стороны евреев, и Израиль окажется в проигрыше. Это, закончил Эренбург, дружеский совет.

Мало того, 7 февраля 1949 года был заявлен первый советский протест посольству Израиля в Москве, в котором предъявлены обвинения по двум пунктам:

1. Посольство занимается рассылкой писем гражданам Советского Союза еврейской национальности, призывает их покинуть СССР, отказаться от советского гражданства и репатриироваться в Израиль. Так как эта деятельность является противозаконной и не согласуется со статусом дипломатического представительства, министерство иностранных дел Советского Союза рекомендует израильскому посольству прекратить ее.

2. Посольство выпускает и распространяет информационный бюллетень в нарушение правил, принятых в Советском Союзе. Посольство должно прекратить выпуск этого бюллетеня3.

Не получилось у Меир выполнить и основную просьбу Бен-Гуриона - договориться о прямой закупке оружия у СССР. Бен-Гуриона можно понять, он великолепно знал, почему Чехословакия смело продает ему вооружение. Он решил мыслить глобально. Размышления о военном сотрудничестве с СССР зашли так далеко, что уже 5 октября 1948 года военный атташе израильского посольства в Москве обсуждал с советским военным руководством возможность подготовки командного состава армии Израиля, поставки трофейного немецкого оружия и возможные военно-морские или военно-воздушные базы СССР в Израиле.

Через месяц Голда Меир и М. Намир представили заведующему отделом Ближнего Востока министерства иностранных дел Советского Союза подробный список военного оборудования. Реакция чиновника МИДа была по-служебному сдержанной. Уходя от прямого отрицательного ответа, он высказал опасение, как бы об этих переговорах не стало известно, так как ООН запрещает поставки оружия сторонам, замешанным в конфликте. Он добавил, что это не только повредит СССР, но и усложнит положение Израиля. У друзей арабских стран есть преимущество, связанное с их географическим положением. У них есть склады в данном регионе, и они смогут тогда открыто и в широких масштабах делать то, что сейчас они вынуждены делать тайно и в ограниченной степени. В общем, отказал.

Понятно, что Меир не терпелось убраться из Москвы как можно быстрее. Денег у посольства было очень мало, иногда послу Израиля приходилось самой выбивать ковры и мыть посуду.

Холодным днем 14 февраля 1949 года Голда Меир прощалась с министром иностранных дел Советского Союза Вышинским по окончании срока пребывания ее на посту посла.

"Мы твердо решили проводить нейтральную внешнюю политику, - объясняла она в последний раз одиозному Вышинскому, - не присоединяться ни к одному из блоков и не вступать ни в какие объединения государств, направленные против той или иной сверхдержавы, и в особенности против Советского Союза... Мы решили хранить нейтралитет, это желание и цель всех лидеров, ответственных за руководство нашей страной... Твердо наше решение сохранить нашу независимость и не предоставлять наших территорий для размещения военных баз Великобритании или какой-либо другой страны...".

Возвращалась же Голда в Израиль по очень веской причине. Ее назначили министром труда в первом нормально избранном правительстве Израиля.

Выборы первого правительства и первого парламента, Кнессета, проходили 25 января 1949 года, когда народ еще приходил в себя после победоносной, но кровавой войны. Решили иметь 120 мест в Кнессете и 12 министерств. Правом голоса обладали 506.867. человек.

Эти полмиллиона выборщиков умудрились разбиться на 21 партию, включая женскую партию ВИЦО, Ассоциацию йеменитов и Демократический список Назарета.

Несмотря на такое разнообразие, сильной предвыборной борьбы не было по двум причинам: во-первых, с 1931 года партия "Мапай" была однозначно доминирующей партией вишуве, а во-вторых, в это тяжкое послевоенное время в политике не было проблемы, которая могла бы по-настоящему расколоть общество. Все же проголосовало почти 87% граждан.

Четыре религиозные партии, "Мизрахи" (образована в 1902 г.), "Ха-поэль хамизрахи" (1922 г.), "Агудат Исраэль" (1912 г.) и "Поалей Агудат Исраэль" (1922 г.), перед выборами объединились в единый Религиозный фронт. Именно благодаря этим четырем религиозным партиям полувековой давности, у в целом светского Израиля до сих пор нет конституции и не ездят автобусы по субботам.

Получилось это следующим образом.

