ЛЕОН ПОЛЯКОВ ИСТОРИЯ АНТИСЕМИТИЗМА ЭПОХА ВЕРЫ

I. ПРОРОК

Известно, что существует столько теорий о Мухаммаде, сколько у него было биографов, причем они не могут прийти к согласию даже в том, у кого он изучал Священное писание - у евреев или у христиан. Эта деталь сразу же указывает на необычную скудость и неточность наших знаний о происхождении ислама. Однако Мухаммад - это единственный основатель мировой религии, который предстает перед нами как человек в полный рост. Мы можем проследить шаг за шагом его религиозный опыт. Но, к несчастью, книга, которую он нам завещал, - Коран - была письменно зафиксирована много позже его смерти. В самом деле, окончательная редакция Корана в том виде, как он дошел до нас, восходит ко времени третьего его преемника, халифа Османа, и была осуществлена через два десятка лет после смерти Мухаммада. Это серьезно уменьшает ее значение как исторического источника, поскольку за это время могли быть сделаны добавления или наоборот сокращения. Тем не менее, Коран остается нашей главной путеводной нитью в том, что касается рождения ислама.

Итак, задача востоковеда в данном случае достаточно трудна, но, к счастью, археолог и этнограф готовы оказать ему серьезную поддержку. В наше время хорошо изучена ситуация в Аравии в начале VII века. На самой окраине великих империй, Византии и Персии, эта пустыня, с разбросанными по ней несколькими оазисами, была населена бедуинскими племенами. Они вели кочевой и патриархальный образ жизни, весьма похожий на образ жизни ветхозаветных племен, и точно так же практиковали обрезание. Они почитали священные камни, из которых самым известным был черный камень Каабы в Мекке.

В то же время через эту страну проходили несколько важнейших торговых путей, связывавших Сирию с Йеменом и Индийский океан со Средиземным морем. Таким образом, на перекрестках караванных троп возникли города, в том числе Медина и Мекка, где осели многочисленные кланы, старейшины которых стали процветающими торговцами, установившими связи с византийскими и персидскими чиновниками и путешественниками. В результате, в Аравии распространялись идеи и концепции, возникавшие в более раз витых странах, С очень древних времен арабам были хорошо известны некоторые библейские предания, чему способствовало родство языков. Арабы охотно причисляли себя к потомкам Авраама по линии Измаила, изгнанного в пустыню.

В более поздние времена, спасаясь от преследования Рима и Византии, сюда бежали и обосновались среди арабов в довольно значительных количествах сначала евреи, а затем христиане несторианского толка. И те и другие активно занимались прозелитизмом. Некоторые племена, в том числе таглиб и наджран, перешли в христианство, другие - кайнука, надир, курайза - в иудаизм. В обоих случаях речь безусловно шла о религии, приспособленной к требованиям кочевников, крайне упрощенной, часто сведенной к нескольким практическим требованиям.

Без сомнения, первые проповедники монотеизма в Аравии, были ли они евреями или христианами, распространяли среди своей паствы ту ненависть и подозрительность к конкуренту, которая уже успела сложиться в ходе вековой вражды, особенно в связи с христианской доктриной отвергнутого Израиля.

Такова была ситуация в Аравии, когда там в городе Мекке около 570 года родился мальчик, которому было суждено перевернуть мир. Став сиротой в раннем детстве, будущий пророк воспитывался своим дядей, богатым торговцем. Вероятно, уже в детстве у него были возможности сопровождать дядю в его поездках и посещать страны с более высокой культурой, особенно христианскую Сирию.

Но у себя в Мекке, оживленном торговом центре, он также имел возможности встречаться с христианами и евреями. Поэтому вопрос о том, каким образом и через кого он познакомился со священными еврейскими и христианскими книгами, наверное, никогда уже не получит удовлетворительного решения. К тому же мы увидим, что это были весьма несовершенные знания, с существенными лакунами.

