ШИМОН ДУБНОВ "Новейшая История Евреев"

АВСТРИЯ

Бессилие просвещенного абсолютизма в деле разрешения еврейского вопроса сказалось особенно ярко в крупнейшем количественном центре старого еврейства в Австрии 1780-х годов (1). Император-католик Иосиф II был, без сомнения, более толерантно настроен по отношению к евреям, чем прусский "плохой протестант" Фридрих II. Поэтому, практическая политика по еврейскому вопросу, в его частностях, была различна у обоих монархов; но общий взгляд на роль еврейства в государства был у них одинаков. Если король упорно держал евреев в узде бесправия, а император сулил им терпимость под условием их национального обезличения, то это вытекало из того, что один считал евреев "неисправимыми", а другой допускал возможность "сделать их полезными для государства". Но исправительная система Австрии была не легче для евреев, чем косная юдофобия прусского правительства. Вводя "реформы", Иосиф II одною рукою отнимал больше, чем давал другою. Отрицательные стороны его режима были тем чуствительнее, что последствия их отражались на сплошных массах евреев в таких провинциях, как Богемия, Моравия и только что оторванная от Польши Галиция.

"Если Иосиф II издал для евреев "эдикт терпимости" (Toleranzedict 1782 г.) говорит один из историков, то он сделал это не для удовлетворения требований гуманности, а для того, чтобы превратить евреев в полезных членов государства. Верный духу того времени, он также считал евреев вредным элементом в государстве, на еврейские общины смотрел отчасти как на тайные общества, злоумышляющие против блага государства, а в иудаизме и еврейской письменности видел кучу вздора". Во главе "эдикта терпимости" для Вены помещены такие, например, статьи: 1) евреи в Вене не составляют общины, и публичное богослужение им не дозволено; 2) число евреев не должно возрастать, и район их жительства не должен быть расширен. Остальные 23 статьи эдикта разделяются на ограничительные и льготные. К первым относятся правила о жительстве евреев в Вене, составленные по прусскому образцу: еврей из австрийской провинции может поселиться в Вене только с особого разрешения правительства, а иностранный еврей с разрешения императора; за право жительства вносится "подать терпимости" (Toleranzgeld) с каждой семьи, но это правило не распространяется на женатых или замужних членов семьи; в деревнях Нижней Австрии евреям запрещено жить, за исключением лиц, устраивающих там фабрики. К разряду льготных статей относятся: право евреев посылать детей в общие "нормальные" и реальные школы, или открывать для себя особые нормальные школы, а также посещать высшие учебные заведения; евреи могут обучаться ремеслу всякого рода у христианских мастеров, но без права получения звания мещанина (Burger) или мастера; разрешается евреям вести крупную торговлю, содержать фабрики, брать в залог недвижимость, но без права присвоения её за долги; отменяются все старые правила о ношении евреями особой одежды, запрещении выходить на улицу по воскресным и праздничным дням до полудня, посещать общественные гуляния и т.п.; отменена также оскорбительная пошлина с приезжих (Leibmauth).

В виде компенсации за эти облегчения, был издан ряд декретов, имевших целью уничтожить автономию еврейских общин, вытеснить язык и национальную культуру евреев. В "эдикте терпимости" им запрещено вести свои деловые книги и переписку на еврейском языке (древнем и разговорном еврейско-немецком), который должен уступить место государственному немецкому языку. Декретом от 25 августа 1783 года император упразднил раввинский суд по гражданским и духовным делам между евреями и подчинил их юрисдикции общего суда; то был сильный удар для еврейского общинного самоуправлени. Власть стала врываться и в еврейское брачное право: раввины были подчинены в делах бракосочетания и развода контролю гражданских властей, имевших право не допускать венчания или развода (1785-1788). В таких "реформах" еврейская масса могла, конечно, видеть только опасное посягательство на ту внутреннюю духовно-бытовую свободу, которой она пользовалась даже в эпоху полного гражданского бесправия.

