Агада. Большая книга притч, поучений и сказаний.

Часть II

Рав Гуна

В общественной и частной жизни

Рава просил однажды Рафрама бар Папу поделиться с ним своими воспоминаниями о рав Гуне.

- В молодые годы, - ответил Рафрам бар Папа, - я с рав Гуной знаком не был, а знал его уже стариком. Помню я такую его привычку: когда наступало ненастное время года, рав Гуна, несомый в золоченом паланкине, обходил все улицы города, осматривая строения, чтобы удостовериться в достаточной их прочности. Если где нибудь стена или забор оказывались недостаточно прочными и угрожающими общественной безопасности, он приказывал тут же их повалить и возвести новые. Если же хозяин не в состоянии был произвести требуемый расход, рав Гуна производил ремонт на собственные средства.

Кроме того, в каждый канун субботы, когда начнет вечереть, он посылал на базар с поручением скупать все оставшиеся непроданными овощи и зелень. Делалось это им с той целью, чтобы торговцы не терпели убытков и продолжали привозить зелени и овощи на каждую субботу.

Дома у себя рав Гуна держал открытый стол и перед каждой трапезой приказывал открывать настежь двери своей столовой и всех желающих приглашал к столу. (Таанит, 20)

Четыреста бочек скисшего вина

У рав Гуны однажды скисло четыреста бочек вина.

Узнав об этом, пришли к рав Гуна законоучители и говорят:

- Раби, исследуй и взвесь поступки свои.

- А вы, - спрашивает рав Гуна, - считаете возможным заподозрить меня в каком нибудь дурном поступке? Если кому о чем либо подобном известно, пусть скажет.

- Нам передавали, что ты своему арендатору не выдаешь положенной ему доли хворосту при обрезке виноградников.

- Но ведь арендатор этот лучше делает - ворует все целиком.

- Вот видишь, люди и правы, говоря: "Укради хотя бы и у вора - и войдешь во вкус воровства".

- Вы правы, - согласился рав Гуна, - беру на себя отныне отдавать ему все, что следует.

Вскоре после того уксус настолько вздорожал, что рав Гуне удалось продать все сорок бочек по цене настоящего вина. (Брахот, 5)

Кончина и погребение рав Гуны

Умер рав Гуна скоропостижно, и это привело в большое смущение его товарищей ученых. Успокоило их объяснение, приведенное Зогой из Адиабена:

"Особое значение имеет скоропостижная смерть только в возрасте до восьмидесяти лет. После же этого, наоборот, внезапная кончина почитается сладостной как поцелуй от уст Господних".

Когда тело рав Гуны прибыло в Палестину, вышли отдать последний долг умершему р. Ами и р. Иси (с которыми, в бытность их в Вавилоне, р. Гуна постоянно вступал в ожесточенные диспуты). Стали обсуждать, где избрать место для его погребения, и решено было похоронить его в склепе р. Хии: оба они имели одинаково великие заслуги в деле насаждения св. знания в народе.

Кому же поручить погребение? Вызвался рав Хага:

- Я, - заявил он, - все время учился у р. Хии, постоянно при нем находился и хорошо изучил его отношение к себе и к людям.

Дали ему на руки гроб с телом рав Гуны, и он спустился с ним в склеп. А в том склепе, кроме р. Хии, покоились также двое сыновей его - по правой стороне Иегуда, по левой Хизкия.

Обратился Иегуда к могиле Хизкии и сказал:

- Встань, Хизкия! Не подобает тебе покоиться в мире, когда снаружи ждет рав Гуна.

Мгновенно показался из гроба Хизкия, а вместе с ним столп огненный встал перед рав Хагой. Дрожащими руками опустил рав Хага гроб с телом рав Гуны и рад был, что ему удалось выбраться с миром из склепа. (Моэд. - К., 25 и 29)