В возрасте двадцати пяти лет молодой Мухаммад женился на богатой вдове Хадидже, которая была старше его на пятнадцать лет, и с тех пор путешествовал с караванами своей жены. Так, во времена своей молодости он имел превосходную возможность расширить свой кругозор и познакомиться с другими странами и обычаями. Когда ему исполнилось сорок лет, он стал испытывать ужасные приступы тоски, а затем его стали посещать видения и откровения, во время которых архангел Гавриил сообщил ему Божественный приказ передать своим соплеменникам послание единого и единственного Бога - Аллаха. Эти видения и откровения описаны в Коране достаточно подробно, так что можно найти в них много общих черт с религиозным опытом, который содержится в откровениях других великих мистиков.

Согласно мусульманской традиции, сначала Мухаммад проповедовал в течение десяти лет (с 612 по 622 год) в Мекке. Пророк не добился там большого успеха и смог обратить в свою веру только несколько десятков человек. Кроме того, он подвергался насмешкам и даже преследованиям со стороны мекканцев. Тогда он решил перебраться со своими сторонниками в Медину (Ясриб) - город, расположенный несколькими сотнями километров к северу и населенный в значительной мере еврейскими или иудаизированными племенами. Там ему сопутствовал успех, и число его сторонников стало быстро возрастать на почве, уже подготовленной монотеистическим учением. (Хотя эти вопросы далеки от ясности, возможно, здесь было бы уместно сравнение с первыми успехами христианской проповеди среди "прозелитов у врат".)

Но ортодоксальные евреи, придерживавшиеся строгого соблюдения правил, а также местные знатоки Закона, чье одобрение и поддержка были ему так необходимы, о чем свидетельствуют страстные призывы Корана, проявили скептицизм и высокомерие. За этим последовали споры и взаимные нападки. Будучи уже достаточно могущественным, чтобы применить силу, обманутый в своих ожиданиях Мухаммад изгнал часть евреев и с благословения Аллаха уничтожил остальных. Именно этим объясняются контрасты Корана, когда в одних местах евреи прославляются (тогда они именуются "сынами Израиля"), а в других, более поздних, подвергаются резкому осуждению (тогда они называются иудеями).

По этой же причине Иерусалим был заменен Меккой в качестве ориентира при молитве (кибла), а также пост в Йом-Кипур на рамадан. Получив полную власть в Медине и на прилегающих территориях, Мухаммад сосредоточил свои усилия на том, чтобы подчинить Мекку, свой родной город, и стать теократическим главой Аравии. Что касается остального мира, то многие места в Коране позволяют сделать вывод, что Мухаммад не был особенно сосредоточен на универсальном характере своей миссии, и что его проповедь была предназначена только арабскому миру.

Во время выполнения этой задачи, что продолжалось с 622 года вплоть до его смерти в 632 году, он проявил удивительные способности вождя и стратега, разбив мекканцев и перерезав их связи с внешним миром, в результате чего они должны были сдаться на его милость в 630 году. В ходе этих военных кампаний ему пришлось столкнуться с христианскими арабскими племенами и удалось подчинить их. Здесь он также встретился с непониманием и даже с насмешками, так что и в этом случае Коран отражает его разочарование и постепенное изменение тона.

Последние годы жизни Мухаммада, по всей видимости, были спокойными и величественными. Хадиджа уже давно умерла. Он заключил несколько других браков по политическим мотивам. Он управлял своей общиной просто и человечно, как отец и хороший советчик, доступный самому последнему из преданных ему членов общины. Он внезапно скончался в 632 году, в разгар подготовки похода против Сирии.

Таковы наиболее достоверные фрагменты биографии пророка, которые можно извлечь из чтения Корана, книги, чрезвычайно сложной для западного понимания. Это чтение остается для нас крайне утомительным, так что по-прежнему можно согласиться со словами Карлейля:

"Это беспорядочное собрание, необработанное и трудно воспринимаемое. Только чувство долга может заставить европейца дочитать его до конца".

Но остается справедливой и вторая часть его высказывания:

"Эта книга обладает совсем иными достоинствами, чем просто литературные. Если книга родилась из глубины сердца, она дойдет до других сердец, искусство и мастерство не имеют здесь особого значения".

Будучи книгой подлинного религиозного вдохновения, Коран напоминает Библию своими чертами универсального путеводителя, охватывающего все аспекты бытия. Верно, что у него более сумбурная композиция, а повторы там просто бесконечны.

Но как замечали комментаторы Корана:

"Бог никогда не повторяется".

