Ричард Докинз

Бог как иллюзия

Жду Ваших писем!

=ГЛАВНАЯ =ИЗРАНЕТ =ШОА =ИСТОРИЯ =ИЕРУСАЛИМ =НОВОСТИ =ТРАДИЦИИ =МУЗЕЙ = СИОНИЗМ = ОГЛАВЛЕНИЕ =

Глава седьмая. «Священная» книга и изменчивая мораль Zeitgeist [132]

Нравственный Zeitgeist

В начале этой главы было показано, что наша мораль – даже мораль верующих – не берётся из священных книг, как бы ни печально было для некоторых это открытие. Что же тогда позволяет нам отличать дурное от хорошего? Независимо от того, как мы ответим на этот вопрос, в современном обществе существует некий консенсус по поводу того, что хорошо, а что дурно, и его придерживается поразительно много людей. Это общее мнение не имеет прямой связи с религией, однако большинство религиозных людей с ним согласны вне зависимости от того, полагают ли они источником своей морали Священное Писание или нет. Большая часть людей, за вполне понятными исключениями вроде афганских талибов и американских радикальных христиан, руководствуется в своей жизни одинаковым, щедро?либеральным набором этических принципов. Большинство из нас не причиняют ненужных страданий, верят в свободу слова и защищают её, даже не будучи согласными с мнением говорящего, платят налоги, не жульничают, не убивают, не совершают инцест, не делают другим того, чего не желают себе. Некоторые из этих принципов добропорядочности упоминаются в священных книгах, но по соседству с ними там можно найти много такого, чему не согласится следовать ни один приличный человек; и, заметьте, в священных книгах нет правил, позволяющих, отсеяв дурное, оставить только хорошее.

Можно, конечно, постараться выразить нашу коллективную этику в «Новых десяти заповедях». Это уже пытались сделать и различные группы, и отдельные индивидуумы. Интересно отметить замечательное сходство получающихся списков правил, а также соответствие их духу того времени, когда они были составлены. Вот «Новые десять заповедей», которые я нашёл на одном атеистическом веб?сайте.[152]

• Не делайте другим того, чего вы не желали бы получить от них.

• Старайтесь никогда не причинять вреда.

• В отношении к другим людям, живым существам и всему миру проявляйте любовь, честность, верность и уважение.

• Не оставляйте без внимания зло и не уклоняйтесь от установления справедливости, но всегда будьте готовы простить признавшего вину и искренне раскаявшегося.

• Живите с чувством радости и удивления.

• Всегда старайтесь узнать новое.

• Всегда проверяйте свои идеи фактами и будьте готовы отказаться от самых сокровенных убеждений, если факты их опровергают.

• Не бойтесь проявить несогласие и инакомыслие; всегда уважайте право других на иную точку зрения.

• Формируйте собственное мнение на основе личных умозаключений и опыта; не идите слепо на поводу у других.

• Сомневайтесь во всём.

Вышеприведённый краткий перечень не является плодом раздумий великого мудреца, пророка или специалиста по этическим вопросам. Это лишь достойная похвалы попытка обычного жителя инета суммировать на манер библейских Десяти заповедей принципы современного добропорядочного поведения. Она оказалась первой в результатах поиска по запросу «Новые десять заповедей», я нарочно не стал забираться дальше. Просто хочу сказать, что приблизительно такой же перечень составил бы сегодня любой порядочный человек. Безусловно, не каждый выберет абсолютно одни и те же правила. Философ Джон Ролз, возможно, включит что?нибудь вроде: «Всегда действуй так, словно тебе неизвестно, окажешься ли ты рядом с кормушкой или вдали от неё». Практическое выражение этого принципа Ролза, говорят, существует у инуитов, где разделяющий добычу выбирает свою долю последним.

Составляя собственные «Новые десять заповедей», я выбрал бы некоторые из процитированных выше, но и постарался бы оставить место для следующих:

• Наслаждайтесь своей собственной сексуальной жизнью как хотите сами (не причиняя вреда другим) и предоставьте окружающим наслаждаться как угодно им; это их личное дело и вас не касается.

• Не дискриминируйте и не притесняйте на основе половой, расовой или (насколько это возможно) видовой принадлежности.

• Не навязывайте детям собственные идеи. Научите их думать самостоятельно, взвешивать доказательства и не бояться выражать несогласие с вашим мнением.

