рав Меир Кахане
| |
рав Меир Кахане |
|
Мы видели груды трупов в лагерях, в которых они убивали нас. Мы стояли в пустых теперь помещениях, где еще совсем недавно наши братья стояли нагими в ожидании смерти.
Мы были там одни и не одни. Рядом с нами витали души тех, кого больше нет, чья кровь лилась как вода, потому что еврейская кровь ценится очень дешево. Мы видели их простертые к нам руки и смотрели в их горящие, терзающие душу глаза, взгляд которых проникал в самую нашу суть. И мы слышали их голоса:
"Никогда больше! Никогда это не должно повториться! Обещайте нам!"
Мы должны выполнить их требование. Для этого и написана эта книга.
ЭТО НЕ ДОЛЖНО ПОВТОРИТЬСЯ!
ГРОБОВОЕ МОЛЧАНИЕ
13 мая 1939 года из гамбургского порта вышел корабль. На его борту находилось 930 евреев, которые покидали страну, в которой родились и в которой были вынуждены оставить все, что у них было. Они без сожаления расставались с этой страной, прощались с прожитой там жизнью. В Германии наступили черные времена, безумие Адольфа Гитлера достигло чудовищных масштабов. Шесть лет правления нацистов принесли с собой террор, концентрационные лагеря, погромы и смерть. Девятьсот тридцать евреев оставляли позади кошмар, который еще вчера был их домом. Они были из тех последних евреев, кому посчастливилось живыми покинуть эту страну арийцев, прежде чем немецкие танки погрузили Европу во мрак.
Во всем необъятном мире, среди всех его стран и народов нашлось лишь одно государство, согласившееся предоставить убежище 930 отчаявшимся беженцам: у них были въездные визы на Кубу, и их сердца были преисполнены благодарности правительству этой страны, единственной, которая готова была их принять...
Евреи, как правило, бывают слишком поспешны в выражении своей благодарности тем, кто говорит, что готов им помочь. Еще до того, как корабль достиг берегов Кубы, правительство Гаваны объявило, что не позволит беженцам сойти на берег. Визы, как выяснилось, оказались недействительными...
Корабль подошел к гаванскому берегу и бросил якорь в двух шагах от чудесного пляжа в Майами, где в это самое время другие американские евреи безмятежно плескались в волнах прибоя, а по вечерам ходили смотреть на собачьи бега. Корабль с беженцами стоял в двух шагах от благословенных мест, где другие евреи загорали, наслаждались знаменитой еврейской кухней и радовались жизни. Как близко от американской нирваны были эти 930 человек и как далеко они были от своего спасения!
Драма разыгрывалась на глазах миллионов американцев. Кубинское правительство оставалось непреклонным. Волна антисемитизма прокатилась по кубинским газетам и политическим кругам, и Гавана продолжала утверждать, что визы недействительны, что она уже принимала евреев... И вообще, как там поживает великий оплот демократии на Севере, Соединенные Штаты Америки? Может быть, там хотят принять несчастных беженцев?
Это был неплохой вопрос. Он стал весьма актуален, когда окончательно выяснилось, что ни Куба, ни какая-либо другая страна не готовы принять еврейских беженцев из Германии. Дело стало неотложным, когда после многодневного бесплодного ожидания немецкий корабль поднял якорь, чтобы отправиться обратно в страну, которая когда-то была для этих людей домом, а сегодня стала порогом смерти. 930 евреев возвращались "домой" - к Гитлеру.
Но что же делали в это время их американские братья и сестры? Какие грандиозные митинги и демонстрации они организовали? Как протестовали они, показывая всему миру, что евреи не могут оставаться равнодушными, когда почти тысячу их соплеменников, плоть от их плоти, кровь от их крови загоняют в ад?
Наверное, еврейские организации и их лидеры, которые спустя пару десятков лет будут с таким пылом бороться за гражданские права негров вплоть до готовности нарушить законы причем, речь тогда будет идти не о лагерях смерти, но о праве негра сидеть в передней, "белой" части автобуса в городе Бирмингем и о его праве пить содовую рядом с тем же фонтаном в городе Джэксон, что и белый, наверное, эти зелоты борьбы за свободу и гражданские права человека взбирались на баррикады ради своих еврейских братьев, которым угрожала смертельная опасность? Наверное, эти великие либералы и гуманисты, которые два десятка лет спустя будут демонстрировать героическую готовность к самопожертвованию в борьбе за отмену расовой сегрегации, - наверное, эти люди были готовы на любые жертвы, чтобы спасти своих братьев из когтей Гитлера?
Увы, молчание было гробовым. Летопись тех лет не содержит упоминаний о каких-либо самоотверженных действиях людей, которые претендовали на звание еврейских лидеров, и организаций, назначением которых была провозглашена защита еврейских интересов. Те, кто позже организовывали марши в защиту прав человека и готовы были поплатиться за это тюремным заключением, даже и не думали о том, например, чтобы приковать себя к ограде Белого Дома и привлечь тем самым внимание к судьбе девятисот тридцати евреев, которые символизировали судьбу миллионов их собратьев, стоявших на пороге уничтожения.
