XV

Раббан Гамлиэль велел молиться во всех синагогах Иудеи и предписал пост в каждый второй и пятый день недели. Сам он с друзьями, которые должны были сопровождать его в Рим, направился к развалинам священного Храма, чтобы горячо молиться у Западной стены об удачном исходе поездки. Когда они взошли на гору и увидели перед собой разрушенную столицу Израиля, они разорвали свои одежды и сказали. «Сион превратился в пустыню, в глушь, наш священный величественный Храм, в котором праотцы наши восхваляли всемогущего Б-га, превратился в руины, и вся радость наша уничтожена».

Затем раббан Гамлиэль произнес громко:

«О Б-же, чужие пришли в Твои владения, осквернили Твой священный Храм, превратили Иерусалим в груду развалин, отдали трупы служителей Твоих на растерзание птицам небесным, тела благочестивых Твоих – зверям диким, пролили кровь, как воду, вокруг Иерусалима, и никого не предали земле. Мы стали посмешищем для наших соседей, глумятся над нами окружающие нас. Как долго еще, о Господи? Ужели вечно будешь Ты сердиться на нас? Ужели вечно гнев Твой будет пылать как огонь? Излей Твой гнев на варваров, не желающих знать Тебя, на царства, не взывающие к имени Твоему. Ведь они поглотили Яакова и разорили жилища его. Не поминай нам грехов наших прежних, сжалься над нами, ибо оскудели мы очень. Помоги нам, Господи, Защитник наш, ради славы имени Твоего. Спаси нас, прости нам грехи наши ради имени Твоего. Зачем говорить язычникам: «Где Б-г ваш?» Пусть видят народы, что Ты не даешь безнаказанно проливать кровь служителей Твоих. Услышь же стон тех, кому грозит опасность, освободи мощной рукою Твоей обреченных на смерть-! Отплати семикратно злым соседям нашим за Б-гохульство, о Господи! Мы же, народ Твой, овцы стада Твоего, будем верны Тебе вечно, возвещать будем грядущим поколениям славу Твою!»

Молча внимали ему спутники. Вновь стали они сетовать, разорвали свои одежды и закричали громко: «Благословен Ты, Превечный, Б-же наш, Царь вселенной, Ты, Судья праведный! Скала, безупречно деяние Его, ибо все пути Его -правосудие, Б-г правды, Он всемилостив, Он желает добра!»

Затем они стали спускаться с горы, пока не достигли Западной стены священного Храма. Здесь они сняли со своих ног обувь и молились горячо и искренне. Вдруг с того места, где была некогда Святая Святых, выбежала лисица. Зарыдали мудрецы Израиля. Только Акива молчал, улыбка осветила его лицо. Тогда спросили его мудрецы: «Акива, почему ты смеешься?» Он ответил вопросом: «А вы, почему вы плачете?» И сказали они: «В Святая Святых, куда лишь один раз в году имел право войти первосвященник в чистоте и святости, в Святая Святых, о которой сказано: «И всякий чужой, вошедший туда, должен быть умертвлен», – там бегают лисы. Ужели слезы не должны литься из глаз, видящих это?» – «Мои учителя, именно это и радует меня. Ведь сказано в Священном Писании: «И взял я себе верных свидетелей, Урию, священнослужителя, и Зехарияу, сына Берахияу».

Почему упоминаются они рядом? Разве Урия не жил во времена первого Храма, а Зехария – во времена второго? Но Священное Писание связывает пророчество Зехарии с пророчеством Урии. В отношении Урии сказано: «Воистину, из-за вас перепахан будет Сион, как поле, Иерусалим станет пустынею, а гора Храмовая превратится в поросшую лесом вершину» (ср. Иермияу, 26:20) . А вот пророчество Зехарии: «И возвращусь Я в Сион, и воцарюсь в Иерусалиме, и назовут Иерусалим градом истины, а гору Господа сил – горою Святыни. Так говорит Господь: «Вновь старцы и старицы будут сидеть на улицах Иерусалима, каждый с посохом в руке, и улицы города сего наполнятся детьми, играющими на улицах его». – Пока не исполнилось пророчество Урии, я опасался, что и предсказание Зехарии останется неосуществленным. Теперь же, когда священный Дом превратился в лес, стал жилищем лис, как предсказал Господь устами Урии, теперь мы можем жить с уверенностью, что Б-г восстановит Свой священный Дом и Свой священный город, как Он сообщил об этом через Своего пророка Зехарию».