На выборах в Кнессет первого созыва родная партия Давида Бен-Гуриона, "Мапай", получила больше всего голосов - почти 36%. Бен-Гурион стал премьер-министром, и будь его воля, автобусы бы по субботам ездили. Но у религиозного блока было чуть более 12% голосов, и Бен-Гуриону при формировании коалиционного правительства пришлось пригласить ортодоксов войти в это правительство, так как договориться с крупными партиями вроде "Мапам" и "Общих сионистов" он не смог. Кроме вышеупомянутых "Мизрахи", "Ха-поэль ха-мизрахи" и "Агудат Исраэль" в правительство вошла и еще одна религиозная партия, Сефардская. К своим 46 мандатам Бен-Гурион добавил 16 мандатов религиозных.

Коалиция есть коалиция, каждый член предъявляет свои требования. Что правильнее выбрать: требование соблюдать Тору (16 мандатов) или призывы ревизионистов Бегина ("Херут", 14 мандатов), коммунистов (4 мандата) и арабов (2 мандата)?

В своей 800-страничной автобиографии Давид Бен-Гурион подробно описывает первые израильские коалиционные переговоры. Его задачей было не допустить противостояния религиозной и светской частей новорожденного израильского общества, и он очень осторожно обсуждал с кандидатами на министерские посты программу будущего правительства. Впрочем, как меланхолично заметил Бен-Гурион в своей "Персональной истории Израиля", кандидаты более интересовались распределением портфелей, нежели программой правительства. Религиозный Фронт, например, разделил все министерские посты на важные, средние и малозначительные. Следуя этой классификации, ортодоксальные евреи требовали для себя одно важное министерство, одно среднее и одно малозначительное. В конечном итоге, в 1949 году ортодоксальные евреи получили министерство социального обеспечения, министерство по делам религий и министерство внутренних дел и иммиграции.

Бен-Гурион в подробностях описывает в мемуарах все свои маневры. Религиозный Фронт на ультраортодоксальных позициях не стоял, и его лидеры, выдвигая свои пожелания, рубашки на себе не рвали. Конечно, вы совершенно конченные для иудейской религии люди - у вас зрелые девушки по кибуцу в трусиках гуляют, но, в конце концов, это ваше личное дело.

Получилось, что раввины первыми предложили компромисс.

Религиозный Фронт, входя в правительственную коалицию, вовсе не настаивает на том, чтобы заставить всех жителей государства исполнять предписания дня субботнего. Но хотелось бы, чтобы суббота в стране Израиля была все же субботою, шаббатом.

В ответ на это Бен-Гурион выдал реформистскую фразу:

"Еврейский закон может быть принят везде, где он отвечает условиям современной жизни".

Суббота, сказал он, будет в Израиле, несомненно, выходным днем, но при условии, если ее можно будет соблюдать облегченно. В субботу должно быть позволено пользоваться, например, телефоном или телеграфом. Израилю обязательно должна быть придана форма еврейского государства, но без ущемления прав мусульман и христиан. Железные дороги, допустим, работать по субботам не будут, но международное сообщение должно функционировать и по субботам.

Ортодоксальные евреи повздыхали, но согласились. Поэтому международный аэропорт Израиля работает и по субботам. Он и носит сейчас имя Бен-Гуриона.

На выборах в Кнессет второго созыва в 1951 году, религиозный блок оказался и вовсе главным союзником Бен-Гуриона и его партии "Мапай" в правительстве.

Такое же положение сохранилось в Кнессете третьего созыва в 1955 году, когда Религиозный Фронт получил 11 мест в парламенте.

Бен-Гуриону, однако, удалось избежать серьезной опасности, исходящей от религиозных партий, заключающейся в самом строении института религии. Иудаизм, как и христианство, ислам и некоторые другие религии, не является демократией. Как в христианстве церковь является не демократическим учреждением, а жесткой иерархической структурой с суровым уставом, так и соответствующие раввинские структуры иудаизма не созданы на принципах свободы, братства, равенства мужчин и женщин, всеобщего избирательного права и идейного плюрализма. Будучи сам человеком далеким от культа, ритуалов, молитв и религиозных предписаний, Бен-Гурион, тем не менее, религией интересовался и серьезно ее изучал. Он, например, приезжал в Бней-Брак, где его ждал мудрец Хазон Иш, чтобы вместе обсудить сложные концепции иудаизма.

В итоге Бен-Гурион сохранил демократические структуры, нормальные для республиканского строя, но при этом сделал теократии некоторые уступки.

В результате Израиль оказался страной более религиозной, чем Британская Палестина. Движение транспорта в субботу прекратилось, было принято употребление только кошерного мяса, началось использование иудейского календаря, религиозные праздники стали государственными праздниками, и, наконец, чуть позже, вырезали всех свиней, расплодившихся за время Британского мандата. Тогда и появился государственный раввинат с двумя главными раввинами - ашкеназским и сефардским, который просто закрепил реальное положение дел на момент создания государства.

