ЕВРЕИ В РИМСКОЙ ИМПЕРИИ В ЭПОХУ ТАЛМУДА (период Мишны с 70 по 220 гг.)

ПО МАТЕРИАЛАМ КУРСА ОТКРЫТОГО УНИВЕРСИТЕТА ИЗРАИЛЯ

М.Смолвуд

Евреи под властью Рима

Статья М. Смолвуд является примером исследования данной эпохи нееврейским историком

Глава шестнадцатая - Восстание Бар-Кохбы

Причины восстания

И в работах Диона Кассия, и в "Истории Августов" приведены причины восстания, но они различны в каждом из источников и совершенно не связаны друг с другом. Дион Кассий утверждает, что евреи были крайне возмущены планами Адриана по превращению Иерусалима в греко-римский город под названием Элия Капитолина, а согласно "Истории Августов" основной причиной восстания послужил запрет на обряд обрезания. Две эти причины объединяет лишь то, что обе они были связаны с единичными намеренными действиями центральной власти - в отличие от ситуации во второй половине первого века, когда речь шла о целой совокупности различных упущений и ошибок местных властей, которые накапливались многие годы и в конце концов привели к первому восстанию.

В римских источниках не найдено явного подтверждения гипотезе "Истории Августов" о том, что Адриан запретил обрезание. Известно, что в какое-то время он ужесточил закон против кастрации, приравняв эту операцию к убийству, но обрезание в этой связи не упоминается. Вместе с тем, отмечается, что Антонин Пий ввел в закон о всеобщем запрещении обряда обрезания некоторое исключение в пользу евреев - при этом за обрезание язычников полагалось такое же наказание, как и за кастрацию. Это можно толковать таким образом, что Адриан был автором закона, который был несколько смягчен Антонином. Судя по всему, в действительности запрет на обрезание, как будет показано ниже, явился одной из мер по наказанию евреев после подавления восстания. Таким образом, возникает вопрос о том, что было раньше - запрет или восстание? Действительно ли запрет явился причиной восстания или автор "Истории Августов" (которая, кстати, не считается заслуживающим доверия источником) просто перепутал причину со следствием?

В сатирах, относящихся к 128 году, Ювенал пишет о сыновьях "обращенных в иудаизм", которые благодаря обрезанию стали полными прозелитами. При этом нет и намека на незаконность этой операции. В то же время, запрет мог быть введен через короткое время после их написания. Следует учитывать, что если он действительно явился причиной восстания, то маловероятно, что между двумя этими событиями прошло более одного-двух лет. Против предположения, что в "Истории Августов" причина перепутана со следствием, могут быть выдвинуты два аргумента.

Первый из них - подобный всеобщий запрет вряд ли мог быть введен только лишь для того, чтобы наказать евреев, поскольку обрезание применялось и среди других народов. Если же обрезание и было запрещено, Антонин полностью отменил бы этот запрет, придя к власти, а не освободил бы от необходимости его соблюдения только евреев, против которых он был направлен, заставив таким образом подчиняться требованиям закона невинных людей. Второй аргумент связан с найденными в еврейской литературе свидетельствами того, что закон действовал еще до начала восстания. До нас дошло множество упоминаний о "времени гонений", когда кроме обрезания были запрещены и другие еврейские обычаи, - некоторые из этих запретов прямо связаны с Адрианом.

В двух источниках приведена хронологическая последовательность событий, согласно которой запрет был введен до начала восстания (хотя он нигде не фигурирует в качестве причины). Рабби Элиэзер бен Гиркан, умерший до или во время восстания, разрешил спрятать используемый для обрезания нож "в момент опасности". Имя этого мудреца упоминается при обсуждении обрядов посвящения в иудаизм прозелитов мужского пола, при которых, согласно решению мудрецов, достаточно было одного лишь ритуального омовения. Это говорит о том, что обряд обрезания в тот период временно не практиковался.

Дядя Бар-Кохбы, рабби Элеазар из Модиина, скончавшийся во время восстания, говорил, что человек, "нарушивший завет Авраама", то есть уничтоживший последствия обрезания при помощи пластической операции, лишается своей доли в будущем мире. Подобное утверждение означает, что обрезание было запрещено до начала восстания - если бы в то время подобная операция выполнялась, замечание рабби Элеазара не имело бы смысла.

