Марин Бубер Хасидские истории. Поздние учителя

Из школы рабби Шломо из Карлина

Глава четвертая

Ури из Стрельска

Миньян – десять пюпитров

Когда, навестив своего учителя, рабби Шломо из Карлина, рабби Ури вернулся во Львов, он не смог собрать миньян из десяти человек, необходимый для общественного богослужения, и ему пришлось молиться в одиночку на протяжении целого года. Однажды, читая «Книгу сияния» («Зоѓар»), он обратил внимание на то место, где высказана похвала слушающим чтение Торы, и решил посещать дом молитвы каждую субботу, дабы слушать чтение Торы. Но в первую же субботу он заметил, что собравшиеся читали вовсе не то, что написано в Торе! И поэтому он решил не ходить в дом молитвы в следующую субботу. Но некоторое время спустя он обратил внимание на другое место в «Книге сияния», где воздается хвала тем, кто молятся всей общиной. Он собрал десять человек для совместной молитвы, сказав себе: «Даже если Господь повелит мне молиться в миньяне из десяти пюпитров для чтения Торы, я все равно буду молиться с ними».

Угодное приношение

Рабби Ури говорил: «Сказано: “А Авель принес также…”[75]. Он принес себя, свое “я”. Только если человек приносит еще и самого себя, это приношение является угодным».

Прежде чем пойти молиться

Каждое утро, прежде чем пойти молиться, рабби Ури обходил свой дом, чтобы попрощаться с женой и детьми.

Тайная молитва

Вот как рабби Ури толковал слова молитвы: «Пусть Тот, Кто знает, что сокрыто, откликнется на наш зов о помощи и услышит наш плач».

«Мы знаем, как нам следует молиться, и все же мы плачем и просим помощи, когда нам невмоготу. Сердцем мы ощущаем потребность выплакаться, хотя и не можем высказать свою сердечную боль. И потому мы молим Господа, чтобы Он откликнулся на наш зов о помощи и чтобы Он, Кому известно все сокровенное, услышал немой плач нашего сердца».

И скромно ходить перед Богом твоим

Рабби Ури говорил: «Сказано: “И скромно ходить пред Богом твоим”[76] Мы знаем, что ангелы недвижны. Они недвижно и непрестанно стоят, каждый на своей ступени, тогда как мы движемся со ступени на ступень. Ангелы бесплотны; они не могут оставаться сокрытыми, и они явственно видны, на какой бы ступени они ни пребывали. Человек же на этой земле всегда во плоти, и он в состоянии укрыться в своем теле. Вот потому?то, сокрытый от взгляда, человек может перемещаться со ступени на ступень».

Там и здесь

Рабби Ури учил: «Мы читаем в псалме: “Поднимусь ли на небо – Ты там. Слягу ли в могилу – и здесь Ты”[77]. Когда я возвеличиваю себя и полагаю, что в состоянии достигнуть неба, я обнаруживаю, что Бог вдалеке, там, и чем выше я поднимаюсь, тем больше Он отдаляется. Но если я слягу в могилу, если я страдаю в царстве мертвых, Он здесь, со мною».

Открой глаза мои

Однажды за столом рабби Ури произнес со страстью слова из псалма: «Открой глаза мои, я буду созерцать чудеса в учении Твоем»[78] и истолковал их следующим образом: «Мы знаем, что Господь сотворил великий свет[79], чтобы человек в состоянии был видеть от края и до края мира и чтобы никакая завеса не могла застить его взор. Но затем Господь скрыл этот свет. Вот почему Давид молил: “Открой глаза мои”. Ведь зрит в действительности не глаз, с его зрачком и белком; глаз в состоянии зреть, лишь поскольку Божественная сила дает ему силу зрения. Но завеса не позволяет глазу видеть то, что находится далеко, столь же хорошо, как и то, что находится близко. Давид молил Бога, чтобы тот удалил эту завесу, дабы он мог узреть все чудеса. Потому он и говорит “в учении Твоем”, имея в виду, что, согласно учению Его, не должно застить взор».

Где?

Однажды рабби Ури сказал хасидам, которые приехали к нему в Стрельск: «Ваша дорога лежит ко мне, а куда же лежит моя дорога? Моя дорога лежит туда, где я могу прилепиться к Богу».

Пожелание

Некий цадик, бывший в гостях у рабби Ури, спросил его: «Почему среди твоих хасидов нет богатых?»

«Сейчас ты поймешь, почему, – ответил рабби из Стрельска. – Позови сюда кого?нибудь из сидящих в прихожей». И цадик выполнил его просьбу.

«Сейчас пора милости Господней, – сказал рабби Ури хасиду, вошедшему в комнату. – И потому тебе будет даровано все, чего бы ты ни пожелал».

«Если я могу загадать желание, – сказал хасид застенчиво и вместе с тем проникновенно, – то я хотел бы, как и наш рабби, каждое утро быть в состоянии читать молитву “Благословен будь Тот, по чьей воле был создан весь мир”».

Из поколения в поколение

Рабби Ури говорил: «Человек совершает деяния не только ради своих современников. Из поколения в поколение Давид воодушевлял пребывающих в горести, изгоняя из их душ уныние, а пример Самсона давал слабым душой силу героев».

Каждому свое

Рабби Ури говорил: «Давид мог сочинять псалмы, а что под силу мне? Я могу петь эти псалмы».

Буквы и души

Рабби Ури говорил: «Мириады букв Торы соответствуют мириадам душ Израиля. Пропусти в Торе единую букву – и она потеряет свою силу; лишись народ Израиля единой души – и он утратит Божественное присутствие. Подобно буквам, души могут соединяться и образовывать различные сочетания. Однако между буквами в тексте Торы обязательно должны быть пробелы. Почему? Потому что каждая душа Израиля должна иметь возможность быть наедине со своим Создателем».

Растущее дерево

Рабби Ури учил: «Человек подобен дереву. Если неотрывно смотреть на дерево, то невозможно увидеть, как оно растет и насколько оно выросло. Но ухаживай за деревом, обрезай побеги, уничтожай вредителей – и дерево будет расти, и вырастет в подобающий ему срок. То же и с человеком: ему надо только научиться преодолевать препятствия, и он будет, подобно дереву, цвести и разрастаться. Но отнюдь не следует смотреть на него неотрывно и измерять, насколько он вырос за один час».

