ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬ Звягельская Ирина

Глава 17

ПОЛИТИКА ИЗРАИЛЬСКИХ ПРАВИТЕЛЬСТВ в 1988-1992 годах

Правительство национального единства

1 ноября 1988 г. в Израиле состоялись выборы. Проблемы безопасности, естественно, находились в центре политических дебатов. Лидер Партии труда (Авода) Ш. Перес говорил о необходимости ведения мирных переговоров. Ликуд, используя усиленные интифадой опасения граждан, выступил против планов Аводы урегулировать конфликт на основе принципа "территории в обмен на мир". В результате оба партийных блока получили меньше голосов, чем на предыдущих выборах - Ликуд обеспечил себе 40 мандатов (было 41), а Маарах 39 (было 44). Правый лагерь был представлен достаточно широко. Вместе с Тхией на политической арене появился ее осколок - партия Цомет во главе с бывшим начальником генштаба Р. Эйтаном, а также еще одна новая партия Моледет отставного генерала Рехавама Зееви, выступавшая за изгнание (трансфер) палестинского населения с Западного берега и Газы. Религиозные партии увеличили свое представительство в Кнессете с 12 до 18 мест. Среди левых партий четыре места получили коммунисты298.

Партия Ках к выборам не была допущена. Отстраняя ее от участия в кампании, избирательная комиссия опиралась на принятый в 1985 г. закон, запрещавший участвовать в выборах партиям и партийным спискам расистского толка. Ках, учрежденная в США лидером "Лиги защиты евреев" раввином Меиром Кахане, полностью подпадала под это определение. Хотя ее программа предусматривала создание религиозного государства в Израиле, к партии Кахане присоединились и светские экстремисты, нацеленные на изгнание или выселение арабов, включая граждан Израиля. На счету Ках было немало скандальных сборищ и антиарабских выступлений. В 1984 г. ей удалось получить одно место в Кнессете, однако и этого было достаточно, чтобы создать крайне неприятный для Израиля прецедент. Эта партия больше никогда не участвовала в выборах299. Ее лидер был убит в Нью-Йорке в ноябре 1990 г, а созданное им объединение вскоре распалось.

Наблюдатели обратили особое внимание на успех религиозных партий. Вопрос заключался не просто в количестве голосов - и в 1950-е годы религиозные партии могли получить не меньше - а в нынешней внушительности этой силы в Кнессете. По замечанию израильского автора М. Штереншиса,

"в 50-е и 60-е годы основной костяк религиозных движений составляли партии сионистского толка, впитавшие идеи религиозного сионизма раввина Кука. Теперь же большинство религиозных партий - ШАС, Агудат Исраэль, Дегель ха-Тора - от сионизма были далеки... Мы помним, что многие ортодоксально религиозные жители Палестины не приветствовали создание светского Государства Израиль, полагая, что лишь Мессия, Спаситель и посланник Божий, создаст в должное время еврейское государство в Эрец Исраэль, причем государство, бескомпромиссно основанное на Торе. Одним из способов протеста против израильской государственности у хасидов был протест языковой. Правительство лелеяло иврит как государственный язык, а в хасидских иешивах преподавание продолжалось на языке идиш"300.

Президент Х. Герцог поручил формирование правительства Шамиру. Тот попытался создать узкую коалицию во главе с Ликудом, но это ему не удалось. Шамир обратился к Пересу, и результатом переговоров стало правительство национального единства. На этот раз премьерминистром был Шамир и ротация не предусматривалась. Перес получил должность вице-премьера и министра финансов, М. Аренс - министра иностранных дел, И. Рабин - министра обороны. В новое правительство вошли также Д. Леви (вице-премьер и министр строительства) и А. Шарон (министр торговли и промышленности).

Учитывая все более заметную роль религиозных партий, Шамир предпочел опереться на ШАС, представлявшую к тому же интересы сефардской части населения. Лидер партии И. Перец стал министром иммиграции и абсорбции, а активнейший деятель ШАС А. Дери получил пост министра внутренних дел. По иронии судьбы именно эти два министра после 1990 г. стали заниматься проблемами абсорбции алии из СССР, людей светских, имевших весьма приблизительное понятие об иудаизме, нередко состоявших в смешанных браках.