Исключая действия Американского объединенного еврейского комитета по распределению фондов ("Джойнта"), который не является членской организацией и был создан исключительно для оказания помощи беженцам, все усилия еврейского истэблишмента свелись к составлению вполне респектабельных петиций президенту Франклину Делано Рузвельту.
Франклин Делано Рузвельт... У американских евреев было две высших ценности Б-г и Рузвельт, даже не обязательно именно в таком порядке... Рузвельт, за которого евреи голосовали. Рузвельт, чью смерть евреи оплакивали, будто провожали близкого родственника.
Франклин Рузвельт видел, как вдоль Атлантического побережья США 930 евреев отправляют обратно в пасть Гитлеру. Он мог открыть перед ними двери Америки, но не стал этого делать. Он мог спасти не только 930 евреев, но 9 300 и 930 000 евреев... Но ни Рузвельт, ни вожди других демократических стран, на чьих алтарях евреи служили с таким рвением, не пошевельнули и пальцем, чтобы спасти их. Суть политической теории относительности была ясна: когда мир сталкивается с какой-либо проблемой, от евреев требуется помощь ведь они такие гуманисты. Но когда евреи подвергаются преследованиям, гуманность здесь ни при чем: ведь это же чисто "еврейская проблема"...
Рузвельт выслушал просьбу еврейских руководителей и с сожалением сообщил им, что ничего не сможет поделать. Ведь в конце концов в США действует система иммиграционных квот и квота на иммиграцию из Германии уже исчерпана. "Но вы можете расширить квоту за счет будущих лет, пробовали протестовать еврейские лидеры. Пусть эти 930 человек въедут в страну, а квота будущего года или будущих десяти лет будет соответственно сокращена! Блистательный президент, за которого мы голосовали, несомненно, найдет какое-нибудь решение!"
Но нет, президент Соединенных Штатов ничего не мог поделать. Нарушение закона недопустимо. Франклин Делано Рузвельт никогда не нарушал закон. Итак, он сочувствует и глубоко сожалеет, но сделать ничего не может.
И поэтому когда "Сент-Луис" (так назывался тот злосчастный корабль) подошел так близко к Майами, что беженцы на его борту могли видеть огни города, где их собратья-евреи весело проводили время; когда "Сент-Луис" печально проследовал вдоль американского побережья, сопровождаемый сторожевыми кораблями береговой охраны Соединенных Штатов, которым был дан приказ предотвращать любые попытки со стороны беженцев покинуть борт "Сент-Луиса"; когда президент Соединенных Штатов, огорченный тем, что был вынужден отказаться от попытки спасти 930 евреев, отправился отдыхать, лидеры американского еврейства спокойно встретили спустившуюся ночь и тоже отправились по домам. Отдыхать...
Не было шума, не было громких протестов, не было нарушения закона. Не было ничего из того, что позже еврейские лидеры предпримут в разгар борьбы за гражданские права в Бирмингеме, Сельме и Джэксоне. Как воры в ночи, они скрылись, чтобы разойтись по домам.
И когда эти американские евреи отправились по домам, то и тем девятистам тридцати пришлось поступить так же. Отправляйтесь домой, 930 будущих ангелов! Отправляйтесь к Гитлеру...
За их спиной осталась потрясенная, пораженная, возмущенная община еврейских либералов. Кто осмелится сказать, что американские евреи не переживали за своих братьев и сестер? "Нью-Йорк Таймс" мог бы говорить от имени всех еврейских лидеров, организаций и широких масс, когда писал в одной из своих непогрешимых передовиц: "Нам остается лишь уповать на то, что чьи-то сердца смягчатся и где-нибудь найдется хоть какой-то приют для этих несчастных. Круиз "Сент-Луиса" вопиет к Небесам о бесчеловечном отношении человека к человеку".
А ведь и в самом деле... Передовица в "Нью-Йорк Таймсе" провоняла ложью вполне респектабельных людей, чьей единственной данью беженцам была надежда, что "чьи-то сердца смягчатся и где-нибудь найдется хоть какой-то приют для этих несчастных". В умах редакторов "Нью-Йорк Таймса" и еврейских лидеров не возникло и мысли о том, что стоило бы предпринять какие-то действия, которые могли бы способствовать процессу "смягчения сердец". Эти уважаемые джен-тельмены никогда даже и не думали о том, например, чтобы провести демонстрацию с требованием справедливости для 930 их братьев и сестер.
Так те 930 евреев исчезли в водовороте истории. Их убили немцы, но ни один из тех евреев, что молчали в то время, не может и сейчас спокойно спать.