Представляется вполне логичным, что запрет обрезания мог быть введен после подавления восстания и играл одновременно роль меры наказания евреев и способа подрыва их национального и религиозного единства. В то же время, введение подобного запрета до начала войны видится нам маловероятным: закон, нарушающий одну из основ иудаизма, полностью противоречит политике римлян, гарантировавшей евреям полную свободу религиозных отправлений. Таким образом, напрашивается единственно возможный вариант - закон распространялся на всех жителей римской империи.

Причина введения этого единого для всех закона могла быть связана не с враждебным отношением к евреям, а с возражениями морального характера - практика обрезания воспринималась римлянами как варварский обряд, аналогичный кастрации. Законы, запрещающие оба эти обряда, по-видимому, были тесно связаны друг с другом. Однако Адриан не мог не знать, что обрезание являлось одной из основ иудаизма, и любое посягательство на него могло повлечь за собой серьезное противодействие со стороны евреев.

Летом 130 года, направляясь из Аравии в Египет во время своего второго великого путешествия по римским провинциям, Адриан посетил и Палестину. К визиту императора тщательно готовились. Для того, чтобы Адриан мог посетить Иерусалим по пути из Дамаска в Петру, были построены дороги, ведущие из Иерусалима на восток через Иерихон. Были проложены и дороги на юг, соединяющие Иерусалим с Газой. В Кесарии, римской столице провинции, был возведен храм Адриана (возможно, в память о восстановлении ущерба, нанесенного в результате землетрясения двумя-тремя годами раньше). Как ни странно, такой же храм воздвигли и в еврейском городе Тверии. Город Ципори (Сепфорис), где преимущественно жили евреи, в честь императора был переименован в Диокесарию (буквально "в честь бога Зевса и Императора") - первая часть нового названия напоминала о том, что в 129 году Адриан присвоил себе титул бога Зевса.

Все же, самые далеко идущие планы Адриана были связаны с Иерусалимом, и именно в этом Дион Кассий видит основную причину еврейского восстания.

Он пишет: "В Иерусалиме Адриан основал город вместо разрушенного, назвав его Элия Капитолина. На месте Храма еврейского Бога он возвел храм Юпитера. Это послужило причиной жестокой и затяжной войны, поскольку евреи не желали, чтобы в их городе обосновались чужеземцы, и чтобы там исполнялись языческие обряды". Подобное утверждение Диона Кассия нелогично само по себе - ведь к тому времени в Иерусалиме уже шестьдесят лет был расквартирован римский легион и существовали языческие храмы.

С другой стороны, строительство на месте еврейской столицы города, построенного по греко-римскому образцу и намеренное надругательство над местом, на котором стоял Храм, и которое все это время было покинутым, заброшенным, но не оскверненным (вопрос о том, действительно ли это входило в планы Адриана остается открытым), резко изменило бы характер Иерусалима, положив конец еврейским надеждам на возрождение Храмовой службы. Совершенно естественно, что подобные действия вызвали серьезное сопротивление, которое не возникало ранее - когда освоение Иерусалима язычниками не было столь явным.

Евсевий, в отличие от Диона Кассия, утверждает, что Иерусалим был переименован в Элию Капитолину после восстания, в результате его подавления. Таким образом, осквернение Иерусалима стало частью постигшей евреев кары. У него нет никакого намека на то, что подобный план обсуждался до восстания. Этому вполне соответствуют и приведенные Дионом Кассием даты. Поэтому логично предположить, что Кассий говорит о зарождении плана, а Евсевий - о его последующем исполнении. Вообще говоря, о бурной деятельности Адриана в провинциях можно судить по большому количеству новых, расширенных или восстановленных городов, так что план восстановления Иерусалима в 130 году вполне сочетается с действиями императора в других местах. Однако данные свидетельства не следует истолковывать таким образом, будто весь город лежал в руинах.

Часть Иерусалима достаточно хорошо сохранилась после нашествия Тита - там был расквартирован легион и все еще проживала довольно крупная христианская община и, по-видимому, большое число евреев. Очевидно, за прошедшие с Иудейской войны шестьдесят лет город был в некоторой степени восстановлен. Адриан не предлагал создать новый город - его роль "восстановителя" (restitutor) заключалась в том, чтобы обновить и перестроить разоренную и опустошенную столицу и одновременно поднять ее юридический статус, сделав ее колонией. Создание греко-римского города на месте столицы еврейского государства явилось частью проводимой Адрианом общей политики эллинизации, которая коснулась и Палестины. В ее рамках был переименован Ципори, а в Тверии был введен культ императора.

Мотивы подобной политики нам неизвестны, но поскольку поездки императора по провинциям носили главным образом благотворительный характер, можно предположить, что Адриан считал, что он сделает евреям доброе дело, возродив и перестроив разрушенный Титом город.