На свободе

Согласно преданию, до того как рабби Ури завершал церемонию ѓавдалы на исходе субботы, отделяя праздник от будней, ключи от ада были в его руке, и души, освобожденные от мучений на протяжении святого дня, могли беспрепятственно посещать этот мир.

Знак

Несколько часов рабби Ури лежал без сознания в предсмертной агонии. Его любимый ученик, рабби Йеѓуда-Цви, постоянно приоткрывал дверь, глядя на умирающего, и снова закрывал дверь. Наконец он вошел в комнату и приблизился к кровати. И хасиды, последовавшие за ним, увидели, как по телу их учителя прошла судорога, и он умер. Позже рабби Йеѓуду спросили, как он узнал о том, что смерть близка, и он ответил: «Сказано: “потому что не сможет увидеть Меня человек и остаться в живых”[80]. И я понял, что он увидел Его».

Свидетельство ученика

Рабби из Калева однажды попросил рабби Йеѓуду-Цви поведать ему слова учения, услышанные тем от его учителя, рабби Ури. «Учение моего учителя, – сказал рабби Йеѓуда-Цви, – подобно манне, оно усваивалось целиком, без отходов[81]». Но когда рабби из Калева продолжал настаивать на своем, рабби Йеѓуда-Цви рванул одежду на груди и воскликнул: «Загляни в мое сердце. Там ты увидишь, чему научил меня мой учитель».

Йеѓуда-Цви из Стретина и его сын Авраѓам из Стретина

Человек с человеком встречается

Как?то, находясь в пути, рабби Йеѓуда-Цви из Стретина узнал, что рабби Шимон из Ярослава едет той же дорогой, только в противоположном направлении. Он вылез из своей кибитки и пошел ему навстречу. И рабби Шимон, услышав, что едет рабби Йеѓуда-Цви, тоже вылез из своей кибитки и пошел ему навстречу. И они приветствовали друг друга, как братья. После чего рабби Йеѓуда-Цви сказал: «Теперь-то я понимаю, почему говорят: “Гора с горой не сходятся, а человек с человеком встречаются”. Когда человек полагает себя простым и безгрешным и некто другой точно так же думает о себе, то они могут встретиться. Но когда один считает себя неодолимой горой и другой мнит о себе то же самое, то им никогда не встретиться».

Беременность

Рабби Йеѓуда?Цви говорил: «Когда человек узнает о том, что можно служить Господу каким?либо новым образом, он должен носить это знание в себе и не говорить никому ни слова в течение девяти месяцев, как если бы он был беремен этой мыслью. И только по истечении этого срока можно дать знать об этом всем окружающим – как будто ты родил эту мысль».

Господь – Он Бог

Рабби Йеѓуда?Цви говорил: «Сказано: “Тебе дано было видеть, что Бог есть Всесильный, нет другого, кроме Него”[82]. Тот, кто все постиг, знает, что в действительности не существует различия между именем Бога (что переводится как “Господь”), то есть символ милосердия, и именем Элоким (что переводится как “Бог”), то есть символ строгости. Он знает, что в действительности все есть добро. В том и заключается тайное значение слов, сказанных после победы Элияѓу над пророками Ваала: “Господь – Он Бог”![83]»

Мессия, сын Йосефа

Хасид рассказывал такую историю: «Однажды рабби Йеѓуда?Цви сказал за столом: “Сегодня Мессия, сын Йосефа, будет рожден в Венгрии, и он станет одним из скрытых праведников. И если Бог продлит мне жизнь, то я отправлюсь туда и повидаю его”.

Восемнадцать лет спустя рабби отправился в город Пешт и взял меня с собою в числе других хасидов. Мы пробыли в Пеште несколько недель, и никто из нас, учеников, не знал цели нашего приезда.

Однажды в том месте, где мы жили, появился юноша. На нем был короткий сюртук, а лицом он был прекрасен, как ангел. Не спросив разрешения, он прошел прямо в комнату рабби и закрыл за собой дверь. Я вспомнил сказанное рабби много лет тому назад и потому подошел к двери, чтобы дождаться пришедшего, когда тот выйдет, и попросить его благословения. Но несколько часов спустя он появился в сопровождении рабби, который проводил его до ворот, а когда я выбежал на улицу, там уже никого не было. И сейчас, ведь прошло столько лет, а мое сердце все так же замирает, как и в тот момент, когда он прошел мимо меня».

Страдания, которые он принял на себя

В последние три года своей жизни рабби Йеѓуда?Цви страдал от тяжкой болезни, и все тело его было в язвах. Врачи, исходя из своего опыта, говорили, что такие мучения человек выносить не в состоянии. Как?то один из близких друзей рабби завел об этом речь, и тот ответил: «Когда я был моложе, я всей силой своей души молился за больных, приходивших ко мне, чтобы облегчить их страдания. Когда сила моих молитв стала уже не той, что прежде, я стал принимать мучения людей на себя. А теперь я просто стараюсь переносить эти мучения».

Лекарство

Один образованный, но невеликодушный человек обратился к рабби Авраѓаму из Стретина со словами: «Говорят, что ты даешь людям какие?то чудодейственные лекарства, и что они замечательно всем помогают. Дай мне чего?нибудь для обретения страха Божьего».

«Мне не известно лекарство для обретения страха Божьего, – сказал рабби Авраѓам, – но если хочешь, я могу дать тебе лекарство для приобретения Божественной любви».

«Еще лучше! – воскликнул этот человек. – Так дай же мне такое лекарство».

«Это лекарство – любовь к ближнему», – ответил цадик.

Согласие чувств

Рабби Хаим из Цанза удивился, увидев, что гостивший у него рабби Авраѓам из Стретина не положил сахар в кофе. А в ответ на его вопрос рабби Авраѓам ответил: «Сказано, что “нет мира в костях моих из?за прегрешений моих”[84]. Отчего же нет согласия в моих членах, если все они сотворены из единой плоти? Отчего глаза могут только лишь видеть, а уши – лишь только слышать? Из?за первородного греха между ними нет согласия. Но тот, кто сумеет очистить свою душу до самой глубины, до Адамова греха, тот вернет согласие своему телу. И такой человек сможет ощущать сладость не только языком, но и глазами».

