ШИМОН ДУБНОВ "Новейшая История Евреев"

СЕПАРАТИЗМ СЕФАРДОВ И ПРИЗНАНИЕ ИХ РАВНОПРАВИЯ

Решение 24-го декабря повергло евреев в уныние. Увлечённые первыми идеальными порывами революции, они верили, что еврейский вопрос будет очень скоро разрешён Национальным Собранием в духе "Декларации прав человека и гражданина", а между тем им пришлось убедиться, что Декларация может существовать без признания за евреем прав не только "гражданина", но и "человека". Им пришлось услышать, в стенах великого трибунала свободы, голоса религиозной и национальной вражды, голоса "чёрных", заглушившие голоса поборников эмансипации. Это был моральный удар всему еврейскому народу, а не только той небольшой части его, которая жила во Франции. Так поняли дело национально настроенные "немецкие" или эльзас-лотарингские евреи, это угнетённое большинство французского еврейства. Иначе отнеслось к делу "привилегированное" меньшинство - бордосские сефарды, готовившиеся стать "французами Моисеева закона". Они оценили новое поражение не с национальной, а с групповой точки зрения. Они, бордосцы, давно привыкли считать себя избранной аристократией еврейства; они пользуются правами натурализованных в южной Франции и, следовательно, правами "пассивного гражданства"; они уже были фактически близки к получению "активного гражданства" во время выборов в Генеральные Штаты (§ 14), - и вдруг их, привилегированных, смешали, в резолюции об отсрочке еврейского вопроса, с несчастными "немецкими евреями, лишенными даже элементарных прав гражданства и дорожащими своей обособленностью"! Огорчённые не судьбою более страдающих братьев, а только умалением своей групповой чести и своих интересов, бордосские евреи совершили постыдный акт отречения от национальной солидарности (8).

Как только была обнародована резолюция 24-го декабря, бордосские евреи обратились к Национальному Собранию, с протестующей петицией (31 декабря, 1789). Они напомнили собранию, что поселившиеся на юге Франции евреи "португальского" происхождения издавна пользовались гражданскими правами на основании королевских "патентов", что юридически и фактически они обладают равноправием, что недостаёт только санкции "активного гражданства", чтобы установить их полноправие. Вот почему они, бордосцы, считают себя оскорблёнными тем, что их поставили в резолюции Национального Собрания на одну доску с "евреями иного происхождения". Они выражают свой протест по поводу поведения "евреев Эльзаса, Лотарингии и трёх епископств, которые стремятся жить во Франции под своим партикулярным (общинным) управлением, сохранить свои особые законы и образовать класс граждан, отделённый от всех прочих". Авторы петиции возмущаются такой "неразумной пылкостью религиозного рвения" и надеются, что это не скомпрометирует сефардов или португезов, которые "никогда не смешивались и не объединялись с толпою прочих потомков Якова".

Петиция ("адрес") бордосцев, подписанная их уполномоченными и 215 "chefs de maison", была распространена в публике и разослана всем депутатам Национального Собрания. И все таким образом узнали, что есть два еврейских племени: "португальское" - патентованное, патриотичное и заслуживающее полноправия, и "немецкое" - фанатичное и граждански неправоспособное. Петиция поступила в Конституционный комитет при Национальном Собрании. Комитет поручил одному из своих членов, епископу Отенскому - знаменитому впоследствии дипломату Талейрану - составить доклад по поводу ходатайства бордосцев. 28 января 1790 года доклад был представлен палате со следующим заключением Конституционного комитета: "Революция, восстановившая права всех французов, не может отнимать у какой-либо группы граждан дарованные ей права. Поэтому, не предрешая ничего относительно отсроченного общего вопроса (о евреях), комитет предлагает собранию предоставить евреям Бордо то, чего они по праву требуют, и объявить их активными гражданами на тех же условиях, как всех прочих граждан". Прочитанное предложение вызвало в зале сильный шум. На трибуну взошёл присяжный юдофоб Ревбель и начал: "Вам предлагают, господа, чтобы евреи Бордо не считались евреями"!.. Он доказывал, что предложение Конституционного комитета противоречит резолюции 24 декабря, что если дать равноправие бордосским евреям, то нет основания отказывать в нем эльзасским, а это опасно, ибо объявление евреев равноправными вызовет в Эльзасе погромы против них. В том же духе говорил аббат Мори. Им возражали ораторы левой, доказывающие, что нельзя смешивать евреев бордосских с эльзасскими: за первыми требуется сохранить их прежние гражданские права, а последним дать права, которых они раньше не имели. Поправку большой важности внёс аббат Грегуар, заявив, что равноправие следует дать не только бордосским, но и всем евреям южной и западной Франции, известных под именем "португальских, испанских, и авиньонских".Что же касается эльзас-лотарингских евреев, то он просил назначить определённый день для разбора вопроса о них и объявил, что займётся тогда опровержением ложных доводов аббата Мори и прочих противников эмансипации.

