ИУДЕЯ ПОД ВЛАСТЬЮ РИМА
ИУДАИЗМ И ХРИСТИАНСТВО

Жду Ваших писем!

=ГЛАВНАЯ =ИЗРАНЕТ =ШОА =ИТОРИЯ =ИЕРУСАЛИМ =НОВОСТИ =ТРАДИЦИИ =МУЗЕЙ =


Иешу. 4 г. до н.э. - 31 г. н.э

    Христианские тексты о личности, деятельности и смерти Иешу пытаются представить его как сына Б-га, принесенного в жертву во имя искупления первородного греха, совершенного Адамом, тяготеющего над всем человечеством. Одновременно с этим предпринимается попытка представить Иешу как богочеловека, в котором соединены человеческое и божественное начала. Эти представления отражают попытку соединить две противоположные религиозные концепции: монотеистический иудаизм и комплекс политеистических религий римско-эллинистического мира.

    “Еврейский мир”, № 71, с. 100-102, 395-396.

    ЗАДАНИЯ:

    -Вспомни, что тебе известно о взглядах иудаизма на такие проблемы, как грех Адама, возможность появления "детей Б-га", институт пророков в Эрец Исраэль, приход Мессии.

    Несмотря на то, что многие до сих пор сомневаются в историчности этого человека, окутанного пеленой мифов и легенд, большинство современных ученых считают, что такой человек жил в Иудее в 1 веке н.э. В наиболее достоверных исторических источниках отражены быт, уклад жизни, социальная и политическая атмосфера порабощенной Римом Иудеи. Упоминание Иешу крайне редко в исторических документах, если таковыми не считать Евангелия, написанные уже после его смерти. У Флавия мы встречаем его имя лишь в "Иудейских древностях" при описании жизни его брата, Иакова. Здесь автор вскользь упоминает Иешу,

    "которого называют Мессией".

    Затем следует короткий абзац о деятельности, смерти и "воскрешении" Иешу,

    "мудрого человека, если только его можно назвать человеком",

    который, несомненно, представляет собой позднюю вставку в текст сочинения.

    Первыми римскими историками, в произведениях которых упоминается Иешу, были Светоний и Тацит.

    Светоний туманно повествует об изгнании евреев из Рима в связи с полемикой о "помазаннике", причем не вполне ясно, имеется ли ввиду Иешу или речь идет о Мессии вообще.

    Однако Тацит, повествуя о преследованиях секты христиан императором Нероном, ясно говорит, что речь идет о приверженцах Иешу, казненного Понтием Пилатом во времена Тиберия.

    В талмудической литературе и научных произведениях этого периода имя Иешу больше не упоминается. Лишь позже он появлется в Талмуде и Мидраше в связи с полемикой против христианства.

    Важно отметить, что даже в христианских первоисточниках система толкований вполне соответствует аггадичесим комментариям еврейских мудрецов того времени. Постепенное отдаление учеников Иешу от общепринятых норм иудаизма, стремление Павла (Савла) привлечь язычников к новой вере любой ценой, даже ценой отхода от основополагающих принципов иудаизма и сблизить свое учение с верованиями римлян, - все это привело к разрыву между последователями Иешу и иудаизмом, вылившемуся впоследствии в жестокую войну с иудаизмом. Уже в синоптических евангеляих наряду с жизнеописанием Иешу как одного из многочисленных в Иудее того времени учителей- проповедников, с которыми другие законоучители ведут дискуссии в характерном для Талмуда стиле, появляется тенденция представить Иешу борцом против иудаизма в целом, главным образом против его духовных вождей - фарисеев.

    Сам образ Иешу как Мессии взят его последователями из иудаизма, ему приписываются духовные качества "пророка истины", идеальной личности, стоящей в одном ряду с Адамом, патриархами, Моисеем и вплоть до героев книг Пророков и Писаний. Жизнеописание Иешу строится как реализация предсказаний пророков. Таким образом прокладывается путь к одному из основных утверждений христианской церкви, согласно которому ТаНаХ, впоследствии названный Ветхим Заветом, является лишь прелюдией к христианскому новому завету. Как ни странно, доказательства своей исторической состоятельности новая религия черпала в иудаизме, сверяя всю жизнь Иешу с его учением.

См. подробнее: КЕЭ, т. 3, с. 709-710.

