Агада. Большая книга притч, поучений и сказаний.

Эпоха Второго Храма

I. Храм

Кто не видел Иерусалима в полном величии его, тот не видал в жизни истинно великолепного города, и кто не видел храма в полном его сооружении, тот не видал никогда замечательного по красоте здания. (Сота, 51)

Св. Земля была центром мира; центром Св. Земли был град Иерусалим, центром Иерусалима - храм, центром храма - Святилище, центром Святилища - ковчег, а перед Святилищем находился "эвен штиа" - камень, заложенный как фундамент для всего мироздания. (Танхума Гакодум)

В храме находились, сохранившиеся со времен Моисея, следующие предметы:

Лоза. У входа в Святилище стояла, подвязанная на тычинки золотая лоза виноградная, и каждый, кто жертвовал в храм золотые изделия в виде листка, ягоды или целой кисти, вешал свой дар на эту лозу.

По преданию от раби Элазара бе раби Цадок - тяжесть этой лозы дошла до того, что когда встретилась надобность сдвинуть ее с места, для этого потребовались усилия трехсот священников.

Флейта из тонкого, отполированного тростника. Флейту эту царь приказал покрыть золотой отделкой, после чего она потеряла чистоту звука; сняли золото - и флейта стала звучать мелодично по прежнему.

Колокольчик медный, прекрасного звука. Слегка попорченный, он отдан был в починку лучшим Александрийским мастерам, но после этого потерял чистоту звука; уничтожили сделанные исправления - и звук стал чист по прежнему.

Ступка медная, употреблявшаяся при образовании состава священных фимиамов. После починки ее теми же мастерами, состав фимиамов стал получаться хуже прежнего; уничтожили исправления - и ступка стала действовать по прежнему.

Было еще в храме музыкальное орудие магрефа, род органа с набором из десяти труб, каждая из коих звучала на десять различных тембров, так что в общем орган звучал на сто тембров. (Ерувин, 10, 11; Тосефта)

II. Шимон Праведный

Пришли самаритяне к Александру Македонскому с просьбою разрешить им разрушить храм иерусалимский. Александр разрешил. Дали знать об этом Шимону Праведному. Облачившись в первосвященнические одежды, пошел Шимон, в сопровождении почетнейших израильтян, к Александру. Всю ночь шли они, освещая путь свой факелами. При свете утренней зари заметил их Александр и спросил самаритян:

- Кто эти люди?

- Это и есть, - ответили те, - изменники израильтяне.

Встреча израильтян с Александром произошла в час восхода, у Антипароса. Едва взглянув на Шимона, царь сошел с колесницы и поклонился ему. Видя это, приближенные Александра воскликнули:

- Тебе ли, великому царю, кланяться иудею этому?!

- Лицо этого человека, - отвечал царь, - живое подобие лица ангела победы, в битвах предшествующего мне.

И, обратившись к израильтянам, Александр спросил:

- По какой надобности пришли вы ко мне?

- Мы пришли к тебе, Государь, из опасения, чтобы язычники не уговорили тебя разрушить ту Обитель, в которой мы возносим молитвы о благополучии твоем и царства твоего.

- Кто же язычники эти? - спросил Александр.

- Самаритяне эти, которые стоят перед тобою.

- Они в вашей власти, - сказал Александр.

В тот же день израильтянами разрушен был самаритянский храм на горе Гризим. (Йома, 69)

Случай, рассказанный Шимоном Праведным:

- Единственный раз в жизни я отведал мяса от жертвы осквернившегося назорея. (Назорей (назир) - давший обет воздержания на определенный срок или на всю жизнь. Осквернивший, т. е. нарушивший, обречение свое, назорей приносил установленную жертву. (См. Числа, VI))

Однажды пришел ко мне назорей, житель южной страны. Человек этот был чрезвычайно красив, строен и имел пышные, волнистые волосы.

- Сын мой! - сказал я, - чего ради ты решил остричь прекрасные волосы свои?

В ответ он рассказал следующее:

- Я состоял пастухом при стаде отца моего. Однажды, подойдя к источнику, я увидел в воде отражение свое, и начал искуситель обольщать меня. "Проклятый! - воскликнул я. - Ты обольстить хочешь плоть мою, которая и не подвластна тебе, и в прах и тление обратиться должна? Клянусь, не бывать этому: остригу ради Господа моего!"

