ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬ 1896-2005 Штереншис Михаил

Пролог

ВЕК XIX: ЕВРОПЕЙСКАЯ ПРЕЛЮДИЯ

Эдмонд Ротшильд и Теодор Герцль
Антисемитизм

28 сентября 1882 года барон Эдмонд де Ротшильд, сын Джеймса (Якова) Ротшильда и внук Меира Ротшильда, сидел в своей парижской конторе, поглаживал свою ухоженную эспаньолку и любовался своей душистой бутоньеркой. Перед ним возникло видение с густой бородой библейского пророка. Видение уставилось на бархатный галстук-бабочку барона. Подоспевший главный раввин Франции, реб Кан, представил Эдмонду раввина Шмуэля Моливера и пояснил, что реб Моливер собирает пожертвования на нужды новых еврейских колоний в Палестине. Ни внешностью, ни повадками раввин Моливер, однако, на сборщика пожертвований не походил.

Беседа началась с вопроса. Позволит ли господин барон раввину Моливеру выражаться не современным деловым языком, а так как он привык говорить в синагоге? Ротшильд позволил. Ну, так вот, начал раввин, перейдем к делу. Почему именно невнятно говорящему заике Моисею Господь поручил стать вождем евреев и вывести народ из Египта? Разбирая перед затихшим бароном все "за" и "против" в классической талмудической манере раввин обосновал глубокий смысл этого божьего выбора. Господь намеренно не стал избирать речистого человека на эту роль. Господь нашел заику, чтобы всем было ясно, что слова, слетающие с его уст, - это не пустое краснобайство поднаторевшего в словесах пустобреха, но само Слово Господне.

С Моисея Моливер мягко перешел на себя. И он не великий лектор и оратор, но предмет его речей настолько важен, что даже в его скромных устах он звучит как откровение. А дело все в том, что древняя земля Сиона есть единственное прибежище для притесняемых еврейских братьев наших из Восточной Европы. Вот и прибыл он в Париж, дабы вложить Палестину в самые затаенные фибры души барона Ротшильда.

Какая сумма требуется, осведомился Эдмонд, потянувшись за чековой книжкой, и Шмуэль Моливер понял, что до фибр души барона он еще не добрался. Он продолжал говорить и говорить о Земле Израилевой, Эрец Исраэль, и о важности возвращения евреев на землю предков, постепенно вводя Ротшильда в психотерапевтический транс. Наконец глубокие черные глаза пожилого раввина сделали свое дело. Эдмонд разлепил губы и пообещал

"все обдумать наедине с самим собой и попытаться увидеть возможные результаты".

Раввин Кан перевел на идиш слова барона, полагая их просто вежливой фразой. В результате же эта вежливая фраза определила основное увлечение Эдмонда де Ротшильда на оставшиеся 50 лет его жизни. В день, когда в Париже происходила эта беседа, ни один из будущих премьер-министров Государства Израиль еще не родился.

Вслед за Моливером Ротшильд принял Иосифа Фейнберга, пытавшегося найти деньги для своего поселка Ришон-ЛеЦион ("Первый в Сионе"). Барон сразу предложил 30 тыс. франков на рытье колодца в палестинском поселке. Конечно, в России или во Франции колодец 30 тыс. не стоил. Но в засушливой и каменистой Палестине - кто знает. Так Ротшильд стал основной движущей силой еврейской колонизации Палестины до периода политического сионизма.

Сначала он полностью финансировал поселение 101 еврея из России в Ришон-ЛеЦионе, неподалеку от портового города Яффо. Потом он стал помогать нуждающимся поселениям и организовывать новые общины. На его деньги осушались болота, рылись колодцы, строились дома и распахивались земли. Из семи новых сельских еврейских общин, существовавших в Палестине в середине 1880-х годов, три не разорились только благодаря молодому Ротшильду.

Из всей большой семьи этих знаменитых еврейских банкиров только Эдмонд оказался вовлеченным в организацию еврейских поселений в турецкой глубинке. Ротшильды как мудрые банкиры всегда держались не национального, но местного патриотизма. В Англии они были верными подданными Британской империи, во Франции - верными гражданами Французской республики. Только так можно вызвать доверие к своему банку на всех уровнях государства и власти. Они никогда не поддерживали еврейский национализм и уж тем более создание нового государства. Сам Эдмонд, уже раскрыв свою чековую книжку перед ходатаями поселенческой деятельности, поставил перед ними важное условие - его благотворительность не должна афишироваться. Условие это долгие годы неукоснительно соблюдалось, и еврейские поселенцы в своих разговорах упоминали его только как "известного нам жертвователя".