• Заглядывайте в будущее дальше срока собственной жизни.

Оставим в стороне несущественную разницу во вкусах. Главное заключается в том, что почти все мы с библейских времён ушли далеко вперёд. В XIX веке во всех цивилизованных странах было запрещено рабство, широко распространённое как в библейские времена, так и в течение большей части человеческой истории. Во всех цивилизованных странах сейчас признаётся, что женский голос на выборах и в суде равен мужскому, хотя это отрицалось вплоть до 1920?х годов. В современных просвещённых обществах (в эту категорию, безусловно, не включаются страны типа Саудовской Аравии) женщину больше не считают собственностью мужчины, как это было в библейские времена. Любой современный суд признал бы Авраама виновным в жестоком обращении с несовершеннолетним. А выполни он своё намерение до конца, ему не избежать бы приговора за преднамеренное убийство. И тем не менее по нравам своего времени он заслуживал восхищения, поскольку выполнял повеление всевышнего. Вне зависимости от того, верим мы в бога или нет, наши понятия о дурном и хорошем претерпели значительные изменения. В чём же они заключаются и что служит им причиной?

В любом обществе существует трудноопределимое, меняющееся с ходом десятилетий коллективное единодушие, которое, не боясь обвинений в напыщенности, можно назвать заимствованным у немцев термином Zeitgeist. Уже говорилось, что права женщин в настоящее время признаны в демократических странах повсеместно, однако в действительности эта реформа произошла поразительно недавно. Ниже приводятся даты получения женщинами права голоса в различных странах:

Новая Зеландия - 1893
Австралия - 1902
Финляндия - 1906
Норвегия - 1913
Соединённые Штаты - 1920
Великобритания - 1928
Франция - 1945
Бельгия - 1946
Швейцария - 1971
Кувейт - 2006
Такое распределение дат в течение двадцатого столетия свидетельствует об изменении Zeitgeist. Другим примером может служить отношение к расовому вопросу. Взгляды большей части населения Великобритании (да и многих других стран) начала XX века в наше время воспринимались бы как расистские. Большинство белокожего населения считали, что чернокожие (сваливая сюда без разбора все многочисленные африканские и не имеющие с ними никакого родства индийские, австралийские и меланезийские группы) уступают белым практически во всём, за исключением, как снисходительно признавалось, чувства ритма. В двадцатые годы эквивалентом Джеймса Бонда в английской литературе был жизнерадостно добродушный любимец подростков Бульдог Драммонд[153]. В одном из романов, «Чёрной шайке», Драммонд говорит о «евреях, иностранцах и прочей немытой публике». В заключительной сцене романа «Женский пол» Драммонд хитро переодевается Педро – чёрным слугой главного злодея. В критический момент, когда и злодей и читатель наконец узнают, что «Педро» – на самом деле Драммонд, тот мог бы воскликнуть, например: «Вы думаете, что я Педро. Вы даже и не подозреваете, что на самом деле я – замаскированный под чёрного слугу ваш заклятый враг Драммонд». Вместо этого он заявляет следующее: «Неправда, что каждая борода – фальшивая, но правда, что каждый черNOMAзый воняет. Эта борода, голубчик, не фальшивая, и этот черNOMAзый не воняет. Нет ли здесь какого?то нарушения логики?» Я читал эти книги мальчишкой в 1950?е годы, лет через 30 после их написания, и тогда подростку всё ещё можно было (но уже не совсем легко), увлёкшись сюжетом, пропустить расистские высказывания. В наше время такое представить невозможно.

Томас Генри Гексли был передовым, просвещённым либералом своего времени. Своего, но не нашего, и в 1871 году он писал, например, следующее:

Ни один здравомыслящий, знакомый с фактами человек не поверит, что типичный негр является ровней или, что ещё более невероятно, превосходит белого человека. А значит, просто нелепо ожидать, что, удалив все препятствия и предоставив нашему украшенному выдающимися челюстями сородичу равное поле, без каких?либо привилегий и притеснений, мы станем свидетелями его успеха в соревновании с наделённым большим мозгом и челюстями меньшего размера соперником; в соревновании, где побеждают мысли, а не укусы. Безусловно, высочайшие вершины цивилизации нашим темнокожим братьям недоступны.[154]