Мордехай из Ляховичей и его потомки

Цепь

Рабби Мордехай из Ляховичей говорил своим ученикам: «Цадик не может учительствовать, доколе его душа не взаимосвязана с душой его покойного учителя и учителя его учителя. Лишь только тогда звено соединяется с другим звеном, и учение переходит от Моше к Йеѓошуа, от Йеѓошуа к мудрецам, и так далее, вплоть до учителя цадика, а от учителя – к нему самому».

Суть молитвы

Рабби Моше из Кобрина говорил: «Мой учитель, рабби Мордехай из Ляховичей, учил меня, как надо молиться. Вот чему он наставлял меня: “Неверно поступает тот, кто говорит слово ‘Господь’ мысленно готовясь при этом продолжить ‘Бог наш, Царь Вселенной’. Ибо, говоря слово ‘Господь’, он должен думать лишь о том, что вверяет свою душу Господу, так что даже если вдруг его душа покинет тело на слове ‘Господь’, и он не успеет договорить ‘Бог наш, Царь Вселенной’, для него было бы достаточно, что он смог вымолвить слово ‘Господь’.

И в этом вся суть молитвы”».

О Царствии Твоем

Посланец из Земли Израиля, набожный и честный человек, опасался, что его будут встречать с несоразмерными почестями (как было принято в те времена), и это может стать для него источником гордыни. Потому он молил Господа наслать на него – если такое случится – желудочные колики, дабы телесная боль могла отвлечь его от славословий. Его молитвы были услышаны. Когда он прибыл в Ляховичи (а было это в пятницу), рабби Мордехай принял его с почестями, и вскоре посланец ощутил такие боли, что вынужден был лечь в постель, не имея сил сидеть за накрытым столом. Но, лежа в постели, он слышал, как хасиды пели в соседней комнате: «Они возрадуются о Царствии Твоем», и громче всех пел сам цадик.

Посланец вскочил с кровати, чувствуя, что у него ничего уже не болит. Босой, без сюртука, без шляпы – в одной ермолке, он ринулся в комнату и принялся плясать вокруг стола. «Восславим Господа, – воскликнул он, притоптывая в такт пению, – ведь Он привел меня туда, куда надо. Я же слышу – “Они возрадуются о Царствии Твоем”. Не о жене, не о детях, не о коровах или овцах, но о Твоем Царствии! Восславим Господа, который привел меня туда, куда надо. О Царствии Твоем! О Царствии Твоем!»

Каверна в легких

Рабби Мордехай из Ляховичей сказал однажды самому себе: «Мы ведь слышим, как поют птицы, вознося хвалу Господу с таким жаром и страстью, что их крошечное тельце буквально разрывается. А вот я молюсь и молюсь, но со мной так ничего и не происходит. На что же годны мои молитвы?»

После многих лет страстных молений у рабби начался процесс в легких. Врачи города Львова объявили его безнадежным, но рабби обратился к Господу со словами: «Я хотел бы и дальше молиться так же страстно». И Бог пришел к нему на помощь, и рабби выздоровел. Он снова приехал во Львов, и вот как?то врач шел мимо его дома и спросил окруживших дом хасидов, кого это они приветствуют. «Рабби из Ляховичей», – был ответ. «А разве он жив? – удивился врач. – Ну, значит, он умеет дышать без легких».

Чудеса

Рабби из Кобрина говорил: «Мы не замечаем чудес, творимых нашими учителями, а если порой вдруг чудо не выходит, учитель только выигрывает в наших глазах».

Не надо беспокоиться

Рабби Мордехай из Ляховичей говорил: «Беспокоиться вовсе не следует. Человек может беспокоиться только в том случае, если у него нет причин для беспокойства».

Что за причина для веселья?

По поводу строки из псалма «Возвесели душу раба Твоего»[85] рабби Мордехай однажды сказал так: «Что за причина для веселья? “К Тебе, Господь, возношу душу мою” – разве благодаря веселью я могу вознести душу мою к Тебе?»

Благословение

Однажды рабби Мордехай был на церемонии обрезания сына его друга, рабби Ашера из Столина, и по окончании церемонии ему поднесли мальчика для благословения. И рабби Мордехай сказал: «Не лги Господу, не лги самому себе и не лги другим людям».

Знамение Каину

Вот как рабби Мордехай толковал стих: «И дал Бог Каину знамение, чтобы не убил его всякий, кто бы ни встретил его»[86]: «Господь дал кающемуся Каину знамение силы и святости, дабы ни при каких нечаянностях или несчастьях не мог он пасть духом и отвлечься от раскаяния».

Благодетельная дерзость

Некий образованный пожилой человек, недружелюбно относившийся к хасидизму, однажды спросил рабби Мордехая из Ляховичей: «Объясни мне, почему так происходит: пока молодой человек занимается в доме учения и никак не связан со странностями хасидизма, он ведет себя достойно и может похвастаться хорошими манерами, но стоит ему стать хасидом, и он становится дерзким?».

Цадик ответил: «Надеюсь, ты слышал историю об ученом старике, который отнимает массу времени и приносит одни неприятности людям еще с незапамятных времен? Царь Соломон называл его “старым царем” («Лучше бедный, но умный юноша, нежели старый, но неразумный царь»)[87], и то обстоятельство, что он учится со всеми, кто учится, только подтверждает его ученость. Так вот, если этот ученый старик подойдет к застенчивому молодому человеку, у которого нет ничего, кроме хороших манер, и начнет искушать его, предлагая следовать своим путем, то молодой человек не рискнет от него отделаться. Но хасид, дерзкий хасид, обхватит старика обеими руками, прижмет его к себе так, что только косточки захрустят, и вышвырнет его за дверь».

Стих от сердца

Однажды, когда рабби Мордехай был в великом городе Минске, толкуя Тору в собрании людей, враждебных его образу мыслей, они стали над ним смеяться. «То, что ты нам тут говоришь, вовсе не объясняет прочитанного стиха!» – кричали они ему.

«Неужто вы и в самом деле думаете, – ответил он, – что я пытался объяснить вам стих из Книги? Но он не нуждается в объяснении. Я хотел разъяснить вам стих, что идет от моего сердца».

Ради радости других

Был еще случай, когда митнагдим пытались посмеяться над рабби из Ляховичей. На это он только улыбнулся и сказал: «Бог не создал еще ни единого существа, которое бы не приносило радости окружающим. Вот и я был создан ради радости других – для близких моему сердцу, потому что моя близость радует их, и для вас, потому что вы смеетесь надо мною». И митнагдим, слушая его, становились все тише и все мрачнее.