Шамир мало подходил на роль способного к политическому прорыву лидера. В качестве руководителя Ликуда он практически не имел правой оппозиции, а правительство национального единства защищало его от возможной критики слева. Его личные убеждения не оставляли ему возможности для существенного маневра в вопросах урегулирования. Шамир занимал по проблеме территорий Западного берега и Газы особенно жесткую позицию. Он отрицал возможность позитивных изменений в арабо-израильских отношениях, воспринимал арабский мир как враждебный монолит, ни для кого не делая исключений.

В ноябре 1988 г. в Соединенных Штатах состоялись президентские выборы. В январе 1989 г. к власти пришла республиканская администрация Дж. Буша. Госсекретарем США стал Дж. Бейкер. Учитывая обязательства республиканцев по продвижению мирного процесса, Дж. Бейкер дал понять, что США ждут от израильского правительства мирной инициативы. Во время визита в Вашингтон 12-16 апреля 1989 г. Шамир представил разработанный при активном участии Рабина план, по которому в правительстве национального единства имелся консенсус. Он базировался на кэмп-дэвидских подходах к автономии и предусматривал несколько стадий - переходный период сроком на пять лет с условием начала переговоров по окончательному статусу через три года. Создание палестинского государства исключалось. В предложенном плане предусматривались выборы на Западном берегу и в Газе и избрание не связанных с ООП палестинцев, которые будут вести с Израилем переговоры касательно промежуточного соглашения о самоуправлении.

"Для того чтобы начать процесс политических переговоров и определить легитимных представителей палестинского населения, премьер-министр предлагает свободные выборы среди арабов Иудеи, Самарии и Газы - выборы, которые будут свободны от угроз и террора ООП"301.

14 мая 1989 г. правительство приняло этот план, но в Ликуде он вызвал серьезные дебаты. Шамира обвиняли в том, что он встал на опасный путь территориальных уступок. В июле ЦК Ликуда подправил план, внеся в него ряд существенных изменений. Шамиру не нужны были противоречия внутри Ликуда, и он не собирался отстаивать собственный план. Бейкера такой подход не устроил.

В июле 1989 г. план урегулирования обнародовал президент Египта Мубарак. В нем не упоминалась ООП, но процедурные вопросы выборов на палестинских территориях были разработаны, содержалось требование замораживания строительства и расширения израильских поселений и подчеркивалось право всех палестинцев с Западного берега, Газы и из Восточного Иерусалима участвовать в выборах.

Израилю предлагалось обеспечить присутствие международных наблюдателей, вывести свои войска из тех пунктов, где будет производиться голосование, а также запретить в день выборов поездки израильтян на оккупированные территории за исключением тех, кто там живет и работает302. План Мубарака вызвал раскол в израильском правительстве. Ликудовцы считали, что его цель состоит в том, чтобы привлечь ООП к процессу переговоров, хотя открыто об этом не говорилось. У членов правительства не было единой позиции, и предложение Бейкера провести израильско-палестинские переговоры в Каире не вызвали позитивной реакции.

В конечном итоге правительство национального единства было обречено. Палестинская проблема оказалась не единственным камнем преткновения, но, безусловно, сыграла важнейшую роль. Правительство национального единства вынуждено было уйти в отставку после голосования в марте 1990-го года, на котором Кнессет выразил свое недоверие правительству. Это единственный случай, когда произошла смена правительства из-за вотума недоверия. Маарах, являвшийся членом коалиции до момента голосования, поддержал вотум недоверия. Президент Герцог выдал Пересу мандат на формирование правительства, но через шесть недель тот признал свое поражение. Пересу и лейбористам удалось свалить правительство, но создать свою коалицию они не смогли. "Хотя Перес полагал, что религиозные партии у него в кармане, они покинули его в последний момент"303.

Полномочия были переданы Шамиру, создавшему в результате самое правое правительство в составе членов партий Тхия и Цомет и их коллег из клерикальных политических объединений. В правительство вступил также Рехавам Зеэви, лидер Мол едет. Основные посты распределились следующим образом: М. Аренс - министр обороны, Д. Леви - министр иностранных дел, И. Модаи - министр финансов, А. Шарон - министр строительства. В соответствии с коалиционным соглашением министерские посты получили Ю. Нееман и Р. Эйтан. 11 июля 1990 г. Шамир представил свое правительство Кнессету.

