ШИМОН ДУБНОВ

"Новейшая История Евреев"

Обсудим?
Жду Ваших писем!

= ГЛАВНАЯ = ИЗРАНЕТ = ШОА = ИСТОРИЯ = ИЕРУСАЛИМ = НОВОСТИ = ТРАДИЦИИ = МУЗЕЙ = АТЛАС = ОГЛАВЛЕНИЕ =

КРИЗИС САМОУПРАВЛЕНИЯ; КАГАЛЫ И МАГИСТРАТЫ

Система государственной опеки коснулась и самоуправления еврейских общин. Уже к концу царствования Екатерины II выяснилась тенденция правительства к сокращению широкой кагальной автономии, узаконенной раньше, когда ещё свежо было в памяти обещание императрицы жителям присоединённой Белоруссии "оставить их при прежних свободах". Не привыкшее к "самочинству" подданных, русское правительство подозрительно смотрело на широкие функции - хозяйственные, духовные и судебные, которые признавались за кагалами наряду с их фискальными обязанностями по взиманию казённых податей. Указами 1786 и 1795 годов деятельность кагалов была ограничена областью духовных и податных дел. "Еврейская конституция" 1804 года пошла ещё дальше: она разделила эти две функции между раввинатом и кагалом, которые прежде составляли одно целое. Раввинам дозволялось "надзирать за обрядами веры и судить споры, относящиеся до религии". Кагалы же "должны наблюдать, чтобы казённые сборы были исправно вносимы".

К этому свелась вся былая автономия еврейских общин в Польше, с её обширной сетью учреждений и центральными "ваадами"-сеймами. Разумеется, на деле самоуправление было шире, чем на бумаге: евреи продолжали разбирать и свои имущественные споры большей частью в своём раввинском суде. Запрещение раввинам налагать "херем" (отлучение) на ослушников не всегда соблюдалось, ибо духовный суд другими орудиями устрашения не располагал. С другой стороны правительство, нуждаясь в податных услугах кагала и вообще в ответственной организации, с которой можно было бы сноситься по еврейским делам, должно было мириться с расширением деятельности кагалов далеко за сферу фискальных дел. Когда правительству нужно было узнавать мнение еврейских обществ о той или иной проектируемой мере, оно обращалось к кагалам, уполномочивая их присылать депутатов в Петербург или в губернские города (1803 и 1807 гг.).

То была вынужденная уступка силе обстоятельств, силе сплочённой массы, жившей самобытно и не желавшей обезличиться до смешения с окружающим населением, до слияния всех своих общественных интересов с задачами муниципального самоуправления. А между тем к такой "муниципализации" еврейских общин долго стремилось русское правительство. Со времени Екатерины II оно лелеяло мысль об "уничтожении обособленности евреев" путём включения их в сословия - купеческие и мещанские организации.

Когда евреям в 1780-х годах представлено было неслыханное дотоле право участия в городском управлении, в качестве избирателей и выборных членов магистратов и городских судов, - петербургские законодатели думали, что осчастливленное этим еврейское общество отречётся от своей старой кагальной автономии и сольётся с христианскими сословиями в общегородском самоуправлении. Ни еврейское, ни христианское общество не оправдали этих надежд. Евреи, не отказываясь от своей вековой общинной организации, охотно шли на выборы в магистраты, где до тех пор хозяйничали их исконные враги - христианские купцы и мещане, шли с тем, чтобы защищать там свои интересы, как значительной части плательщиков податей. Но тут они встретили ожесточённое противодействие со стороны христиан.

В двух белорусских губерниях некоторые евреи были избраны в магистраты, в качестве ратманов и членов суда. Однако, большей частью христиане, искусственно создавая себе большинство, не допускали евреев в городское управление. Русское и особенно польское мещанство считало предоставление евреям муниципальных прав нарушением своей коренной привилегии. Считаясь с этим настроением общества, начальники юго-западных губерний самовольно установили ограничительную норму для евреев в магистратах: в местах с преобладающим еврейским населением они разрешали евреям выбирать только одну треть членов магистрата (1796-1802). Представители еврейского большинства населения, таким образом, оставались в городском управлении всегда в меньшинстве и не могли отстаивать интересы своих соплеменников ни при раскладке городских сборов, ни при разборе дел в городских судах. Жалобы уполномоченных от подольских евреев, представленные в Петербурге, не устранили беззакония.

В двух литовских губерниях, присоединённых по третьему разделу Польши, оппозиция христиан имела ещё больший успех: здесь пришлось совершенно приостановить действие закона о представительстве евреев в магистратах. Когда сенатский указ о допущении евреев к выбору на общественные должности получили в Вильно (1802), местное христианское общество вознегодовало. Бюргерская спесь старых "отцов города" и низменная сословно-религиозная ненависть вылилась в прошении, посланном виленскими мещанами-христианами на имя Александра I (февраль 1803).

Виленцы протестуют против нарушения их старой привилегии, в силу которой "запрещается евреям и другим иноверцам занимать уряды" (должности в Литве). Допущение евреев в магистрат - бедствие и позор для литовской столицы, ибо "не имеют они (евреи) никакой идеи о морали, и образ их воспитания не подготавливает их к званию судьи, а вообще содержит себя сей народ посредством одних происков". "У христиан отнята всякая охота к принятию публичного служения тогда, когда евреям дана воля возрастать над ними".

Просители стращают, что "начальствование" евреев, то есть участие их в магистратах, хотя бы в количестве одной трети гласных, подорвёт доверие народа к городскому управлению и суду: "послушание черни обратится в поругание, когда приходящий в место освящённое обретёт еврея и в нём своего начальника и судью, которому подчинену быть несвойственно ни по состоянию, ни по религии". - Ковенское христианское общество в жалобе по тому же поводу привело ещё один несокрушимый аргумент против допущения евреев на муниципальные должности: для приведения к присяге, на судейском столе поставлен крест со "святою фигурою" распятия, а еврей-член суда "не будет на оную фигуру смотреть, но противно по своему обряду против оной думать, а потому вместо судейской справедливости посмеиваться только будут с христианского закона". Эти доводы оказались убедительными для правительства: сенат взял назад свой указ о выборах евреев в магистраты в Литве (1803).

Таким образом, тупая злоба "привилегированного" мещанства местами стесняла деятельность евреев в городском самоуправлении, а местами совершенно вытесняла их оттуда. У еврейских обществ, при всей их отсталости, оказалось столько гражданского мужества, чтобы посылать своих представителей в стан врагов для совместной работы для пользы всего городского населения, но замкнутое, насквозь пропитанное средневековьем мещанство не хотело за евреями признать право граждан. Евреям приходилось считаться с этим грубым консерватизмом окружающей среды. Они имели ещё своё общинное самоуправление, и если бы в эту область направилась их общественная энергия, кагальная автономия до известной степени возродилась бы, несмотря на все ограничения со стороны правительства. Но такому возрождению мешала другая причина - тот глубокий раскол внутри общин, который был вызван ростом хасидизма во второй половине XVIII века и завершён к началу XX века.


= ГЛАВНАЯ = ИЗРАНЕТ = ШОА = ИСТОРИЯ = ИЕРУСАЛИМ = НОВОСТИ = ТРАДИЦИИ = МУЗЕЙ = АТЛАС = ОГЛАВЛЕНИЕ =