    После устранения мифических наслоений перед нами предстает правдоподобный образ фарисейского рабби, знакомого с ессейским учением, который родился в Назарете в семье плотника Иосифа. После смерти отца он продолжал плотничать. Похоже, что он сумел получить образование и приобрел знания ТаНаХа, галахических и аггадических комментариев, учения фарисеев и ессев.

    Следует отметить, что он был представителем северного, аграрно- развитого района, большинство евреев которого являлось крестьянами- простолюдинами. Концентрация еврейского населения в Галилее в то время была высокой, но школы мудрецов там не было. И именно в Нацерете (Назарете), в Галилее, а не в Иерушалаиме, на фоне культурного и духовного хаоса появляется личность, находящаяся постоянно в психологическом напряжении между стремлением к духовности и недостаточным знанием и пониманием еврейской традиции. Это напряжение было усугублено, как видно, еще и некоторым комплексом неполноценности (ведь если уж даже в евангелии невозможно было скрыть, что он не сын мужа своей матери, то тем более в еврейском обществе это совсем не просто).

    В 28-29 гг. он встретился с Иоанном Крестителем, который был близок к секте ессеев. Под руководством Иоанна он совершает обряд погружения в воды Иордана, который играл важную роль в ритуале ессеев и был воспроизведен христианами как обряд крещения.

    Иоанн признает в Иешу избавителя, скорый приход которого он возвещал. Иешу проникается сознанием своего великого призвания. Он становится странствующим проповедником.

    Его деятельность развивалась на фоне борьбы между различными религиозными течениями и мессианскими движениями, которые были широко распространены в те времена.

    В родном Назарете, и на первых порах в своей семье, Иешу был встречен холодно и с недоверием. Однако у простонародья его проповедь, изобилующая народными изречениями и притчами, пользовалась большим успехом. В окрестностях Капернаума, (Кфар-Нахума), он совершает несколько чудес в духе пророков и вокруг него собирается группа учеников из среды галилейских рыбаков. Круг его последователей расширялся; критика богачей и обещание лучшей жизни для бедняков находили отклик в душах униженного населения Римской империи.

    Несмотря на то, что Иешу жил довольно далеко от центра еврейской мудрости, бытовавшие тогда настроения были свойственны и ему. Недовольство не только политикой, а, прежде всего, духовное недовольство, недовольство эпохой и ее культурными ценностями он впитал в себя. Он воспринял также и еврейскую реакцию на это недовольство, выражающуюся неудовлетворением самим собой.

    Он видит перед собой реальную действительность — Иерушалаим таким, каков он есть, но он хочет видеть что-то другое, по его мнению, несравненно более чистое — “Горний Иеруаалаим”. Ему трудно было понять и принять всю детальность и материальность закона о десятине. По еврейской традиции после того как урожай собран, отделяется его десятая часть - десятина. Первые два года, а также четвертый и пятый семигодичного цикла обработки земли десятина предназначается для бедных и левитов, третий и шестой - для левитов, в седьмой год земля не обрабатывается - отдыхает. Отдаваемая левитам десятина третьего и шестого годов предназначена для укрепления единого духовного центра — Храма. Он не знал, что ее предписано “поедать в святости и только в пределах Иерушалаима”. А т.к. невозможно сохранить десятину “в натуральном виде” (овощи и фрукты с течением времени портятся), десятину продавали, а на вырученные деньги, приходя в Иерушалаим, покупали такую же снедь и поедали в святости и веселье.

    К тому же не вся площадь Храмовой горы освящена (при строительстве Храма Ирод расширил ее площадь), и поэтому в значительную часть Храмового двора можно входить каждому, не только козну или Великому Коэну. Там можно и нужно есть и пить.

    Вот почему необходимы были в Храме торговцы! Со всех концов еврейского мира приходили паломники: из Галилеи, из Иордании, дары присылались из Вавилона, из Египта, а относительную стоимость различных монет учитывали менялы. Но Иешу их присутствие на Храмовом дворе казалось примером кощунственного отношения к духовности, осквернением Храма. Он сразу же ставит себя в оппозицию к мудрецам. Более того, объявляя себя, по крайней мере, пророком, если не самим Мессией, и предвещая близкий конец света, он попадает в непростое положение; человек, который таковым не является, но выдает какие-то свои чувства, настроения за пророчества, по закону карается смертной казнью за лжепророчество.