А потом наступила темнота. С ужасающей внезапностью разразилась война, которую все эти пацифисты, либералы и изоляционисты так старались избежать. Все те, кто в свое время прославляли Мюнхенские соглашения, которые несут, якобы, мир, внезапно увидели то, что горстка "поджигателей войны" видела всегда: невозможно избежать участи быть съеденным аллигатором, скармливая ему по очереди своих соседей. Мюнхенские соглашения сделали Катастрофу неизбежной и свободному миру преподали еще один горький урок.
Вторая мировая война началась с ослепляющего немецкого "блицкрига", нацистские танковые дивизии разрезали Польшу, как нож режет мягкое сливочное масло. Спустя короткое время немецкие самолеты разбомбили неспособную к сопротивлению Францию, чья "Линия Мажино" наглядно показала всю несостоятельность тех, кто ее строил.
И тогда мы, евреи, тоже кое-что поняли. Мы поняли, что Гитлер действительно собирается осуществлять свои намерения и уничтожить еврейский народ. Мы поняли, что те, кто предупреждал нас об этом, не были параноиками, как то утверждали наши лидеры. Внезапно стало ясно, что те еврейские "экстремисты", что избороздили польские, литовские, немецкие, чешские, венгерские города и местечки, крича нам: "Евреи, проснитесь! Разгорается великий пожар!", отнюдь не были сумасшедшими, как нам твердили наши специалисты. Мы вдруг ясно увидели, что еврейство Восточной Европы стоит перед лицом полного истребления. Нашему разуму трудно было переварить эту мысль: геноцид? В двадцатом веке?! Геноцид в век демократии, прогресса и науки!?
Но невозможное начало осуществляться. И сколь велика была Катастрофа, унесшая миллионы человеческих жизней, столь велико было крушение либеральных иллюзий. То, что было так трудно переварить нашему разуму, стало действительностью.
То была жуткая пародия на наши мечты и молитвы. Со всех четырех сторон Европы евреи были собраны вместе, но не для избавления, а для тотального истребления. Слухи, в которые невозможно было поверить столь невероятны они были, стали неопровержимыми фактами. Немцы убивали евреев Европы. Они убивали их миллионами. Они травили евреев в газовых камерах, сжигали их в печах. Они истребляли их всех до одного наших братьев и сестер.
Мы знали об этом уже в конце 1942 начале 1943 года. Руководители еврейских организаций знали об этом еще за два года до окончания войны. Об этом знали еврейские лидеры во всем ми-ре. Вожди еврейских организаций в Америке знали, что это Катастрофа, что европейское еврейство методически уничтожается. День за днем. Но они молчали. Их молчанию нет никакого оправдания.
Более того, нашлись американские еврейские лидеры, которые утверждали, что никаких лагерей смерти нет или во всяком случае им об этом ничего не известно. С теми же самыми утверждениями выступал пропагандистский аппарат нацистов. И те и другие лгали.
Мы знали о том, что жителей целых городов загоняли в лагеря смерти. Мы знали о полном истреблении евреев целых районов. У немцев не было милосердия ни к детям, ни к женщинам. Они наглядно продемонстрировали нам, что означают слова Торы: "Для всех вас будет один закон". Мы знали, что означают эти названия: Дахау, Треблинка, Берген-Бельзен и Освенцим.
Освенцим. Там ежедневно травили газом двенадцать тысяч евреев. При помощи своего высококачественного газа "Циклон Б" немцы добились максимальной эффективности. Двенадцать тысяч человек каждый день... В тот день, когда в Америке устраивалась еврейская свадьба, 12 тысяч евреев сгорали в Освенциме. В тот день, когда они устраивали дорогостоящие празднования "бар-мицвы", дня совершеннолетия своих детей, трупы 12 тысяч их единоверцев сгорали в печах. Пока они мило проводили свой воскресный отпуск, 12 тысяч их братьев и сестер помогали решить проблему перенаселенности земного шара. Они знали обо всем этом. Уже в 1942 году они знали об ужасе, имя которому Освенцим.
А ведь как те евреи взывали к нам! Из гитлеровского царства ужасов в свободный еврейский мир доходили письма и мольбы. Среди них выделяется написанное кровью сердца обращение святого раби Михаэля-Дова Вайсманделя из Словакии. Ему удалось переправить письмо еврейским лидерам Турции, Швейцарии и США, в котором он умолял их сотрясать миры, делать все, что в их силах, чтобы помочь их братьям в Европе. "Нет времени! - кричал он. Делайте все, что только возможно! Оставьте всю свою работу, чтобы сделать хоть что-нибудь. Помните, что из-за вашего равнодушия ежедневно гибнет 12 тысяч душ... Неужели все наши обращения значат для вас не больше, чем причитания нищего, стоящего у двери вашего дома? Не первый раз мы рассказываем вам о том, что происходит. Неужели вы верите нашим убийцам больше, чем нам? Пусть Всевышний откроет вам глаза и пусть ваши сердца дадут вам силы спасти в эти оставшиеся часы тех, кого еще можно спасти..."
