Ури Дан.
ОПЕРАЦИЯ ЭНТЕББЕ
|
Ури Дан.ОПЕРАЦИЯ ЭНТЕББЕ |
|
Мужчины и женщины, участники операции "Молния", были предупреждены, что они должны прибыть на свои базы в гражданской одежде и в общественном транспорте или в частных автомобилях, а не в военных или правительственных машинах. Была еврейская суббота, а в Израиле проведение любой военной операции сопряжено с вмешательством в семейную или религиозную жизнь.
"Скорость, секретность, внезапность" - три ключевых слова, которые все время повторял в предыдущую ночь командир "Молнии" бригадный генерал Дан Шомрон. Секретности угрожала одна особенность Израиля: по субботам он превращается в одну большую семью. Все сплетничают; старшие допрашивают молодежь: "Где ты был? Что видел? Что делал?" Ответы типа "нигде" и "ничего" означают, что что-то происходит. А в эту особую субботу каждый мог предположить только одну возможность.
Итак, суббота казалась обычным летним днем:
пляжи полны, дороги забиты транспортом. Немногочисленные участники операции "Молния" - командос, отобранные из бригады "Голани", парашютисты 35-й десантной бригады, участники антитеррористических отрядов, девушки-военнослужащие ВВС, обязанностью которых является уход в воздухе за ранеными, - незаметными струйками стекались из кибуцов, Тель-Авива и Иерусалима к секретным местам сбора.
На одной из авиабаз в пустыне были на некоторое время изолированы инженеры строительной компании "Солел-Боне". Это они построили для репетиций "Молнии" огромный макет Энтеббе, использовав для этого синьки, по которым они же во времена дружбы Израиля с Угандой построили там новые здания. Макеты были воссозданы в соответствии с уточнениями, полученными от французской разведки и от освобожденных заложников; помогли и фотографии, сделанные с израильских разведывательных самолетов и с американских спутников. Инженеров задержало на базе неожиданно широкое гостеприимство командира, предложившего им остаться и отдохнуть после напряженной работы. Даже если они и догадались о причинах такого радушия, они не подали вида. Между семейным образом жизни Израиля и делом обороны страны существует невидимая граница.
База, очень неприметная, лежала в котловине, окруженной высокими деревьями, среди которых витали призраки "Суперкорнетов" - больших вертолетов, уже отслуживших свой век и разобранных десантниками на части для тренировок. Позади этих обломков - туго натянутые канаты и вышка для прыжков. Между рядами эвкалиптов стояли старые самолеты, ветераны предыдущих войн, сохраненные в качестве памятников.
Теперь участвовать в битве предстояло гигантским низкопрофильным "Гиппо". Необыкновенно трудно обнаружить такой самолет на земле. Забавно, что пилоты ВВС дали "Локхиду С-130 Геркулес" именно это ласковое прозвище: самое большое животное, которое можно увидеть возле Энтеббе, - это неуклюжий гиппопотам, с трудом вытаскивающий свое грузное тело на берег из озера Виктория.
Однако операция "Молния" была полна таких совпадений. Взять хотя бы историю с "Мерседесом" президента Амина. Несколькими годами ранее Амин предложил будущему своему министру иностранных дел решить, в какой стране он хотел бы стать послом. В течение 24-часовой марафонской пьянки тот вопрошал самого себя, куда бы ему хотелось отправиться. Как и Амин, он обожал самолеты и автомобили. Все предложенные ему посты он рассматривал с единственной точки зрения: какой марки машину он сможет купить без уплаты таможенной пошлины?.. Лондон - и "Роллс-Ройс"? Париж - и новый "Ситроен"? Вашингтон - и "Линкольн"? Или Бонн - и "Мерседес"?