- Услышав слова эти, - продолжал Шимон Праведный, - я облобызал голову его и сказал: "Сын мой, дай Бог, чтобы много было подобных тебе назореев в народе нашем!" (Недарим, 40)

Время кончины своей Шимон Праведный предсказал сам. "Я умру, - сказал он однажды своим близким, - в этом же году". На вопрос, как он узнал об этом, ответил:

- Ежегодно в Йом Кипур некий старец в белых одеждах сопровождает меня при входе моем в Святилище и при выходе оттуда. На этот же раз мне явился старец, одетый в черное, вошел вместе со мною в Святилище, но оттуда не выходил.

Сейчас после праздников Шимон заболел и через семь дней умер. (Менахот, 109)

III. Александр Македонский

Пришли к Александру Македонскому жители Африки на суд с народом израильским.

- Земля Ханаанская принадлежит нам, - заявили они, - ибо сказано: "Земля Ханаанская по границам ее". Ханаан же был предком нашим.

Обратился к мудрецам Гебиа бен Песиса и сказал:

- Разрешите мне выйти на суд с ними перед Александром: победят они меня, вы скажете: "Простолюдина из среды нашей победили вы". А удастся мне взять верх над ними, вы скажете им: "Учение Моисеево победило вас".

Получив разрешение, предстал на суд Гебиа бен Песиса и сказал:

- Вы откуда приводите доказательство?

- Из Торы, - ответили те.

- И я, - сказал он, - не стану приводить доказательств, кроме слов Торы. В Торе же сказано: "Проклят Ханаан! Раб рабов да будет он у братьев своих". Раб, приобревший имение, чьей собственностью остается и он, и приобретенное им? Кроме того, сколько лет уже, как вы не служите нам?

- Отвечайте ему, - сказал им Александр.

- Государь, - попросили они, - дай нам три дня сроку.

Царь согласился. Не найдя ответа, они бежали, бросив посевы на полях и посадки на виноградниках.

Год тот был "годом Субботним". (Шмита)

Другой раз судиться с израильтянами пришли к Александру египтяне.

- В Торе, - заявили они, - сказано: "Господь дал милость народу в глазах египтян, и они дали ему вещей серебряных, и вещей золотых, и одежд". Требуем, чтобы возвращены были нам серебро и золото, взятое у нас израильтянами.

Выступил тот же Гебиа бен Песиса.

- Приведу, - сказал он, - и я доказательство из Торы. В Торе же сказано: "Время пребывания сынов Израилевых в Египте - четыреста тридцать лет". Заплатите же вы за работу шестисот тысяч человек, которых порабощали вы в продолжении четырехсот тридцати лет.

- Отвечайте ему, - сказал Александр.

- Государь, - попросили египтяне, - дай нам сроку три дня.

Но прошло три дня, и, не находя, что ответить, египтяне со стыдом бежали, бросив посевы на полях и посадки на виноградниках.

Год тот был "годом Субботним".

Пришли на суд с Израилем и потомки Измаила с потомками Хеттуры.

- В Торе, - говорили они, - Измаил именуется "сыном Авраама" точно также, как и Ицхак, а потому земля Ханаанская должна быть поделена между нами и израильтянами поровну.

- В Торе же, - отвечал Гебиа бен Песиса, - сказано: "И отдал Авраам все, что у него, Ицхаку. А сынам наложниц (Агари и Хеттуры), что у Авраама, дал он подарки". Раздел совершен был отцом при жизни. Могут ли дети после этого иметь притязания друг к другу?

Однажды Александр заявил советникам своим:

- Желаю идти в землю Африканскую.

- Проникнуть туда невозможно, - ответили советники, - Горы Мрака препятствуют. (По видимому - труднопроходимые горы, изобилующие темными ущельями.)

- Идти туда, - сказал Александр, - мне необходимо, и вас я прошу только придумать способ, как сделать это.

- Возьми, - сказали советники, - ливийских ослов, привыкших к темноте, и, запасшись клубками веревок, концы последних укрепи при входе в ущелья, по этим же веревкам ты и проследуешь обратно.

Александр так и сделал. Дойдя до Карфагена, местности, населенной одними женщинами, он объявил им войну. (Легендой, очевидно, смешаны древний Карфаген, по преданию, основанный женщиной, Дидоной, с Каппадокией, где, по преданию же, жил народ воинственных женщин, амазонок.)

