ЛЕОН ПОЛЯКОВ ИСТОРИЯ АНТИСЕМИТИЗМА ЭПОХА ВЕРЫ

ХРИСТИАНСКАЯ ЕВРОПА

IX. ЗАРЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

В XVIII веке количество евреев в Европе достигло приблизительно двух миллионов; около половины из них жили в Польше. Условия их жизни варьировались в разных странах, но основные различия были между сефардами (испанскими и португальскими евреями) и ашкеназами (немецкими и польскими евреями).

Сефарды, насчитывавшие, возможно, около ста тысяч человек, в основном, были потомками тех марранов, о которых мы говорили. Они имели возможность расселиться по всем европейским странам за исключением полуострова, откуда они вели свое происхождение и где время от времени продолжали загораться костры инквизиции. В основном, они утвердились в больших европейских и мировых портах, где занимались международной торговлей в мировом масштабе.

Один английский автор начала XVIII века сравнивал их с "болтами и гайками большого здания, которые сами по себе не имеют большой ценности, но совершенно необходимы, чтобы здание не рухнуло". Все правительства рассматривали их как полезных подданных; помимо коммерческой и финансовой деятельности многие из них посвящали себя литературе и искусствам, другие подвизались на политической сцене как посредники или тайные агенты. В основных центрах их проживания - в Лондоне, Амстердаме, Гамбурге, Бордо, Ливорно они имели привилегированный статус и, как правило, следовали обычаям и модам своего времени.

По словам одного немецкого путешественника, сказанным в 1678 году, голландские евреи "так процветают, что их не следует рассматривать как евреев". В следующем году герцог Ганновера, находясь проездом в Амстердаме, заболел. Его жена писала брату:

"Слава Богу, он чувствует себя лучше благодаря заботам синьора Роббио, врача-еврея, и нашего хозяина синьора де ла Коста, уроженца Португалии из того же племени, который нас замечательно устроил и собственноручно приготовляет бульоны для Эрнеста-Августа. Он такой чистоплотный, как и все его соплеменники, которые не хотят иметь ничего общего с немецкими евреями из-за их грязи и зловония..."

Итак, эти приобщенные к культуре евреи, которых можно называть "ассимилированными" до того, как возникло это понятие, тщательно дистанцировались от своих единоверцев. Лучше всего их особое мнение о самих себе, отражавшее взгляд на них образованных христиан, представлено в защитительной речи, с которой в следующем столетии еврей из Бордо Пинто выступил в противовес антисемитским обобщениям Вольтера:

"Если бы и в этом случае господин де Вольтер проявил присущую ему строгость в рассуждениях, то он начал бы с того, что следует отличать испанских и португальских евреев от всех остальных, поскольку они никогда не смешивались и не растворялись в толпе остальных детей Иакова.

Нравы португальских евреев совершенно отличны от нравов остальных евреев. Они не носят бороду и не имеют никаких особых примет в своей одежде. Состоятельные люди из их среды добиваются такой же изысканности, элегантности и пышности в своих одеждах, как и другие народы Европы, от которых они отличаются только своей верой. Их разрыв с остальными собратьями зашел так далеко, что если португальский еврей в Голландии или Англии женится на немецкой еврейке, то он тотчас же утратит все свои преимущества. Его больше не будут признавать членом местной синагоги, он будет лишен всех гражданских и религиозных бенефиций, он будет полностью отрезан от тела нации, его даже нельзя будет похоронить вместе с его португальскими собратьями. Мысль о том, что они, в основном, произошли из племени Иуды, а их главные семейства прибыли в Испанию в эпоху вавилонского плена, лишь усиливает эти различия и способствует развитию у них той возвышенности чувств, которые отличают их и которые признают даже их братья иного происхождения (...).

