ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬ
ЛИВАНСКАЯ ВОЙНА - 2006
| |
ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬЛИВАНСКАЯ ВОЙНА - 2006 |
|
Материал предоставлен израильским колледжем "Ораним" и ассоциацией "Эхо"
Также благодарим Дмитрия Марьясиса за предоставленный материал
Яков Шаус, "Вести", 17 августа 2006 года
После прекращения огня в Ливане израильское общество раздирают дискуссии: мы победили в этой войне или проиграли? Масла в огонь подливают ушлые социологи с их опросами общественного мнения, Людям назойливо напоминают об ошибках политического и военного руководства, о наших потерях. Но ведь наши солдаты не отступали и нанесли огромный урон хорошо обученному и вооруженному до зубов врагу! Почему мы предаемся садомазохистскому самоуничижению и не хотим знать, как сражались наши солдаты, какой героизм они проявляли, чтобы защитить нас от ракет "Хизбаллы"?
Жаль, что после войны в Ливане наверняка не спросят по самому строгому счету с главных виновников просчетов и ошибок. Правительство не позволило ЦАХАЛу действовать быстро и в полную силу. Наши генералы, для которых демобилизация становится трамплином в большую политику, больше прислушивались к постоянно менявшимся в течение этого месяца интонациям премьер-министра, чем к донесениям с передовой. Но речь не о них, а о тысячах солдат и офицеров, которым некогда было думать о чьих-то интересах, карьерах, акциях. Они не отступали, они шли напролом под смертельным огнем потому, что знали: за их спиной - родители, братья и сестры, жены, любимые, которые каждый день могут погибнуть под ракетами "Хизбаллы".
Самоуверенные журналисты свысока критиковали "неграмотные" действия подразделений ЦАХАЛа. Мол, перед вторжением в очередную деревню надо сначала провести разведку, авианалеты, пустить вперед танки - а уж за ними без потерь пойдут бойцы "Голани". Этим "теоретикам" невдомек, что под ураганным огнем невозможно рассчитывать варианты, как в шахматах. Ты входишь в дом - а там засада, не входишь - не выбьешь оттуда террористов. Вертолеты могут выпустить по зданию ракеты, но противник отсидится в подземном бункере и потом ударит в спину. Да самые разные, непредвиденные ситуации возникают в бою с хорошо обученными фанатиками, которые оснащены и гранатометами, и наплечными ракетами, и знают в своих краях каждый куст. Но наши ребята их били! Сейчас, когда передвигаться по местам недавних боев уже неопасно, туда ринулись из своих редакционных кабинетов заочно описывавшие сражения журналисты и с удивлением констатировали: над Ливаном навис страшный смрад - не счесть трупов террористов, оставшихся под развалинами. В отличие от наших арабских соседей, не стесняющихся самой фантастической лжи о своих военных достижениях, ЦАХАЛ называет цифры вражеских потерь только по точно установленным фактам уничтожения живой силы противника. А реальный урон неприятеля оказывается гораздо больше.
"Скажу честно, мы не совсем представляли себе, что нас ждет в первых боях, - признался сержант срочной службы Рам Бонэ, доставленный из ныне всем известной деревни Бинт-Джбейль в хайфскую больницу "Рамбам" с гранатными осколками в ногах и правой руке. Но это не имеет никакого значения. Мы бьем "Хизбаллу" и будем бить. Тут, в палате, я заглянул в газеты... Противно читать, что пишут про нас, про то, как мы "плохо воюем".
Эти "критики" не видели настоящего боя даже издали. А мы не новички на войне. Мы бывали в переделках на территориях. Террористы "Хизбаллы" ничем особенно не отличаются от террористов в Газе. Разве можно их сравнить с ребятами из "Голани"! Мы не боимся драться с ними лицом к лицу. Мы вышли на серьезную войну и победим. Потому что каждый наш солдат готов пожертвовать всем ради другого и знает, что никто не уйдет с поля боя, оставив там своего - ранен он или убит... А это происходит под сумасшедшим огнем, и, спасая товарища, никто не знает, уцелеет ли сам".
К сожалению, израильская жизнь приучила нас к скептицизму, иронии. Мы отвыкли от высоких слов и стесняемся их. Мы ругаем и израильскую школу, и бюрократизированную армию, и "сачков с улицы Шенкин", и "паразитов в кипах". Но посмотрите на лица с газетных фотографий в черных рамках: какие мальчики! Это прекрасная молодежь, без тени сомнения бросившаяся защищать страну и демонстрирующая поразительную силу духа и высочайший героизм.
Сержант Итамар Цур из Беэр-Тувьи в 19 лет погиб во взорванном танке. Он с детства стремился стать офицером-танкистом, потому что хотел заслужить уважение отца, который дошел до чина майора в танковых войсках.
19 лет прожил и сержант Ади Коэн из Гиват-Ольги. В одном из первых боев в Ливане он чудом уцелел. Ему дали короткий отпуск, чтобы он мог присутствовать на бар-мицве младшего брата Омера. Встретившись с семьей, Ади еще острее ощутил, что дорог каждый день: нельзя допустить, чтобы ракеты "Хизбаллы" падали на Гиват-Ольгу! Он ринулся в самое пекло, и на этот раз чуда не произошло...