Хасид и Митнагид

У хасида из общины ляховичского цадика был деловой партнер, митнагид. Хасид постоянно предлагал компаньону вместе навестить рабби, но тот упорно отказывался от приглашений. Но вот наконец они оказались в Ляховичах по делу, и митнагид, дав себя уговорить, пошел к рабби праздновать субботу.

Во время трапезы хасид видел, как его партнер буквально светился радостью. Позже он спросил митнагида о причине такого настроения, и тот ответил: «Когда цадик ел, он был буквально исполнен святости, как первосвященник, приносящий жертву». Через несколько дней хасид отправился к рабби и обеспокоенно спросил его, отчего другие смогли увидеть во время первой же встречи такое, чего хасид, давно и хорошо знавший рабби, никогда не видывал.

«Митнагид должен узреть, а хасид должен уверовать», – ответил рабби Мордехай.

Ложь во спасение

Рабби Мордехай из Ляховичей занимался сбором денег для Земли Израиля, и он сам жертвовал немалые суммы на это угодное Богу дело. В любое время дня – встав ото сна, до утренней молитвы, после утренней молитвы, до начала занятий, после занятий, до обеда и после обеда, и так далее, до самого вечера он собирал дары для Земли Израиля. Когда набиралась определенная сумма, он отсылал деньги рабби Авраѓаму из Калиша, который в те дни отвечал за пожертвования в пользу Израиля, и прилагал листок бумаги, на котором были перечислены имена жертвователей. Но поскольку рабби Мордехай сам вносил значительные суммы и не хотел, чтобы другие знали, как велика его доля в пожертвованиях, он записывал часть своих денег другим жертвователям, по всему списку.

Когда список оказывался у рабби Авраѓама, он с улыбкой просматривал его, качал головой и показывал пальцем на имена одного жертвователя за другим, приговаривая: «Рабби из Ляховичей кое?что добавил сюда. И вот здесь кое?что добавлено от рабби из Ляховичей!»

Пред Тобою

Однажды рабби Мордехай, читая стих из псалма: «Невеждою я был и не понял; как скот я был пред Тобою»[88], вдруг прервался и сказал со слезами: «Владыка мира, пусть я буду невеждою, пусть я буду непонимающим, только бы мне быть пред Тобою».

По следам своего отца

Когда рабби Ноах, сын рабби Мордехая, наследовал отцу после его смерти, его ученики заметили, что во многом он поступает не так, как его отец, и спросили его о причине.

«Но я делаю точно так же, как делал мой отец, – ответил рабби Ноах. – Он никому не подражал, и я никому не подражаю».

Против лицемерия

«Тот, кто служит Богу неискренне, ничего от этого не получает. Бога нельзя обмануть, а если ты сумел обмануть людей, то все равно в конце концов все выходит наружу. Тот, кто пытается обмануть других, обманывает лишь самого себя и остается в дураках».

«Я верую»

Однажды рабби Ноах, сидя в своей комнате, услышал, как один из его учеников начал читать Символ веры в соседнем доме учения и остановился после слов «Я верую всей своей верой». И прошептал: «Я не понимаю этого!», и еще раз, громче: «Я не понимаю». Цадик встал и пошел в дом учения.

«Что же ты не понимаешь?» – спросил он.

«Я не понимаю смысла молитвы, – сказал ученик. – Ведь я говорю: “Я верую”. Если я в самом деле верую, то как же я могу согрешить? Но если я в действительности не верую, то зачем же я лгу?»

«Но ведь слова “Я верую” – это молитва, – объяснил рабби. – Смысл этих слов: “О, если бы мне было дано веровать!”».

«Как это верно! – воскликнул хасид с просветлевшим лицом. – Как это верно! Если бы мне было дано веровать! О Владыка Мира, если бы мне было дано веровать!»

Свет

«И сказал Бог: “Да будет свет”[89]». Рабби Шломо?Хаим из Койданова, внук рабби Мордехая из Ляховичей, читал этот стих таким образом: «И он сказал: “Бог, да будет свет!” Когда человек страстно молит: “Боже, да будет свет!”, то он, несомненно, узрит свет».

Еврей

Перед смертью рабби Шломо?Хаим сказал своим сыновьям: «Не надо думать, что ваш отец был цадиком, рабби и “хорошим евреем”. Но я не был и лицемером. Я ведь в самом деле старался быть евреем».

Моше из Кобрина

Рыба в воде

Рабби Моше из Кобрина рассказывал эту историю: «Когда?то, еще ребенком, я играл с другими детьми в первый день месяца элул. И тут моя старшая сестра сказала мне: “Как ты можешь играть сегодня – ведь начался месяц, в который мы готовимся к Судному дню, когда даже рыба в воде, и та трепещет?”

После таких ее слов меня охватил трепет, и я дрожал несколько часов, не переставая. И даже сегодня, вспоминая это, я ощущаю себе рыбой в воде в первый день месяца элул, и, как рыба, я трепещу в ожидании избавления».

Благотворительность

Рабби Моше из Кобрина происходил из семьи, жившей в деревне, и его родители тяжелым трудом добывали себе скудные средства к существованию. Когда он был ребенком, в Литве выдался голодный год. Бедняки, оставив города, перебирались в сельскую местность в поисках пропитания. Каждый день голодные люди во множестве проходили через деревню, в которой жили родители Моше. Его мать ручной мельницей молола зерно, пекла каждое утро хлеб и раздавала его голодным.

Однажды пришло больше людей, чем обычно, и весь испеченный хлеб уже был роздан. Но печь еще была горячей, а в квашне оставалось тесто. Мать быстро слепила несколько хлебов и поставила их в печь. Тем временем голодные люди жаловались, что их вынуждают ждать, а несколько наглецов даже принялись браниться. Услышав все это, мать Моше расплакалась. «Не плачь, мама, – сказал мальчик. – Пусть они ругаются. А ты продолжай делать свое дело и выполняй заповедь Божью. Может, если бы они восхваляли тебя и осыпали благословениями, ты бы выполняла ее не так хорошо».

Стать солдатом

Рабби Моше из Кобрина рассказывал эту историю: «Однажды, когда я был маленьким, мне довелось быть в Пурим у моего учителя, рабби Мордехая из Ляховичей. Посредине трапезы он воскликнул: “Сегодня день даров, настал час раздачи подарков. Всякий, кто обратится ко мне, получит такую силу Божественного служения, какую он заслуживает”. Его ученики принялись просить самые различные духовные дары. Каждый получал желаемое и был доволен.