Те, кто знаком с португальскими евреями во Франции, Голландии и Англии, знает, что, будучи весьма далеки от того, чтобы, как говорит господин де Вольтер, испытывать

"непреодолимую ненависть ко всем народам, которые терпят их", они, напротив, считают себя настолько слившимися с этими народами, что даже рассматривают самих себя как их часть. Их испанское и португальское происхождение стало чисто духовной чертой, в которой самый строгий критик может усмотреть гордость и тщеславие, но отнюдь не скупость и суеверие..."

Эти противопоставления и возражения ассимилированного еврея XVIII века начнут проявляться в бесчисленных вариантах после всеобщей эмансипации евреев, поскольку, опираясь на сходные аргументы, в дальнейшем богатые евреи станут дистанцироваться от бедных, местные евреи от пришлых и, как это ни странно, немецкие евреи от польских. Таинство эмансипации состоит в том, чтобы всегда указывать на того, кто является евреем в большей степени, чем ты сам. Было бы только справедливым добавить, что господин Пинто затем брал под защиту всех своих единоверцев, объясняя их недостатки условиями, в которые их поставили. В этом отношении он также опередил свою эпоху:

"Разве удивительно, что лишенные всех социальных преимуществ, размножающиеся в соответствии с законами природы и религии, презираемые и унижаемые всеми, часто преследуемые, всегда оскорбляемые, они производят впечатление приниженных и опустившихся, занятых лишь повседневными заботами?... Можно их жалеть, когда они ошибаются, но было бы несправедливо не восхищаться их постоянством, мужеством, верой и бескорыстием, с которыми они отказываются от стольких жизненных соблазнов..."

Этих традиционных евреев официально терпели в Европе только в германских странах, Польше и Италии. Однако они ухитрялись постоянно, во все увеличивающемся количестве проникать во Францию и Англию.

Выше мы рассмотрели условия их существования в Польше. До раздела этой страны в конце XVIII века они практически не менялись. Напротив, на Западе, где уже начали проявляться первые признаки промышленной революции и где разрабатывались идеи, которые должны были потрясти мир, новый политический и социальный климат эпохи был благоприятным для коммерческих и финансовых успехов евреев в силу различных причин, самые заметные из которых восходили к их средневековой специализации одалживания денег под залог.

В XVII-XVIII столетиях, когда как гражданские, так и церковные власти сняли средневековый запрет на занятие ростовщичеством христиан, еврейское преимущество в этой области свелось к наследственной специализации и умению. В то же время укрепление власти "абсолютных" монархов, бывших их традиционными союзниками, приоткрыло для них возможности для деятельности в других областях. В самом деле, у властителей "государственные интересы" вытесняют средневековую этику. Параллельно начинает вырисовываться понятие всеобщего интереса, противопоставленного корпоративным интересам прошлого.

Мы не имеем возможности проследить здесь в подробностях структурную эволюцию экономического положения евреев, для чего потребовался бы солидный том; отдельные последствия этой эволюции можно еще наблюдать и в наши дни по обе стороны Атлантики. Но учитывая стойкость представлений о врожденной и квазибиологической способности евреев к обогащению и коммерции, нам представляется необходимым высказать несколько соображений, которые будут изложены лишь в схематическом виде.

1. Частично то преимущество, которое евреи имели над своими христианскими конкурентами, вытекало объективно (практически) из их старинной специализации в области одалживания денег под залог. При этом:

а) Обработка залогов требовала решения таких проблем, как их надежное хранение и реализация тех залогов, которые оставались в руках кредитора, что вело к специализации евреев в таких сферах деятельности как реставрация, использование ценных отходов и торговля подержанными товарами. Не следует забывать распространенность подобной торговли до эпохи промышленной революции. Можно заметить, что еще и в наши дни во многих странах евреи играют важную роль в текстильной промышленности, ювелирном деле и торговле подержанными товарами. Все эти занятия исторически восходят к старинному одалживанию денег под залог.

б) По причинам того же порядка, иными словами учитывая разнородность движимого имущества, с которым приходилось иметь дело ростовщикам, евреи в той мере, в какой им разрешалось заниматься коммерцией, предпочитали торговать всеми видами товаров, что являлось предвосхищением современных супермаркетов, в противоположность христианским торговцам, которые в соответствии с их корпоративным статусом традиционно ограничивались каким-то одним видом коммерции.