Сначала Эдмонд не сильно вмешивался в сам ход событий, позволяя денежным чекам говорить от своего имени. Однако постепенно он оказался втянут в общение с турецким правительством, которому в то время подчинялась Палестина, оговаривая благоприятные для евреев условия заселения земель. Затем ему пришлось улаживать тяжбы между поселенцами и самому ставить их занятия на деловые рельсы. Все же Ротшильд был деловым человеком, и он не мог позволить просто разбазаривать или проедать свои деньги, пусть даже пожертвованные. Он начал разбираться в ирригации, удобрениях и сортах фисташковых орехов. Постепенно для еврейских поселенцев он из заморского благотворителя превратился сначала в любящего отца, а затем и в непреклонного тирана.

Когда депутация русских сионистов попробовала обсудить с ним необходимость реформ в основанных им поселениях, обычно деликатный барон побагровел и жестко отчеканил:

"Это мои колонии, и я буду с ними делать то, что я хочу".

А хотел барон всего ничего, лишь бы еврейские земледельцы, как вообще положено земледельцам, смогли прокормить себя. Речь шла не о доходах, а хотя бы о самоокупаемости. Для этой цели французские агрономы посоветовали попробовать виноградарство, виноделие, хлопководство, выращивание миндальных орехов и тутовых деревьев.

Когда сельское хозяйство стало более-менее налаживаться, наступил 1889 год. Так, сказали раввины Иерусалима, землю начали возделывать в 1882 году, прошло ровно семь лет, и по религиозному еврейскому закону земле надо дать год отдыха. Еврею заповедано отдыхать в седьмой день недели, в день субботний,шаббат. Еврейской земле заповедано отдыхать каждый седьмой год, субботний год. Еврей не имеет права возделывать принадлежащую ему землю каждый седьмой год. Тут только понял банкир Ротшильд, с кем он связался. Остановить неокрепшее хозяйство на год, это все равно, что загубить его. Не орошать, не окучивать, бабочек-плодожорок не убивать?

Эдмонд сначала вежливо осведомился у иерусалимского духовенства, насколько серьезно они себе мыслят это безделье? Очень серьезно мыслим, ответили те и раскрыли Тору. Вот в книге Левит сказано, а вот еще во Второзаконии написано... Барон понял, что религиозные поселенцы последуют решению своих мудрецов, если что-то срочно не придумать. Он забросил банковское дело, коллекционирование, бега и прочие свои милые увлечения. Он погрузился в теологию, собрал вокруг себя группу сочувствующих ему раввинов, и они все вместе стали думать, как поступить так, чтобы добиться своего и никого не обидеть. И выход был найден! Еврейскую землю обрабатывать нельзя, но самому еврею работать в шаббатон можно. Значит, мы продаем всю землю еврейских общин Палестины людям другой веры сроком на год. Поселенцы будут работать как бы не на себя, а на нееврея и проблема решена.

Кого вы, богохульники, хотите этим обмануть, заорали иерусалимские религиозные авторитеты. Вы Бога полагаете обмануть? И они пообещали отлучить от иудаизма каждого поселенца, который рискнет обрабатывать землю в год седьмой. Но дело им пришлось иметь с Ротшильдом. Эдмонд обратился к рабби Исааку Эльханану из Ковно. Этот литовский раввин сам был непререкаемым ортодоксальным авторитетом. После глубоких размышлений реб Эльханан определил, что если наделы поселенцев будут проданы сторонним людям, не иудеям, то землю Сиона можно обрабатывать в год седьмой.

Ротшильд победил, но раввин Моливер оказался в стане противников и Эдмонд почувствовал себя глубоко обиженным лично. В приватном письме главному раввину Франции он излил свою душу:

"И пусть рабби Моливер знает, что я вышлю всех колонистов вместе с их семьями назад к нему. Посмотрим, что он будет с ними делать. Я им всем оплачу обратные билеты, но больше они от меня не увидят ни сантима".

Однако Ротшильд полюбил свое детище. До своей смерти в 1935 году он успел поставить на крепкую ногу еврейское сельское хозяйство в Палестине.

В его честь был назван поселок Биньямина (Биньямин - Эдмонд),

в честь его отца Якова назвали городок Зихрон Яаков,

в честь матери - поселок Пардес Хана, а

в честь жены - поселок Гиват Ада.