Наконец рабби спросил: “Ну, Моше, а тебе чего бы хотелось?” И, поборов свою стыдливость, я ответил: “Мне не нужно ничего даром. Я хотел бы стать простым солдатом и заслужить все, что мне положено”».

Не все сразу

Рабби из Кобрина рассказывал эту историю:

«Когда мой учитель обучал меня чему?либо, я не хотел и слышать ничего сверх этого – пока я не усваивал, чему он меня учил. И только тогда я снова был готов открыть свои уши».

Верный ученик

Рабби Мордехай из Ляховичей был учеником рабби Шломо из Карлина. Когда старый рабби умер, его ученики, рабби Мордехай и рабби Ашер из Столина, разделили общины его хасидов между собой. Однако они никак не могли прийти к согласию относительно Кобрина, который каждому хотелось заполучить. И рабби Мордехай предложил следующее решение: «Знаю я в Кобрине хасида, рабби Моше, – сказал он. – Сделай так, чтобы в течение года он приехал к тебе. Если приедет, то Кобрин твой. В течение этого года ты можешь любыми путями привлекать его к себе, а я буду делать все возможное, чтобы оттолкнуть его».

Так они и порешили. Когда рабби Моше приехал в следующий раз в Ляховичи, его учитель даже не поздоровался с ним. Однако Моше не задал ему ни единого вопроса и не усомнился ни в чем: он по?прежнему сохранял верность рабби Мордехаю. И хотя рабби Ашер приглашал его к себе, всячески искал его расположения и делал самые заманчивые предложения касательно жизни и в этом, и в грядущем мире, Моше оставался непоколебимым. И его учитель получил Кобрин.

Ангелы и люди

Рабби из Кобрина однажды поднял глаза к небу и воскликнул: «Ангел, маленький ангел! Совсем не трудно быть ангелом там, в небесах. Тебе не надо ни еды, ни питья, тебе не приходится растить детей и зарабатывать деньги. А сойди?ка ты на землю, начни заботиться о пропитании, о детях, о деньгах – и мы посмотрим, как ты сможешь вести ангельскую жизнь. Вот если сможешь – тогда и похваляйся. А сейчас нечего!»

Ответ

Рабби из Кобрина любил рассказывать историю о том, как ответил престарелый генерал царю Николаю. Генерал прослужил в армии полвека и был уже очень старым. Однажды на маневрах царь подъехал к нему и сказал: «Вижу, ты куда как бодр. Что, кровь еще горяча?»

На это генерал ответил: «Не в самочувствии дело, Ваше Величество, а в чувстве долга».

Книги

Однажды рабби из Кобрина сказал:

«Будь на то моя воля, я бы спрятал все, что написано цадиками. Ведь если человек знает так много, его мудрость зачастую превосходит его деяния».

Суть всего

Рабби из Кобрина учил: «В конце Книги Экклесиаста мы читаем:: “Бога бойся и соблюдай Его заветы, потому что в этом – вся суть человека”[90]. И к чему бы ты ни пришел в конце концов, неизменно ты услышишь лишь одно: “Бойся Бога!”, и важнее этого нет ничего. Нет такого во всем мире, что не было бы тебе примером: как следует бояться Бога и служить Ему. Все это заповедано».

Верх и низ

Рабби Моше из Кобрина учил: «Когда ты идешь по свежевспаханному полю, то борозды чередуются с гребнями. Точно так же и твоя служба Господу. То вверх, то вниз, то дурное начало одерживает верх, то ты побеждаешь его. Тут главное, чтобы последнее слово осталось за тобой».

Ради короля

«И если один из вас вдруг упадет с высот, достигнутых им, – говорил рабби из Кобрина своим ученикам, – и ввергнется в бездну, то он не должен отчаиваться. Пусть он заново впряжется в ярмо Царствия Небесного и возобновит свои старания.

Когда саксонцы вели бои с русской армией, здесь, в наших краях, то однажды русский солдат сбил с ног саксонца. “Проси пощады, – крикнул он, – или ты сейчас умрешь!”

“Ни за что! – прохрипел саксонец. – Я никогда не навлеку позора на своего короля!”

Тогда русский солдат крикнул еще громче: “Проси пощады, или голова с плеч!” Но прежде чем сталь клинка впилась в его горло, саксонец повторил: “Я никогда не навлеку позора на своего короля!”»

Просто делай, что тебя просят

Прежде чем набрать воды для приготовления теста для мацы, рабби из Кобрина сказал стоящим вокруг него: «Царь учит своих солдат разным приемам боя, но в гуще битвы они забывают все эти премудрости и просто сражаются. Когда речь идет о том, как следует набирать воду, то и здесь существуют разные секреты. Однако если меня просят набрать воду, то я просто делаю то, что меня просят».

Платье не по мерке

Жена важного офицера заказала портному сшить дорогое платье. Но, примерив его, она сказала, что платье слишком узкое, и выгнала портного за дверь. Портной пошел к рабби из Кобрина и взмолился научить его, что ему следует сделать, дабы не лишиться расположения богатых заказчиков.

«Вернись к ней, – сказал цадик, – и предложи переделать платье. Затем распори его и снова сшей – как было».

Портной сделал, как ему было сказано. С видом смиренной застенчивости он снова принес якобы перешитое платье, и на этот раз оно было признано удачным.

Это одна из тех историй, которые рабби Моше любит рассказывать сам.

Душа и дурное начало

Рабби из Кобрина учил: «Душа сказала дурному началу то, что сказал Авраѓам Лоту: “…если ты – налево, то я – направо, а если ты – направо, то я – налево”[91]. Но если ты вдруг присоветуешь мне пойти направо с тобою вместе, то я лучше пойду налево».

Горько, но не плохо

Рабби из Кобрина учил: «Когда человек страдает, ему не следует говорить: “Как мне плохо! Как мне плохо!” Не может быть плохим то, что ниспослано Господом. Следует при этом говорить: “Мне горько!” Ведь существуют же лекарства, сделанные из горьких трав».

Не одним лишь хлебом

Однажды во время субботней трапезы рабби Моше взял кусок хлеба и сказал своим хасидам: «Сказано: “Не одним лишь хлебом живет человек, но всем, что исходит из уст Бога”[92]. Человек существует не благодаря хлебу, но благодаря искрам Божественной жизни, заключенным в нем. Все существует благодаря Его жизни, дающей жизнь, и когда Он удаляется ото всего, то все распадается и обращается в прах».