в) С финансовой точки зрения ростовщик является всего лишь держателем капитала, предоставляющего кредит клиентам. В результате евреи были пионерами в деле продаж в рассрочку частным лицам. Подобные операции получили распространение среди итальянских евреев уже в XV веке. Эти операции можно также обнаружить в немецких или французских документах XVIII века, что позволяет легко объяснить причины, по которым клиенты оказывали предпочтение евреям.

д) Еще одну причину успеха еврейской торговли составляли применяемые в ней низкие цены, такие цены, которые делали невозможной конкуренцию, что подтверждается бесчисленными совпадающими свидетельствами о том, что в местностях, где евреям разрешалось открывать свои лавки, христианские корпорации чувствовали себя обреченными на разорение. В этой области также проявился профессиональный опыт ростовщичества, который на основе понимания важности быстрой циркуляции денежных средств научил евреев элементарной и в наши дни общепризнанной истине, что быстрый оборот товаров с низкой прибылью, иными словами массовое производство, должно быть выгодно предпринимателю и коммерсанту.

Со своей стороны, христианским торговцам потребовалось длительное время для осознания этой первостепенной истины, поскольку они были связаны корпоративными традициями и регламентами, основанными на понятии "справедливой цены", которая на практике предусматривала низкий уровень сбыта, компенсировавшийся высокой нормой прибыли, чтобы каждый член корпорации мог быть уверенным в своем пропитании.

Английское двустишие XVII века гласило, что "в вопросах коммерции ошибка голландцев заключается в том, что они мало дают, но много требуют" ("In matters of commerce, the fault of the Dutch Is giving too little, and asking too much".). Разумеется, эта пословица применима не только к одним голландцам.

2. Другие причины преимущества еврейского торговца и предпринимателя также вытекают из его средневекового положения, но уже пропущенного сквозь соответствующие чувства и нравы, т. е. относятся к области коллективных межличностных отношений: презрение, проявляемое к евреям, обращение с ними. С этой точки зрения можно констатировать, что существовала настоящая взаимная дополнительность между христианским макрокосмосом и еврейским микрокосмосом.

С еврейской стороны отмечается:

а) Как правило, более скромный образ жизни по сравнению с христианским торговцем, озабоченным необходимостью поддерживать свой или корпоративный престиж. Это означало существенное снижение для еврея накладных расходов, связанных с необходимостью содержания себя и своей семьи.

б) Традиционная динамичность, связанная с неустойчивостью политического положения евреев, которая контрастировала с "приятной беззаботностью" христианского предпринимателя; жажда обогащения, вызванная жестоким опытом столетий, поскольку в христианском обществе деньги были единственной защитой евреев; более того, когда это общество начинает обуржуазиваться, и старые рамки постепенно исчезают, деньги становятся средством спастись от окружающего презрения и стать, начиная с определенного уровня богатства, значительным лицом, как мы это увидим в дальнейшем.

в) Что касается специфического духа предпринимательства, предполагающего разумное принятие риска, те опасности, к которым евреи привыкли вследствие самого факта ненадежности их положения, предрасполагали их спокойно относиться и к собственно коммерческому риску и смело идти вперед.

д) Вспомним, наконец, связи и международную солидарность евреев, возникшую как следствие гонений и изгнаний. К ним в гораздо большей степени можно применить то, что было сказано о французских протестантах:

"Во всех областях преследования и шаткость положения превратили их в особенно гибкое меньшинство и навязали им мобильность, которая хотя и была часто трудно выносимой, оказалась для них невероятно полезной..." (Herbert Luthy, La Banque protestante en France..., Paris, 1959, t. 1, p. 28.).

С христианской стороны можно отметить, особенно среди знати и чиновников, тенденцию к сотрудничеству с евреями в области совместных выгодных предприятий, которые плохо сочетались со статусом высших слоев общества или нравами эпохи.