На фоне правительственного кризиса были внесены поправки в Основной закон о Кнессете, а также был изменен Закон о выборах. Целью этих поправок было ограничение раскола в партиях и перехода депутатов из одной партии в другую. Кнессет утвердил новую версию Основного закона о правительстве, получившую название "Закон о прямых выборах главы правительства". Новый закон был инициирован четырьмя депутатами Кнессета из разных партий: Уриэлем Линем из Ликуда, Давидом Либаи из Аводы, Амноном Рубинштейном из партии Шинуй и Йоаша Цидоном из Цомета. Главная задача нового закона заключалось в укреплении статуса премьер-министра и правительства в Кнессете. Кроме всего прочего, новый закон постановил, что для смены правительства потребуется поддержка не менее 61-го депутата Кнессета304.

Израиль и война в Персидском заливе

2 августа 1990 г. Ирак совершил агрессию против Кувейта, захватил его территорию и отказался отвести свои войска, несмотря на требования международного сообщества305. Война в Персидском заливе существенным образом повлияла на расстановку сил в зоне арабо-израильского конфликта. Иордания заняла сторону Ирака. С одной стороны, это объяснялось традиционными отношениями, с другой, - опасениями, что воспользовавшись иракской агрессией, ликудовцы попытаются оказать нажим на Иорданию и даже решить палестинскую проблему за ее счет. Поскольку Иордания фактически превращалась в буферное государство, израильские лидеры стали направлять королю Хусейну успокаивающие послания.

Палестинцы также поддержали Саддама Хусейна. Для них особенно важной была предложенная им по пропагандистским соображениям "увязка". 12 августа 1990 г. С. Хусейн заявил, что выведет войска из Кувейта, если сирийская армия уйдет из Ливана, а Израиль - с захваченных территорий. Прямых параллелей между названными им ситуациями не было. Претендовавший на особую роль в арабском мире Саддам использовал "увязывание" для завоевания желанных позиций. Тем не менее кувейтский кризис еще раз подчеркнул, что неурегулированный ближневосточный конфликт сохраняет дестабилизирующее влияние на весь регион.

20 июля 1990 г., за две недели до нападения Ирака на Кувейт, министр обороны Израиля Аренс, глава военной разведки А. Шахак и директор Моссада Ш. Шавит отправились в США с тайным визитом. Они встретились с министром обороны Д. Чейни и с директором ЦРУ Уэбстером и попытались убедить их в существовании иракской угрозы не только для Израиля, но и для Саудовской Аравии и Кувейта. Американцы в это время считали, что Хусейн, армия которого была измотана войной с Ираном (1980-1988 гг.), не решится на очередную авантюру и, судя по всему, не приняли всерьез израильских предупреждений306.

Уже после агрессии Ирака Соединенные Штаты широко пользовались предоставленной Израилем информацией об иракской армии, ее возможностях, основных военных объектах. Есть свидетельства, что израильские представители даже предлагали свои услуги по устранению иракского президента, например, нанесению ракетного удара по его машине. Позже во время "интифады Аль-Акса" такая практика активно использовалась израильской армией для уничтожения лидеров радикальных палестинских организаций на Западном берегу и в Газе.

В сложившихся обстоятельствах израильтяне имели основания для беспокойства. Как известно, С. Хусейн располагал запасами химического оружия. Израиль мог стать для него политически соблазнительной мишенью, которую можно было поразить химическими зарядами, установленными на устаревших ракетах среднего радиуса действия. Администрация США была не заинтересована в израильском участии в войне, поскольку это могло бы привести к развалу коалиции, в которую входили арабские государства. Буш заверил Шамира, что США придут на помощь Израилю в случае неспровоцированной атаки Ирака.