На это женщины те ответили:

- Победишь ты нас, скажут: "Женщин победил он". А одолеем мы, про тебя будут говорить: "Царь, которого женщины победили".

- Принесите нам хлеба, - попросил Александр.

Принесли они на золотом столе хлебы из золота и яблоки, и гранатовые яблоки, из золота же.

- Разве в стране вашей, - спросил Александр, - едят золото?

На это женщины те ответили:

- Но если тебе хлеб нужен, то разве в твоем царстве хлеба нет, что ты к нам пришел его искать?

Уходя, Александр начертал на городских воротах: "Я, Александр Македонский, был царем глупцом, пока не пришел в землю Африканскую и не поучился мудрости от женщин".

Пошел оттуда Александр к царю страны Кассии (Страна мифическая). Стал царь этот показывать Александру несметные запасы серебра и золота. Но Александр сказал:

- Не серебро и золото ваше видеть пришел я, но обычаи и законы ваши.

В то время, когда они сидели и вели беседу, пришли двое судиться перед царем.

- Государь! - сказал один из них, - я купил у этого человека пустошь, стал там рыть землю и нашел клад. Возьми себе, - говорю я ему, - клад этот: я купил у тебя пустошь, но не клад.

Другой же отвечал:

- Я также, как и ты, боюсь греха присвоения чужого. Я продал тебе пустошь вместе со всем, что находится на ней, от недр земных до высот поднебесных.

Обратился царь к одному из них и спросил:

- Имеешь ты сына?

- Имею, - был ответ.

- А у тебя дочь есть? - спросил царь другого.

- Есть.

- Пожените их друг на друге и найденный клад отдайте в приданное им.

Видя удивление Александра, царь спросил:

- Разве нехорошо я рассудил их? А в вашей стране как решили бы подобный спор?

- Я, - ответил Александр, - отрубил бы обоим головы, а клад поступил бы в царскую казну.

- Светит ли солнце в вашей стране? - спросил царь.

- Светит.

- И дожди идут?

- Идут.

- А есть ли мелкий скот у вас?

- Есть.

- Проклятия достойны люди у вас, и только ради животных солнце светит вам и дождь идет у вас.

На обратном пути остановился Александр для обеда близ одного ручья. Поданную ему соленую макрель царь начал обмакивать в воду ручья - и рыба получала удивительно приятный запах.

- Это доказывает, - сказал Александр, - что ручей этот течет из рая.

Помыв лицо свое в воде ручья, Александр направился по истокам его и дошел до врат рая.

- Отворите! - воскликнул Александр.

- Врата эти - Господни, праведники входят через них, - услышал он в ответ.

- Но я царь, и я знаменит, - сказал Александр, - дайте же мне какую нибудь вещь на память.

Дали ему черепную кость. Придя в свое царство, Александр положил на одну чашу весов эту кость, а на другую все серебро и золото, бывшее при нем. Перевешивала кость.

- Что значит это? - спросил Александр у мудрецов.

- Эта кость, - ответили мудрецы, - орбита человеческого глаза, ненасытного в жадности своей.

- Чем вы это докажете?

- Возьми горсть земли (символ могилы) и просыпь кость.

Царь сделал так, - и золото тотчас перевесило кость. (Сангедрин, 91; Берешит Раба, 61; Там., 31-32; Танхума)

IV. Мать семерых

"За Тебя умерщвляют нас каждый день, считают нас за овец, обреченных на заклание".

- О женщине с семью ее сыновьями, - говорил рав Иегуда, - гласит этот стих. Дело было с Мириам бат Нахтом, которую схватили вместе с ее семью сыновьями. Заключив их в отдаленнейшей камере в темнице, начали выводить их поочередно перед императором. Вывели старшего из братьев.

- Поклонись идолу, - сказали ему.

- В Торе, - ответил он, - сказано: "Я, Господь - Бог твой".

Казнили его.

Привели второго и сказали:

- Поклонись идолу.

- В Торе, - ответил он, - сказано: "Да не будет у тебя иных богов корме Меня".

Казнили и его.

Привели третьего и сказали:

- Поклонись идолу.

- В Торе, - ответил он, - сказано: "Богу иному не поклоняйся".

И его казнили.

Привели четвертого и сказали:

- Поклонись идолу.

- В Торе, - ответил он, - сказано: "Жертвующий богам, кроме одного Господа, подвергнется истреблению".