Но даже если это было и так, то новое название "Элия Капитолина", которое имело гораздо больший смысл, чем обычный, повсеместно использовавшийся "Адрианополис" (название "Элия Капитолина" имело двойную символику - Адриан чествовал свой род Элиев, а также прославлял бога Юпитера Капитолийского, он же Зевс Олимпийский, с которым он отождествил себя), было абсолютно бестактным и демонстрировало полное нежелание императора считаться с чувствами евреев к Иерусалиму.

С другой стороны, как будет показано ниже, известно, что восстание Бар-Кохбы не было неожиданной, спонтанной вспышкой насилия, а явилось кульминационной точкой периода, на протяжении которого напряженность постоянно росла. Поэтому вполне возможно, что основание Элии Капитолины было попыткой Адриана побороть возрождающееся национально-освободительное движение евреев путем намеренного осквернения их священной столицы. В этом свете кажутся логичными планы построения языческого святилища на месте Храма, что было бы абсолютно неприемлемым в рамках благотворительной деятельности императора. Однако подобные действия кажутся слишком жестокими даже в качестве меры предосторожности, и можно было предвидеть, что реакция, которую они вызовут, будет прямо противоположна той, которую преследовали римские власти.

Учитывая, что и в 70, и в 117 гг. не было наложено никаких ограничений на соблюдение еврейских религиозных законов, то весьма маловероятно, что уже в 130 году по иудаизму был нанесен столь жестокий удар - удар, который поразил бы и евреев Палестины, и евреев диаспоры. Какие бы подозрения ни питал Адриан относительно политических чаяний евреев, он никогда не конфликтовал с ними по вопросам религии (не считая запрета обрезания).

Утверждение "Истории Августов" о враждебности императора к любым культам, кроме римского, совершенно не согласуется с его поездкой в храм Мемнона и с тем, что на выпущенных им "провинциальных" монетах говорится о культе Изиды как о вкладе Египта в римскую империю. Возможно, Дион Кассий отнес осквернение места, на котором стоял Храм, к более ранней дате, чем фактическая, а языческий Капитолийский храм, изначально включенный в план Элии Капитолины, должен был стать частью Форума в центре верхнего города. Так это, очевидно, и было сделано в процессе окончательной реализации плана Адриана - после войны. Возможно, что именно тогда в этот план был добавлен еще один, дополнительный храм Юпитера, который должен был стоять на самом священном для евреев месте, делая постигшее их наказание еще более горьким и унизительным.

Среди еврейских преданий, посвященных Адриану, есть одна легенда, представляющая для нас особый интерес. В ней рассказано, что римское правительство решило заново отстроить еврейский Храм, и тогда самаритяне сообщили императору о том, что, если город будет восстановлен, то евреи откажутся вновь платить налоги (т.е., взбунтуются), и посоветовали ему отменить приказ, и вместо восстановления Храма возвести его в другом месте или же не соблюдать первоначальных размеров постройки. Когда же император действительно послушался совета самаритян, то только здравый смысл и уговоры рабби Иеhошуа бен Ханании смогли предотвратить вооруженное восстание.

Гипотеза, гласящая, что Рим решил выстроить новый Храм вскоре после неудавшегося восстания, сама по себе исторически несостоятельна, но в целом легендой пренебрегать не стоит - особенно в части, где утверждается, что первоначальное решение в пользу евреев было принято проклинаемым ими императором. Возможно, это как-то связано с фрагментом из "Послания Варнавы", написанного между 70 годом и началом восстания Бар-Кохбы, который гласит, что пророчество Исайи, гласившее: "уничтожившие Храм сами же его и восстановят", практически свершилось. "Когда евреи затеяли войну, их Храм был уничтожен; но теперь они вместе со слугами врагов своих (римлян) выстроят его заново".

Зная время написания фрагмента, мы не можем предположить, что речь в нем идет о планах евреев возродить Храм во время восстания. Однако мы можем предположить, что и во фрагменте, и в легенде могли найти отражение наивные надежды или необоснованные предположения о том, что предложение о возрождении Иерусалима, прозвучавшее из уст доброго и миролюбивого императора, предполагало возведение еврейского Храма. Может быть также, что в этих источниках отражено нежелание (или "неумение") евреев понять, что в римском городе должен быть возведен храм римским богам. Если наше предположение верно, то тогда разочарование, постигшее евреев, когда они узнали правду, возможно и было одной из причин начала восстания.