Таким образом, христианская честь высокопоставленного и могущественного лица не затрагивалась, или затрагивалась в меньшей степени, ибо нет нужды краснеть в присутствии самого ничтожного из людей, а тайна сотрудничества или совместного предприятия оказывалась надежно обеспеченной. Откровенная и простая коррупция также может быть отнесена к подобным действиям, поскольку по тем же самым причинам еврей оказывался в подходящей ситуации, чтобы выступать в роли искусителя.

Имелось бесчисленное количество вариантов таких комбинаций, позволявших обогащаться, но при этом внешне соблюдать традиции и законы. Приведем в качестве примера два варианта:

а) Выгодное помещение капиталов, ростовщические или спекулятивные операции, при которых весь позор падает на голову еврея, выступающего в качестве компаньона или подставного лица. Фантастически стремительное восхождение Ротшильдов, в значительной степени основанное на спекуляциях, осуществленных на средства богатейшего маркграфа Касселя, может служить самым знаменитым историческим примером.

По сути дела, основа капитанов, которыми оперировали финансисты и крупные еврейские коммерсанты, чаще всего была христианской. Интересно проследить, как сделанные таким образом долги, способствовали защите шатких гражданских прав евреев: кредиторы евреев тем самым становились их заинтересованными защитниками, поскольку в случае изгнания оказывалось невозможным вернуть кредиты.

В некоторых странах и в некоторые эпохи еврейские общины систематически использовали этот способ страховки против изгнания. Именно так обстояло дело в Италии эпохи Возрождения, а также в Польше XVIII века. Что касается этого последнего случая, то президент Коммерц-коллегии при императоре Павле I Гаврила Державин констатировал:

"Чтобы избежать того, что с ними произошло в Испании, [евреи] придумали или использовали в Польше свою старую уловку - оказаться в большом долгу в стране своего проживания, для того, чтобы обеспечить пребывание там. Они предлагают в качестве залога все движимое имущество еврейства через посредство своих общин, которые таким образом обеспечивают себе привязанность и уважение кредиторов..."

б) Денежные вознаграждения и взятки, получаемые чиновниками, при помощи которых евреи добивались одновременно с разрешениями на проживание в каком-либо городе или стране привилегии на занятие одним или несколькими видами коммерческой деятельности. В Германии эти вознаграждения называли характерным термином "сладость".

Они были широко распространены в Европе XVII-XVIII веков; крупный римский теолог, кардинал Луго объявил, что он не находит в этом ничего, заслуживающего осуждения, при условии что подкупленный чиновник или министр не предпримет ничего, противоречащего интересам своего государя. Но нельзя быть уверенным, что это условие всегда соблюдается.

в) Справедливость этих двух замечаний и важность для экономического подъема евреев подобных психологических факторов связана с существованием "придворных евреев", которые особенно процветали в Германии, но в зародыше аналог этого явления можно обнаружить и в окружении некоторых крупных французских сеньоров.

Если не уделять должного внимания психологическим тонкостям в отношениях между евреями и аристократами, частично вытекающим из подобного соучастия, то невозможно понять причину, по которой государи доверяли ведение своих дел, финансовых, личных и даже амурных, посредникам, избранным из числа детей Израиля. Излишне добавлять, что покровительство, которым пользовались в результате этого "придворные евреи", обеспечивало им прочность их позиции, существенно важной для экономической деятельности евреев в целом.

3. Наконец, некоторые другие факторы успеха евреев должны рассматриваться и в аспекте коммерческой этики, или вообще этики прошедших веков. Повседневные рамки, в которых находилась христианская коммерция, исторически были привязаны к христианской или аграрно-христианской традиции, враждебно относящейся к обогащению и торговле и тормозящей европейское экономическое развитие.