Не менее встревожило еврейскую массу другое нововведение: привлечение молодёжи к отбыванию личной воинской повинности (1788). Это был первый пример включения евреев в армию христианского государства Европы, - пример, смутивший консервативные круги и христианского и еврейского общества. Австрийская военная аристократия усмотрела в этом оскорбление для военного сословия; еврейская же масса, веками отчуждённая от общегосударственных интересов и лишённая многих элементарных прав гражданства, не могла не ужаснуться при мысли, что её молодёжь вовлекут в чуждую, большею частью враждебную среду, где ей грозит опасность отпадения от веры и народности. Раздирающее душу зрелище представляли собой первые рекрутские наборы в австрийских провинциях, населённых евреями. Одна из таких сцен рекрутский набор в чешской Праге в мае 1789 года изображена в современном журнале. В Праге было принято на службу 25 рекрутов-евреев. День их отправки в армию был днём великого плача: на улицах, прилегающих к казармам, громко плакали матери, сёстры, молодые жёны отправляемых. Знаменитый пражский раввин Иехезкель Ландау явился в казарму и сказал рекрутам речь, в которой увещивал их покориться царской воле и безропотно идти на службу, стараться там соблюдать законы еврейской веры и в особенности ежедневную молитву (при этом раввин передал каждому свёрточек с молитвенными принадлежностями). Раввин отметил и политическое значение момента, указав на то, что отбывание евреями самой тяжёлой гражданской повинности может побудить правительство "снять с еврейского народа остальные цепи, продолжающие давить его". Когда взволнованный раввин окончил свою речь возгласом: "да благославит и хранит тебя Бог!", - казарма и прилегающий двор огласились рыданиями; рекруты бросились на колени перед престарелым пастырем, как бы умоляя о спасении; рыдавшего раввина, близкого к обмороку, едва успели увести. Чувствовалось, что совершается какой-то тяжелый перелом, наступивший раньше, чем народный организм успел к нему приготовиться. Старые метрополии еврейства: Богемия, Моравия и в особенности Галиция, жившая ещё патриархальными традициями польского режима и охваченная всё разгоравшимся хасидским движением, - могли ли они видеть в солдатской казарме переход к лучшим временам?

В Богемии действовала ещё и в "эпоху реформ" Иосифа II старая нормировка еврейского населения: последнее было ограничено цифрой 8600 семейств; в Моравии норма была доведена до 5400 семейств; новый брак разрешался лишь в пределах этой нормы; иммиграция евреев из других провинций была обставлена непреодолимыми трудностями. Однако для "терпимых" евреев сфера промышленной деятельности была значительно расширена. Поощрялась правительством и развивалась в это время фабричная промышленность: из 58 мануфактурных фабрик Богемии больше 15 находилось в руках евреев; в Праге тысячи рабочих-христиан были заняты на еврейских фабриках. Согласно предначертаниям Иосифа II, правительство всячески сокращало функции еврейского самоуправления, но основы автономии сохранились. Большая самоуправляемая община находилась в Праге, крайне скученная в 300 домах своего квартала; в моравском Никольсбурге сохранился еще институт "областных раввинов".

"Преобразовательные" эксперименты Иосифа II особенно тяжело отозвались в Галиции. В течении 18 лет (1772-1790) здесь беспощадно ломался экономический и общественный строй, установившийся в долгие века польского режима. Декретами из Вены хотели сразу переделать весь строй народной жизни в присоединенном крае, и под видом "исправления" калечили жизнь десятков тысяч людей. Нельзя было в еврейской Галиции ввести излюбленную в Австрии фараоновскую нормировку браков, - и вот придумали суррогат её: установили обязательное испрашивание евреями разрешения у наместника на каждый брак, с уплатой значительного налога на разрешение (1773, 1785 г.). Позже денежный налог был заменен для женихов "аспирантов" обязательством представить свидетельство о выдержании в особой комиссии экзамена по немецкому языку. Экономическое благосостояние евреев в Галиции было совершенно подорвано рядом декретов, сначала ограничивавших, а затем запрещавших питейный промысел их в деревнях и аренду сельскохозяйственных статей занятий, которыми кормилось не менее одной трети галицийского еврейства (1776, 1784-85). Десятки тысяч людей лишились хлеба и впали в нищету, а бедняков и нищих, не вносивших три года подряд поголовной подати, правительство высылало из страны в Польшу. Попытки Иосифа II привлечь евреев к земледелию встретили сочувствие среди части обездоленных поселян, но правительство не могло снабдить земельными участками всех желавших, так как оно в то же время занялось колонизированием немцев на своей польской окраине. Параллельно шло разрушение сложной общинной организации евреев в Галиции. После ряда попыток насадить "казенный" областной раввинат во Львове и сократить функции кагалов, у раввинов и кагалов была отнята всякая власть вне сферы чисто религиозных интересов (1785). При таких условиях недоверие еврейских масс к австрийскому правительству всё возрастало, - и на такие "реформы", как привлечение евреев к личной воинской повинности и зазывание их в общие школы, могли смотреть в Галиции только как на проявление той же злостной, разрушительной политики.

