МУДРЕЦЫ ТАЛМУДА |
Р. ЭЛИЭЗЕР (ВЕЛИКИЙ) БЕН ГИРКАН
Первые испытания
До двадцатидвухлетнего возраста р. Элиэзер бен Гиркан ничему не учился. Отец
его был богатым поселянином и, занимаясь в обширных размерах хлебопашеством,
заставлял своих сыновей исполнять все полевые работы. Однажды, когда братья
были заняты на черноземной полосе, Элиэзеру досталось обработать участок каменистой
почвы, и отец застал его за работой в слезах.
– О чем ты плачешь? – спросил отец. – Если для тебя эта работа тяжела, я переведу
тебя на черноземное поле.
Но и за работой на новом месте отец застал его плачущим и спрашивает:
– О чем же ты теперь плачешь? Быть может, и эта работа тебе не под силу?
– Нет, – ответил Элиэзер, – а плачу я потому, что меня влечет к изучению св.
Торы.
– Но ведь тебе уже двадцать два года, и в таком возрасте вздумал ты начать учиться!
Нет, жениться тебе пора. Будут вот дети у тебя, ты их и посылай учиться.
Однажды приходит он к отцу и заявляет:
– Ухожу учиться к рабан Иоханану бен Заккаю.
– А я говорю тебе, – отвечает отец, – что ты крошки в рот не возьмешь, пока
не распашешь весь участок!
Назавтра, встав чуть свет, отправился Элиэзер в поле и принялся за работу, но
вдруг животное, на котором он пахал, оступилось и сломало ногу.
«Мне же к добру случилось это», – подумал Элиэзер и, бросив все, бежал с поля
и отправился в Иерусалим, к рабан Иоханану бен Заккаю.
Как предание гласит, это произошло в канун субботы, и Элиэзер целые сутки[38]
оставался без пищи. Мучимый голодом, он брал в рот кусочки полевого шпата, поднятые
им на дороге.
Прибыв в Иерусалим, он отправился в академию и, представ перед рабан Иохананом,
разрыдался.
– О чем рыдаешь ты? – спросил рабан Иоханан.
– Я учиться хочу.
– Учился ты уже чему-нибудь?
– Нет.
Начал рабан Иоханан обучать его молитвам, потом галахе, по два параграфа в день.
Ревностно принялся Элиэзер за учение. Прошла целая неделя, в продолжение которой
он не переставал голодать. Ютился он в это время в бедной каморке на постоялом
дворе и голод пытался утолить тем, что сосал чернозем, принесенный им в мешке
с родного поля. Узнав об этом, рабан Иоханан позаботился относительно его пропитания
на дальнейшее время.
Три года продолжал р. Элиэзер свое учение в академии. И стали братья его говорить
отцу:
– Ты подумай только, как поступил с тобой сын твой Элиэзер: бросил старика отца
и в Иерусалим ушел себе! Ты должен пойти и лишить его наследства.
Отец согласился и с этой целью отправился в Иерусалим.
Прибыл старик в Иерусалим как раз в такое время, когда у патриарха был большой
прием почетных гостей. Между прочим там находились трое знатнейших граждан Иерусалима:
Бен Цицит-Гаксат, Наке-димон бен Гурион и Бен Калба-Шабуа. Узнав о приходе отца
Элиэзера, рабан Иоханан пригласил его в дом и посадил между почетнейшими гостями.
Сидит Гиркан в глубоком смущении от такого почета. А в это время рабан Иоханан
обращается к р. Элиэзеру и говорит:
– Скажи слово перед нами.
– Учитель, – отвечает р. Элиэзер, – что я в состоянии сказать? Не может водоем
дать воды более, чем влито в него. И могу ли я сказать более того, чему я научился
от тебя же?
– Нет, сын мой, – говорит рабан Иоханан, – не водоему подобен ты, но роднику,
который самостоятельно бьет непрерывной, живой струей.
Присоединились к рабан Иоханану и ученики его. И, уступая общему желанию, встал
р. Элиэзер и начал говорить.
Зазвучала речь столь вдохновенная, какой не слыхал никто до того времени. Как
солнце, сияло лицо его, и лучи исходили от него, как от лика Моисея. Все присутствующие
ослеплены были этим сиянием настолько, что им трудно было бы сказать, дневной
ли свет видят они, или ночь была – и вдруг дивным блеском озарилась она…
Встал рабан Иоханан, обнял р. Элиэзера, прижался устами к голове его и воскликнул:
– Слава, слава вам, Авраам, Исаак и Иаков, что явился муж этот в потомстве вашем!
– О ком это, – спросил Гиркан, – говорит патриарх?
– О сыне твоем, Элиэзере, – пояснили ему.
– В таком случае, – заявил Гиркан, – он не так выразился. Надо было сказать
так: «Слава Гиркану, от которого такой сын родился!»
С этими словами старик встал на стул и громким голосом заявил:
– Жители Иерусалима! Слушайте: я пришел сюда для того, чтобы лишить сына моего
Элиэзера его доли в наследстве. Теперь же я заявляю, что все добро мое перейдет
в его исключительное владение; братья же его ничего получить не должны.
На эти слова р. Элиэзер ответил так:
– Нет, отец! Если бы я земли попросил у Господа, Он и без тебя мог бы дать мне
ее достаточно: «Господу принадлежит земля и все, что наполняет ее». И если бы
золота и серебра я пожелал, Господь и этим сумел бы наделить меня: «Мое все
серебро и Мое все золото – говорит Господь Саваоф». Но я ничего, кроме знания,
не прошу у Господа.
(П. де-р. Э., 1, 2; Аб. де-р. Н., 6: Бер.-Р., 42; Т. Гак., Л.-Лехо; Беца, 13)