    Его учение пронизано огромным и нетерпеливым ожиданием чего-то нового: мол, вот-вот, сегодня-завтра, скоро-скоро псе изменится: все бедные будут жить в раю, а богатые не смогут туда пройти, как верблюд в ушко иглы. А как это душевное напряжение выражается в текстах! Духовность Иешу, может быть, и глубокая, но очень незрелая. Она наивна. Поэтому в более поздней христианской традиции говорится о втором пришествии, о том, что настанет время, когда все это действительно исполнится, хотя он-то говорил о том, что все должно произойти именно сейчас. И несмотря на его, как видно, незаурядные способности влиять на других, за ним пошло не много евреев.

    Его приверженцы были по своему социальному происхождению простолюдинами, такими, кик знаменитые два брата-рыбака с Тивериадского озера (озера Кинерст), необразованные, по очень остро чувствующие проблемы современности, недовольные действительностью и не находящие выхода из нес. Они оставляли все свои занятия и шли за ним потому, что он знал, что надо делать в данной ситуации. Он пророчествовал о “близком царстве Вс-вышнего”, о том, что “сильные мира сего станут прахом под ногами самых несчастных.” Казалось, это именно то, что им нужно, именно то, что требует сердце.

    В Иерушалаиме у Иешу нет ни поддержки, ни успеха. Вне Иерушалаима, возвращаясь на север, он преуспевает. Там он лечит больных, кормит голодных, возвращает блудниц к праведной жизни. Среди тех, которые очень мало знают, но многого хотят, он популярен. В Иерушалаиме же его не принимают ни как пророка, ни как Мессию, ни даже как знатока Торы.

    Неевреи, пошедшие за ним, ставшие впоследствии основным ядром христианства, не знают, что такое “пророк”, “мессия”, но знают, что такое “сын Б-жий”, потому что с их точки зрения, если любой император — Б-г, то претендент на власть, по крайней мере — “сын Б- жий”. Он как еврей и сам не представлял себе, что это такое — сын Б-га, ведь с еврейской точки зрения все люди, во всяком случае, все евреи — сыны Б-жьи. Возможно, в его глазах этот титул имел значение праведности и самоотверженности и был “моделью” идеального еврея. И, как видно, начиная со II века н. э., в христианском учении это стало его постоянным рангом. Еврейский образ жизни был новым для языческого мира. Это не другое имя тому же Зевсу, это качественно иное мировоззрение, которое уже начало распространяться и в Риме, и в Египте. Во всем нееврейском мире евреем называли того, кто уже перестал быть язычником. Даже в Талмуде записано изречение: “Каждый, кто не верит в язычество, называется евреем.” Часть из тех, кто принял эту философскую концепцию, примкнула к христианству.

    Со временем власти обратили внимание на проповедника. Тетрарх Галилеи Ирод Антиппа, казнивший Иоанна Крестителя, увидел в Иешу его преемника и намеревался казнить возмутителя спокойствия.

    Тем временем Иешу назначает 12 учеников, которые должны будут нести новое учение в мир. Число 12 было выбрано не случайно, оно являлось символом 12 колен Израиля, которое должно было еще сильнее подчеркнуть идею о новом завете.

    По всей вероятности, деятельность Иешу в Галилее и Заиорданье продолжалась около года. Теперь Иешу отправляется в Иерушалаим. В город он въехал на белой ослице, строго следуя взглядам иудаизма на будущего Мессию даже в мелочах. Прибыв в Храм во время Песаха, он стал предрекать его разрушение и даже пытался изгнать из него торговцев жертвенными животными, навлекая на себя гнев кохенов, которые принадлежали, в основном, к партии саддукеев. Во время пасхального ужина, видимо 15 нисана - день ритуального вкушения жертвенного ягненка в память об исходе из Египта, Иешу говорит о предчувствии своей близкой смерти. Он сравнивает себя с пасхальным ягненком и уподобляет пасхальное вино своей крови. В христианстве этот ужин получил название “Тайная вечеря” и стал прообразом причастия, евхаристии.