По чьему слову

Один из хасидов рабби Моше состоял на государственной службе. Однажды утром, придя на работу, он вдруг почувствовал сильное беспокойство. Не зная, как быть, он оставил все дела, вернулся в свой город и, не заходя домой, отправился прямо к цадику, который в это время как раз садился завтракать. Перед ним стояла миска овсяной каши, и он говорил благословение, кончающееся так: «по чьему слову существует все на свете».

Цадик даже не посмотрел на хасида, стоящего на пороге, и не протянул ему руку для пожатия. И хасид стоял, ожидая, когда представится возможность рассказать о своем беспокойстве. Наконец рабби спросил: «Залман, я-то думал, что ты похож на отца, а теперь вижу, что вовсе не похож. Твой отец как?то пришел ко мне с целым ворохом жалоб. Когда он вошел в дом, я как раз говорил благословение над едой, именно то, что ты слышал сейчас: “по чьему слову существует все на свете”. Кончив благословение, я увидел, что твой отец собрался уходить. “Абраша, – спросил я его, – у тебя что?то случилось?”

“Нет, ничего”, – ответил он и вышел.

Так ты понял? Когда еврею напоминают, что все на свете существует по слову Бога, – что еще он может спросить? Потому что это и есть ответ на все вопросы и волнения».

И рабби Моше протянул хасиду руку на прощание. Тот какое?то время стоял молча, потом попрощался с учителем и отправился восвояси, утешенный.

Кто этот человек?

Настало время субботней трапезы, и много молодых людей собралось вокруг стола рабби из Кобрина. Рабби пристально посмотрел на одного из молодых людей, часто бывавшего в его доме, и спросил слугу: «Кто этот человек?» Слуга не без удивления назвал имя молодого человека. «Но я его не знаю», – сказал рабби Моше. Слуга сказал, как зовут отца молодого человека и как зовут тестя, но рабби, похоже, так и не мог ничего припомнить. Тогда слуга сказал ему, когда молодой человек появился в Кобрине и откуда он узнал о рабби.

Тут цадик вроде бы припомнил молодого человека и обратился к нему, стоящему в растерянности и недоумении: «Теперь понятно, почему я не узнал тебя. Я узнаю людей по их мыслям, а твои мысли находятся где?то далеко?далеко, и все, что я вижу, – это твое тело».

Не теснитесь

Однажды вечером на Хануку люди столпились, глядя, как рабби Моше зажигает ханукальные свечи. Но он сказал: «Ведь написано в Торе: “И как увидел народ, содрогнулись и встали поодаль”[93]. Вот и вы, когда теснитесь и толпитесь, то тем самым только удаляетесь».

Пламя угасает

Один хасид пожаловался рабби из Кобрина, что всякий раз, когда он выходит из дому, чтобы встретиться с рабби, его сердце объято радостным пламенем и ему мнится, что, представ перед учителем, он окажется на небесах; однако, уже встретившись с учителем лицом к лицу, он ощущает, как пламя угасает, и в его сердце воцаряется холод.

На это рабби ответил: «Помни, что сказал Давид?псалмопевец: “Жаждет душа моя Господа”[94], и далее “Так, в святилище да увижу я Тебя”[95]. Давид молит Господа дать ему возможность ощутить в святилище то же рвение и энтузиазм, которые он испытал “в земле пустынной, иссохшей и безводной”[96]. Ибо сначала всемилостивейший Бог пробуждает в человеке религиозное рвение, но после того, как рвение вспыхнуло в его душе, Он забирает Божественное пламя, чтобы человек остался сам собой и сам по себе мог достигнуть состояния духовного пробуждения».

Уловки Сатана

«В былые времена, – рассказывал рабби из Кобрина, – когда Сатан хотел помешать хасиду повидаться с цадиком, он принимал облик его отца, или матери, или жены и делал все возможное, чтобы убедить хасида отказаться от своего намерения. Но, убедившись, что его противодействие только укрепляет душу хасида, он сменил свою тактику. Сделав вид, что он заключил мир с хасидом, Сатан стал вести себя по?дружески, говоря кротко и тихо: “Ты убедил меня. Иди к своему рабби и позволь мне сопровождать тебя. Ты будешь молиться, как считаешь нужным, но позволь мне молиться рядом с тобой; ты будешь постигать новое, а я помогу тебе в этом”.

И настанет время, когда Сатан скажет: “Ты садись в кресло цадика, а я сяду рядом с тобой. И мы с тобой будем неразлучны”».

Приемля этот мир

Один из хасидов рабби Моше был очень бедным. Он жаловался цадику, что невыносимые обстоятельства его жизни мешают ему молиться и изучать Тору.

«В наш век и в наши дни, – ответил ему рабби Моше, – набожность в высшем ее проявлении заключается не в молитвах и учении, а как раз в том, чтобы принимать этот мир в таком виде, как он есть».

Изначальный смысл

Вот что рабби Моше сказал человеку, который спросил его относительно каббалы, мистического учения, и каванот, мистического сосредоточения мыслей, направленного на достижение эффектов, превосходящих человеческие возможности. «Следует иметь в виду, что слово “каббала” происходит от слова “лекабель”, “получать”, а слово “кавана” – от слова “лекавен”, “направлять”. Высшее значение всей мудрости каббалы – принимать бремя Царствия Божьего, а высшее значение всего искусства каванот – направлять свое сердце к Богу. Когда человек говорит “Господь есть Бог”, имея в виду: “Он – мой, а я – Его”, разве не должна его душа покинуть тело?» И, сказав эти слова, рабби потерял сознание.

Дар

После смерти рабби Ицхака из Ворки один из его хасидов пришел к рабби Моше из Кобрина. «Что ты надеешься получить от меня здесь, в Литве? – спросил его рабби. – Ведь то же, если не большее, ты мог бы получить от любого цадика в Польше». Хасид на это ответил: «Мой учитель часто говаривал, что получить знания от рабби Моше – это священная обязанность, поскольку он всегда говорит истину от всего сердца. И потому я решил приехать сюда, чтобы вы научили меня, как обрести истину».