После бесконечных формулировок и поправок, приступили к голосованию. Пробовали решить вопрос вставанием, но дважды повторённый опыт дал сомнительный результат. Пришлось прибегнуть к поименному голосованию. Анти-еврейская партия решила помешать поимённому голосованию и сорвать заседание. В рядах правой поднялся невообразимый шум; депутаты духовенства и дворянства поднимались с мест, выходили и возвращались, разговаривали, шумели. Голос секретаря, вызывавшего имена депутатов, заглушался этими криками; двадцать раз перекличка начиналась и прерывалась. Скандальная сцена длилась два часа. Левая и центр возмущались наглым поведением юдофобов и решили не уступить скандалистам. Председатель собрания заявил, что ничто не помешает ему довести собрание до конца. Наконец "чёрные" устали шуметь - и поимённое голосование пошло правильно. За благоприятное евреям предложение с дополнением Грегуара было подано 373 голоса против 225. Принятое таким значительным большинством решение гласило: "Национальное Собрание постановляет, что все евреи, известные во Франции под именем португальских, испанских, и авиньонских, продолжают пользоваться правами, какие им доселе предоставлялись королевскими патентами, а потому они могут пользоваться всеми правами активных граждан, если будут удовлетворять условиям, установленным на этот счёт Собранием".

Декрет Национального Собрания был тотчас представлен на утверждение королю, и через несколько дней вступил в законную силу. Жившие в Париже сефарды отправили в Бордо курьера, чтобы сообщить землякам радостную весть. Однако, бордосцам пришлось пережить ещё несколько тревожных дней. "Чёрная сотня", огорчённая своим поражением, пыталась поднять городскую чернь в Бордо против евреев. В Париж приходили тревожные вести о происшедшем там якобы погроме; клерикальная пресса торжествовала, видя в этом подтверждение своего мнения, что "король французов не может быть королём жидов". Но погромные слухи оказались преувеличенными. 9 февраля депутат Гара сделал в Национальном Собрании успокоительное заявление, прочитав письмо, присланное евреями Бордо через нарочного. Оказалось, что там произошла незначительная демонстрация, выразившаяся в том, что кучка молодёжи кричала в театре, в здании Биржи: "Долой евреев!" - и пыталась удалить еврейских зрителей. Большая часть публики была, однако, возмущена выходкою буянов, а на другой день почётнейшие граждане из христиан выразили представителям еврейской общины сожаление по поводу скандального инцидента. Вокруг здания биржи была поставлена военная охрана, но она оказалась излишней: явившиеся в театр, на следующий вечер, еврейские посетители были встречены аплодисментами христианской публики.

Примечания.

(8)Уже после первых погромов в Эльзасе, в августе 1789 года, бордосские евреи обратились к аббату Грегуару с письмом, в котором старались доказать, что они, в отличие от "несчастных" эльзасских соплеменников, давно сблизились с христианами, - а потому, "если поведение или несчастная судьба некоторых евреев Эльзаса и трёх епископств побудит Национальное Собрание издать какой-нибудь регламент, общий для всех евреев Королевства, бордосские евреи справедливо усмотрят в этом незаслуженную обиду". Подписали Фуртадо, Градис и др.