ИЗРАИЛЬ
ИСТОРИЯ МОССАДА И СПЕЦНАЗА
| |
ИЗРАИЛЬ
|
|
ПРОВАЛЫ И ПРОСЧЕТЫ
АГЕНТ ПО КЛИЧКЕ "ТОМИ"
Летом 1955 года из Египта депортировали двух немецких специалистов,
занимавшихся
разработками новых видов оружия. Эта история вызвала пристальный интерес в
"Моссаде". Глава этого ведомства Исер Харэль был одним из немногих,
кто знал, что оба
инженера являлись израильскими агентами.
Он долго ломал голову над вопросом: на чем же "Моссад"
прокололся, как египтяне
узнали, кем в действительности были эти немецкие разработчики? Только через
год глава
разведки пришел к выводу, что провалу его людей и их последующей депортации
из
Каира способствовала успешная операция важного советского агента, внедренного
в
систему служб безопасности.
* * *
По сведениям израильского еженедельник "Глобус", это
был Зеэв Авни, один из наиболее
опасных и ловких агентов Москвы, работавших в Израиле. У Харэля не было
основательных подозрений против него, официально числившегося в министерстве
иностранных дел, а фактически являвшегося сотрудником "Моссада".
Но не даром Харэль
славился своей интуицией, которая так часто выручала эту секретную службу.
Не
обманула она "маленького Исера" и на этот раз.
Он пригласил Авни для встречи с глазу на глаз, где напрямую
сказал ему:
- Мне известно, что ты - советский шпион!
Смолчи тогда Авни, начни отрицать эти обвинения, то "сэкономил"
бы себе семь лет
"заключения"… Но он сразу же сознался и поведал, что КГБ завербовал
его для
проведения секретных операций против Израиля. На предложение сотрудничать
со
следствием он тотчас дал согласие.
Зеэв Авни (он же - Вульф Гольдштейн) родился в 1925 году в
Риге. Его отец в молодости
увлекался революционными идеями, был активистом студенческого социалистического
движения Латвии. В 20-е годы семья переехала в Берлин, а с приходом Гитлера
к власти -
в Цюрих.
Вульф был высок, силен, на еврея не был похож. Взгляды отца
оказали на него заметное
влияние, и в 15-летнем возрасте он увлекся марксистскими идеями, запоем читал
книги об
Октябрьской революции.
В 1942 году в Швейцарии он встретился с Карелом Вибралом, который
представился как
чешский эмигрант, придерживающийся коммунистических убеждений. В
действительности он был офицером Главного разведывательного управления (ГРУ)
Красной Армии, действовал под подпольной кличкой "Пауль". Он взялся
обучать Вульфа
русскому языку и постепенно завербовал его, дав ему подпольную кличку "Томи".
* * *
После провозглашения независимости Государства Израиль Карел
порекомендовал
Вульфу репатриироваться и ждать от него дальнейших распоряжений. Вопреки всяким
законам конспирации он установил контакт с советским посольством в Израиле
и сразу
представился как "Томи", сообщив, что его куратор - Карел Вибрал.
Тогда атташе по
культуре, в действительности советский агент, попросил Вульфа вернуться в
киббуц, где
тот жил, и ждать указаний.
Авни очень хотелось продемонстрировать свою лояльность к СССР,
он не понимал,
почему так долго бездействует, почему не воспользуются его услугами. В киббуце
его
знали как пламенного коммуниста, глубоко скорбевшего о смерти Сталина.
Только в середине 50-х годов с ним вышли на связь и велели
проникнуть в систему
министерства иностранных дел. Тут помогло знание языков, и Авни приняли на
работу в
дипломатическую миссию в Швейцарии. Именно тогда Вульф Гольдштейн изменил
имя,
став Зеэвом Авни.
После недолгого пребывания в Швейцарии он вернулся в Израиль
и стал рядовым
чиновником МИДа. Его куратором был Юрий Любимов, работавший под прикрытием
первого секретаря советского посольства. Авни стал передавать важную
разведывательную информацию…
В ничего не подозревавшем израильском МИДе им были довольны
и вскоре назначили
атташе по торговле в Югославии. Советские кураторы потребовали продолжения
работы
на них и в Белграде.