«Истину нельзя обрести, – сказал рабби из Кобрина. – Бог наблюдает за человеком, который всю жизнь занят ее поисками, – и неожиданно дает ее, как дар. Вот почему сказано: “Ты явишь истину Яакову”[97]».

Рабби взял двумя пальцами щепотку нюхательного табака и рассыпал его по полу. «Глянь, даже меньше, чем эта малость!» Он взял еще щепотку, буквально несколько крупинок. «А может, даже еще меньше, если только это и есть истина!»

Истинный страх перед Господом

«Если бы я испытывал истинный страх перед Господом, – говорил рабби из Кобрина, – я бы выбежал на улицу, с криком: “Вы грешны перед Торой, в которой сказано: ‘Святы будьте’”»[98].

Крючок и корона

Рабби из Кобрина говорил: «Вождю народа Израиля не следует полагать, что Господь, владыка мира, избрал его потому, что он – великий человек. Если царь повесит свою корону на деревянный крючок в стене, следует ли крючку мнить, будто царский выбор объясняется великолепием этого крючка?».

Ради других

В канун Новолетия, перед полуденной молитвой, рабби из Кобрина, опустив голову на стол, прижался лбом к груде лежащих перед ним записок, в которых содержались просьбы членов общины, и сказал:

«Владыка мира, Ты знаешь неразумность мою, грехи мои не скрыты от Тебя»[99]. Но что я могу поделать со всеми этими людьми? Они полагают, что от меня и в самом деле что?то зависит! Потому?то я молю Тебя: «Пусть те, кто ждет Тебя, не устыдятся из?за меня!»

Самообладание

Однажды в канун Новолетия рабби Моше, подойдя к амуду, чтобы начать молитву, вдруг ощутил дрожь во всех членах. Он ухватился было за амуд, но тот тоже раскачивался взад?вперед. Цадик удержался на ногах, лишь откинувшись назад. Казалось, он прилагает все усилия, чтобы загнать дрожь вовнутрь. Наконец ему это удалось, он выпрямился и начал молитву.

Чтение молитвы

Прежде чем приступить к молитвам в первый день Новолетия, рабби Моше из Кобрина сказал:

«Однажды король разгневался на свой мятежный народ и стал вершить свой суд над ним. Никто не осмеливался предстать перед королем с просьбой о даровании милости. На это решился лишь человек, который был во главе мятежа. Зная, что он сам все равно обречен на казнь, этот человек явился к королю и стал просить о милости. Вот так же в Дни трепета читающий молитвы предстает перед Ковчегом Завета и молится за всю общину».

Он воззвал к ним

В первый день Новолетия, прежде чем вострубить в шофар, рабби из Кобрина воззвал к своей общине:

«Милые мои братья, не полагайтесь полностью на меня! Хорошо бы, если каждый из вас взял на себя свою часть!»

Жертвоприношение

Однажды в субботу рабби Моше из Кобрина стоял перед Ковчегом Завета и читал мусаф, дополнительную молитву, представляющую собой замену жертвоприношению в субботу и праздничные дни. Дойдя до слов «Приведи нас в нашу землю, и там мы будем совершать пред Тобою заповеданные нам жертвоприношения», он упал на пол, потеряв сознание. Его с трудом привели в чувство, и он закончил молитву.

Вечером этого дня, сидя за столом, рабби Моше сказал: «Там, в нашей Земле, мы будем совершать заповеданные нам жертвоприношения по субботам, ибо здесь у нас нет ни святилища, ни возможностей для приношения жертвы». И, все больше воспламеняясь, он воскликнул: «Владыка мира, мы, мы сами принесем себя в жертву!»

И тут все поняли, отчего он потерял сознание в доме молитвы и упал на пол, будто жизнь покинула его.

Глупец

Рабби из Кобрина спросили: «Почему кантора всегда называют глупцом?»

«Дело в том, – объяснил рабби, – что мир музыки находится на самой грани мира Божественного, и когда кантор поет, он весь в мире музыки и так близок к Богу! Ведь ему ничего не стоит переступить грань и броситься в тот мир, изменив свою жизнь, – а он этого не делает. Из всех глупостей это самая глупая глупость».

Сила за силу

Рабби Моше учил так: «Когда еврей собирается произнести “Благословен Ты, Господь, Бог наш, Царь Вселенной” и уже готов сказать первое слово, “Благословен”, он должен сделать это с такой силой, чтобы уже быть не в состоянии произнести следующие слова благословения. В этом и заключается смысл стиха из Писания “А надеющиеся на Господа обновят силу”[100]. Ведь по сути мы говорим вот что: “Отец Небесный, я отдаю Тебе всю свою силу в первом же слове, а теперь ты взамен дай мне новую силу, и дай в избытке, чтобы я мог продолжить свою молитву”».

Внутрь слова

Рабби Моше из Кобрина говорил: «Когда ты произносишь слово, обращенное к Богу, то войди в это слово всеми членами своего тела».

Один из присутствующих спросил рабби: «А как же человек, при всем его росте, сможет войти в маленькое слово?»

На это цадик ответил: «Но мы не ведем речь о людях, которые полагают, будто они больше, чем слово».

Тот, кто не умеет задавать вопросы

Когда рабби из Кобрина подходил к тому разделу пасхальной Агады, где говорится о четырех сыновьях, которым отец рассказывает о празднике, и о младшем сыне, который не умеет задавать вопросы, то рабби Моше, сказав эту фразу – «Тот, кто не умеет задавать вопросы», делал паузу и говорил со вздохом, обращаясь к Богу: «И тот, кто – увы! не умеет молиться, – открой же его сердце, чтобы он мог возносить молитвы».

Кто знает что такое «Один»?

Вот что сказал рабби Моше из Кобрина о первом из вопросов, задаваемом в считалочке, которая поется уже ближе к концу пасхального седера: «Один, кто знает, что такое “Один”? Я знаю, что такое “Один”».

«Один, кто знает, что такое “Один”? Кто может знать, что такое “Один” – ведь это сама единственность. Разве не спрашивают и серафимы: “Где обитель Его славы?” Один, и я знаю это, несмотря ни на что! Ибо, как сказал мудрец [Йеѓуда Ѓалеви]: “Бог, где я могу найти Тебя? Ведь Ты же повсюду!” Вот и серафимы отвечают: “Вся земля полна славы Его!”[101] Я знаю, что такое “Один”, который есть сама единственность, благодаря тому, что Он мне сделал».