Для Израиля вопрос о том, что будет, если Ирак все же нанесет по нему удар, оставался открытым. Американцы подтвердили, что в этом случае военно-воздушные силы США немедленно нанесут удары по ракетным установкам в западном Ираке. Реакция премьер-министра Шамира на это предложение была предсказуемой. Он заявил, что отношение США к Израилю порой носит унизительный характер. Американская делегация, прибывшая в Израиль 12 января 1991 г., дала понять, что президент США впервые в американской истории предлагает использовать американские войска для защиты Израиля. Заверения, что Израиль не будет отвечать на возможный иракский удар, не прозвучали. Но по общему тону американцы сделали вывод, что Израиль, по крайней мере, будет консультироваться с США.

С политической точки зрения, Израилю не оставалось ничего другого, как принять эту формулу, однако, с военной точки зрения, это означало, что Израиль впервые препоручал свою безопасность другой державе. Такой подход не мог не вызвать озабоченности военного командования, тем более что позиция по Иордании оставалась неясной. В начале января 1991 г. Шамир вел переговоры с королем Хусейном. Шамир дал понять, что в условиях мобилизации иорданских войск генералы требуют привести израильскую армию в состояние полной боевой готовности. Король заверил Шамира, что действия Иордании носят исключительно оборонительный характер. Шамир запретил передвижение войск на границу с Иорданией, что не у всех его сторонников нашло поддержку.

В начале сентября 1990 г. СССР предложил провести международную конференцию, рассмотрев на ней все основные конфликты на Ближнем Востоке. Идея не нашла поддержки у США, планировавших применение военной силы против Ирака. Хотя позиции США и СССР не совпадали, тем не менее к началу 1990-х гг. ситуация на глобальном уровне серьезно изменилась. Политика перестройки, провозглашенная М. Горбачевым, привела к отходу от правил игры "с нулевой суммой" и к сближению СССР с Западом. Иракская агрессия против Кувейта стала в этом смысле знаковым явлением.

Нет сомнений, что, предпринимая свою авантюру, Саддам Хусейн традиционно рассчитывал на поддержку СССР, на раскол в Совете Безопасности, на то, что международное сообщество не сможет противопоставить ему консолидированную позицию. Это был очень серьезный политический просчет. 29 ноября 1990 г. СБ ООН принял резолюцию № 678, в соответствии с которой против Ирака можно было использовать все необходимые средства, если его армия не покинет Кувейт к 15 января 1991 г. СССР поддержал резолюцию и санкции против Ирака, но исключил возможность своего участия в боевых действиях. США и союзники начали стягивать в Залив свои войска307.

16 января 1991 г. началась военная кампания союзников против Ирака. В первые же дни американские руководители сообщили Израилю, что массированные авиаудары по авиабазам и ракетным установкам в западной части Ирака лишили иракскую армию возможности запуска ракет. На самом деле уничтожить пусковые установки было невозможно. Израильские пилоты тренировались в Негеве на муляжах и пришли к выводу, что искать их в пустыне все равно, что иголку в стоге сена. Вряд ли США и союзники были готовы отвлекать боевые самолеты на такого рода бессмысленные поиски. 18 января первые ракеты "Скад" достигли Тель-Авива и Хайфы.

Предупреждения не сработали. Сирены прозвучали только за полторы минуты до атаки. Запуски были засечены американскими спутниками, но информация с них передавалась Израилю кружным путем через Австралию и базы ВВС в Колорадо не менее трех минут. У израильского руководства не осталось времени, чтобы предупредить своих граждан. Даже министр обороны Аренс был застигнут врасплох. Госсекретарь Бейкер и министр обороны Чейни позвонили в Израиль. Узнав, что ракеты не несли химических зарядов, они немного успокоились. Настроение израильтян было прямо противоположным. Аренс заявил, что израильские ВВС непременно нанесут ответный удар, и Бейкер сам должен уладить это с арабскими соседями Израиля, попросив их предоставить воздушное пространство для пролета израильских самолетов. Бейкер решительно сопротивлялся. Аренс требовал немедленной поставки ракет-перехватчиков "Пэтриот" вместе с расчетами.