И его казнили.

Привели пятого и сказали:

- Поклонись идолу.

- В Торе, - ответил он, - сказано: "Слушай, Израиль, - Господь, Бог наш - Господь единый".

И его казнили.

Привели шестого и сказали:

- Поклонись идолу.

- В Торе, - ответил он, - сказано: "Познай же ныне и тверди сердцу твоему, что Господь есть Бог на небе вверху и на земле внизу. Нет другого".

И его казнили.

Привели седьмого, самого младшего. И сам император обратился к нему и сказал:

- Дитя мое! Поклонись идолу.

- Упаси меня Господь! - ответил отрок.

- Но почему? - спросил император.

- Потому, - был ответ, - что в нашей Торе так сказано: "Господа превознес ты ныне, чтобы Он был Богом твоим и Господь превознес тебя ныне, чтобы был ты Ему народом дорогим". Давно поклялись мы Всесвятому Благословенному, что не заменим Его другим богом, и также Господь поклялся нам, что другим племенем не заменит нас.

Сказал император:

- Братья твои успели пожить на свете, познать жизнь и счастье; ты же еще мал, ни жизни, ни счастья не изведал еще. Послушайся меня - поклонись идолу.

- В Торе нашей, - ответил отрок, - сказано: "Господь будет царствовать во веки веков". И еще сказано: "Господь - царь во веки веков, и исчезнут язычники из земли Его". Вы будете уничтожены, и царство ваше будет уничтожено, а Всесвятой Благословенный жив и будет жить вечно.

- Взгляни, - сказал император, - братья твои убитыми лежат пред тобою. Вот я обороню перстень мой перед идолом, наклонись и подними перстень, дабы присутствующие подумали: "Он все же послушался веления императора".

На это отрок ответил:

- Горе тебе, император! Горе тебе, император! Своей честью ты так дорожишь, - как же должно дорожить честью Господа?

Повели и его к плахе.

- Дайте мне, - взмолилась мать, - в последний раз облобызать его.

Ей это разрешили.

- Головой твоей заклинаю тебя, - сказала она, обращаясь к императору, - казни раньше меня, а его потом.

Не внял император мольбы ее.

- Казнить отрока! - повелел он.

Заключила Мириам сына в объятия и, целуя и лаская его, говорила:

- Дитя мое! Иди к Аврааму, предку твоему, и скажи: Так велела мать моя сказать тебе: "Ты воздвиг один жертвенник, я семь жертвенников воздвигла; ты одним испытанием ограничился, а мое несчастие до конца совершилось".

Не успела она освободить сына из объятий своих, как его тут же умертвили. Поднялась она на кровлю и, бросившись вниз, убилась насмерть.

В эту минуту прозвучал Небесный Голос: "Радуйся, мать, о детях своих!" (Гитин, 57; Эйха Раба)

V. Чудо с елеем

Ворвавшиеся в Святилище войска Антиоха Епифана осквернили весь имевшийся в храме запас елея. После победы Хасмонеев там найден был единственный кувшин с елеем, с печатью первосвященника на нем. Елея этого едва доставало бы на один день. Произошло чудо: разлитый по лампадам, елей продолжал гореть в продолжении восьми дней. С тех пор установлено было празднование "Восьми дней обновления" - Хануки. (Шабат, 21)

VI. Гиркан и Аристобул

Во время осады Гирканом Иерусалима, где царствовал брат его Аристобул из дома Хасмонеев, священники ежедневно спускали с городской стены сосуд с динариями, взамен чего получали от осаждавших животное для жертвы хаМикдаш Состоявший при Гиркане некий старец, приверженец эллинской мудрости, сказал осаждавшим так:

- Покуда в храме продолжают совершать жертвоприношения, Иерусалим не будет предан в руки ваши.

На следующий день, когда от священников был получен сосуд с динариями, осаждавшие привязали к спущенной веревке свинью. Когда свинья была поднята до середины стены, она вцепилась копытцами в стену - и в эту минуту задрожала Св. Земля вдоль и поперек на протяжении четырех сот парса. И тогда же было постановлено: "Проклят тот, кто разводит свиней, и проклят тот, кто обучает сына мудрости эллинской!" (Сота, 49)

VII. Ирод

Ирод был слугою царствующего дома Хасмонеев, и полюбилась ему юная царевна. Однажды услышал он вещий голос: "Рабу, который ныне изменит, будет удача". Встал Ирод и убил всех членов рода Хасмонеев, оставив в живых одну упомянутую царевну. Поняв намерение Ирода, царевна взошла на кровлю дома и громким голосом провозгласила:

- Кто придет и скажет, что он из рода Хасмонеев, тот - раб лживый, ибо из рода этого оставлена была в живых единственная отроковица, и та бросилась с кровли на землю.