Раби Вайсмандель не получил ответа на свое письмо. Да и чем он был лучше других, кто вместе с ним умирал в лагерях смерти? Они тоже взывали к нам и тоже не получили ответа. Вожди американского еврейства не смогут сказать: "Мы не причастны к этому кровопролитию..."
А скольких можно было спасти! Евреев отправляли в Освенцим по железной дороге: вагоны, битком набитые осужденными на смерть, катились вперед по железнодорожным рельсам. "Бомбите эти рельсы! кричали нам евреи оттуда. Бомбите мосты, через которые идут эти поезда! Бомбите лагеря смерти, выводите из строя орудия уничтожения!" Чешские подпольщики переправили в свободный мир карты с указанием всех основных железнодорожных линий и лагерей уничтожения. Все, что оставалось делать союзникам, чьи бомбардировщики ежедневно проникали вглубь оккупированных Германией территорий, это бомбить указанные объекты.
Да, это можно было сделать. В письме президенту Всемирной сионистской организации Хаиму Вейцману британский министр иностранных дел сообщил, что "вопрос подвергся тщательному обсуждению", однако предложение не может быть осуществлено "ввиду серьезных технических трудностей".
Соединенные Штаты заняли такую же позицию. Когда еврейские лидеры обратились к Франклину Рузвельту (все еще любимому президенту еврейских избирателей) с просьбой спасти их собратьев, он сочувственно кивнул и заявил, что это невозможно из-за "технических трудностей".
Технические трудности Человек, чьи бомбардировщики могли достичь любой точки земного шара и уничтожить любую цель; человек, чьи самолеты типа В-17 без помех долетели до румынского города Плоешти, не смог преодолеть "технических трудностей" и разбомбить Освенцим.
Предположим, что американский президент говорил правду. В наши задачи не входит осуждать Рузвельта. Но те, кто сегодня верят Рузвельтам, Черчиллям, Ватиканам, это глупцы, которых история ничему не научила и которые обрекают нас на новые катастрофы. Главными преступниками, ответственными за Катастрофу, были не Рузвельты.
Что мы делали в те годы? Вот тот вопрос, который не должен давать покоя нашим окаменевшим душам. Когда Франклин Рузвельт дал отрицательный ответ своим еврейским избирателям, что они предприняли? Что делали лидеры престижных еврейских организаций, которые возникли и существовали, чтобы защищать интересы евреев в то кошмарное из времен? Как они реагировали, узнав, что евреев Европы ждет смерть?
Я знаком с еврейскими лидерами, которые отправились в Миссисипи, потому что их сердца горели желанием помочь своим согражданам в их борьбе за гражданские права. Я знаком с еврейскими лидерами, которые отправились в Джэксон и сознательно нарушали там закон, потому что их переполняла боль за тех, кого притесняли в южных штатах. Я знаком с раввинами, которые отправились в Сельму и подверглись тюремному заключению ради того, чтобы негры имели равные возможности при приеме на работу и при поступлении в университеты и чтобы они могли пользоваться теми же плавательными бассейнами, что и белые. Я знаком с евреями, сидевшими в тюрьмах за то, что они боролись за права негров, пуэрториканцов, мексиканцев и индейцев. Они шли на демонстрации в защиту вьетнамцев, лаосцев, камбоджийцев, греков и южноафриканских зулусов на этих демонстрациях им могли проломить головы и переломать руки и ноги. Я знаком с молодыми евреями, которые бросают в лицо родителям упреки типа "Ваше молчание убивает меня". Их волнует все, что происходит в любом уголке мира. Их не волнует только, что происходит с еврейским народом. Я знаком с евреями, которые не могут спать по ночам, переживая все страдания человечества, но еврейские несчастья проходят мимо них.
Но я не слышал о существовании еврейских лидеров, чья боль об их замученных братьях оказалась бы столь сильной, что они готовы были бы нарушить закон с целью заставить мир прислушаться к стонам несчастных. Я не слышал о существовании еврейских лидеров, которые решили бы не дать миру пребывать в апатии, пока хоть одна еврейская жизнь находится в опасности. Я не слышал о существовании таких еврейских лидеров, которые, увидев, что все законные средства воздействия исчерпаны, а совесть требует от них продолжать борьбу, решили бы приковать себя цепями к воротам Белого Дома, оказаться в тюрьме и тем самым заставить мир встрепенуться. Я не слышал о раввинах, которые вспоминали тогда слова Торы: "Не стой безучастно при виде крови ближнего твоего". Я не слышал, чтобы они призывали своих прихожан выйти на улицы и сидячей забастовкой протестовать против отказа США спасти их братьев.