Общеизвестно, что хороший историк не судит высказывания деятелей прошлых эпох по современным стандартам. Авраам Линкольн, подобно Гексли, был передовым мыслителем своего времени, но его взгляды на расовые вопросы в наше время также выглядят очень расистскими. Вот его заявление во время спора со Стивеном А. Дугласом в 1858 году:

Хочу подчеркнуть, что я ни сейчас, ни когда?либо ранее, не выступал за социальное и политическое равенство белой и чёрной рас; я ни сейчас, ни ранее не выступал за включение негров в число избирателей или присяжных, за их права занимать общественные должности или заключать браки с белыми людьми; добавлю к этому, что между белой и чёрной расами существуют физические различия, которые, по моему мнению, никогда не позволят им сосуществовать в условиях политического и социального равенства. А поскольку это так, то при жизни бок о бок неизбежно возникновение меж ними высшего и низшего положения, и я, как и всякий другой, выступаю за занятие высшей ступени белой расой.[155]

Если бы Гексли и Линкольн родились и получили образование в наши дни, они вместе с нами отшатнулись бы от собственных оскорбительно?дидактических, в духе Викторианской эпохи, заявлений. Эти цитаты приведены исключительно, чтобы показать, как меняется Zeitgeist с ходом времени. Если даже Гексли – один из самых просвещённых либералов той эпохи – и даже предоставивший свободу рабам Линкольн могли публично делать подобные заявления, попытайтесь представить образ мыслей типичного викторианского обывателя. А стоит обратиться к XVIII веку, обнаружим хорошо известный факт: и у Вашингтона, и у Джефферсона, и у других деятелей эпохи Просвещения были рабы. Часто, принимая неизбежное изменение Zeitgest просто как должное, мы забываем рассматривать это изменение в качестве реального, достойного обсуждения и изучения феномена.

Примеров множество. Впервые высадившись на остров Маврикий и увидев безобидных птиц додо, моряки не придумали ничего лучшего, как перебить их всех дубинками, несмотря на то что они даже в пищу не годились (по описаниям, мясо у них было неприятного вкуса). Видимо, размозжить палкой голову беззащитной, смирной, не способной летать птице считалось интересным развлечением, помогающим скоротать время. В наши дни такое поведение немыслимо; вымирание подобного додо вида животных будет воспринято как трагедия, случись оно даже в силу естественных причин, не говоря уже о намеренном истреблении их человеком.

Именно такой трагедией, по современным культурным стандартам, стало сравнительно недавнее исчезновение тилацина – тасманийского волка. Ещё в 1909 году за убийство этих повсеместно оплакиваемых ныне хищников выплачивали вознаграждение. В викторианских романах об Африке «слон», «лев», «антилопа» (обратите внимание, всегда в единственном числе) – это «дичь», а с дичью что делать? Стрелять, конечно же, не раздумывая. Не для еды, не для самозащиты. Для «спорта». Но и здесь Zeitgeist изменился. Несмотря на то что богатые, отсидевшие в креслах зады «спортсмены» по?прежнему могут, безопасно устроившись в лендроверах, расстреливать африканских диких животных и увозить домой в качестве трофеев головы, им приходится нынче расплачиваться за это как чеками с длинным рядом нулей, так и всеобщим презрением. Охрана дикой природы и окружающей среды стала такой же принятой нормой нравственного поведения, какими когда?то были соблюдение субботы и отказ от идолопоклонства.

Бурные шестидесятые годы прославились модой на свободу нравов. Но ещё в начале десятилетия выступающий на процессе над романом «Любовник леди Чаттерлей» обвинитель мог обратиться к присяжным со следующим вопросом: «Желали бы вы, чтобы вашим сыновьям?подросткам, вашим юным дочерям – потому что девушки, как и юноши, тоже могут читать (представьте себе, он так и выразился!) – попала в руки эта книга? Стали бы вы держать подобную книгу в своём доме? Потерпели бы вы, чтобы такую книгу прочла ваша жена или ваши слуги?» В последнем риторическом вопросе стремительность перемен Zeitgeist демонстрируется особенно удачно.

Американское вторжение в Ирак широко осуждается из?за количества жертв среди гражданского населения; и тем не менее число жертв в этой войне на несколько порядков ниже, чем во Второй мировой. Похоже, что стандарты морально приемлемого и здесь стремительно меняются. Звучащие сегодня в высшей степени бессердечно и гнусно заявления Дональда Рамсфилда показались бы речами мягкотелого либерала, выступи он с чем?то аналогичным во время последней мировой войны. Что?то изменилось за прошедшие с той поры десятилетия. Эти изменения коснулись каждого из нас, но с религией они не имеют ничего общего. Если уж искать такую связь, то они случились скорее вопреки религии, чем благодаря ей.

