ШИМОН ДУБНОВ "Новейшая История Евреев"

ПРУССИЯ

Нигде регламентация гражданского рабства евреев не достигла таких уродливых крайностей, как в Пруссии, в "веке просвещения" (Aufklarungszeit) Фридриха II, прозванного Великим. Здесь вся жизнь евреев была опутана, как железными цепями, жестокими статьями Фридриховского "Регламента для евреев" 1750 г. Продукт государственного творчества вольнодумного короля, не верившего в церковные каноны, этот "Регламент" по своей тенденции мало чем отличался от средневековых канонических уставов и от юдофобского законодательства вестготской Испании.

Согласно Регламенту 1750 г. и позднейшим разъяснениям к нему, евреи Прусского королевства разделялись на два главных разряда: "покровительствуемых" (Schutzjuden) и "терпимых" (geduldete Juden). Покровительствуемые, в свою очередь, делились на три группы, по степени предоставленных им личных прав:

1) "Общепривелигерованные" (Generalprivilegierte) пользовались правами жительства и промыслов на основании королевской привилегии, распространявшейся на всех членов их семьи и на все места, где евреям жительство дозволялось.

2) "Ординарные" (ordentliche Schutzjuden) жили на основании охранной грамоты (Schutzbrief), где точно указывалось, в каком месте им разрешается проживать, какими промыслами заниматься, на каких членов семьи распространяется это разрешение; ординарные могли передавать свои права только одному из своих детей, а по особому ходатайству двум, при условии обладания солидным капиталом; прочим детям право торговли не давалось.

3) "Экстраординарные" (ausserordentliche Schutzjuden) пользовались лично пожизненным правом жить в определённом месте и заниматься определенной профессией, но это право не передавалось их детям; к этой группе причислялись врачи, живописцы и прочие лица свободных профессий.

К разряду "терпимых евреев" причислялись: лица, состоящие на общинной службе (раввины, канторы, шохеты и пр.), дети ординарных сверх старших двух, все дети "экстраординарных" евреев, домашние слуги и др.; им запрещалось в различных степенях заниматься торговлей и ремёслами и заключать браки между собой (они могли только путём брака вступать в семьи "привелигерованных" евреев). За соблюдением всех этих драконовских законов следил правительственный "Generaldirectorium" из чинов министерства внутренних дел и финансов, в ведении которого находились еврейские дела в Пруссии.

В записке, представленной в 1787 году прусскому правительству депутатами от еврейских общин, перечислены все тяготы и ограничения, отравлявшие жизнь евреев в Пруссии. Размеры специальных налогов были огромны. На первом месте стоял "покровительственный налог" (Schutzgeld), который приносил казне ежегодно 25000 талеров, уплачиваемых всей "еврейской колонией" Пруссии под круговой порукой. Далее следовали: рекутская подать, "серебрянная подать", серебрянный акциз ("никому неизвестно, за что взимается этот акциз" заявляют депутаты), налог за утверждение призводимых каждые три года выборов общинных представителей, пожарный сбор, разные виды "штемпельного (гербового) сбора" и многое другое. Храрактерным является "брачный налог", взимавшийся при выдаче разрешений на браки между евреями; плательщики делились на несколько разрядов, вносивших от 20 до 80 талеров за каждое разрешение и сверх того по 14 талеров за брачное свидетельство (Trauschein); лица моложе 25 лет уплачивали за "диспенсацию" лишние 40 талеров; добавочные сборы взимались при повторном браке. Для людей несостоятельных такие крупные подати делали невозможным вступление в брак. Еще более пугали "молодых" последствия брака: за приписку каждого из детей взимались в казну большие деньги (до 160 талеров). Пресловутая "Лейбцоль" или "Geleit" (пропускная пошлина) взимались не только с иностранных но и с туземных евреев при переезде из одной прусской провинции в другую.

"Обращение с плательщиками пошлин заявляют упомянутые депутаты крайне унизительно и низводит евреев до степени скотов".

В 1788 году закон освободил от "пропускной пошлины" прусских евреев, оставив её только для иностранных: но от этого унизительная процедура "пропуска" не устранялась, ибо у городских застав еврей должен был документально доказывать своё прусское подданство, чтобы получить пропуск без уплаты налога. Впрочем, и такой пропуск гарантировал евреям в некоторых провинциях (Von-Pommern и др.) пребывание только в течение 24 часов. Верхом изобретательности правительства Фридриха II был известный "фарфоровый" налог (Porcellain-Exportation), установленный для всех прусских евреев в 1769 г.: всякий еврей обязывался при вступлении в брак, покупке дома и других гражданских сделках покупать из королевской фабрики фарфоровые изделия на определенную сумму (до 300 талеров) и продавать эти изделия за границей, хотя бы и с убытком для себя. От этого вынужденного поощрения отечественной промышленности евреи Пруссии понесли только за восемь лет (1779-87) убытков в размере 100.000 талеров на купленном им фарфоре; у тех, которые не были в состоянии уплатить за навязанный им товар, были описаны и проданы дома; да и после всех этих взысканий осталась огромная казённая недоимка (в 1786 г. 52.000 талеров). Только в 1788 году еврейские общины избавились от "фарфорового налога", уплатив в казну единовременный выкуп. Берлинский фарфор королевской мануфактуры был известен в стране и за границей под ироническим названием "Juden-Porcellain".

Какие же права предоставлялись евреям взамен всех этих тяжелых жертв в пользу государственной казны? Евреев не допускали к земледелию, несмотря на обилие свободной пахотной земли в тогдашней Пруссии; им запрещали покупать и даже брать в аренду земельные угодья и сельскохозяйственные статьи, а также содержать винокуренные и пивоваренные заводы. Хозяйничавшие во всех городах ремесленные цехи не допускали евреев ни к каким ремёслам и не принимали еврейских детей в учение. Даже в предоставленной евреям области торговли целые отрасли были для них закрыты (торговля съестными припасами, разносная торговля по деревням и пр.). В некоторых торговых городах (Штетин, Магдебург, Кольберг, Эльбинг) им совсем запрещалось жить. В районе постоянной оседлости евреев администрация следила, чтобы число их не увеличивалось. Больше двух взрослых детей запрещалось приписать к своей семье даже "ординарным" евреям; излишек семьи должен был эмигрировать. Это вело к распаду и материальному разорению семьи. Еврей, наживший какое-либо состояние должен был выделять значительную его часть выселявшимся детям, искавшим куска хлеба в чужих странах. Еврейский отец не имел счастья жить в кругу всех своих детей и внуков; он должен был разлучаться с членами своей семьи и дробить своё состояние.

В Кенигсберге христианское купечество настояло, чтобы еврейским семействам не выдавались новые привелегии на право жительства, дабы их число не умножалось. На прошении двух еврейских купцов в Бреславле, Ицига и Эфраима, о защите их торговых прав, Фридрих II положил следующую грубую резолюцию: "Что до вашей торговли, вы получите. Но то что вы приводите в Бреславль целые населения иудеев и хотите превратить город в настоящий Иерусалим этому не бывать". Король ревностно охранял даже курьёзы старого "законодательства" о евреях. На основании нелепого эдикта 1737 г., обязывавшего всех женатых евреев носить бороду для отличения от христиан, Фридрих II отказал одному богатому еврею в ходатайстве о дозволении ему сбрить бороду.

Неудивительно, что знаменитый Мирабо, посетивший Берлин в год смерти Фридриха (1786), назвал некоторые его законы о евреях "достойными каннибала" (loi digne d'un Canibale).