Представим себе, что произошло бы, если бы лидеры американских еврейских организаций и раввины со всех концов страны призвали евреев Нью-Йорка, Вашингтона, Чикаго и других больших городов провести сидячую забастовку. Представим себе, что евреи - мужчины и женщины, бизнесмены и рабочие, религиозные и нерелигиозные, левые и правые - устраивают сидячую забастовку, выражая тем самым свой гнев и боль. Представим себе, что они вместе со своими уважаемыми лидерами и раввинами требуют: "Бомбите железнодорожные линии и спасите наших братьев, иначе мы не сдвинемся с места!" Нет сомнения, что бомбы были бы сброшены, железные дороги разрушены, а вагоны с их несчастными пассажирами остановлены. Только таким способом могли быть спасены сотни тысяч жизней, если не больше. Это произошло бы, если бы мы выполнили свой еврейский долг, если бы мы вели себя так, как должны были себя вести, если бы еврейская масса и ее руководители не ползли, когда надо идти, и не плелись, когда нужно бежать.
О чем мы говорим здесь? Мы говорим Аhават Исраэль любви еврея к своим братьям-евреям и об отсутствии этой любви. Мы говорим об основе основ еврейской жизни, о том, чего катастрофически не хватало в то страшное время.
Аhават Исраэль любовь к еврейству. Евреи, где бы они ни жили, каких бы взглядов ни придерживались, какой бы цвет кожи ни имели и на каком бы языке ни говорили в данный момент все евреи составляют одно целое - еврейский народ, Израиль. Все евреи братья и сестры, и братская любовь - вот что такое Аhават Исраэль.
Еврейские страдания в любой стране мира это наши страдания. Еврейская радость в любой стране мира это наша радость. Наш святой долг - придти на помощь любому еврею, если он нуждается в ней. Мы должны постоянно помнить о том, чему учили нас великие хасидские "цадики", что евреи составляют единое целое, и мы обязаны любить каждого еврея и должны быть готовы придти ему на помощь в любую минуту. Но мы не пришли на помощь - тогда. Мы не сделали то, что обязаны были сделать и что было в наших силах сделать.
Вопрос, ужасный вопрос, невыносимо жестокий вопрос, который обязан терзать наши сердца и души и не давать нам минуты покоя, - почему?
Почему мы молчали? Почему не сделали для себя того, что потом будем делать для других? Почему тогда не устраивали массовых демонстраций и не взбирались на баррикады? Где был тот еврейский лидер, который призвал бы нас к гражданскому неповиновению, чтобы попытаться спасти тех, кого собирались сжечь, расстрелять, удушить в газовых камерах, из чьих тел собирались варить мыло? Где был тот еврейский лидер, который обратился бы к пяти миллионам американских евреев со словами наших мудрецов:
В то время, когда евреи в беде и кто-то отделяется от своего народа, два ангела подходят и накладывают ему на голову руки, говоря: "Человек этот, отделившийся от общества, не разделит радости общества".
И еще говорят наши мудрецы:
Когда общество в беде, не должен человек говорить: "Пойду себе домой, буду есть и пить, и душа моя будет спокойна..." (трактат Таанит, 11a).
Нельзя сказать, чтобы американских евреев не волновало происходившее. Оно волновало их. Нельзя сказать, что еврейские лидеры попросту не чувствовали еврейских страданий. Это было бы неверно и не в этом была причина молчания. Миллионы евреев Европы отправляли в газовые камеры, и мы знали об этом. Мы знали об этом, но ограничивались ничтожными, бессмысленными, смехотворными попытками что-либо предпринять, а это еще хуже, чем не делать ничего. Тот, кто ничего не делает, знает о своей вине, и есть надежда, что его совесть подтолкнет его на серьезные действия. Мы же уверяем себя, что не были безучастны и душа наша спокойна.
Но шесть миллионов погибли, а мы не сделали того, что могли сделать. Почему?
Найдутся люди, у которых этот вопрос вызовет раздражение: зачем затрагивать такие болезненные темы? Что было, то было, и какой смысл возвращаться к этим страшным периодам еврейской истории?
Но мы обязаны вернуться и найти ответ на этот вопрос. Из-за того, что мы не знали ответа тогда, погибли те шесть миллионов. Мы должны найти ответ, чтобы Катастрофа не повторилась. Мы должны понять, почему наши руководители бездействовали тогда, потому что эти же люди руководят нами сегодня, выступают от нашего имени и говорят, что представляют наши интересы. Мы должны сделать вывод из этого урока истории, чтобы история не повторилась в худшем варианте. Мы обязаны изучать прошлое, чтобы оно не повторилось в будущем с евреями в Советском Союзе.
* * *
Произошедшая в 1917 году в России большевистская революция закрыла одну из самых величественных страниц еврейской истории. Евреи России уже никогда не смогут стать теми, кем они были прежде. Еврейство России с его неистощимой энергией и горячим сердцем гордость всего еврейского народа изменилось неузнаваемо.