Израильские военные были невысокого мнения об этих перехватчиках, но руководство страны, удерживаемое от военных действий, должно было продемонстрировать населению готовность его защитить. 19 января после очередной атаки генерал Д. Иври по спецсвязи сообщил в Вашингтон, что Израиль готовит воздушную и наземную операции и может предоставить США координаты и коды. Заместитель госсекретаря США, ведший эту беседу, заявил, что вопрос должен решаться на высоком политическом уровне. "Тогда, - заявил Иври, - я вообще не дам вам никакой информации"308. Дело приняло столь опасный оборот, что Буш лично позвонил Шамиру и объяснил ему, что израильские действия могут привести к развалу антииракской коалиции.

В течение войны по Израилю было выпущено 39 ракет. Они не несли химических зарядов и представляли собой устаревшие образцы советского оружия, где вместо начинки использовался цемент. Ущерба они не нанесли, но психологическая травма для Израиля была очень ощутимой. Впервые за всю свою историю Израиль подвергся нападению и не мог нанести ответный удар. Несмотря на оказываемое на него давление в правительстве, Шамир отказался что-либо предпринимать без координации действий с США.

Опасения, что Саддам использует химические боеголовки, сохранялись в Израиле до конца войны. Несмотря на то что за Саддамом закрепилась репутация "безответственного политика", он, судя по всему, прекрасно отдавал себе отчет в том, до какого предела можно было раздражать Израиль. Израиль, как сообщала спутниковая разведка США, даже привел в состояние повышенной боевой готовности свои ядерные силы. 2 февраля 1991 г. Р. Чейни предупредил Саддама, что в случае использования химического оружия, Израиль ответит неконвенционным оружием309.

Судя по всему, израильская "бомба в подвале" оказала в данном случае сдерживающее влияние на Ирак. США поставили Израилю комплексы ракет-перехватчиков "Пэтриот" с американскими расчетами. Однако эти комплексы скорее сыграли психологическую, чем реальную боевую роль. Они смогли перехватить лишь несколько ракет.

К 28 февраля 1991 г. Кувейт был полностью освобожден, иракская армия разбита и Буш объявил о прекращении огня. С точки зрения США и Израиля, "Буря в пустыне" была незаконченным делом. Саддам Хусейн остался у власти, хотя по военной машине Ирака был нанесен сильный удар. В дальнейшем сохранялись санкции, и в Ирак были направлены инспекторы ООН, занимавшиеся поиском и уничтожением оружия массового поражения. Для Израиля опыт неучастия в войне и невозможность нанести ответный удар оказались очень болезненными. США, резко усилившие свои позиции после войны в регионе, стали добиваться от Израиля согласия на участие в международной конференции по Ближнему Востоку. Она открылась 30 октября 1991 г. в Мадриде под сопредседательством США и СССР.

Мадридская мирная конференция

Созыв Мадридской мирной конференции по Ближнему Востоку происходил в новых региональных и международных условиях. Дело было не только и, возможно, не столько в поражении Хусейна, сколько в позиции СССР накануне и во время войны. Он перестал быть опорой для тех арабских сил, которые занимали наиболее жесткую позицию в конфликте, играя на соперничестве двух сверхдержав. Впервые на конференцию приехали все непосредственные участники конфликта за исключением ООП. В Мадридском форуме участвовали сирийская, ливанская и иордано-палестинская делегации, в составе которой находились палестинцы (не члены ООП, но связанные с ней лица).

Одним из важнейших результатов переговоров должно было стать прекращение строительства израильских поселений на оккупированных землях. Идеологически Шамир и его кабинет не были к этому готовы. Они даже провозгласили план увеличения числа поселенцев на территориях. Строительство поселений связывалось в израильском истеблишменте также с большой волной иммиграции из России.

В условиях перестройки в СССР и либерализации иммиграционного законодательства сотни тысяч евреев выехали в течение нескольких лет в Израиль. С одной стороны, это означало новый этап в развитии государства, развеивало опасения его лидеров относительно быстрого количественного роста нееврейского населения, способного в перспективе лишить Израиль его еврейского характера. С другой стороны, абсорбция столь большого числа иммигрантов требовала больших средств, которыми Израиль не располагал. В результате его руководство обратилось к США с просьбой предоставить гарантии по займу в 10 млрд долл.