"Дух корпоративности в принципе противостоит духу новаторства" (Шарль Моразе). Христианское сословие производителей и коммерсантов было связано слишком жесткими правилами и противилось даже самым незначительным изменениям в установленных обычаях и привычках. Евреи, которым был неукоснительно закрыт доступ в корпорации, не чувствовали себя связанными этими правилами, так что можно сказать, что новаторский дух, развивавшийся в условиях их неустойчивого и опасного существования во время их рассеяния, стал их второй натурой.

Среди используемых евреями коммерческих уловок, вызывающих гнев и отчаяние их христианских конкурентов, одни с тех пор уже давно стали частью современных нравов, тогда как другие по-прежнему вызывают осуждение; как те, так и другие привлекали к ним благосклонность их клиентов, несмотря на не слишком лестную репутацию; но что касается этой репутации, то здесь им нечего было терять.

Вот некоторые примеры:

а) Реклама и привлечение клиентов, т. е. "продвижение товаров", что строго запрещалось уставами корпораций, но являлось излюбленным экономическим оружием евреев в виде привлечения покупателей в общественных местах, в помещениях постоялых дворов и на улицах гетто, которые постоянно посещались покупателями-христианами.

6) Производство и продажа товаров низкого качества, не отвечающего корпоративным эталонам; представление товаров в привлекательном виде, особенно подержанных вещей, обновленных и восстановленных умелыми ремесленниками гетто.

в) Сбыт товаров сомнительного происхождения, будь то военные трофеи, контрабанда, добыча в результате солдатских грабежей, воровства и взломов. В этом смысле показательным является обязательство, взятое на себя ашкеназами перед сефардами Гамбурга при получении разрешения обосноваться в городе, не пополнять товарные запасы у перекупщиков и солдат. Выше мы уже обсуждали проблему еврейского бандитизма в Германии XVII-XVIII века.

По этому последнему пункту следует упомянуть проблему "талмудической этики", т. е. этики, позволяющей по отношению к неевреям использовать приемы, запрещенные в отношениях между единоверцами.

Известно, какая участь постигла в этом плане, благодаря антисемитской пропаганде, отдельные тексты и предписания иудаизма, некоторые из которых были подлинными, а другие фальсифицированными. Во время первых веков нашей эры учителя дочерней религии следовали в этом вопросе примеру учителей материнской религии, ср. "исключение Амбруаза", разрешающее ростовщичество по отношению к иноверцам: "ubi jus belli, ibi jus usurae" ("Где право войны, там и право ростовщичества").

В дальнейшем дискриминация по отношению к "неверным" осуществлялась обоими лагерями с помощью политических средств, имевшихся в их распоряжении, т. е. соответственно насилия и хитрости. Христиане и евреи использовали двойные системы мер и весов и оказались совместно вовлеченными в безвыходное положение. Традиционалисты обоих лагерей казались довольными подобным положением вещей.

Так, Бональд писал:

"...Христиане могут быть обмануты евреями, но они не должны находиться в зависимом от них положении, ибо эта зависимость оскорбляет их достоинство в еще большей степени, чем жадность евреев наносит ущерб их интересам".

Однако вследствие того факта, что евреи составляли лишь ничтожное меньшинство, подобное положение дел оказывалось выгодным для них (в той мере, в какой гибкость в коммерческих вопросах приносит выгоду), поскольку экономическая деятельность евреев чаще всего была связана с христианами, тогда как обратное имело место лишь в незначительной части случаев.

Таковы доминирующие факторы, рядом с которыми наиболее часто высказываемые соображения, такие как высокая культура "народа, занимающегося чтением книг уже две тысячи лет", или своеобразный естественный отбор, видимо, играли лишь вспомогательную роль в деле обеспечения экономического роста евреев в тех странах, в которых им разрешалось жить. Нужно ли добавлять, что, несмотря на их преимущества, еврейские деловые люди не добились превосходства ни в одной стране Запада и что они не играли роль "создателей капитализма", которую им иногда приписывают.

Теперь мы рассмотрим конкретные факты по очереди в разных странах.