Места в Кнессете распределились следующим образом:

"Мапай", лейбористская партия Бен-Гуриона - 46 мест.

"Мапам", социалистическая партия просоветской ориентации - 19 мест.

Религиозный Фронт - 16 мест.

"Херут", ревизионисты Бегина, остатки Эцель - 14 мест.

"Общие сионисты", сионисты без социализма и религиозности - 7 мест.

"Прогрессивная партия", состоятельные либералы из Европы - 5 мест.

Сефардский список, традиционная сефардская элита - 4 места.

Коммунисты - 4 места.

Демократический список Назарета, арабы - 2 места.

"Список бойцов", последний осколок Лехи - 1 место.

ВИЦО, Международная женская сионистская организация - 1 место.

Ассоциация йеменитов - 1 место.

Сформировав правительство, Бен-Гурион привел его к присяге 8 марта 1949 года.

До этого, 16 февраля, Кнессет избрал Хаима Вейцмана первым официальным президентом Государства Израиль. Первыми министрами Израиля стали:

Давид Бен-Гурион - первый премьер-министр и победоносный министр обороны;

Дов Йосеф - министр снабжения и распределения (нормирования), ввел карточную систему на продукты питания (хлеб без ограничений, 60 г кукурузы в день, 58 г сахара, 60 г муки, 17 г риса, 200 г сыра, 600 г лука, 20 г маргарина, а мяса 75 г на человека в месяц);

Раввин Иехуда М. Левин - министр социального обеспечения, выступил против кандидатуры Голды Меир - женщина не может быть министром;

Голда Майерсон (Меир) - министр труда и социального страхования, трудоустройство, безработица, социальное обеспечение - ей это все знакомо по работе в Хистадруте;
Раввин Иехуда Лейб Ха-Коэн Фишман - министр по делам религий, раввинатский суд монополизирует браки и разводы;

Элиезер Каплан - министр финансов, ввел всеобщий подоходный налог с 7 сентября 1949 года;

Давид Ремез - министр транспорта, никакого отношения к транспорту раньше не имел, восстановил железнодорожное сообщение с Иерусалимом;

Пинхас Розенблют - министр юстиции, на основе турецких, французских и английских законов пытается сформулировать законы израильские;

Бехор Шитрит - министр полиции, из Сефардского списка, борется со спекулянтами на "черном рынке";

Залман Шазар - министр образования и культуры, образованием раньше не занимался, вводит закон об обязательном образовании, при нем филармонический оркестр с Леонардом Бернстайном и театр "Габима";

Моше Шапира - министр внутренних дел и иммиграции, узнает, что по данным переписи ноября 1948 года в стране живут 718.000. евреев и около 70.000. неевреев, вводит израильские паспорта;

Моше Шерток - министр иностранных дел, пытается получить для Израиля членство в ООН.

Еще 19 декабря 1948 года Советский Союз голосовал за принятие Израиля в ООН. Предложение тогда отклонили из-за отсутствия необходимого большинства голосов, но время шло. Видя, что Израиль уже существует, провел выборы, создал правительство, ввел налоги и определил свои границы, ООН 11 мая 1949 года дозрела до принятия нового государства в состав своих членов.

Так Израиль стал 59-ым членом ООН.

20 марта 1949 года в Декларации принципов Кнессета указывалось, что Израиль будет верен Уставу ООН и будет поддерживать дружеские сношения со всеми странами, стремящимися к миру, в особенности с СССР и США.

А Сирия лишь 20 июля дозрела до подписания соглашения о перемирии. Граница с ней прошла по верховьям реки Иордан и озеру Кинерет. Наконец-то войну можно было по праву считать законченной. Теперь первому правительству Израиля предстояло окунуться в намного более запутанные, сложные и комплексные заботы мирного времени.

Примечания:

1. См.: Шамир Шломо."...Любой ценой"- в Иерусалим/ Пер. с иврита Б. Ентина. Тель-Авив: "Иврус", 2000. С. 144.
2. Там же. С. 100.
3. Много подробнее см. о пребывании Голды Меир в Москве в книге: Говрин Йосеф. Израильско-советские отношения 1953-1967/ Пер. с иврита А. Варшавского. М.: "Прогресс - Культура", 1994.


= ГЛАВНАЯ = ИЗРАНЕТ = ШОА = ИСТОРИЯ = ИЕРУСАЛИМ = НОВОСТИ = ТРАДИЦИИ = МУЗЕЙ = АТЛАС = ОГЛАВЛЕНИЕ =