К величайшему удивлению Авни, в 1952 году он получил приглашение
в "Моссад", где
его попросили помочь в проведении одной из операций в Европе. Ему поручили
наладить
связь с двумя немецкими инженерами, которые собирались начать работать на
одном из
военных предприятий в Египте. Поскольку он в совершенстве владел немецким
языком,
то считался подходящей фигурой. Авни смекнул, что открывается уникальная
возможность, и когда ему удалось завербовать немцев, попросил, чтобы его перевели
из
МИДа в "Моссад".
Вскоре состоялась встреча с Харэлем, где он предложил себя
в качестве связного с
немецкими инженерами, уже начавшими работать в Египте. Авни сказал главе "Моссада",
что дипломатическая работа ему наскучила, он, дескать, уверен, что подходит
для службы
в разведке. Поделился с Харэлем своим желанием вернуться в Израиль по семейным
обстоятельствам - из-за развода с женой и проблем с дочерью.
Харэль поинтересовался, сколько же лет дочке, на что Авни ответил, что ей
восемь.
Однако шефа "Моссада" насторожило столь горячее желание Авни работать
в его
ведомстве. Но фактов против него не было - только интуиция…
Она-то и подсказывала, что КГБ подослал к нему своего агента побольше выяснить
о
"Моссаде" и его руководителе. Харэль сохранял осторожность: он вежливо
отказал и
решил не назначать Авни куратором немецких инженеров, а предложил оставаться
в
МИДе.
Через несколько дней Авни должен был вернуться в Белград, но
тут Харэль снова его
вызвал. Он не подозревал, что в соседней комнате находятся глава ШАБАКа Амос
Манор
и другие следователи, которые слушают эту беседу. Впоследствии
Авни рассказал об этой
встрече в своей книге.
Встреча получилась драматичной. Харэль кратко приветствовал
его и… сразу же обвинил
в работе на советскую разведку. Авни объяснял впоследствии, что был напуган
и сбит с
толку, опасался, что если не признается во всем, его приговорят к расстрелу.
Итак, через минуту, показавшуюся ему вечностью, он во всем сознался, но подчеркнул:
да, я работаю на советскую разведку, но не стану выдавать своих товарищей.
Харэль
объяснил, что если Авни будет сотрудничать со следствием, ему сохранят свободу.
Шеф
"Моссада" даже подумывал сделать Авни двойным агентом.
Но когда следователи ШАБАКа продолжили допрос, оказалось, что
он упорствует, не
желает рассказывать о своей работе и советской разведке, утверждает, что он
стал
жертвой советского шантажа и ни в чем не провинился, не нанес ущерба безопасности
Израиля. Следователям контрразведки не удалось его сломить, и следствие передали
Иуде
Прагу, следователю тель-авивской полиции, который считался специалистом по
разоблачению шпионов.
Праг сразу понял, что перед ним интеллигентный человек, уверовавший,
однако, в
коммунистическую идеологию. Он решился на психологический трюк: раскрыл перед
Авни доклад Хрущева с обвинениями в адрес Сталина в преступлениях против советского
народа. Но Авни твердил, что быть этого не может, что текст -фальшивка, не
может быть,
чтобы столь высокопоставленный лидер коммунистического мира обвинял самого
Сталина в преступлениях!
"Моссад" передал дело в суд. Процесс проходил при
закрытых дверях. Авни приговорили
к 14 годам тюрьмы. Суд принял доводы обвинения в предательстве и шпионаже
в пользу
СССР. В тюрьме Авни стал раскаиваться в своей измене и признался в том, что
передал в
Советский Союз информацию о тех двух агентах, что и стало причиной их депортации
из
Египта.
* * *
Зеева Авни освободили через 8 лет за примерное поведение. Он
поселился в "мошаве"o
Ришпон около Герцлии, разводил верховых лошадей, открыл частную клинику. Люди,
катавшиеся на его лошадях или лечившиеся у этого интеллигентного господина,
и не
подозревали, что это бывший советский агент, нанесший большой ущерб безопасности
Израиля.
|
|