Семейный склеп этой ветви Ротшильдов был создан в Парке Ротшильда (Решат ха-Надив) под Зихрон Яаковом в 1954 году. Туда и были перенесены останки барона.

Колонии высосали из Эдмонда миллионы. Это был редкий случай, когда деловой проект опытного финансиста не окупил себя целиком, но если можно говорить о первом кирпиче, заложенном в фундамент будущего Государства Израиль, то кирпич этот оказался в виде золотого слитка из закромов Ротшильдов.

?

Минуло десять лет с момента встречи Моливера и Ротшильда, и в Париже оказался еще один умный еврей. Звали его Теодор Герцль. Герцль приехал в Париж из Вены в качестве корреспондента ежедневной газеты "NeueFreiePresse".

Герцль был венгерским евреем, хорошим журналистом и писателем. Особенно ему удавались комедии. Он был из эмансипированных евреев, одевался и выглядел как обычный столичный житель Австро-Венгрии, по-немецки говорил без акцента и носил бороду в стиле Энгельса. Биографы его сходятся на том, что Герцля мало интересовал еврейский вопрос вплоть до его появления в Париже. В Париже, однако, с ним произошла метаморфоза. В октябре 1894 года капитан французской армии Дрейфус был арестован по подозрению в шпионаже. Дрейфус был евреем, это стали акцентировать, и во Франции поднялась волна антисемитизма. В январе 1895 года Дрейфус был осужден и разжалован из офицеров. Позже выяснилось, что он был не виновен.

Дело Дрейфуса задело в Герцле глубокие душевные чувства. Вот, евреи получили гражданские права во многих странах после веков унижения. Евреи перестали жить в гетто, перестали причудливо одеваться, их стали принимать в университеты, они могут быть офицерами в армии и уважаемыми банкирами. Часть из них пытается максимально адаптироваться в стране проживания, слиться с местным населением, не выделяться. Герцль и сам был из таких. Свое еврейское имя Биньямин Зеев он сменил на общеевропейское Федор, или Теодор. И вот - по-французски говорят уже лучше самих французов, но никогда не станут они просто французами или просто немцами, не говоря уж о русских. На них всегда будут смотреть косо. Что же делать?

Не надо стараться раствориться среди французов, англичан и поляков, понял Герцль. Мы, евреи, - нация. Коли так, то мы должны иметь свое государство как любая другая нация. На Земле живет больше народов, которые не имеют своего национального государства, чем народов, которые такое государство имеют. Но Герцль в тот момент не думал о цыганах, валлийцах, басках, курдах, крымских татарах, удэгейцах, башкирах, дагонах, тутси, гуджарати, эвенках, туарегах, саами и сариколе. Пусть у цыган появится свой Герцль.

Герцль мыслил создание государства как политическое мероприятие. Этим он отличался от всех своих предшественников, которые могли рассуждать о религиозной, культурной, правовой, наконец, гражданской автономии, но не замахивались на создание собственного суверенного еврейского государства. Поэтому именно Герцль и основал политический сионизм.

Ему мало что пришлось изобретать. Древнее еврейское государство погибло две тысячи лет назад, но мечта его возродить жила всегда. Евреи перестали быть большинством в Палестине полторы тысячи лет назад, но мечта вернуться на землю предков, в Сион, тоже никогда не умирала.

Русские евреи-палестинофилы были активны с 1880-х годов. Даже термин "сионизм" уже был известен. Его ввел в оборот Натан Бирнбаум в 1893 году. Герцль, однако, смог собрать все воедино и создать политическую программу, которую можно было уложить в одну фразу: "У евреев должно быть свое государство, и мы в состоянии этого добиться".

В феврале 1896 года он опубликовал в Вене и Лейпциге на немецком языке небольшую брошюрку, объемом с Манифест коммунистической партии, которую назвал"DerJudenstaat"("Еврейское государство"). Герцль год обдумывал свою затею, советовался и с еврейским финансистом бароном де Гиршем, и с еврейским интеллектуалом Максом Нордау. В результате он создал бомбу, которая расколола европейское еврейство на ярых сионистов и не менее ярых антисионистов. Что же он написал?