Андрей Бруднер любил музыку, писал песни, но когда подошло время призыва, не колебался - только в боевые части! Он попал в танковые войска и погиб в первые дни войны. Ему тоже было девятнадцать.
22-летний Михаэль Левин три года назад на семейном совете в Филадельфии заявил, что репатриируется в Израиль и пойдет служить в ЦАХАЛ. Он осуществил свою мечту и погиб, защищая еврейское государство.
"Когда мы вошли в Ливан, я снял с головы Майкла его кипу и надел на себя, чтобы прочитать "Шма, Исраэль", - рассказывает друг Левина Шломи Сингер. - Я надеялся, что Господь будет хранить нас. Но нам недоступен Высший промысел..."
В ходе боев в Ливане многие солдаты с удивлением смотрели на симпатичного парня в форме связиста. 30-летний Охед Кнолер снимался в сериалах "Йоси и Джагер", "Волдырь". Но, получив повестку, сразу отправился в Ливан как солдат боевого инженерного подразделения. "Я не люблю огульных нападок на всех жителей Северного Тель-Авива, - говорит он. - Среди моих знакомых нет людей аполитичных - они участвуют в резервистских сборах, близко к сердцу принимают все, что происходит в стране".
В новой роли актер пока удачлив. А его сверстник Рои Кляйн из поселения Эли был наделен не меньшими талантами. Блестяще окончил школу в Раанане, получил более 700 баллов по психометрическому тесту. Но пошел в парашютисты, стал лейтенантом, командиром роты. Рои учился в йешиве и собирался поступать на юридический факультет. А в армии ему предлагали идти на командирские курсы при Генштабе. Все планы перечеркнул бой неподалеку от границы. Когда жене Рои Саре сообщили о гибели мужа, она сказала: "Я хочу, чтобы дети выросли похожими на отца".
Все эти ребята не раздумывали, когда получили "приказ номер восемь". Как и Рои Гринвальд, 28-летний майор, который еще в 2002 году был тяжело ранен в Дженине и этим летом по праву отдыхал в далеком Китае, но первым же самолетом вылетел в Израиль, узнав, что ему пришла повестка. Как и 24-летняя Ша харит Голдинг, лейтенант запаса, которая путешествовала по Австралии и зарабатывала на проезд и питание на сборе фруктов. Узнав о начале войны, она позвонила командиру - подполковнику Йораму Мош-ковичу. Друзья-артиллеристы сразу собрали деньги для любимицы дивизиона, чтобы она могла не только добраться до Израиля, но и вернуться в Австралию после прекращения огня. В Ливане их подразделение обеспечивало огневую поддержку израильским спецназовцам.
Многие из этих молодых людей, получив тяжелые ранения, требовали сократить курс лечения и сразу отправить их на передовую, где сражаются их товарищи. О том, что значит это слово для солдат, сражающихся в Ливане, почему-то не говорили настроенные на критическую волну "аналитики" из наших СМИ. В тяжелейшем бою в деревне Марун а-Рас были убиты пять бойцов подразделения "Эгоз". Их друзья, несмотря на ракетный обстрел и свистевшие над головами пули снайперов "Хизбаллы", отказались покинуть поле боя, пока не вынесут тела погибших. Одного из них не могли найти. Подразделение оставалось под огнем до вечера и продолжало поиски всю ночь. Только найдя тело под развалинами дома, спецназовцы отошли на безопасную позицию.
В адской деревне Бинт-Джбейль был тяжело ранен лейтенант "Эгоза" Ариэль Джино. Как бы это ни было "нецелесообразно" с точки зрения высоколобых военных обозревателей, на выручку были отправлены два танка, и оба были подбиты. Приблизившийся вертолет не получил разрешения на посадку. Тогда подчиненные Джино уложили его на носилки и, не обращая внимания на противотанковые ракеты и минометные снаряды, бежали три километра до границы. Оттуда лейтенант был отправлен в больницу, и врачи спасли его.
Многие врачи подвергались не меньшей опасности, чем солдаты боевых частей.
"Я должен найти врача, спасшего меня, - сказал лейтенант Гидон Гольденберг, когда пришел в себя в больнице "Рамбам". - Я не помню, как потерял сознание, но помню, что эта женщина мелькала среди нас в самых опасных местах. Она оказала мне помощь сразу - в специальной бронемашине. Если бы не она, я бы не дотянул на вертолете до Хайфы. Как мне найти ее?"
Филипп Муско с детства знал, что пригодится в армии только в роли медика. Увы, он был очень полным. Но изнурял себя жестокой диетой. В 15 лет стал добровольным помощником "скорой помощи", в 18 окончил курс армейских парамедиков и добился направления в десантное подразделение. В 21 год погиб в Бинт-Джбейле от прямого попадания противотанковой ракеты.
Нам не надо стыдиться этой войны. У нас сейчас нет национальных
лидеров калибра Давида Бен-Гуриона, Голды Меир, Менахема Бегина. Но наши солдаты
сражались не хуже, чем их отцы в Шестидневной войне и Войне Судного дня. Мы
навсегда в долгу у тех, кто заслонил собой от смертельной угрозы израильские
города.
|
|