И так же как еврейская Библия была дополнена традицией Мишны и Талмуда, причем первоначально в устной форме, так и Коран был дополнен исламской традицией хадисов, которые были зафиксированы на письме позднее (в IX веке).

Если гений Мухаммада состоял в том, чтобы переплавить и перенести на родную почву учения двух соперничающих религий и сделать их доступными для арабов (Иисус, которому он отводит выдающееся место, является для него последним из великих пророков), то он часто обнаруживает незнание их точного содержания, как мы об этом уже говорили выше. Так, он верит, что евреи по-своему совершали ту же ошибку, что и христиане, считая Эзру сыном Бога. Христианская Троица состоит, по его мнению, из Бога-отца, Христа и Марии (христиане для него политеисты), к тому же он путает Марию с Мариам, сестрой Аарона (сура XIX, 29); более того, он иногда путает еврейское и христианское учения и призывает евреев Медины пойти за ним во имя Евангелий.

Возможно, в этом невежестве была его сила; может быть, Ренан был прав, когда утверждал:

"Слишком большие знания препятствуют творчеству... Если бы Мухаммад тщательно изучил иудаизм и христианство, он бы не извлек из них новой религии; он бы стал иудеем или христианином и не смог бы сплавить эти две религии таким образом, чтобы они отвечали потребностям Аравии..."

Если попытаться определить, какое место в учении Мухаммада занимают иудаизм и христианство, то можно легко убедиться в преобладающем влиянии первого. С трансцедентальной точки зрения жесткий монотеизм еврейской Библии (Танаха) сохраняется и, если возможно, утверждается с еще большей энергией:

"Нет божества кроме единственного Божества";

"Безбожники те, кто утверждает, что "Аллах - это третий в "Троице";

"Как мог Он иметь детей, если у Него никогда не было спутницы, если Он сам создал все сущее и если Он всеведущ?"

В Коране постоянно утверждается эта истина. Что касается ритуалов, то закон Моисея, давно вышедший из употребления у христиан, хотя и облегчается Мухаммадом, сохраняет свою силу в большинстве случаев, идет ли речь о пищевых предписаниях и запрете употреблять в пищу свинину, об омовениях и очищениях, о регламентации половой жизни (каковая как и в Танахе признается хорошим и необходимым занятием), или о последовательности ежедневных молитв и постов.

У христиан он заимствует только почитание Иисуса и веру в его непорочное зачатие. Но он решительно отвергает факт распятия (Распятие - это еврейская басня, и евреи были осуждены именно за то, что "они сказали": "Мы убили Мессию, Иисуса, сына Марии, "Апостола Аллаха!", тогда как они его не убили и не распяли, но его двойник заменил его в их глазах" (сура IV, 156.)

Эта трактовка выдает влияние несторианства с его учением о двойной природе Иисуса Христа или же других древних восточных ересей (докетов, коринфианцев, сатурнианцев и т. д.), дающих различные вариации на ту же тему.).

К тому же, зачем бы Иисус согласился принести себя в жертву? В самом деле, идея первородного греха, едва намеченная в Ветхом Завете, и на которой делается такой сильный акцент в евангелиях, практически игнорируется в Коране.

Таким образом, видно, что в исламе гораздо больше общего с иудаизмом, чем с христианством. Справедливо также, что во многих случаях можно отметить влияние очень древних традиций, общих для арабов и евреев, как это имеет место с обрезанием (о котором в Коране нигде четко не упоминается!).

Но ислам сближается с христианством по другому поводу. Аналогично классической процедуре отцов церкви, которые искали и находили у библейских пророков предсказания о явлении Христа, Мухаммад относит к тем же самым пророкам, но особенно к Аврааму и Иисусу, предсказания о своем собственном приходе.

Мусульманские богословы усовершенствуют этот метод, подчас обращаясь к тем же самым текстам, что и христиане, но которые они станут интерпретировать по-новому.

Например, Аввакум, III, 3-7; Даниил, II, 37-45; Исайя, V, 26-30 passim, и даже Песнь Песней, V, 10-16. Аналогично рассматриваются и евангелия.

А если "хранители Писаний" (как христиане, так и евреи) не обнаруживают в этих текстах ничего подобного, так дело в том, что они оказались неверными свидетелями, хранителями полуправды; они "забыли часть истины" или, что еще хуже, "они хотят погасить свет Аллаха дыханием своих уст".