Брошюра начинается с предисловия, в котором автор пытается убедить читателя, что его мысль о еврейском государстве - это не очередная утопия. Делает он это настойчиво и само слово "утопия" встречается в предисловии семь раз. Но вот начинается введение. Его мысль сводится к простой фразе: "Нас [евреев] в покое не оставят". Здесь он как в воду глядел, и 50 лет спустя Гитлер и Сталин подтвердили глубину этого предвидения. В основной части своей работы Герцль выдвигает простой практический лозунг:

"Пусть,правители пожертвуют нам часть земной поверхности, достаточной для удовлетворения наших справедливых нужд как народа. Все остальное мы сделаем сами".

Допустим, что землю дадут, а точнее - продадут. Это не значит, что все евреи сразу как один снимутся с насиженных мест и отправятся в очередной исход. Герцль полагал, что этот процесс будет постепенным и займет несколько десятков лет. Он будет проходить по плану, по мере того, как первые поселенцы будут строить дороги, поселки и мосты. Земля будет покупаться по всем международным законам, права собственности нарушаться не будут. Первые евреи-работяги приедут из России и Румынии, там их более всего, и они будут строить дома, и дома эти будут деревянными, и работать евреи будут по семь часов в день.

Теперь о деньгах. Нужно создать Еврейское общество, которое будет проводить в жизнь сионистскую мечту. Это общество на свои нужды будет занимать деньги у всех - у больших банков, у малых банков, у граждан. Плюс безвозмездные пожертвования, филантропия.

Относительно больших банков Герцль сильно не обольщался. Барон Гирш, например, денег ему не дал. В "Еврейском государстве" Герцль об этом прямо не пишет, но в частном письме его прорвало:

"Вы найдете еврейские деньги и для займа Китаю, и на строительство железных дорог в Африке, и на разные авантюры, а на восполнение самых важных, самых неотложных нужд еврейства денег у вас нет".

Поэтому деньги нужно собирать и среди обычных зажиточных евреев. В христианском мире этот путь уже успешно опробован католиками, которым от больших банков тоже не много досталось.

Эмигрировать будем группами. Каждую группу будет возглавлять раввин. С раввинами надо дружить. Нет необходимости в большой пропагандистской работе и разъяснении причин создания своего государства. Эту работу за евреев сделают антисемиты. Выделенную нам землю сначала придирчиво изучат наши агрономы, потом образуем на ней централизованную администрацию, которая будет ее распределять.

У еврейского государства будет конституция, а по устройству это будет или "демократическая монархия", или "аристократическая республика". Самому Герцлю более нравилась монархическая форма правления. Он объясняет в своей книге, что нации все еще не готовы к полной демократии. К тому же демократическое государство неизбежно порождает класс профессиональных политиков, которые, по сути своей, нахлебники. Возможно, теоретизирует дальше Герцль, нам бы подошло нечто вроде аристократического государства, типа средневековой Венецианской республики.

Вряд ли нужно делать иврит государственным языком. Кто на нем теперь свободно говорит в быту? Но и от идиш надо отказаться. Идиш - жаргон. А о ладино или, скажем, бухарско-еврейском языке Герцль в 1896 году просто не думал. Возможно, в стране будет несколько государственных языков, как в Швейцарии.

Вряд ли нужно давать много власти духовенству. Для армии - казармы, для раввинов - синагоги, и никакой теократии. Но веру мы уважаем. А флаг у нас будет белым с семью золотыми звездами на нем. Белизна будет символом чистоты новой жизни, а семь звезд будут означать семичасовой рабочий день.

Землю нужно искать или в полупустой Аргентине, или же в полупустой Палестине. Возможно, в Аргентине и земля качественнее, и жить будет спокойнее, но к Палестине еврейское сердце тянется века и века. Сам Герцль более склоняется к Палестине.

Споров вокруг этой книги было столько же, сколько и вокруг "Происхождения человека" Чарлза Дарвина. При всей кажущейся наивности она четко определяла политическую задачу евреев как единой нации и пути к решению этой задачи. То есть Герцль не просто бросил в массы лозунг, но и указал практические шаги, которые необходимо предпринять.

Первым шагом явилось создание Всемирной сионистской организации (август 1897), которая и взяла на себя заботу о претворении в жизнь великой национальной мечты.

Итак, вторым кирпичом в фундамент будущего Государства Израиль оказалась небольших размеров книжка.

?