    После ужина и молитвы он с учениками отправляется на Масличную гору, находящуюся за городом напротив крепостной стены. Это был “промышленный квартал” по производству оливкового масла, и в праздники здесь было пустынно. Дальше от Храма в эти праздничные дни, все по той же еврейской традиции, Иешу уйти не мог. Дело в том, что у него были все основания беспокоиться за свою безопасность после того, что он устроил в Храме. Однако один из учеников выдает его властям. Кто был этот человек, сомнительную вину которого впоследствии возложили на весь еврейский народ, мы так никогда и не узнаем. Возможно, это был человек из Криота, город Кирьят в Иудее. Возможно, просто “лжец” - в переводе с арамейского, или “сикарос” - сикарий, в переводе с греческого. Возможно, этот образ был выдуман позже, чтобы открыть под именем “Иуды” образ всего еврейского народа, “ам иегуди”, чтобы найти оправдания своей ненависти к иудаизму.

    Евангельский рассказ о суде над Иешу, якобы проведенном высшим еврейским судебным органом Синедрионом, отражает разочарование авторов в попытках убедить еврейский народ признать пришедшего мессию. Они стремятся обвинить иудеев в вынесении приговора и казни Иешу, умаляя роль Рима и Понтия Пилата, который в их изложении всячески стремился спасти подсудимого. Критический анализ текстов с точки зрения еврейского судопроизводства того времени приводит к заключению о неправдоподобности описываемых событий. Судебная процедура противоречит Галахе. Подозреваемый в мессианских притязаниях подлежал по римским законам выдаче властям и казни как мятежник. Это было самым опасным преступлением во времена Римской империи и наказание всегда было только одно и только самое тяжелое - распятие.

   

    Одной из ведущих проблем исторического образа Иешу, свободного от мифических наслоений, заключается в решении вопроса, считал ли он себя пророком и Мессией. Общение с Иоанном Крестителем могло заставить его ощутить свою близость древним израильским пророкам, предвещавшим приход Мессии. Видимо, мессианское сознание постепенно нарастало и достигло высшей точки во время посещения Иерушалаима в Песах, хотя и здесь заметны серьезные колебания и сомнения Иешу. Даже в евангелиях сохранились упоминания о том, что он неоднократно просил Б-га пронести мимо чашу испытаний.

    Мессианское сознание Иешу вполне объяснимо особенностями политической, социальной и духовной жизни Иудеи того времени. Деспотизм Ирода, ставленника Рима, власть которого воспринималась народом как “воцарение идумейского раба”, вызывал бунты и восстания, особенно в среде беднейших и разоренных слоев Галилеи. Лидерами повстанцев были Иехуда и Менахем, объявивший себя царем- освободителем. Эти выступления особенно усилились после смерти Ирода, когда страна была разделена на три части, а в Иудее правителем стал римский прокуратор.

    По словам Филона Александрийского Понтий Пилат был одним из самых жестоких прокураторов. Чем мрачнее становилась действительность, тем шире распространялась вера в скорое избавление - приход Мессии и царства Б-жьего, золотого века свободы, добра и справедливости.

    Различные политические движения по-разному представляли этот идеал и проповедовали разные пути к его достижению: от открытой войны против Рима, как это предлагали зелоты, до полного отрешения от мира, к аскетизму и покаянию ессеев-кумранитов. В центре находились фарисеи, проповедовавшие умеренность, тщательное исполнение предписаний Торы и ограждение от пагубных влияний греко-римской культуры и язычества. Фарисеи оказывали сильное влияние на народные массы. Веря в наступление царства Б-жьего, они в большинстве своем с большой осторожностью относились к возможности близкого наступления “конца дней”.

    Иешу же предвещает скорое наступление идеального царства, но сам он никогда не употреблял слова “Мессия”. Выражение “сын Божий” он использует в том смысле, в котором оно постоянно фигурирует в литературе этого периода:

    “Любим человек, созданный по образу ( Божьему ) и любимы израильтяне, названные сынами Б-га.”

    В талмудической литературе постоянно встречается формулировка “наш Отец небесный”. Зато вера в искупительную жертву человека, полубога или бога всегда была чужда иудаизму, поэтому христианское учение всегда представляет проповеди Иешу не только как столкновение между ним и фарисеями, но и как конфликт с иудаизмом в целом. Сами же евангелия показывают, что Иешу неукоснительно следует всем галахическим предписаниям своего времени. Он недвусмысленно объявляет:

    “Не думайте, что я пришел нарушить Закон или пророков: не нарушить пришел я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из Закона...”

