Веддиг Фрикке Кто осудил Иисуса? Точка зрения юриста

Часть II. Факты

Глава девятая. Предполагаемый суд в Синедрионе

Неправильное толкование богохульства

Иисус не совершил бы грех богохульства, ответив утвердительно на вопрос первосвященника. Евангелисты (особенно Марк) используют слово "богохульство" очень часто и не по существу. В эпизоде, повествующем о том, как Иисус простил грехи парализованному человеку (это был совсем другой случай, не похожий на то, что происходило в Синедрионе), о книжниках сказано, что они "помышляли в сердцах своих": "...что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога?" (Марк. 2, 7-8). Кольпинг считает возможным, что вся концепция "обвинений в богохульстве" исторически не обоснованна и что истоки ее - в исповедании христианской общины.

Точное определение богохульника приводится в Книге Левит (24, 11): это тот, кто хулит и злословит имя Всевышнего. Интересен сам случай, подсказавший данное определение: во время ссоры сын израильтянки и египтянина проклял Бога Израиля.

Но как Иисус мог совершить богохульство, ответив на вопрос, касавшийся его мессианского статуса? Имя Бога при этом даже не упоминалось, тем более никоим образом не хулилось.

Ни притязание на титул Мессии, ни провозглашение себя Сыном Божьим, ни даже сочетание того и другого, согласно еврейскому закону, не может быть основанием для обвинения в богохульстве. В целом можно сказать: евангелия не дают точного описания обвинений, выдвинутых против Иисуса на суде, которые еврейские власти должны были бы признать обоснованными и достаточными для вынесения смертного приговора.

Тем не менее Марк и Матфей вкладывают в уста Каиафы следующие слова: "...на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство..." (Матф. 26, 65; Марк. 14, 63-64). Данное высказывание не может претендовать на историческую достоверность. Нет причин полагать, что первосвященник не знал элементарной юридической нормы, согласно которой установленные по какому-либо делу факты должны быть изучены на основании соответствующих законов. Каиафа судил не один, он был председателем судебного органа, состоявшего из лучших и известнейших юристов страны. Нет никаких причин сомневаться в том, что они вполне умели анализировать и правильно оценивать факты в таком, по сути, простом деле, как это.

Евангелисты неправомерно обвиняют Каиафу и весь Синедрион в ошибочном толковании основополагающего юридического принципа (притом, что само судебное разбирательство было незаконным). Поступая так, они еще яснее дают понять, что все их усилия были направлены на достижение заранее известной цели и что они пытались снять с римлян ответственность за происшедшее. Они надеялись, что их читателям еврейские законы незнакомы, а потому они безоговорочно примут такое искаженное объяснение.

Представления людей древности об историографии дают понять, почему евангелисты описали некоторые моменты суда, которые кажутся совершенно невероятными. Утверждение о том, что слуги в суде в присутствии судей, и даже сами судьи, могли плевать Иисусу в лицо, бить его кулаками и жестоко издеваться над ним, подобно римским солдатам, которые, согласно описаниям, делали то же самое (Матф. 26, 67-68), было рассчитано на то, чтобы настроить читателя против Каиафы и верховного суда. Их целью было изобразить ситуацию, которая в невыгодном свете показывала бы поведение последних в сравнении с изысканными манерами римского судьи Пилата, который в начале заседания якобы завел с подсудимым философскую дискуссию о том, что есть истина. В конце же этого заседания он, вместо того, чтобы плевать в кого-либо, ритуально умыл руки.

Максимум, в чем можно было бы обвинить Иисуса, провозгласившего себя в присутствии Каиафы Мессией из дома Давида, - это хвастливая узурпация титула. Вероятно, ввиду хорошо известной жестокости Пилата, такое поведение одного человека действительно представляло опасность для всего еврейского народа; но даже это не могло рассматриваться как наказуемое преступление согласно еврейскому закону. Протестантский исследователь Нового Завета Гюнтер Борнкамм подводит итог:

Именно этот вопрос, представляющий собой кульминацию синоптических повествований, исторически спорен, поскольку суверенный титул Сына Божьего не был отличительной чертой еврейского Мессии, но явно проистекает из христианского вероисповедания. С другой стороны, провозглашение себя Мессией, в том смысле, как это понимает иудаизм, не считалось богохульством, заслуживающим смертной казни.