"Я признаю, что во всех странах чернь редко соглашается с притоком чужестранцев: это происходит, во-первых, потому что они не ведают, что когда-то сами были пришельцами на этой земле, во-вторых, они не хотят соглашаться с тем, что чужаки станут работать в тех же областях, что и они сами, или, по их словам, "вынимать у них изо рта их кусок хлеба", в-третьих, эта неприязнь поддерживается уловками тех, кто стремится захватить власть..." Так еще в начале XVIII века, пытался объяснить антисемитизм английский теолог Джон Толанд.

Антисемитизм часто называют основной причиной того, что мечты Герцля все же воплотились в жизнь. Действительно, трудно представить, что Государство Израиль появилось бы на свет в результате многовековой братской любви всех народов Земли к евреям. Антисемитизм не был присущ только "черни", как иногда пытались показать.

Вольтер не любил евреев. Руссо называл евреев "самым подлым из народов", "чуждыми всех добродетелей" и т. п. Шопенгауэр упоминал о "еврейском зловонии" и родил афоризм: "родина еврея - это другие евреи". Эти антиеврейские настроения возникали, в основном, на религиозной почве. Тот же Руссо, критикуя еврейского Бога, писал:

"Тот, кто начинает с того, что выбирает себе один народ и отворачивается от всего остального рода человеческого, не есть общий отец человечества".

Ему вторит Шопенгауэр:

"Евреи - это народ, избранный их Богом, который является Богом, избранным своим народом, и это не касается никого, кроме них и его".

Истоки христианства Шопенгауэр искал в буддизме, а не в "грубом иудаизме". Сравнивать национальную религию с интернациональной крайне сложно изначально, но если бы антисемитизм оставался чисто теоретическим термином, существующим для философских трактатов, это было бы вполне терпимо. Увы, антисемитизм существовал в обыденной жизни.

Погромы предсионистской поры начались не в России, а в Германии.

В 1880- 1881 годах в Берлине банды нападали на евреев, выгоняли их из кафе, били стекла в еврейских магазинах, а в провинции поджигали синагоги. Хотя вел за собой погромщиков зять Ницше Бернгард Ферстер, люди эти были далеки от философии и теологии. Принято говорить в этом случае о "расовом антисемитизме, неприятии "чуждой крови".

Погромы облагородил немецкий историк Трейчке. Весь вопрос в том, как о погроме написать. Можно назвать его бандитским и варварским нападением, а можно

"естественным, хотя грубым и постыдным, проявлением народного германского чувства к чужеродным элементам".

Почти в то же самое время ростки антисемитизма проклюнулись в США, еврейское население которых неуклонно росло. В 1876 году один отель в Джерси объявил, что евреи (как и негры) в него не допускаются. А в 1877 году в курортном городе Саратога владелец другого отеля, имя которого сейчас знакомо почти всем путешественникам, Джон Хилтон, запретил вход в свою гостиницу еврею мультимиллионеру Джозефу Зелигману.

США - это не Германия, в Америке евреи ощущали себя свободными людьми. Еврейские миллионеры Нью-Йорка крепко обиделись и скупили многие отели Саратоги, поставив Хилтона в невыносимые условия конкуренции. Но Хилтон был не единственным антисемитом в Америке, и люди поняли, что и США не свободны от этой проблемы.

В своих порывах немцы и американцы не были одиноки. В те же самые годы антисемитизм проявил себя и во Франции. Французские евреи, эмансипированные со времен Наполеона, вдруг почувствовали себя неудобно. Альфред Наке провел закон о разводе. Он мыслил себя французом, но католики, влиянию которых этот закон нанес ущерб, сразу вспомнили, что Наке еврей. Конечно, церковь от государства во Франции отделяли не евреи.

Но в 1882 году банк Генерального союза, в котором католическая буржуазия держала свои капиталы, разорился. Основатель банка Эжен Бонту стал банкротом. А меня разорили Ротшильды, - быстро нашелся он, что сказать, - и толпы потерявших свои деньги мелких вкладчиков переместили свой гнев с француза Бонту на евреев Ротшильдов.

В 1881 году в Париже стал издаваться журнал "Антиеврей", к которому позже, в 1883 году, присоединился и журнал "Антисемит". Антисемитизм этот был религиозным и рос на почве католическо-иудейского противостояния.

Наступили 1890-е годы.

В 1894 году во французской армии служило более 300 офицеров-евреев, что составляло около 1 % всех офицеров Франции. Один из них, капитан Альфред Дрейфус, был обвинен в шпионаже, за "торговлю секретами национальной обороны". Факт, что Дрейфус был евреем, вызвал у французов очередной прилив антиеврейских чувств. Конечно, остальных 300 офицеров еврейской крови из армии не уволили, но, как это часто бывает при обобщениях, вместо "долой Дрейфуса!" толпа кричала "долой евреев!".