В легенде описана также напряженная обстановка в провинции в эпоху правления Адриана - одной искры было достаточно для того, чтобы разгорелось пламя войны. Об этом же говорит и Евсевий. Не приводя конкретных причин восстания Бар-Кохбы, он определяет его как спонтанную неспровоцированную вспышку еврейской национальной борьбы. В своей вступительной фразе, "И когда волнения евреев вновь достигли серьезных размеров", историк, возможно, имеет в виду восстания евреев диаспоры 115-117 годов.

Но с тем же успехом эти слова могли означать и восстание Бар-Кохбы в Палестине, явившееся кульминацией взрывоопасной обстановки в регионе, которая накалялась со времени последнего неудавшегося восстания. Логично предположить, что отказ Адриана, сразу же после его восшествия на трон, от захваченных Траяном в Месопотамии территорий, был воспринят евреями Палестины как признак упадка римской империи, которым они могли успешно воспользоваться. Еврейские предания, утверждающие, что между разрушением Храма и следующим восстанием евреи жили в мире пятьдесят два года (а не шестьдесят), свидетельствуют о напряженности обстановки в регионе с первых дней правления Адриана. Римские источники также подтверждают данную гипотезу.

Первым известным нам легатом Иудеи, сменившим Люсия Квиета, был Тинней Руф. Он был консулом еще в 127 году и исполнял обязанности легата, когда разразилось восстание (возможно даже начиная с 130 года). Это назначение (т.е. назначение консула наместником провинции) свидетельствует о том, что в провинции постоянно присутствовали два легиона. Поскольку Второй легион (Traiana) к тому времени был переведен в Египет, следует предположить, что Шестой легион (Ferrata) - который входил в состав палестинского гарнизона после 135 года был переброшен из Аравии где-то в 120-е годы, хотя мы и не располагаем однозначными доказательствами присутствия этого легиона в регионе в указанный период.

К сожалению, надпись на камне, датируемом 130 годом, который был обнаружен на дороге из Птолемаиды (Акко) в Капаркотну (Кфар-Отнай), где был расквартирован легион, не содержит никаких упоминаний о легионе, построившем этот участок дороги. То, что после подавления беспорядков 115-117 годов гарнизон в Палестине не был уменьшен до своего первоначального состояния, позволяет предположить, что провинция столь малых размеров считалась римлянами источником реальной или потенциальной опасности.

В защиту данной гипотезы говорит также петиция, направленная легату Палестины группой ветеранов из Александрии в 150 году. Воины, начавшие свою военную службу еще в 125-126 годах во флоте Мисениума и впоследствии переведенные в Десятый легион, обращались к легату за документом, который удостоверял бы, что они ушли в отставку именно из этого легиона, а не из флота. Судя по утверждению о "безупречной двадцатилетней службе" в легионе, можно предположить, что авторы петиции были переведены еще до 130 года. Подобная переброска сил из морского флота в сухопутные войска была совершенно нетипичной и свидетельствует о том, что в это время в Иудее происходили какие-то экстраординарные события.

Прибытие в Иудею солдат из Александрии, возможно, было также причиной заказа, изложенного в папирусе 128 года, который был составлен "сборщиками платья" для нужд государства и адресован ткачам из одной египетской деревни. В папирусе содержалась просьба о поставке девятнадцати туник (назначение не указано) и "пяти белых плащей для нужд военных, служащих в Иудее." О неспокойной обстановке в Иудее в течение последних десяти лет перед восстанием свидетельствует и присутствие в Эйн-Геди дополнительного подразделения в мае 124 года. В то же время, подобное усиление военных частей можно приписать беспорядкам, не утихшим еще со времени правления Траяна.

Причины восстания Бар-Кохбы, приводимые Дионом Кассием и автором "Истории Августов", абсолютно различны и никоим образом не связаны. Тем не менее, их нельзя назвать противоречивыми или исключающими друг друга. Возможно, возмущение евреев против римской власти было обусловлено двумя совершенно независимыми, но совпадающими по времени причинами. Они, скорее, подтверждают, чем исключают свидетельства о продолжающихся беспорядках, которые, в конце концов, вылились в открытое противостояние: национальные чувства евреев не позволяли им покорно подчиняться власти язычников. Обстановка в провинции накалялась со времени неудавшегося восстания при Траяне, и две провокации с римской стороны (основание Элии Капитолины, возможно, само имело причину в непокорности евреев) стали "последней каплей, переполнившей чашу". Развитие событий того периода несколько напоминает ситуацию в Иудее на протяжении десятилетия, предшествовавшего войне 66 года.