Изменения в целом идут в одном и том же направлении, и большинство согласится, что они – к лучшему. Даже Адольф Гитлер, повсеместно признанный выходящим за все мыслимые рамки чудовищем, не выделялся бы особой кровожадностью во времена Калигулы или Чингисхана. Бесспорно, Гитлер истребил больше людей, чем Чингисхан; так ведь в его распоряжении были современные технологии. И можно ли о Гитлере сказать то же, что очень часто звучит в описании Чингисхана: он получал самое большое наслаждение, глядя, как «обливаются слезами друзья и близкие его жертв»? Мы судим Гитлера по моральным законам нашего времени, а моральный Zeitgeist, как и технология, далеко шагнул со времён Калигулы. Гитлер предстаёт воплощением ада потому, что нынешние стандарты не в пример гуманнее.

За свою жизнь я много раз слышал, как люди оскорбляют друг друга унизительными кличками и намекающими на национальность прозвищами: лягушатник, макаронник, итальяшка, ганс, жид, черномазый, япошка, азер. Не скажу, что эти клички совсем исчезли, но в приличном обществе их употребление резко порицается. По слову «негр», хотя в первоначальном смысле и не оскорбительному, можно нынче достоверно определять период написания английских литературных произведений. В своё время уважаемый кембриджский теолог А. С. Букет мог в своём труде «Сравнительная религия» начать главу об исламе следующей фразой: «Семит не является по своей природе монотеистом, как предполагалось в середине XIX века. Он – анимист». Использование расового признака (в обход культурной принадлежности) и предпочтение единственного числа («Семит… анимист»), сводящее разнообразие множества людей к одному «типу», сами по себе преступлением не являются. Но это ещё один пример изменения духа времени, Zeitgeist. В наши дни ни один кембриджский профессор – ни теологии, ни любой другой дисциплины – не использует в своих работах таких выражений. Анализируя подобные трудноуловимые изменения нравственных норм, мы можем датировать работу Букета периодом не позднее середины XX века. И действительно, она была написана в 1941 году.

Заглянем ещё на четыре десятилетия назад – и изменение стандартов станет и вовсе бесспорным. Я уже цитировал в своей предыдущей книге утопический роман Г. Д. Уэллса «Прозрения» о Новой республике, но хочу сделать это ещё раз, потому что он исключительно точно иллюстрирует мою мысль:

Как будет Новая республика обращаться с низшими расами? С чернокожими?.. С жёлтой расой?.. С евреями?.. С сонмами чёрных, коричневых, грязно?белых и жёлтых людей, не нужных в новом, точно отлаженном мире? Что ж, жизнь – это жизнь, а не богадельня, и, полагаю, придётся от них избавиться… Что же касается системы нравственности граждан Новой республики – системы, которой суждено господствовать над мировым государством, она будет устроена так, чтобы способствовать распространению самого лучшего, эффективного и прекрасного, что есть в человечестве, – красивых, сильных тел, ясных, светлых умов… До сих пор, во избежание воспроизведения убожеством убожества, природа использовала при организации мира свой метод… смерть… Люди Новой республики… получат идеал, ради которого стоит совершать убийство.

Это было написано в 1902 году, а сам Уэллс считался прогрессивным деятелем своей эпохи. В 1902 году подобные, хоть и не повсеместно одобряемые, умозаключения тем не менее вполне могли служить предметом дискуссии на званом обеде. Современный же читатель, столкнувшись с ними, не может не содрогнуться от ужаса. Приходится признать, что, как ни отвратителен Гитлер, он был не так уж далёк от духа своего времени, как это может нам казаться сегодня. До чего стремительно меняется Zeitgeist – и до чего согласованно движется он широким фронтом во всём просвещённом мире.

Что же служит источником этих слаженных, непрерывных изменений общественного сознания? Позвольте уклониться от ответа на этот вопрос. В рамках задач данной книги мне достаточно твёрдого убеждения, что религия таким источником однозначно не является. Если же непременно нужно высказать своё мнение, то я повёл бы рассуждение следующим образом. Необходимо объяснить, во?первых, почему изменения морального духа времени происходят с такой поразительной согласованностью среди огромного количества людей и, во?вторых, почему изменения происходят более или менее однонаправленно.