И с этими словами царевна бросилась с кровли и убилась насмерть.

"Из среды братьев твоих поставь над собою царя".

- Это кем установлено? - сказал Ирод, - законоучителями? Казнить их всех!

Оставлен был в живых, по велению Ирода, один Бава бен Бута, чтобы пользоваться мудрыми советами его. Предварительно, однако, у него выкололи глаза и пиявками окружили в виде венца голову его.

Пришел Ирод, сел против него и сказал:

- Видел ты, что этот жестокий раб сделал?

- Что же я в силах сделать в отношении его? - спросил слепой Бава.

- Прокляни его!

- В Писании сказано: "Даже в помыслах не кляни царя".

- Сказано: "Начальника в народе твоем не проклинай", т. е. преданного народу. Этот же - враг народу. И ты не бойся проклясть его: ведь кроме меня и тебя здесь нет никого.

- "Птица небесная может слово перенести и крылатая - речь пересказать".

- Знай же, это я, Ирод, говорю с тобою. И признаюсь: знай я, что иудейские ученые - люди столь строгой нравственности, я не казнил бы их. Ныне же чем могу я искупить преступление свое?

На это Бава ответил так:

- Заповедь - светильник, и закон - свет. Погасивший свет мира (казнью мудрых), пусть зажжет свет мира (восстановлением храма).

Когда строился храм во времена Ирода, по ночам шли дожди, а к утру ветер разгонял облака, и светило ясное солнце. И это укрепляло в народе убеждение, что работа эта угодна Господу.

Предание гласит: кому не довелось видеть храма, восстановленного Иродом, тот не видал ничего истинно великолепного. Здание построено было из мрамора и лазоревого камня; кладка стен делалась с выступами и углублениями. Ирод намеревался покрыть стены золотой обшивкой, но ему посоветовали не делать этого: в натуральном виде стены отливали тонами морских волн. (Бава Батра, 3-4; Таанит, 23)

VIII. Жертвоприношение

Поучение р. Иегулы бар Симона:

- Десять животных чистых указаны в Писании, из них трое - домашних, находящихся под рукой у человека: вол, овца и коза, и семеро - живущих на дикой воле: изюбр, олень, серна, козерог, сайга, зубр и лось. И Всемилосердный не заставлял человека взбираться на горы и утомляться, рыская по лесам, чтобы приносить в жертву из животных, находящихся на воле, но приемлет Господь приношения из животных домашних, вскормленных у яслей.

Вол преследуем львом, овца - волком, коза - пантерой. И Господь повелел: "Не из преследующих, но из преследуемых приносите в жертвы мне". (Танхума; Ваикра Раба, 27)

Поучение раби Ицхака:

- Почему в законе о дароприношениях, в отличие от жертвоприношений, сказано "душа"? Потому что: "Кем, - сказал Господь, - обыкновенно совершается дароприношение? Бедняком. И это для Меня также ценно, как если бы он душу свою принес в жертву Мне".

Был такой случай: бедная женщина принесла в дар горсть муки, и начал священник издеваться над нею, говоря: "Взгляните, что люди эти приносят? Ни священнику поесть, ни Богу пожертвовать!" И был тому священнику во сне вещий голос: "Не издевайся над женщиной этой: равно, что душу свою она в жертву принесла". (Ваикра Раба, 3)

IX. Не в меру усердные

"Человек с Храмовой Горы" (надзиратель при храме) при свете факелов обходил, для проверки, сторожевые посты священников. При появлении его с каждого сторожевого пункта раздавалось: "Человек с Храмовой Горы, мир тебе!" Тех же из стражи, которых он заставал спящими, он бил палкой и имел право поджечь одежды на них.