    Матф. 5:17-18.

    Иешу неоднократно подчеркивает, что призван исключительно для спасения еврейского народа: “Я послан только к погибшим овцам дома Израилева”. Апостолам он запрещает обращаться к неевреям.

    Показателен случай с девочкой-ханаанейкой, которую он отказался излечить. Свой отказ Иешу мотивирует доводом, до которого не могли бы договориться ни самые “фанатичные” фарисеи в его времена, ни законоучители Талмуда в будущем:

    “Не хорошо взять хлеб у детей и бросить их псам.”

    Лишь после того, как мать ребенка заметила, что

    “и псы едят крохи, которые падают со стола господ их,”

    он согласился излечить девочку.

    Матф.15:26-27

    Среди исследователей евангелий существуют разногласия по вопросу о том, к какому течению в иудаизме мог принадлежать Иешу. Многие приписывают его к секте ессеев, кумранской общины. Но ему был чужд взгляд этих сект, разделяющих людей по Б-жественному предопределению на “сынов света”, т.е. членов секты, и “сынов тьмы” - все остальное человечество, которое следует ненавидеть, презирать и с которым необходимо вести непримиримую войну. Особенно эти сектанты ненавидели фарисеев. Возможно, что слова Иешу:

    “любите врагов ваших”

    Матф. 5:43-44

    направлены против этой секты. Как это не покажется странным, вполне вероятно, что Иешу был близок к фарисеям, некоторые ученые считают, что он мог принадлежать к суровой школе Шаммая.

    Христиане наибольшее внимание уделяют этической ценности их учения, заложенной в нагорной проповеди Иешу. Однако во всей проповеди нет ни одного изречения, которому нельзя найти параллели в талмудической литературе. Живший в период отрочества Иешу величайший мудрец-фарисей Хиллел, духовный лидер народа и глава Синедриона, свел сущность Торы к одному предписанию: "То, что ненавистно тебе, не делай ближнему твоему..." Иешу идет дальше и формулирует принципы, по которым не смогло жить ни одно общество. Отрицание себялюбия доводится до абсурда. Иешу требует от своих учеников возненавидеть не только ближайших родственников, но и саму жизнь свою.

    “Ударившему тебя по щеке подставь и другую,отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку,” “Не судите, да не судимы будете.”

    Такая мораль не может лечь в основу человеческих отношений. Иешу постоянно изменяет своим требованиям кротости и смирения, когда проклинает несогласных с ним, изгоняет менял из Храма или учит Апостолов быть хитрыми, как змеи. Сама христианская церковь своей деятельностью не раз будет доказывать торжество иных принципов. Целью же фарисеев было создание общества, живущего по законам Моисея на основах правды и справедливости. Еще одна особенность: в талмудическом трактате Авот, посвященном этическим поучениям, собраны изреченгия десятков мудрецов. Поучения же Иешу произносятся от первого лица, их формой подчеркивается неоспоримый авторитет автора. Неоднократно повторяется фраза:

    “Вы слышали..., а я говорю вам...”

    Поведение Иешу, тон его проповеди и самооценка, насколько об этом можно судить по евангелиям, не соответствовали образу фарисейского законоучителя и проповедника, каким видели его простодушные галилейские последователи.

    Со времен пророков царство небесное рисовалось воображению народа либо как недостижимое видение, либо как наступление эры добра и справедливости, обусловленной, прежде всего, освобождением от чужеземного ига. С особым нетерпением народ ожидал от Мессии избавления в период римского владычества. Иешу обещал немедленное наступление царства небесного. Однако вместо призыва к восстанию против римлян Иешу ограничился советом:

    “Отдавайте кесарево кесарю, а Б-жие - Б-гу.”

    Этот совет не мог найти сочуствия в народе. Казнь его выглядела в глазах многих современников опровержением его мессианских претензий.

    КЕЭ, т. 3. с. 708-718.

   

ЗАДАНИЯ:

    -Какие идеи проповедовал Иешу?

    -Как он объяснял необходимость перемен в жизни евреев и подданных Римской империи?

    -Против кого выступал Иешу в своих проповедях?

    -Как он относится к евреям? Меняется ли со временем его позиция в этом вопросе? Как ты можешь объяснить эти изменения?

    -Какие заявления Иешу, по-твоему, не соответствуют Торе и Законам?