Как происходит согласование среди огромной массы людей? Изменения распространяются от одного человека к другому за разговорами в барах, путём обсуждений за обеденным столом, через книги и книжные обозрения, газеты и телепередачи, а нынче ещё и посредством Интернета. Изменения в нравственном климате проявляются в газетных статьях, радиоинтервью, политических выступлениях, шутках эстрадных сатириков, сценариях мыльных опер, голосованиях по поводу новых законов членами парламентов и интерпретациях этих законов судьями. Можно было бы описать весь процесс как изменение частоты встречаемости определённых мемов в меметическом пуле, но здесь не место развивать эту тему.

Кто?то плетётся позади надвигающейся волны перемен морального Zeitgeist, кто?то её слегка обгоняет. Но большинство из нас – людей XXI века – составляет единую группу, далеко ушедшую от людей Средневековья, или современников Авраама, или даже человечества 1920?х годов. Волна продолжает свой бег, и даже авангард начала XX века (ярким представителем которого является Т. Г. Гексли) уже безнадёжно отстал от нынешнего «обоза». Конечно, это движение являет собой не плавную кривую, а, скорее, извилистую зубчатую линию. В её рисунке отмечаются локальные и временные откаты в прошлое, как, например, в начале 2000?х под руководством нынешнего правительства в Соединённых Штатах. Но, если рассматривать более длительный временной интервал, прогрессивное движение несомненно, и оно будет продолжаться.

В чём причина постоянного движения Zeitgeist в этом направлении? Не нужно забывать о роли отдельных личностей, выступающих, опережая время, с новыми идеями и зовущих за собой остальных. Идеи расового равенства в Америке получили широкое распространение благодаря замечательным политическим лидерам вроде Мартина Лютера Кинга, представителям культуры, спорта и другим общественным деятелям, таким как Пол Робсон, Сидней Пуатье, Джесси Оуэнс и Джеки Робинсон. Раскрепощение женщин и рабов также многим обязано целеустремлённым личностям. Кто?то был верующим, кто?то – нет. Некоторые религиозные лидеры помогали правому делу в силу религиозных убеждений. Некоторые делали бы это, и не будучи верующими. Несмотря на то что Мартин Лютер Кинг был христианином, философию ненасильственного гражданского неповиновения он напрямую позаимствовал у нехристианина Ганди.

Помимо этого, постоянно происходит улучшение образования и, главное, растёт понимание того, что все мы имеем общие человеческие ценности с представителями других рас и другого пола. Обе эти идеи – совершенно не библейские, и они гораздо более сродни биологическим наукам, особенно эволюции. Одной из причин несправедливого обращения с чернокожими, женщинами, а в нацистской Германии – с евреями и цыганами является то, что их не считали полноценными людьми.

В книге «Освобождение животных» философ Питер Зингер с убедительным красноречием призывает нас отказаться от идеи исключительности своего вида и распространить гуманное обращение на все другие организмы, обладающие достаточной, чтобы его оценить, понятливостью. Возможно, в течение будущих столетий Zeitgeist будет двигаться именно в этом направлении. Что послужило бы логичным развитием более ранних реформ, таких как уничтожение рабства и эмансипация женщин.

Мои любительские познания в психологии и социологии не позволяют предложить более убедительное объяснение, почему нравственный Zeitgeist меняется так согласованно. Но для моих целей достаточно сделанного на основе наблюдений вывода о том, что дух времени действительно меняется, и причиной изменений не является религия, а уж тем более – Священное Писание. Скорее всего, перемены вызваны не одной силой, вроде силы притяжения, а сложным взаимодействием различных факторов, подобно закону Мура, описывающему возрастание в геометрической прогрессии мощности компьютеров. Чем бы ни вызывались наблюдаемые положительные изменения Zeitgeist, сам факт их существования более чем убедительно показывает несостоятельность аргумента, что без бога мы не сумели бы творить добро и отличать добро от зла.


=ГЛАВНАЯ =ИЗРАНЕТ =ШОА =ИСТОРИЯ =ИЕРУСАЛИМ =НОВОСТИ =ТРАДИЦИИ =МУЗЕЙ = СИОНИЗМ = ОГЛАВЛЕНИЕ =