В этой стране жили такие гении, как Виленский гаон и р. Ицхак-Эльханан; в этой стране находились такие центры изучения Торы, как "йешивы" Воложина и Слободки; в этой стране сионизм Герцля пустил живые корни и дал таких лидеров, как Жаботинский и Усышкин; в этой стране в еврейских массах было столько красоты и добра, столько внутренней силы и убежденности в своей правоте, что будучи жестоко притесняемы, они лишь еще крепче держались за свою веру; в этой стране евреи видели еврейские сны, жили еврейской жизнью и умирали еврейской смертью; в этой стране отцы несли своих трехлетних сыновей, закутанных в "талесы", в "хедер", чтобы там маленькие евреи начинали изучать "алеф-бейс" и готовиться принять на себя "ярмо царства Небесного"; в этой стране бедность не покидала евреев, но молитвы их были так искренни и сильны, что достигали Трона, проходя сквозь заслон, раз-деляющий Всевышнего и Его страдающих детей.
Все это было уничтожено в 1917 году. На развалинах той страны возникло царство Маркса, феодальная держава Ленина. Коммунизм покорил Россию, и евреи очень быстро поняли, что это означает.
Прежде всего была уничтожена еврейская религия. Коммунизм не собирался терпеть соперников в борьбе за души тех, кем он вознамерился править. С беспримерным, поистине фанатичным рвением служители новой религии искореняли еврейскую веру. Их лучшим помощником была Евсекция еврейская секция большевистской партии. Увы, в этом не было ничего нового. Испокон веков не было больших антисемитов и ненавистников всего еврейского, чем евреи-вероотступники, предатели собственного народа. Евреи-коммунисты в большевистской России с чудовищной энергией искореняли веру своих отцов и дедов.
Раввины и учителя были арестованы и сосланы в Сибирь, школы закрыты, а синагоги превращены в клубы. Было запрещено печатать религиозную литературу. Библию, Талмуд, книги великих законоучителей. Те, у кого сохранились молитвенники, берегли их как драгоценные камни. Религиозные календари больше не издавались, и стало очень непросто узнать, когда наступают праздники.
Религиозных школ не стало, а частное обучение законам еврейской веры было запрещено, и иудаизм в России начал свой путь к гибели. Раввины старились и умирали, а в государственных школах еврейских детей учили, что вера их отцов всего лишь вредный пережиток темного прошлого. Дети росли, ничего не зная о великой истории своего народа. Стена непонимания росла между родителями и детьми.
Древние традиции и обычаи варварски осмеивались и искоренялись. Праздники оказались вдруг орудием буржуазного национализма, призванным охранять дух еврейской обособленности. Было объявлено, что они мешают производству и нарушают рабочую дисциплину, ведь евреи не работают в дни своих праздников. Особой атаке подвергся Песах опасный националистический праздник, когда евреи говорят: "В следующем году - в Иерусалиме!"
Одна из важнейших заповедей еврейской религии, обрезание, была объявлена варварским ритуалом, калечащим тело ребенка, а "бар-мицва", "празднование совершеннолетия духовным уродованием подростка. Еврей, который посещал синагогу, оказывался выброшенным за борт советской системы и подвергался жестоким преследованиям.
С болью в сердце смотрели родители на детей, лишенных духовного наследия, оторванных от своего народа, детей, которые стали жертвой чужим богам, о чем сказано в Торе: "Сыны твои и дочери твои будут отданы другому народу; и глаза твои будут высматривать их в мучительном ожидании целыми днями, и ничего не сможешь ты поделать" (Дварим, 28:32).
Яркое описание трагедии советского еврейства дал пишущий на идише еврейский журналист Шломо Бен-Исраэль, который несколько лет назад посетил Советский Союз и рассказал о том, что видел.
Многие старики продолжают держаться за свою веру с силой, не поддающейся никакому объяснению. Однажды я услышал в одной синагоге дрожащий голос позади себя:
Реб ид, не оборачивайтесь, пожалуйста. Смотрите к себе в "сидур" и делайте вид, что вы ничего не слышите. Мне надо рассказать вам что-то.
Краем глаза я увидел лицо пожилого человека, почти скрытое "талесом", окутывавшим его голову. Дрожащим от слез голосом он начал рассказывать о том, как потерял всю семью: жену, детей, всех близких, кроме одного сына, у которого был уже свой сын, Володя. Пока Володеньке не исполнилось семи лет, дедушка брал его с собой в синагогу. Когда он пошел в школу, учительница строго-настрого запретила школьникам посещать церковь или синагогу. Но Володенька так любил деда, что несмотря на запрет продолжал ходить с ним в синагогу. Пока один ученик не донес на него. Учительница публично отчитала его перед всем классом, сделав суровое предупреждение. С тех пор Володенька не осмеливался ходить в синагогу.
Прошло несколько лет. Около полугода назад восемь хулиганов напали на Володеньку и жестоко избили его. При этом они кричали: "Бей жида!"
С тех пор мальчик всего боится. Он просит дедушку объяснить, почему он еврей и почему все так ненавидят его за это. Старик хотел обучить мальчика еврейской истории, ивриту. Торе, но отец не разрешил, боясь, что его выгонят с работы.
Скоро Володеньке исполнится тринадцать лет, - продолжал старик. - Володенька, сказал я ему, я сделаю для тебя все, что ты только захочешь. Только пойдем со мной в синагогу! Но Володенька не хочет идти...