Для обеспечения благоприятного для Израиля решения было задействовано произраильское лобби в конгрессе. Однако президент Буш не поддался давлению и отказал на том основании, что правительство Шамира в рамках своей программы может использовать деньги на строительство поселений, где расселит новых иммигрантов. Это противоречит американскому подходу к проблеме поселений на территориях, которые США считают незаконными. Отказ в предоставлении гарантий по займу был для администрации еще одним способом оказать воздействие на кабинет Шамира. Гарантии были предоставлены позже новому правительству во главе с И. Рабином.

Стремясь разрядить обстановку, в декабре 1991 г. администрация добилась отмены резолюции Генеральной Ассамблеи ООН № 3379 от 10 ноября 1975 г., классифицировавшей сионизм как "форму расизма и расовой дискриминации"310. Она была принята исключительно по конъюнктурным политическим соображениям и всегда воспринималась Израилем как оскорбление.

Главная роль в организации Мадридской конференции принадлежала Дж. Бейкеру и его команде. Роль СССР, переживавшего серьезные внутриполитические трудности, была, по сравнению с американской, менее активной. Тем не менее, стоит отметить, что летом 1991 г. советские дипломаты контактировали с сирийцами, палестинцами и даже с саудовцами, выполняя функции ко-спонсора конференции. Как отмечалось, палестинцы с Западного берега и из Газы находились в составе иорданской делегации. Абдель Шафи, Ханан Ашрауи, Фейсал Хусейни были выходцами из палестинской интеллигенции, людьми образованными и уважаемыми. Выступление главы палестинской делегации А. Шафи было примером реалистического подхода. Он требовал прекращения оккупации и создания условий для реализации права палестинцев на самоопределение. Но одновременно поддержал идею переходного периода и конфедерации между Иорданией и палестинским государством. Руководство ООП, которое не было представлено в делегации, было прекрасно осведомлено обо всем и знало то, что собирается сказать Шафи. Умеренный тон его выступления демонстрировал не только плоды политической эволюции, которую претерпела ООП, но и желание произвести позитивное впечатление на израильскую общественность, обратиться к ней через голову израильского правительства. По контрасту речь Шамира на конференции была выдержана в традиционно жестком духе.

На Мадридской конференции переговоры велись в двустороннем и многостороннем форматах. Многосторонние переговоры осуществлялись с помощью созданного на Московской организационной встрече (январь 1992 г.) механизма, состоящего из пяти рабочих групп. Проблематика этих групп включала: контроль над вооружениями и региональную безопасность; региональное экономическое развитие; беженцев; водные ресурсы; окружающую среду.

Координационно-направляющие функции исполняла группа содействия (ГС) под сопредседательством России (в качестве правопреемницы СССР) и США. Членами ГС являлись участники двусторонних переговоров - Израиль, Сирия, Ливан, Иордания, палестинцы; региональные стороны - Египет, Саудовская Аравия; ведущие организаторы многосторонних рабочих групп - ЕС, Япония, Канада. На заседания ГС приглашались Норвегия в качестве председателя Временного Координационного Комитета по оказанию донорской помощи палестинцам и Швейцария как куратор "гуманитарного измерения" многостороннего процесса. С осени 1992 г. в многосторонние переговоры был введен представитель ООН (до этого Израиль при поддержке США блокировал решение этого вопроса). На базе консенсуса ГС могла принимать решения о приеме новых членов в многосторонние рабочие группы.

Целью рабочей группы по контролю над вооружениями и региональной безопасности (РГКВРБ) являлось содействие стабилизации обстановки и выработка мер по предотвращению конфликтов. Межсессионная работа проводилась по двум направлениям - концептуальному (долгосрочные проблемы контроля над вооружениями) и оперативному (выработка мер доверия). В целом результаты работы этой группы оставались незначительными. Требования арабской стороны сводились к принятию концепции равных военных потенциалов, что подразумевало сокращение, а затем и ликвидацию ядерного арсенала Израиля.

