В этот момент тысячи сынов нашего народа, и в Эрец-Исраэль и в диаспоре, делают усиленные попытки предугадать, что за человек наш новый губернатор и каково его отношение к нам. Склонится ли его сердце к идее создания национального дома или же, наоборот, будет «равнодушен».

Неделю назад мне довелось побывать в Лондоне и там тоже увидел, что никто не знает отгадки этого ребуса. И все-таки всем тем, кто сидит и высчитывает решение, кажется, что этот сугубо личный вопрос – вещь, чрезвычайно важная, именно то самое главное, от чего зависит в большой степени политическое положение, которое будет господствовать в Эрец-Исраэль в течение ближайших лет. В противовес этой точке зрения, позвольте мне высказать иную: отношение губернатора к нашим политическим правам не зависит ни в коей мере от его личного мировоззрения, и это говорится не в том банальном смысле, который в нашем лагере превратился в привычную отговорку, оправдывающую нашу политическую безалаберность: «степень нашего политического влияния прямо пропорциональна степени нашей общественной работы». Этот марксистский пафос – наполовину пустая болтовня, наполовину – заблуждение. Истина заключается в следующем: отношение правительства к нам зависит в первую очередь от нашего собственного отношения к правительству.

  Все, что мы проиграли в политическом смысле, мы проиграли именно в то время, когда были здесь губернаторы, которые, вне всякого сомнения, питали склонность к сионистской идее. Вполне вероятно, что нет у нас в лагере христиан друга более верного, чем Ллойд Джордж, но все же именно в его время, а не во времена Болдуина появилась «Белая книга» 1922 года, и в самой стране у власти находился министр, сионистские взгляды которого признают даже его противники. Каким же образом и почему это произошло?

Вероятно, наши «марксисты» скажут: «Это случилось потому, что тогда наша экономическая деятельность не была в достаточной мере развитой, сильной и плодотворной…» Предположим на долю секунды, что они правы и экономический фактор действительно является решающим. Но давайте внимательно посмотрим, что происходит в текущий момент. Строительство в Эрец-Исраэль развивается в полную силу и вызывает изумление. И человеческий материал есть, и капитал, национальный и частный, и созидательная энергия, и Тель-Авив, и Эмек, и Афула, и так далее. Во главе министерства по делам колоний стоят два наших друга с давних пор: Эмри и Ормсби-Гур, и оба, в особенности первый, видели нашу строительную деятельность во всем ее нынешнем блеске. И если есть среди читателей этих строк еще всецело верящие, еще не раскаявшиеся в своем энтузиазме по поводу празднеств, устроенных на горе Скопус, на полсекунды пойдем на уступку и им, возьмем в расчет и Скопус, который «показал при свете солнца, как велико влияние волшебства сионистской идеи на все народы мира и как много у нас друзей во всех уголках земного шара.

И все-таки, несмотря на все это, несмотря на дружеское отношение к нам губернаторов, несмотря на экономическую деятельность, ценностью которой никто не пренебрегает, несмотря на вид чужеземных министров, бьющих земные поклоны в Сионе, что же произошло с нами на политической арене, какой вывод можно сделать из всех этих превосходных факторов? Две речи Эмри – второе, испорченное, издание «Белой книги», два важных назначения (нового губернатора и его заместителя), смысл и пророчество которых понимает каждый еврей в глубине своей души.

  Каким образом и почему наше политическое положение ухудшается, несмотря на все факторы, духовные и материальные, которые, по принятой у нас логике, должны были, наоборот, повлиять к лучшему? Но результата без причины нет, а причиной является один из законов природы, основной закон, железный, господствующий во всей живой и неживой природе, обладающий властью, не знающей границ и не признающей никакого сопротивления. И имя ему: закон силы действия и противодействия .

  И все в природе, любой неодушевленный или одушевленный предмет – от камня в поле до души губернатора, если на него оказывают определенное давление с одной стороны, в конце концов должен подчиниться толчку и двигаться по направлению оказанного на него давления, если не придет с другой стороны нечто, что в физике называется «силой противодействия» – сила, оказывающая сопротивление первой и действующая с той же мощью, что и первая. Самый крепкий ливанский кедр в конечном счете покорится ветру, если ветер будет дуть все время с одной стороны. И ливанские скалы могут превратиться в пыль под напором струйки воды, идущей даже из самого-самого маленького источника, при условии, что она будет капать беспрерывно. То же верно и в отношении человеческой души – будь то душа губернатора или чистильщика обуви; то же происходит и с мировоззрением, и с волей, и с любовью. Этот закон мы не поняли, и потому испортили даже тех, кто нам симпатизирует.

   Масличная гора – это один из самых больших центров давления во всем мире. И говоря это, я не имею в виду только давление жителей Эрец-Исраэль, сопротивляющихся нашим стремлениям. И из Лондона дуют ветры, и из Рима. И все же еще более важным является объективное давление, постоянное давление, созданное самой обстановкой, которое не прекратится даже в том случае, если каким-то чудом прекратится людская пропаганда. Это сила инерции. Губернатору, стоящему на месте, легче, чем губернатору, находящемуся в движении.

Если бы не еврейская репатриация, то должность наместника в Эрец-Исраэль была бы так же проста, как губернатора Гвианы или острова Борнео. Медленное установление порядка, естественное движение вперед карликовыми шагами, без вопросов и загадок, без мук творчества. Но трудно строить и трудно помогать строительству, особенно такому быстрому и лихорадочному, как строительство нашей страны. Губернатора, который захочет искренне и со всей серьезностью помочь нам проложить дорогу, ждет тяжелый и изнурительный труд. Что ни день – то новая головоломка, что ни день – то какие-то изменения, хлопоты, приспособление законов к постоянно меняющейся ситуации, постоянная дискуссия – то есть все то, что англичане называют «трабел»,

Это слово, естественно, вызывает неприязнь у любого человека, а особенно у англичанина, и, в частности, у любого английского чиновника. Сила инерции – это самая опасная и страшная сила, какая только может быть. Инерция перекрывает путь строителю. И к ней добавляется еще субъективное давление общественной воли, оказывающей сопротивление этому строителю. Он теряется, и нет у него надежды, – будь он богат, как Монте-Кристо, и трудолюбив, как муравей, – если не умеет он прежде всего оказывать давление со своей стороны, давить с удвоенной силой, изо дня в день, с утра и до утра, и не как буря, которая налетает часа на два и прекращается, а как осенний проливной английский дождь, которому нет конца и нет от него спасения до тех пор, пока снова не появится солнце.

  Если бы я писал для диаспоры, я бы пояснил мои слова примерами и объяснениями. Но мои слова предназначены для ушей многоопытного «ишува», И несмотря на все разочарования, постигшие меня пока что, я все еще хочу верить, что не напрасен был этот опыт и не забыты уроки последних пяти лет. Нет хорошего министра и нет плохого: любой правитель, в сущности, – воспитанник своей среды, а воспитатели его – его подданные.