Старик позади меня плакал. И вдруг он обратился ко мне:
- Прошу вас, дорогой друг, шептал он, - когда вы вернетесь в свободный мир, не оставайтесь безучастным! Расскажите об этом людям! Сделайте все, что в ваших силах. Переверните мир, но помогите нам! Помогите мне! Сделайте что-нибудь, чтобы мой Володенька остался евреем!
Кто же заставил мир прислушаться к плачу того старого русского еврея? Кто перевернул мир, чтобы помочь Володеньке .остаться евреем? Конечно, не американские евреи. А сколько было возможностей! Сколько было удобных случаев заставить советских правителей отпустить евреев! Их можно было заставить. Когда им нужны были западные инженеры и техники . в 20-е годы; когда они стремились получить признание Рузвельта в 30-е годы; когда они отправили в заграничное турне членов своего Еврейского антифашистского комитета, чтобы те уговорили Запад открыть второй фронт... Предпринимались ли хоть малейшие попытки воспользоваться этими случаями? Кто-нибудь требовал от русских расплачиваться за помощь Запада советскими евреями?
Быть может, кто-нибудь вспомнит хоть одну демонстрацию в защиту советских евреев, начиная с 1917 года и вплоть до 60-х годов? Посмотрим правде в глаза: на протяжении почти полувека евреи США не провели ни одной акции протеста против угнетения их братьев в Советском Союзе.
А ведь мы знали о том, что происходит. Мы знали, что истребляется не только еврейская культура, но все еврейское вообще. Другие народы СССР тоже испытывают национальный гнет, их тоже угнетают. Но они, по крайней мере, живут на родной земле, могут обучать своих детей на родном языке, изучать свою культуру и историю. Евреям отказано было во всем этом. То, что позволено другим меньшинствам, евреям запрещено.
цией. У них нет своей территории, своего языка, своего крестьянства. А раз так, то они не являются нацией и должны ассимилироваться. Так заявил Ленин. Сталин, его наследник, объявил, что евреи могут считаться народом "лишь формально". По мнению советских вождей, евреев всего мира не связывают многовековая история и многовековые страдания, у них нет общего языка - иврита, а у европейских евреев - идиша. Было объявлено, что евреи не народ и потому обязаны ассимилироваться. А поскольку они не народ, значит, и своей религии у них быть не может. Советским евреям был оставлен один выход - исчезнуть.
Мы знали обо всем этом и молчали. Наше молчание позволило Гитлеру уничтожить миллионы еврейских жизней, из-за нашего бездействия у миллионов советских евреев отняли их еврейские души. Если бы завтра ворота Советского Союза раскрылись и любому еврею было позволено покинуть эту страну, нет сомнения, что большинство предпочло бы остаться. Каждый такой еврей, каждый Володенька, порвавший последние связи со своим народом, - на нашей совести. В том, что есть сегодня такие евреи, наша вина. Своим полувековым молчанием мы дали советским властям возможность пятьдесят лет подавлять, угнетать, ассимилировать евреев России, убивать душу русского еврейства.
Наши лидеры будут утверждать, что они вели секретные переговоры. Может быть. Но даже если это и правда, у лидеров этих не было ни понимания важности вопроса, ни необходимого упорства, а поэтому переговоры эти были обречены на провал. Еврейские организации направляли послания в Госдепартамент и время от времени посылали делегации в Белый Дом. Эта "борьба" не имела ни малейших шансов на успех. А не добившись успеха, наши лидеры прекратили вообще что-либо делать. "Бунтари", требовавшие применить другие способы борьбы, нашлись среди молодежи, но им связывали руки извечным - "не поднимайте шум, вы сделаете только хуже". И в том, что протесты, уличные демонстрации, активные действия все же начались, заслуга не еврейского истэблишмента, но тех молодых евреев, которые сумели положить конец порочной политике молчания и замалчивания. Эти молодые люди немедленно подверглись нападкам со стороны еврейского истэблишмента, но очень быстро доказали, что только те действия, которые они предприняли, в состоянии привлечь внимание мирового общественного мнения к положению советского еврейства.
Советским евреям угрожает смертельная опасность. И на протяжении последних десятилетий у нас была возможность решительными действиями обратить внимание мира на эту опасность.
После смерти грузинского диктатора в 1953 году советские правители стали весьма чувствительными к реакции Запада на их политику. Это были годы упущенных возможностей, и кто знает, что принесет нам завтрашний день?
Занятые своими собственными проблемами, столь ничтожными по сравнению с проблемами русских евреев, мы склонны забывать о последних годах правления Сталина, о тех кошмарных годах, когда каленым железом вытравливались в России последние ростки еврейской культуры, когда над советским еврейством нависла угроза физического уничтожения. Мы забываем о "деле врачей", о "еврейских космополитах", о том, что уже составлены были списки, по которым евреев должны были выслать в Сибирь. В те годы люди боялись отдаляться от дома - в их отсутствие могли "забрать" членов семьи. В те годы у многих евреев лежал наготове мешок с необходимыми вещами на тот случай, если в дверь постучат...