Лестница

Рабби Моше учил: «Сказано: “И снилось ему: вот, лестница стоит на земле…”[102]Ему – это каждому из людей. Каждый человек должен знать: я сотворен из глины, я лишь один из бесчисленных глиняных черепков, но “верх ее [лестницы] достигает неба” – моя душа достигает небес; и “вот, ангелы Всесильного восходят и спускаются” по лестнице – даже движение ангелов зависит от моих поступков».

Повсюду

Рабби из Кобрина учил: «Бог говорит человеку, как он сказал Моше: “Сбрось обувь с твоих ног”, то есть отбрось все привычное, что висит грузом на твоих ногах, и ты поймешь, что “место, на котором ты стоишь, – земля святая”[103]. Ибо нет такой ступени в жизни человека, когда мы не могли бы ощутить Божественную святость повсюду и во все времена».

Он грядет

Рабби из Кобрина учил: «В мидраше мы читаем: когда Моше объявил народу, что Бог избавит их от рабства, они ответили ему: “Как же Он может нас избавить, если вся земля Египетская осквернена нашим идолопоклонством?” Но Моше ответил им: “Если Он хочет вас избавить, Ему нет дела до вашего идолопоклонства”. И ведь сказано: “Чу! Голос возлюбленного моего! Вот он идет! Скачет он по горам, прыгает по холмам”[104]. Так же дела обстоят и сейчас. Стоит человеку задуматься и пожелать избавления от недобрых дел, и тотчас дурное начало станет ему нашептывать: “Как же ты можешь надеяться на избавление! Разве не проводишь ты все свои дни в заботах об обыденном?” Но наши мудрецы говорят: “Если Он хочет вас избавить, Ему нет дела до былого, Он одним прыжком одолеет прошлое и даст вам избавление”».

Ради Всевышнего

Рабби из Кобрина учил: «Сказано: “И передал Моше слова народа Богу”[105]. Повинуясь Божественному велению, Моше принес народу Израиля весть, что будут они Богу “царством священнослужителей и народом святым”[106], и они ответили: “Все, что сказал Бог, сделаем”[107]. Но такой ответ означал: сделаем не для того, чтобы достигнуть высшей ступени служения Богу, но лишь потому, что Он так сказал нам. Ответ этот удовлетворил Моше, и он сказал об этом Богу – от имени всего народа и от своего имени».

Не боясь смерти

Однажды хасиды сидели в доме рабби из Кобрина в праздник Шавуот, и рабби обратился к ним: «Сказано, что на горе Синай народ говорил Моше: “Говори ты с нами, и услышим, пусть не говорит с нами Всесильный, а то мы умрем”[108]. Как же могло случиться, что в свой самый великий час народ Израиля отказался услышать голос Господа, страшась смерти, которая есть не что иное, как высвобождение души из телесной оболочки, дабы она могла существовать в царстве света!»

Цадик повторил свой вопрос один раз и другой, а на третий он лишился чувств и какое?то время лежал без движения. Когда его привели в чувство, цадик выпрямился в своем кресле и продолжил свои поучения: «“…а то мы умрем”. Потому что им было страшно подумать, что они больше не смогут служить Господу на земле».

Самый скромный

Рабби из Кобрина спросили: «Как могло случится, что Датан и Авирам упрекнули Моше в том, что он хочет над ними властвовать?[109] Разве в Торе не сказано, что Моше был самым скромным из людей?»

На это рабби ответил: «Когда Моше сидел в кресле цадика, его суждения были твердыми и властными, и вот почему можно было подумать, что он стремится властвовать над окружающими. Но в глубине души Моше был очень скромным человеком. Сколь же отличаются от него все те, кто неизменно стоит на своем, но при этом ходит потупив взор и именует себя скромником. Такая скромность – это притворство. Истинная скромность – в глубине души человека».

Слова, не дошедшие до сердца

Однажды рабби из Кобрина поучал за субботней трапезой; в завершение он сказал хасидам, сидевшим с ним вокруг стола: «Как я вижу, ни одно из сказанных мною слов не дошло до ваших сердец. И если вы спросите меня, почему я так думаю – не будучи ни пророком, ни сыном пророка, – то я вам отвечу. Слова, идущие от сердца, всегда находят путь к сердцу другого человека во всей их полноте. Но если слова не нашли сердца, к которому они были обращены, то Бог оказывает милость говорящему: Он возвращает ему эти слова, дабы они не пропали втуне. Это случилось и со мною: я ощущаю, как сказанные мною слова переполняют мое сердце.

* * *

После смерти рабби Моше один из его друзей сказал: «Если бы ему было с кем говорить, он бы не умер».

Отдохновение

Однажды, уже будучи старым, рабби Моше сидел за субботней трапезой, и всем было видно, как он ослаб. Его верный слуга предложил ему пойти отдохнуть. «Глупец! – воскликнул рабби. – Для меня единственное отдохновение – общаться со своим народом. Я не знаю никакого другого отдыха».

«Если бы знать»

Однажды рабби Моше сказал:

«Если бы только знать, что мне удалось помочь хотя бы одному из моих хасидов по?настоящему служить Господу, то ничего другого мне и не надо».

В другой раз он сказал:

«Если бы только знать, что я хотя бы раз сказал “Амен” так, как следует говорить, то ничего другого мне и не надо».

И еще как-то он сказал:

«Если бы только знать, что после моей смерти на небесах скажут: “К нам идет еврей”, то ничего другого мне и не надо».

Конец

В Великую субботу, за несколько дней до своей смерти, рабби Моше из Кобрина снова и снова повторял слова псалма: «Славьте Бога! Восхваляй, душа моя, Бога»[110]. Затем он сказал вполголоса: «Душа моя, ты будешь славить Бога в любом из миров, где бы ни был этот мир. Но все же вот о чем я молю Бога: “Буду восхвалять Бога, пока я жив”[111] – и пока я существую, я хочу, чтобы у меня были силы восхвалять Его».

В последний день Песаха он долго говорил за праздничным столом, прежде чем сказать благословение. И потом вздохнул: «Мне нечего больше добавить. Скажем теперь благословение».

На следующий день он уже не встал с постели и неделю спустя умер.

Самое важное

Рабби Мендл из Коцка спросил вскоре после смерти рабби Моше одного из его учеников: «Что было самым важным для твоего учителя?»

Подумав, ученик ответил: «То, чем он занимался именно в этот момент».