Было в обычае, что пепел с жертвенника мог сгребать каждый желающий из числа священников. Когда желающих оказывалось много, они взбирались по ступеням в перегонку, и право сгрести пепел доставалось тому, кто опережал остальных на четыре локтя. Однажды был такой случай: двое кинулись по алтарным ступеням, отставший так сильно толкнул опередившего его товарища, что тот упал и сломал ногу. После этого случая очистка жертвенника от пепла стала производиться по жребию.

Сохранилось предание о другом случае: двое священников кинулись одновременно по ступеням жертвенника; оставшийся позади схватил нож и воткнул опередившему его в грудь.

Прибежавший в храм отец убитого застал сына еще с последними признаками жизни и торжественно заявил присутствующим:

- Сын мой не убит наповал, он еще в агонии, и жертвенный нож, следовательно, остался неоскверненным!

На этом случае можно видеть, что в то время нарушение ритуальной чистоты считалось важнее даже кровопролития. (Йома, 23)

X. Приношение первинок

Как приносились первинки?

Из всех поселений данного прихода собирались в центральном городе его и располагались на ночлег на улицах, под открытым небом. (Св. Земля делилась на двадцать четыре прихода, и в каждом приходе совершалось богослужение в тот час, когда в храме, в Иерусалиме, совершалось жертвоприношение тамид.)

В обычное время пробуждения от сна глашатай выкликал:

- "Вставайте, пойдем на гору Сион, к Господу, Богу нашему!"

Из ближайших местностей приносились свежие смоквы и виноград, из более отдаленных - сушеные смоквы и изюм. Во главе шествия водили жертвенного вола с венком масличным на золоченных рогах. Сопровождаемые звуками свирели, направлялись к Иерусалиму. На близком расстоянии от св. града, посылали оповестить о своем приближении и приступали к украшению корзин с первинками. На встречу паломникам выходили начальники города, наместники и казнохранители для приема их, согласно степени достоинства прибывших, а горожане ремесленники всех цехов, выстраиваясь рядами, приветствовали их словами:

- Братья наши из такой то и такой то местности, благословен приход ваш!

При звуках свирели шествие направлялось к Храмовой Горе. При приближении к последней все, не исключая и царя Агриппы, брали корзины с первинками на плечи и несли их к храму, где шествие встречалось хором левитов, певших псалом:

"Хвала тебе, Господь, что поднял Ты меня

И торжества врагам Ты не дал надо мною".

Люди богатые приносили первинки в серебряных и золотых корзинках, кто победнее - в плетенках из ивовых, очищенных от коры, ветвей. (Бикурим, 3)

XI. Торжество возлияния

Ежедневно при жертвоприношении тамид совершалось возлияние вина на жертвенник, а в дни праздника Кущей совершалось также возлияние воды.

Кому не довелось видеть "торжества возлияния", тот не видал в жизни своей зрелища истинно радостного.

Большие приготовления к этому торжеству начинались в исходе первых дней праздника Кущей.

В Женском Отделении храма находились золотые светильники с четырьмя золотыми елейниками и четырьмя ступенчатыми подъемами при каждом. Четыре отрока из рода коганидов наполняли елейники из кувшинов, содержимое каждого в сто двадцать луг.

Фитили приготовлялись из приходивших в ветхость священнических облачений. И не было угла в городе, куда не достигал бы свет, зажигаемый при торжестве возлияния.

Благочестивейшие из граждан, с факелами в руках, устраивали хороводы перед народом, сопровождая пляски свои пением гимнов и славословий. На пятнадцати ступенях (по числу "Песен Восхождения" в Псалтири), нисходящих от Мужского Отделения к Женскому Отделению, толпились левиты с цитрами, арфами, кимвалами, трубами и бесчисленным множеством других музыкальных орудий. Двое священников с трубами в руках стояли в верхних вратах, ведущих от Мужского к Женскому Отделению. При первом крике петуха они троекратно трубили в трубы, сходили до десятой ступени, вновь трубили троекратно и, продолжая трубить, шли к вратам, выходящим на Восток. Дойдя до этих ворот, поворачивались лицом на Запад и возвещали:

- Предки наши на этом месте становятся бывало "спиною к храму Господню, а лицом к востоку и кланяются на восток солнцу", а мы - к Господу, к Господу очи наши. (Иезекииль, VII, 16.)

И был прощальный привет их друг другу:

"Благословить тебя Господь с Сиона.

Иерусалима благоденствие

Всю жизнь свою ты будешь созерцать.

Увидишь сыновей у сыновей своих.

Мир Израилю!"