Поэтому они фальсификаторы, "скрывающие значительную часть Писания".

С этой точки зрения нет никакой разницы между евреями и христианами, даже несмотря на то, что Мухаммад неоднократно высказывал свое предпочтение последним; они занимают однако свое место, и Аллах, который до этого поддерживал христиан против евреев, накажет их теперь точно так же за их неверность.

"Евреи и христиане сказали: "Мы "сыновья и возлюбленные Аллаха".

Спроси их:

"Почему Он карает вас за ваши грехи?"

В некотором смысле Мухаммад присуждает им ничью:

"Евреи сказали: "Христиане не "знают истины", а христиане сказали: "Евреи не "знают истины".

И хотя все они повторяют Писание, язычники говорят слова, похожие на их слова. Аллах их всех рассудит..."

Хотя Мухаммад отвергает подлинность восхождения обеих религий к Аврааму ("Ибрахим") не был ни иудеем, ни христианином, а был он ханифом предавшимся и не был из многобожников", III, 60), замечательно, до какой степени он выказывает уважение к обеим религиям.

Была ли это политика, умеющая учитывать реалии? Или же дело во вдохновении, проявляющем здесь свою особую гениальность?

Незыблемым остается факт, что много раз в Коране патетически провозглашается свобода совести:

"Не должно быть никакого религиозного принуждения!",

"Если бы твой Господь пожелал этого, все, кто есть на земле, все без исключения, поверили бы. Можешь ли ты принуждать людей стать верующими, когда душе дано уверовать только с позволения Аллаха?"

Эта свобода совести означает неотъемлемое право "хранителей Писания", т. е. евреев и христиан, любить Бога своим очень несовершенным образом. Основное требование специально повторяется в одних и тех же выражениях трижды в трех разных сурах:

"Поистине, те, которые уверовали и которые исповедуют иудейство, и сабии, и христиане, - кто уверовал в Аллаха и последний день и творил благое, - нет страха над ними и не будут они печальны!" (II, 99; V, 73; XXII, 17).

Иногда Пророк находит еще более эмоциональные слова, чтобы выразить эту мысль:

"Никогда не отталкивай тех, кто молится своему Господу, стремясь увидеть Его Лицо! Требовать у них объяснений не твоя обязанность, а требовать объяснений у тебя не их обязанность. Отталкивая их, ты окажешься среди неверных!" (VI, 72).

В другом месте он отмечает, что среди неверных можно найти хороших и плохих:

"Среди обладателей писания есть такие, что, если ты доверишь им кинтар, они вернут тебе; но среди них есть и такие, что если доверишь им динар, то они не вернут его тебе, если ты не будешь все время стоять над ними". (III, 68).

Мы увидим дальше, какое применение найдут мусульманские богословы и законодатели этим фундаментальным предписаниям.

Но могут задать вопрос, а как же быть с призывом: "убивайте неверных, где бы вы их ни обнаружили; покоряйте их, подавляйте их" - одним словом, как быть со священной войной, джихадом?

Конечно, это тоже есть в Коране, но эти проклятия и это насилие направлены исключительно против политеистов, против арабских идолопоклонников, которые не хотят признавать Божественный порядок, установленный Мухаммадом для своего народа. Только начиная с эпохи крестовых походов идея священной войны будет распространена и на борьбу с христианами.

К этим бунтарям, чье сопротивление губит его дело, Мухаммад не знает жалости. Но в остальном, ислам - это прежде всего религия терпимости. Нет ничего более фальшивого, чем рассматривать ее, в соответствии с весьма распространенным подходом, как уничтожающую любое сопротивление огнем и мечом. Обобщая, можно сказать, что это - религия, соответствующая человеческим меркам, понимающая возможности человека и его слабости. "Аллах хочет для вас благополучия и совсем не хочет притеснения", - говорится в Коране.

Это религия, которая не требует высшего или невозможного, которая в меньшей степени, чем христианство, стремится поднять человечество к недоступным высотам, но и в меньшей степени направлена на то, чтобы погрузить его в потоки крови. Теперь мы рассмотрим шаг за шагом участь евреев в мусульманских странах и иногда будем проводить сопоставления с ситуацией в христианском мире.