Правительство, впрочем, не скрывало своей конечной цели уничтожения национальной самобытности еврейства. Иосиф II в целом ряде декретов определённо подчёркивал эту тенденцию. В резолюции на доклад придворной канцелярии о новом регламенте для евреев Галиции (1788) император так формулировал свой взгляд на еврейский вопрос: "Из этого, с таким трудом составленного, проекта еврейской хартии (Juden-Patent) не может выйти ничего целесообразного и прочного, если еврейские законы и обычаи, частью происходящие от Моисея, частью позже превратно истолкованные, будут признаваемы и соединяемы с ныне действующими (государственными) узаконениями… Те из религиозных обычаев, которые не противоречат общим законам, могут быть ими сохранены; по отношению же к прочим каждому должна быть предоставлена свобода: либо отречься от своих религиозных обычаев, исключительных по времени и обстоятельствам, либо отказаться от всех преимуществ гражданина государства и, по уплате эмигрантской подати, удалиться за пределы страны". Такая инструкция, - характерная для "терпимости" эпохи просвещенного абсолютизма, - давала в руки администрации опасное орудие вмешательства в духовную жизнь граждан; последовательно применённая к патриархальному строю галицийского еврейства, она могла бы привести к величайшим насилиям над совестью. При Иосифе II эта система регламентации внутреннего быта еще не успела показать себя на практике (император умер в 1790 г.); но в следующую эпоху она скинет с себя покров благожелательной реформы и, при помощи орудий полицейского государства, будет творить своё дело культурного насилия. "Сначала национальное обезличение, потом гражданское равноправие" таков лозунг этой политики. От гражданских реформ Иосифа II почти ничего не останется, но его система опеки войдет в административную практику Австрии.

Десятилетнее царствование Иосифа II могло казаться началом эмансипации только недальновидной горсти "просвещенных" из школы Мендельсона, веривших в возможность путём казённых "нормальных школ" создать поколение образованных и, следовательно, равноправных еврейских граждан. Впрочем, одна небольшая, далёкая от своего народа группа евреев фактически почти пользовалась равноправием: то была группа аристократических семейств в Вене, связанная финансовыми операциями со двором и высшими сановниками. "Берлинский салон" имел своё филиальное отделение в Вене: здесь царила молодая баронесса Фанни фон Арнштейн, дочь берлинского негоцианта и главы еврейской общины Даниила Ицига. Иосиф II лично знал и ценил баронессу, которая впоследствии играла видную роль в дипломатических кругах Вены.

В Венгрии правительственная политика накануне 1789 года была приблизительно та же, что в Австрии. "Эдикт терпимости" Иосифа II был здесь приспособлен к местным условиям, под именем "Systematica gentis judaicae regulatio" (1783). 80.000 евреев Венгрии, жившие раньше в тесном районе нескольких городских округов, получили право постоянного или временного жительства в королевских вольных городах, за исключением горнозаводских центров. Однако, промыслы их были ещё ограничены и казённые подати черезвычайно обременительны. Расширение прав ставилось в зависимость от выполнения "просветительной" программы Иосифа II: было объявлено, что через десять лет для открытия какого-нибудь торгового дела потребуется предъявление предпринимателем свидетельства об окончании курса в нормальной школе. Культурная опека выражалась иногда в курьёзных формах. В числе предписанных императорским декретом реформ было обязательное бритьё бороды евреями. Так как для ортодоксов это было сопряжено с нарушением обычая, то к императору вскоре поступила петиция, в которой венгерские евреи, ссылаясь на провозглашённое начало веротерпимости, просили о дозволении носить бороды (1783). Просьба была уважена… Австрийский император, таким образом, оказался уступчивее прусского короля Фридриха II, который, исходя из противоположного взгляда на роль еврейской бороды, не разрешал вольнодумным берлинцам брить её (выше § 3).

Примечания.

(1)По народной переписи 1785 года, в Австрии (без Венгрии) числилось

евреев 281.873,

на общее население в 10.740.750 человек.

Они распределялись неравномерно по отдельным провинциям:

в Богемии 42.129 евреев,

в Моравии и Силезии - 26.665,

в Галиции 212.002,

в Верхней и Нижней Австрии (главным образом в Вене) 652,

в Крайне, Герце и Градиске - 426,

в Штирии и Каринтии евреев вовсе не было.

См. G. Wolf, Die Juden, в серии "Die Volker Osterreich Ungarns", VII Bd. (Wien 1883, стр. 47-51).