Предание о Гилеле Старшем:

Празднуя торжество возлияния, Гилель говаривал: "Здесь я - все здесь. Нет меня - кто же здесь? В то место, которое мне дорого, стопы мои ведут меня". Также и Господь говорит: "Придешь ты в Мой дом, Я в твой дом приду, а если ты в Мой дом не будешь приходить, Я в твой дом приходить не буду". Ибо сказано: "На всяком месте, на котором назначу памятовать имя Мое, явлюсь Я к тебе и благословлю тебя". (Суккот, 5; Тосефта)

XII. Агриппе польстили!.

В исходе первого дня праздника Кущей, после субботнего года, в храмовой палате устанавливался деревянный амвон, на котором в этот день восседал царь. Св. Свиток вынимался храмовым надзирателем и передавался главе Собрания, главой Собрания - священнонаместнику, священнонаместником - первосвященнику, первосвященником - царю. Царь вставал, принимал Свиток и прочитывал положенную на этот день главу.

Царь Агриппа, дочитав до слов: "Не можешь поставить над собою чужеземца, который не брат тебе", заплакал. Видя это, окружающие стали утешать его, говоря:

- Успокойся, Агриппа, - ты брат нам, ты брат нам.

В тот час, - гласит сказание от имени раби Натана, - израильтяне гибели достойны были: Агриппе польстили они!.. (Сота, 41)

XIII. Жертва за врагов

"За любовь мою они враждуют против меня, а я молюсь". (Псалмы)

В дни праздника Кущей приносилась жертва из семидесяти волов за благоденствие всех семидесяти народов земли. Народы должны были бы с братской любовью относиться к нам, но мало того, что любовь не питают к нам, они еще ненавидят нас. (Танхума - Гак.)

XIV. Паломники

"И не посягнет никто на землю твою, когда пойдешь являться пред лицо Господа Бога твоего три раза в году". Телица твоя будет ходить по пастбищу, и зверь не нападет на нее, курица твоя будет копаться в навозе, и хорек не тронет ее.

Был случай с одним паломником, который, уходя, забыл запереть на замок двери своего дома. Возвратившись, он нашел на дверях змею, обвившуюся вокруг пробоев.

Другой случай: один паломник забыл загнать кур и оставил их на свободе. По возвращении своем он на том месте, где бродили его куры, нашел несколько растерзанных хорьков.

И еще был случай с двумя братьями богачами из Ашкелона. Соседи их, язычники и люди весьма порочные, говорили: "Поскорее бы ушли они на богомолье в Иерусалим, - заберемся мы к ним в дом и присвоим себе все имущество их". Когда братья отправились в путь, явились два ангела, принявшие образ их, и стали заниматься хозяйством так, как это делали ушедшие братья. Возвратившись с богомолья, братья поднесли соседям подарки из всего принесенного ими из Иерусалима. Удивленные соседи стали спрашивать:

- Уходили вы разве куда нибудь из дому?

- Как же, - отвечали братья, - в Иерусалим.

- Когда же вы отправились туда?

- В такой то день.

- А возвратились когда?

- Тогда то.

- А кого вы оставили вместо себя дома?

- Никого.

Услышав это, язычники сказали:

- Благословен Бог евреев. Он не оставил их и не оставит во веки! (Трактат Псахим, 8; ИТ., Пеа; Шир аШирим Раба)

XV. Искорки народного остроумия

Один иерусалимлянин отправился по делам в провинцию и в одном городе заболел. Чувствуя приближение смерти, он призвал хозяина дома и, вручив бывшие при нем деньги, сказал: когда явится мой сын из Иерусалима и совершит три остроумные вещи, отдай ему эти деньги.

Вскоре иерусалимлянин умер. Жители же того города сговорились между собой не указывать приезжему местожительства кого либо из граждан. (По видимому, по наущению наследохранителя, задумавшего присвоить себе доверенные ему деньги.)

Наследник, узнав о смерти отца и догадываясь, у кого оставлено наследство, отправился в тот город. У городских ворот ему попался дровосек с вязанкой дров.

- Продаешь дрова? - просил он.

- Продаю, - ответил тот.

- Получи следуемое и отнеси дрова к такому то. (И он назвал хозяина, в доме которого умер его отец.)

Дровосек направился с дровами к названному домохозяину. Он идет, а наследник - за ним. Придя на место, дровосек постучал в ворота и стал звать хозяина:

- Послушай, такой то, выходи принимать дрова.