Израильская сторона всегда исходила из необходимости сохранения и поддержания военного превосходства над арабами как главной гарантии своей безопасности. Израильские представители пытались перевести дискуссию в русло выработки мер доверия, а арабские участники делали акцент на контроле над вооружениями. Предметного обсуждения так и не получилось, особенно на фоне увеличения военных поставок в регион со стороны США, Великобритании, Франции и Китая. Россия в этот период сокращала свой военный экспорт и в политическом смысле уходила из региона.

В задачи комитета, созданного в рамках рабочей группы по региональному экономическому развитию (РГРЭР), входило наблюдение за реализацией экономических проектов и определение их приоритетности. Эксперты комитета детально изучили содержание таких региональных проектов, как создание единой энергосистемы, строительство скоростных автомагистралей в Иордании, на палестинских территориях, в Израиле, Египте, а также концепции экономического развития района Юго-Восточного Средиземноморья и т.д.

В тематику рабочей группы по беженцам (РГБ) входили экономическая и социальная инфраструктура, вопросы создания базы статистических данных, воссоединения семей, организации рабочих мест и профессионально-технической подготовки, здравоохранения. Ее работу тормозило требование палестинцев о безоговорочном возвращении всех беженцев.

Рабочая группа по водным ресурсам (РГВР) сосредоточила свое внимание на поддержке региональных усилий по нахождению баланса между ростом населения и снабжением его водой. Начал функционировать Региональный центр по проблемам опреснения воды в Маскате. В 1995 г. Израиль, Иордания и палестинская сторона парафировали Декларацию принципов сотрудничества по вопросам, связанным с водопользованием.

Рабочая группа по окружающей среде (РГОС) разрабатывала Кодекс поведения для Ближнего Востока, представляющий собой общие принципы и основные направления решения экологических проблем региона.

Многосторонние переговоры продемонстрировали определенный прогресс, но и зависимость от общего состояния дел в политическом урегулировании. Со второй половины 1996 г. пленарные заседания рабочих групп не созывались в связи с осложнениями в арабо-израильских отношениях и фактической стагнацией палестино-израильского мирного процесса.

Двусторонние переговоры сталкивались с еще большими трудностями. Дискуссии с иордано-палестинской делегацией никуда не вели. Израильская делегация не признавала права палестинцев на самоопределение. Для нее формула промежуточного соглашения по самоуправлению не означала согласия на создание в перспективе палестинского государства. Палестинцы же интерпретировали переходный период как шаг на пути к независимости. Они не доверяли израильтянам, полагая, что на самом деле Израиль стремится к усилению контроля над источниками воды на захваченных территориях, к дальнейшему их освоению через строительство поселений, но при этом пытается обеспечить себе более благоприятный политический климат. Палестинские члены иордано-палестинской делегации не были свободны в принятии решений. Они постоянно обращались к руководству ООП за инструкциями, что также лишало переговорный процесс динамики.

Не лучше обстояло дело и на израильско-сирийском треке. Фактически вступление Сирии в переговоры было само по себе свидетельством перемен, хотя сирийская позиция оставалась жесткой. Помимо объективных на переговорах действовал и ряд субъективных факторов, еще больше затруднявших процесс. Главой израильской делегации был назначен генеральный директор канцелярии премьер-министра Бен Агарон. Как переговорщик он не обладал ни тактом, ни толерантностью, ни достаточным опытом. Сирийская делегация также не отличалась сдержанностью. Бен Агарон прекрасно знал классическую арабскую культуру, но при этом был полностью лишен интереса к современному арабскому миру.

Переговоры с ливанской делегацией тоже достаточно скоро зашли в тупик. Ливанцы настаивали на выполнении Израилем резолюции № 425 СБ ООН (март 1978 г.), требовавшей полного вывода израильских войск с ливанской территории311. В июле 1985 г. Израиль завершил отвод своих вооруженных сил из Ливана за исключением зоны вдоль границы. По-прежнему Израиль контролировал Армию южного Ливана (АЮЛ). В ответ на ливанские требования израильтяне соглашались отвести АЮЛ с узкой части приграничной с Израилем территории.

Свое согласие на частичный уход Израиль сопровождал требованиями о проведении ливанцами переговоров с командующим марионеточной армией А. Лахадом. Другим условием Тель-Авива было прекращение вылазок Хизбаллы и других радикальных группировок, совершаемых против Израиля из южных районов Ливана. Ливанское правительство не могло взять на себя подобных обязательств.