И сказали мудрецы: «Ты утешил нас, Акива, ты утешил нас».

Полные радостной уверенности, отправились мудрецы Израиля в путь. В Яффо поднялись они на борт ждавшего их там судна и после благополучного путешествия сошли на берег в Италии.

В то время, как император Домициан жестоко расправлялся со знатью римской столицы, назначая казнь за казнью и наводя ужас на сенаторов и других высокопоставленных людей, он одновременно льстил народу и легионерам. Воинам он давал вдвое больше золота, народу – игры, зрелища и всевозможные развлечения. Средства для этого должны были доставлять конфискованные им богатства казненных сенаторов. Император наполнил весь город своими изображениями, украсил Капитолий многочисленными портретами из золоченой бронзы. Наиболее величественной из всех статуй была гигантская бронзовая статуя всадника, воздвигнутая в центре Форума, перед дворцом семьи Флавиев. Стоя на высоком пьедестале, Домициан, говоря словами гимнов, касался головой неба и взирал вниз на сверкающие крыши залов и дворцов. Император повелительно простирал вперед правую руку, а в левой держал фигуру Минервы. Его меч мирно лежал в ножнах, в то время как боевой конь, встав на дыбы, топтал голову связанного Рейна.

В честь открытия этой статуи всадника были устроены для народа великолепные игры и грандиозные пиры. Весь Рим был опьянен наслаждениями и развлечениями. Именно в это время приблизились к городу мудрецы Израиля. Уже издали донеслись до них голоса ликующей толпы. Они остановились, и слезы полились из их глаз. Только рабби Акива не плакал, счастливая улыбка озарила его лицо. И спросили у него спутники: «Почему ты смеешься, Акива?» Он же спросил: «А вы, почему вы плачете?» И ответили ему так: «Эти язычники, которые поклоняются изображениям и совершают воскурения перед идолами, предаются всем дурным порокам, которые ничего не знают о высоких целях человеческой жизни и только предаются наслаждениям, – они живут счастливо, не подвергаясь опасностям. Перед нами же Дом Б-га нашего предстал грудою развалин, мы лишились независимости, враги угнетают и преследуют нас, и жизнь наша под угрозой. Нам ли не плакать?» – «Именно поэтому, – возразил им рабби Акива, – я и радуюсь. Если всемилостивейший Б-г делает так много добра тем, кто ежедневно и ежечасно нарушает Его священные заповеди, то как много хорошего и прекрасного хранит Он для своих слуг, единственное стремление которых – жить согласно Его святой воле!» И сказали мудрецы: «Ты утешил нас, Акива,

ты утешил нас».

В то время, как римляне оглашали улицы радостными возгласами, ближайшие друзья и родственники императора были охвачены ужасом. Устроив пышный праздничный обед для римлян, император решил созвать на пир немногих избранных особ из высшей аристократии. Был приготовлен черный покой: черный потолок, черный пол и каменные скамьи, обшитые черной материей. Гостей пригласили на вечер без слуг. У своей скамьи каждый из вошедших увидел колонну, напоминавшую могильный памятник, на ней было высечено имя гостя. Над колонной висела могильная лампада. Едва лишь гости заняли свои места, как в зал вошла группа выкрашенных черной краской мальчиков. Они начали зловещий танец, наводя ужас своими движениями. Затем черные мальчики подошли к гостям, предлагая им остатки пищи, как это делали римляне, ставя пищу перед своими мертвецами. Застывшие от ужаса гости были готовы к смерти в любой момент. Но вот в зал вошел император, медленно и торжественно. Он тоже занял свое место, принял предлагаемую ему пищу, отведал ее и затем сказал:

– Да, друзья мои, покойники должны довольствоваться объедками, это лакомая пища для теней, которые спускаются в подземный мир. Знайте и помните о том, что в моей власти в любой миг отправить вас в путь, ведущий в подземный мир. Я использую эту мою власть против каждого, кто осмелится усомниться в моей божественной силе. Моя сила подобна силе Юпитера, и я уничтожу моими молниями любого, кто осмелится воспротивиться мне.

Император поднялся, а гости, к своему огромному удивлению, получили возможность разойтись по домам. На следующий день к каждому из гостей императора пришел раб, обслуживавший его накануне, чисто вымытый и одетый. Каждый раб принес с собой серебряные блюда и серебряный кубок, которыми пользовался гость во время зловещего пира. Эта посуда вместе с рабом, доставившим ее, была подарком императора, возмещением за перенесенный ужас.