- Но разве я заказывал тебе дрова принести?

- Правда, ты не заказывал, но заказал вот этот человек, который пришел следом за мною.

Пришлось хозяину волей неволей открыть двери и принять гостя с подобающими приветствиями.

- Кто ты? - спросил хозяин.

- Я сын того человека, который скончался у тебя в доме.

Пригласил его хозяин к обеду. За столом, кроме хозяина и жены его, сидели двое сыновей и две дочери их. Кушанья подано было пять порций.

- Прошу тебя, - обратился хозяин к гостю, - подели кушанье между всеми нами.

Гость поделил кушанье так: одну порцию подал хозяину и хозяйке, одну - обоим сыновьям, одну - обеим дочерям, а остальные две оставил себе.

На ужин подали фаршированную курицу. Снова хозяин предложил гостю распределить кушанье. Разрезал гость курицу и роздал так: голову хозяину, печенку, сердце и пупок хозяйке, каждому из сыновей по бедрышку с ножкой, каждой дочери по крылышку, а все остальное взял себе.

- Послушай, - сказал хозяин, - это у вас, в Иерусалиме, принято так делить кушанье?

- А разве я поделил неправильно? На первый раз подано было пять порций; я положил тебе и жене одну порцию, получилась - тройня, двум сыновьям вашим одну порцию, получилась тройня, две дочери и одна порция - тройня, остался я с двумя порциям, что также составляет тройню, - не правда ли, ничуть не больше чем у вас. На второй раз подали курицу. Хозяину, главе дома, я дал головку; жене, родительнице детей твоих - внутренние органы; сыновьям, опоре дома - бедрышки с ножками; дочерям, которым предстоит улететь от тебя к будущим мужьям - крылышки, а себе взял корпус, похожий на кораблик: я на корабле прибыл сюда и на корабле уеду отсюда. А теперь, отдай, любезный друг, деньги, оставленные у тебя моим отцом.

Некий афинянин, находясь в Иерусалиме, дал ребенку несколько мелких монет и сказал:

- Иди, купи и принеси мне такого кушанья, чтобы я поел, насытился и, что останется, мог взять в дорогу.

Ребенок пошел и принес ему соли.

- Вот, - сказал он, - то, что ты велел купить: клянусь, ты и поешь, и насытишься и чтобы в дорогу взять останется

Афинянин зашел в школу и, не застав там учителя, стал задавать ученикам разные вопросы:

- Послушай, - предложили дети, - условимся так: у того кто не сумеет ответить на заданный вопрос, вопрошающий имеет право забрать все находящиеся при нем вещи.

Афинянин согласился. Тогда дети предложили такой вопрос:

- Скажи, что это значит: девять уходят, восемь приходят, двое наливают, один пьет, двадцать четыре прислуживают.

Афинянин разгадать не мог и, отдав все бывшие при нем вещи, отправился с жалобой к учителю тех детей, раби Йоханану.

- А какой вопрос они задали тебе? - осведомился р. Йоханан.

Афинянин сказал.

- Сын мой, - объяснил р. Йоханан, - девять уходят, это девять месяцев беременности; восемь приходят, это восемь дней от рождения до обрезания; двое наливают - материнские сосцы; один пьет - младенец; двадцать четыре прислуживают - число месяцев для кормления грудью.

Афинянин возвратился в школу с этой разгадкой и получил обратно свои вещи. Дети, догадавшись у кого он узнал разгадку, сказали словами поговорки:

- Кабы ты не нашей телицей пахал, ты бы загадки нашей не разгадал.

- Зашей, - сказал афинянин портному иудею, подавая расколотую ступку.

- Скрути нитку, - ответил портной, высыпая перед ним горсть песку.

Раби Иегошуа, приближаясь к одному городу, увидел молоденькую девушку, черпающую воду из ручья.

- Дай мне напиться, - попросил он.

- Пей и ты, и осел твой, - ответила девушка.

Напившись, раби Иегошуа сказал:

- Благодарю тебя, дочь моя, ты поступила со мною подобно Ривке.

- Да, - ответила девушка с лукавой улыбкой, - я то поступила с тобою подобно Ривке, да ты то, вот, не поступил со мною подобно Элеазару… (см. Бытие, XXIV, 22.) (Эйха Раба)