Всевышний был милостив к советским евреям, и Сталин умер, не успев осуществить свои планы. Но что будет завтра? Захочет ли - а главное, сможет ли - Западный мир оказывать давление на Советский Союз с тем, чтобы не допустить возрождения сталинизма? Запад больше обеспокоен защитой своих достижений, нежели заботой о правах человека в коммунистических странах. Его неспособность и нежелание сражаться за свободу стали сегодня фактом. Эпидемия пацифизма на Западе, его готовность к уступкам и компромиссам означают, что возрастает угроза самому существованию советских евреев.
С другой стороны, сегодня в Советском Союзе на наших глазах происходит чудо. Двадцать пять веков назад Всевышний показал пророку Йехезкелю широкую долину, наполненную иссохшими костями, и сказал ему: "Кости эти - весь дом Израиля!". И прозвучал вопрос: "Оживут ли эти кости?" Мы видели ответ на этот вопрос... Иссушенные кости русского еврейства, молодые советские евреи оживают, разрушая логику своих кремлевских угнетателей.
Лишенные всякой возможности узнать о религиозном наследии своего народа, они приходят в Московскую синагогу, чтобы плясать в праздник Симхат-Тора - праздник "радости Торы". В большинстве своем они не понимают слов, которые поют. Они только знают, что это слова еврейской песни и что это прекрасно. И им достаточно этого. Их ограбили, у них отняли возможность изучать свою историю и национальную культуру. Сегодня они требуют, чтобы им позволили выехать в страну, которую кремлевские вожди называют расистской, фашистской, агрессивной. После десятилетий духовного геноцида они кричат сегодня в лицо своим угнетателям: "Россия, отпусти народ наш!"
Кремлевские вожди вынуждены кое о чем призадуматься при виде десятков тысяч молодых евреев, танцующих еврейские танцы и бесстрашно провозглашающих: "Да здравствует Израиль!" Кое-какие мысли зарождаются и в головах рядовых советских граждан, неевреев, когда перед их глазами евреи открыто выражают свое восхищение "фашистским" государством, чьи летчики сбивают советские самолеты, в которых сидят советские летчики, потому что еврейские летчики лучше русских. Это положение не может продолжаться до бесконечности.
Какие мысли вертятся в головах советских правителей при виде молодого еврея, который приходит в ОВИР и просит разрешить ему уехать в Израиль? Он объясняет, что у него есть тетя в Хайфе, и без этой тети он жить не может, хотя всем ясно, что у него и в Москве есть тетя (а, может быть, даже папа с мамой), и на самом деле все, чего он хочет, - это быть свободным человеком на родной земле, быть евреем и воссоединиться со своим народом. Как долго будут советские правители терпеть подобное положение?
Где гарантия, что русские, известные своей жестокостью и с трудом сдерживающие глубокую ненависть к евреям только потому, что им надо респектабельно выглядеть в глазах общественного мнения на Западе, где гарантия, что они не начнут в один прекрасный момент кровавую расправу над советскими евреями? Кто может поручиться, что советским евреям не грозит катастрофа?
Увы, такая угроза существует. И именно поэтому потому, что у нас нет времени мы не можем позволить себе роскошь созывать международные конференции, на которые будут слетаться сотни еврейских лидеров со всего света, тратя на это тысячи долларов, с тем, чтобы посидеть три дня в удобных креслах и выразить свою солидарность с советским еврейством. У нас нет времени для подобного рода праздного времяпровождения.
Мы должны всерьез задуматься о положении советских евреев. Мы должны прочувствовать ту боль и то отчаяние, которые чувствуют они. Нам надо понять, к чему обязывает нас Аhават Исраэль. Наша обязанность предпринять из ряда вон выходящие меры. У еврейских лидеров есть еще возможность наверстать упущенное в деле спасения советского еврейства то, что им уже никогда не удастся сделать для тех шести миллионов...
У нас нет времени. Мы обязаны кричать на каждом углу, на каждом перекрестке о том, что наши братья в России в беде. Мы обязаны оглушить этим криком всех и тех, кто хочет слушать, и тех, кто не хочет. Время не ждет. Катастрофа может начаться завтра. Но... мы все еще беспомощны и жалки, и мы все еще позорно молчим.
И поэтому мы снова должны задать себе этот вопрос.
Почему? Почему мы молчали, когда Гитлер сжигал наших братьев и сестер? Почему мы молчали, когда кремлевские убийцы затягивали петлю на душе советского еврейства? И почему мы молчим сейчас, когда нашим братьям в России угрожает смертельная опасность? Почему замалчивается катастрофическое положение еврейских узников в жутких тюрьмах арабских стран? В чем причина этого гробового молчания?
Мы должны получить ответ.
|
|