Поражение Ликуда и создание правительства Партии труда

Позиция Шамира на переговорах, обусловленная стремлением по возможности избегать всяких компромиссов, вызвала, тем не менее, критику ультраправых, не согласных с самой идеей переговоров, затрагивающих судьбу Западного берега и Газы. В январе 1992 г. из правительственной коалиции вышли партии Тхия и Моледет, что поставило страну перед необходимостью проведения новых выборов. Они состоялись 23 июня 1992 г. Основные темы предвыборной кампании - мирные переговоры и будущее оккупированных территорий. К этому времени лидером Партии труда был избран И. Рабин. В отличие от Шамира он выступал за территориальный компромисс, хотя четких представлений о возможных подвижках в этом вопросе в начале своего правления не имел.

Он оказался очень восприимчивым к динамике ситуации, продемонстрировав возможность принятия неординарных решений. В ходе предвыборной кампании Рабин дал понять, что в течение года заключит с палестинцами (но не с ООП) соглашение о самоуправлении.

Он согласился также на включение в делегацию палестинцев из Восточного Иерусалима и обещал заморозить так называемые "политические поселения". На выборах лейбористы получили 44 места в Кнессете, а Ликуд - 32312. Поражение Ликуда не было связано исключительно с мирным процессом. Экономическое положение страны оставляло желать много лучшего: высокая инфляция, рост безработных, отсутствие безопасности. Наконец, многие постсоветские иммигранты были недовольны тем, как осуществлялась политика абсорбции (бюрократические проволочки, невозможность найти работу в соответствии с квалификацией и т.п.). Они не собирались отдавать свои голоса Ликуду.

После выборов Рабин создал узкую коалицию, которая контролировала всего 62 места в Кнессете. Он пригласил в правительство левоцентристский блок Мерец313,образованный в 1992 г. Движением за гражданские права (РАЦ), Мапам и Шинуй. До 1996 г. лидером блока была Шуламит Алони. Мерец располагала 12 местами в Кнессете. В правительственную коалицию с шестью мандатами вошла также религиозная партия ШАС, состоящая в основном из восточных евреев314. Рабин занял в правительстве посты премьер-министра и министра обороны, функции министра иностранных дел достались Пересу.

Оценки региона и места Израиля в нем у Рабина и Переса отличались от аналогичных представлений их оппонентов из Ликуда. В середине 1990-х годов Перес сформулировал свой подход в книге "Новый Ближний Восток". В ней он делает упор на развитие широких экономических связей между странами региона, на сотрудничество, без которого невозможно достижение безопасности315. Представляя свое правительство в Кнессете 13 июля 1992 г., И. Рабин подчеркнул необходимость адаптации к новым международным тенденциям:

"Господин спикер, члены Кнессета, в последней декаде двадцатого века географические атласы, книги по истории и географии больше не представляют современной картины мира. Пали стены вражды, исчезли границы, рухнули державы и идеологии, государства рождаются и умирают, а также открылись двери для эмиграции. Наша обязанность по отношению к нам самим, к нашим детям заключается в том, чтобы видеть новый мир таким, каков он есть - видеть его угрозы, исследовать перспективы и делать все возможное, чтобы Государство Израиль соответствовало этому миру, лицо которого изменяется.

Мы больше не являемся "народом, который живет сам по себе", и больше не является истиной, что "весь мир против нас". Мы должны преодолеть чувство изоляции, которое держало нас в плену почти полвека. Мы должны присоединиться к международному движению, к миру, согласию и сотрудничеству, которое ныне охватило весь земной шар, чтобы не остаться последними и одинокими"316.

Рабин был первым премьер-министром, который заговорил о бесперспективности культивировавшейся идеи изоляции Израиля, о преодолении комплекса "весь мир против нас". Новые подходы открыли возможности для результативных мирных переговоров, несмотря на то, что правительство сохраняло приверженность принципам укрепления поселений для обеспечения безопасности, сохранения под израильским суверенитетом объединенного Иерусалима, защиты поселенцев и предоставления им всех муниципальных услуг на оккупированных территориях.