Пока Дрейфус отбывал каторгу, в 1897 году удалось разоблачить настоящего предателя, майора Эстергази. В следующем году смогли определить и фальшивки, благодаря которым честный капитан французской армии мыкался с киркой и лопатой. Начался пересмотр дела Дрейфуса. Казалось бы, французы могли бы почесать в затылках и сказать, что насчет евреев они погорячились, но нет. Как раз в 1898 году во Франции стали появляться организации типа "Лига французской родины" или "Национальная и антисемитская молодежь".

Герцль свою брошюру уже написал, но вряд ли "антисемитская молодежь" ее прочла. Во Франции Герцль получил хороший заряд для своей будущей деятельности. Когда он поближе узнал рутину повседневной жизни евреев Польши и России, он окончательно убедился в правильности выбранного пути.

Да и в благородной Англии после эмансипации евреев нет-нет и возникали досадные недоразумения. После смерти королевы Виктории в 1901 году на престол взошел ее сын Эдуард. Король Эдуард VII к евреям благоволил, а немецкий еврей Эрнст Кассель был его банкиром. Этот Кассель позже был приглашен в Турцию для реорганизации османской финансовой системы после революции младотурок. Видные английские евреи делали и политическую карьеру. Руфус Айзек, будущий лорд Ридинг, стал в 1909 году генеральным прокурором Великобритании, а Герберт Самуэль, с которым мы еще не раз встретимся на страницах этой книги, стал в 1910 году первым евреем - членом британского кабинета министров. Дэвид Ллойд Джордж, будущий премьер-министр, евреев уважал, Артур Джеймс Бальфур, шотландец, будущий член кабинета, к евреям благоволил.

Именно поэтому в Великобритании последовал всплеск антисемитизма в среде аристократии. Зависть. Обычная человеческая зависть к возвышению отдельных личностей. Как это так, евреи пролезают чуть ли не в министры...

Еще одним толчком к английскому антисемитизму стала русская революция с ее заметным еврейским элементом. Не каждый журналист хорошо разбирался во всех политических учениях, и иногда в прессе стали проводить параллели между коммунизмом и сионизмом. На волне этой полемики даже обычно корректный Уинстон Черчилль опубликовал в 1920 году свою статью "Сионизм против большевизма, борьба за душу еврейского народа", в которой разделил всех евреев на три категории:

o евреи, которые ведут себя как лояльные граждане своих стран;
o
o евреи, которые хотят восстановить свою собственную родину;
o
o международные евреи, или "евреи-террористы", с большим намеком на русские события и лозунг мировой революции.
o
Хотя статья эта выявляла симпатии Черчилля к сионизму и его сравнение сионистского лидера Вейцмана, будущего первого президента Израиля, с коммунистом Львом Троцким дышало благосклонностью к Вейцману, многие пассажи статьи давали пищу и антисемитским настроениям.

"Нигде больше двойственность человеческой природы не проявляется с большей силой и более ужасным образом", писал Черчилль о евреях.

Тема "евреи и большевизм" ввела антисемитизм в моду среди английских аристократов. Джон Голсуорси попытался исправить это положение на уровне своего значительного таланта. В 1922 году он написал пьесу "Loyalties"("Благонадежность"), в которой изобразил борьбу и разочарования богатого и гордого еврея, отвергаемого высшим обществом.

Черчилль был не единственным, кто связывал евреев и большевизм. В те же 1920-е годы антисемитизм проявился и у знаменитого автомобильного короля Америки Генри Форда. Правда, к большевистским идеям мировой революции Форд приплел еще и "мировое экономическое господство евреев". Форду это "господство" не нравилось. Он не стеснялся публиковать в прессе, которой владел, совершенно антисемитские статьи и даже текст "Протоколов сионских мудрецов". При этом Форд врал. Так, например, его журналисты написали, что Вашингтон плохо относился к евреям, что евреи спровоцировали войну Севера и Юга и что евреи организовали убийство Авраама Линкольна.

Читатели книжицы Герцля жили не в вакууме, с антисемитизмом сталкивались, и мысли Герцля были им понятны. Эта книга не призвана анализировать глобальный антисемитизм, но одно бесспорно - без антисемитизма не было бы Государства Израиль.