р. Иосиф ТелушкинЕврейская мудрость |
Часть VI Холокост. Катастрофа европейского еврейства
77. "Не дадим убийцам нашего народа стать его наследниками"
Проблема репараций
В 1952 году спор о том, может ли Израиль принять от ФРГ репарации, оказался весьма жарким. Одну позицию представлял Бен-Гурион, другую - будущий премьер Менахем Бегин. Бегин утверждал, что принятие репараций будет предательством по отношению к шести миллионам убитых.
Не дадим убийцам нашего народа стать его наследниками.
Давид Бен-Гурион
Эта фраза из речи Бен-Гуриона в защиту репараций, произнесенной им в Кнессете 7 января 1952 года, напоминает обращение Элии к царю Ахабу, который убил Навота и конфисковал его имущество: "Ты убил, а еще и наследуешь?" (I Млахим 21:19).
Бен-Гурион не собирался прощать Германии Холокост: "Если бы я мог получить немецкую собственность, не сказав немцам ни слова, а просто приехав на джипах с автоматами, я бытак и сделал… Но у нас нет такой возможности".
Он настаивал на переговорах о репарациях, так как считал, что немцы не имеют никаких прав на собственность, конфискованную у евреев, и так как понимал, как сильно нуждается Израиль в средствах на развитие экономики (население Израиля удвоилось в период от 1948 до 1951 года). В отличие от рассудительного Бен-Гуриона, его оппоненты выдвигали более эмоциональные аргументы:
Мой маленький сын подошел ко мне и спросил:
"Сколько мы получим за бабушку с дедушкой?"
Член Кнессета Элимелех Римальт, чьи родители были убиты нацистами
Римальт в числе первых возразил Бен-Гуриону:
В гетто Вильно, когда температура опустилась до -38 градусов по Фаренгейту, и евреи умирали на улицах от голода и холода, немцы привезли одежду тысяч убитых и сказали нам: "Наденьте это". Представители общины отказались принять вещи, запятнанные кровью их братьев. Я был там тогда… и мы все сказали, что не согласимся… они хотели сфотографировать нас в одежде наших мертвых братьев.
Это было совершенно иррациональное решение.
После войны было принято еще одно иррациональное решение.
Охотники за золотом стали искать золотые кольца на полях Треблинки. Евреи Польши обратились к правительству с просьбой прекратить это. Треблинку обнесли забором, и никто не притронулся к золоту. Это было верхом иррациональности, но единственным моральным и исторически оправданным выходом.
Член Кнессета, переживший Холокост, Арье Шефтель, цит. по Тому Сегеву, "Седьмой миллион". Большинство цитат данного раздела взяты из этого потрясающего исследования влияния Холокоста на жизнь и ментальность сегодняшних израильтян
Мы, видевшие, как наших отцов тащат в газовые камеры, слышавшие стук поездов смерти. Мы, чьих старых отцов бросали в реку, чьи старые матери были убиты в больнице. Мы, с которыми произошли все эти вещи, невообразимые в истории, - откажемся рискнуть жизнью и вступим в переговоры с убийцами наших родителей?
…Мы готовы на все, на все, чтобы с Израилем не случилось такого позора.
Ответ члена Кнессета Менахема Бегина Бен-Гуриону во время дебатов 7 января
Антипатия Бегина к немцам (став премьером, он даже отказывался давать интервью немецким журналистам), кажется, вызвала у него временное помутнение разума при обсуждении проблемы репараций. Один раз он даже обратился к Бен-Гуриону так, словно тот тоже был нацистом: "Я знаю, что вы потащите меня в концентрационный лагерь. Сегодня вы арестовали сотни (участников антирепарационной демонстрации). Завтра вы можете арестовать тысячи. Это не важно, они пойдут на все, они пойдут в тюрьму. Мы пойдем туда с ними. Если это необходимо, мы пойдем с ними на смерть".
Казалось, паранойя охватила Бегина. В речи перед демонстрантами в тот же день он говорил о немцах так, как антисемиты обычно говорят о евреях:
"Нет ни одного немца, который бы не участвовал в убийстве наших отцов. Каждый немец - нацист. Каждый немец - убийца. Аденауэр (известный антифашист) - убийца… И все его помощники - убийцы". Бегин продолжал распалять и так возбужденную толпу. Он сообщил им, что газовые гранаты в руках у полицейских, охранявших демонстрацию, были также произведены в Германии, и "заряжены газом, которым отравляли ваших родителей".
Через несколько мгновений демонстранты стали швырять камни в окна Кнессета. Некоторые пытались взять здание штурмом. В результате демонстрации пострадало более двухсот ее участников и полицейских.
Кнессет на три месяца отстранил Бегина от работы, и Бен-Гурион объявил, что первая попытка свергнуть демократию в Израиле не увенчалась успехом.
Две заключительные мысли о репарациях
Нельзя принимать выкуп от убийцы, даже если он предлагает все деньги этого мира и даже если кровные родственники жертвы не жаждут мести, ибо душа жертвы принадлежит не его родне, а Богу.
Мишне Тора, "Законы об убийстве и сохранении жизни", 1:4
7 января 1952 года газета, принадлежавшая партии Бегина, поместила эту цитату на первую полосу.
Кровный родственник упоминается Маймонидом, так как в Торе говорится: "Кровомститель сам может умертвить убийцу" (Бемидбар 25:19).
В отличие от практики народов, окружавших древних израильтян, Тора запрещает вступать с убийцей в переговоры о выкупе. У вавилонян это было, наоборот, общепринято, как видно из письма царя хеттов Хаттишилиса своему вавилонскому коллеге:
"Когда у хеттов убивают кого-нибудь, то убийцу ловят и отдают брату жертвы. Его братья взимают за убийство денежную компенсацию. (После этого) они выполняют в городе, где произошло убийство, искупительный ритуал" (Дэвид Сперлинг, "Убийство в Танахе и в других ближневосточных источниках").
Библейский отрывок, на который ссылается Маймонид, как раз направлен против такой практики: "И не берите выкупа за душу убийцы, грешника, которому надлежит умереть, которого следует умертвить" (Бемидбар 35:31).
Однако многие считают, что "выкуп" убийцы отличается от репараций, предложенных правительством, сменившим жестоких убийц - нацистов.
Тот, кто хочет вершить историю, обязан забыть историю.
Эрнст Ренан, французский историк XIX в.
Слова Ренана привел в своем письме к израильскому правительству посол Израиля
в Бельгии Михаэль Амир. Амир считал отказ от переговоров по поводу репараций
недальновидным и наивным решением: "Настаивать на бойкоте в отношении Германии
- милое и глубоко нравственное донкихотство, то есть борьба с ветряными мельницами.
Это выглядит прекрасно и достойно, но не принесет никакой пользы, только вред".
Потом он цитирует Ренана и добавляет: "Я не хочу ничего забывать, но мы,
в государстве Израиль, обязаны вести реалистичную политику" (цит. по Тому
Сегеву, "Седьмой миллион").