Католический исследователь Нового Завета Петер Фидлер утверждает: "Даже если Иисус и заявил, что он Мессия, в соответствии с версией синоптических авторов ни один еврей не счел бы это основанием для смертного приговора по обвинению в богохульстве; в конце концов, вопрос касался надежды Израиля на спасение!"

В ранней иерусалимской общине никому бы не пришло в голову, что притязания на мессианство могли считаться богохульством. Иаков, брат Господа, годами провозглашал Иисуса Мессией, не подвергая себя тем самым ни малейшей опасности. Павла же заставило войти в конфликт с иудаизмом не его исповедание веры в Иисуса как Мессию и в его божественный статус Сына Божьего, но отношение к Закону. Хенхен пишет:

Только когда христиане перестали чувствовать себя связанными Законом, иудаизм начал воспринимать христианство как чуждую религию. Только теперь вера в Мессию, Иисуса, который почитался Сыном Божьим, стала чуждой религией, вынужденной готовиться к возможным гонениям. Только теперь исповедание "Иисус - Мессия!" стало богохульством.

Если бы кто-нибудь во времена Иисуса вообразил себя Мессией, это было бы его личным делом - главное, чтобы он оставался верным Закону. В еврейской истории было несколько претендентов на титул Мессии, псевдо-Мессий. Бультман пишет:

Фактически, был целый ряд пророков, которые, согласно описанию Флавия, "вели себя так, будто были избраны Богом, вызывали беспорядки и мятежи и сводили людей с ума своими речами, увлекали их в пустыню, словно Бог мог там явить чудо их избавления". Все эти мессианские мятежи были подавлены римлянами, зачинщики же были распяты или казнены другим способом, если только попадали к ним в руки.

Разумеется, саддукеи были заинтересованы в сохранении безопасности и порядка, однако псевдо-Мессии никогда не преследовались еврейскими властями. Это были борцы сопротивления своего времени. В конечном счете, единственная причина, по которой они не были признаны Мессиями, состояла в том, что они так и не принесли Израилю долгожданного избавления от римского господства.

Бар-Кохба был последним из них. Его предшественниками были, если упоминать самых известных из них, Симон Бар-Гиора, Менахем и Елеазар бен Диней. Бар-Гиора, облаченный в царское одеяние Мессии, был схвачен римлянами после осады Иерусалима, доставлен в Рим и публично удушен в разгар празднования римской победы. Менахем был вождем восстаний зелотов; он позволил жителям Иерусалима поклоняться ему как Мессии, затем попал в руки римлян и был распят. Елеазар бен Диней (не путать с Елеазаром, защитником Масады, который покончил жизнь самоубийством вместе со своими людьми, чтобы не попасть в руки римлян) был арестован как псевдо-Мессия римским прокуратором Антонием Феликсом в 53 г. н. э. и доставлен в Рим для публичной казни.

В этой связи интересен тот факт, что высокочтимый рабби Акива провозгласил Симона Бар-Кохбу Мессией после того, как его, поначалу успешное, восстание дало надежду на окончательную военную победу (эта восстание было жестоко подавлено римлянами в 135 г. н. э.). Военная победа была достаточной для того, чтобы заслужить титул Мессии; даже происхождение из дома Давида было отодвинуто на второй план. Никто никогда не говорил о том, что Бар-Кохба является потомком дома Давида.

Подведем итоги: если бы первосвященник и Синедрион полагали, что раввин из Галилеи заслуживает смертной казни по причине провозглашения себя Мессией, это могло лишь означать, что он виновен согласно закону римской оккупационной власти. Таким образом, у Каиафы не было никаких причин разрывать на себе одежду.