Он выбрал Бонн. Он и Амину посоветовал завести "Мерседес". Это было время, когда иностранные правительства состязались между собой в бесстыдной борьбе за благосклонность черных диктаторов, набирающих силу после исчезновения колониализма. Итак, Амин, которому в качестве взятки предлагали всякие
марки машин, выбрал "Мерседес" (Израиль не мог участвовать в этом соревновании, пока кто-то не додумался подарить Амину "игрушку" другого сорта:
тренировочный реактивный самолет "Фуга-Магиста", ВВС).
В субботу 3 июля черный "Мерседес" Амина, или по крайней мере точно такой же, стоял за закрытыми дверями большого ангара. В течение нескольких дней специалисты по маскировке прочесывали Израиль. Они нашли "Мерседес", который подходил под описание, представленное агентами Мосада, но он был белого цвета. Перекраска и наем маляров вырастали в целую проблему для службы безопасности. Трудно было сделать это, не привлекая внимания. Кому придет в голову каприз за одну ночь перекрасить баснословно дорогую машину? Ни у кого в Израиле нет таких денег. И сотрудники министерства перекрасили его сами.
"Реума", резервистка ВВС, а в обычной жизни сотрудница тель-авивской телевизионной компании, превращала дородного парашютиста в Амина. Сверяясь с фотографиями Большого Папы, она работала в том самом ангаре, где стоял перекрашенный "Мерседес". Когда и как будет использован лже-президент и его "Мерседес", еще не было решено. Но то, что начиналось как шутка, стало частью реального плана.
На другой базе другой гример работал над людьми из команды подполковника Ионатана (Ионни) Нетанияху. Эти люди - искусные стрелки, натренированные в страшном искусстве убийства, - должны были возглавить атаку.
Ионни, их командир, родился в США; сын выдающегося еврейского историка, он и сам изучал философию в Гарвардском университете. Друзья говорили:
"Это человек меча и Библии", - повторяя известное древнееврейское выражение. Он страстно любил израильскую землю. В операциях против террористов он
был предводителем. Во время тренировок он был волшебником, умевшим оживлять прошлое.
- Ионни знал каждый уголок Израиля по Библии,- вспоминал его товарищ. - Где бы мы ни были, он всегда рассказывал, что было на этом месте в библейские времена.
Ионни разговаривал со своими людьми об Уганде, пока нескольких солдат гримировали под угандийцев. Ребята, почти все двадцатилетние, немного нервничали.
- Мы ведь не имели никакого понятия об Африке, - сказал один из них позднее. - Нас, конечно, научили ночным рейдам и боям в незнакомых условиях, но нас ориентировали на Ближний Восток. Мы знали, как атаковать нефтяные скважины или захватить аэродром. Но никто из нас никогда не думал о Черной Африке.
Другой участник группы Ионни, по кличке "Рафаэль", рассказал:
- Нервы были натянуты, как струны. Однако те, кого отстранили от участия в рейде, уходили со слезами на глазах. Нервное напряжение - это подготовка к действию. И если для тебя действие отменяется, - это трагедия.
То, что окончательный отбор участников произойдет в самую последнюю секунду, было решено заранее. План операции непрерывно корректировался по мере поступления новых донесений разведки.
Часть этих донесений поступала прямо с угандийских небес, где самолеты ВВС, сменяя друг друга, следили за погодой, движением угандийских самолетов и перемещениями Амина. Амин собирался обратно в Энтеббе. От точной даты его возвращения зависели последние поправки в плане операции "Молния".
Другие данные продолжали поступать из Европы. Особый советник по антитерроризму генерал-майор Рехавам Зееви с момента своего прибытия в Париж во
вторник 29 июня был непрерывно занят переговорами и опросами. В субботу в 14.30, за час до начала операции, он позвонил по телефону Рабину и сообщил, что возникла новая помеха в переговорах с террористами. "Почему-то прервалась связь", - сказал он, имея в виду связь с похитителями в Энтеббе.
- Продолжайте попытки! - ответил Рабин.
И Зееви продолжал свои бесплодные попытки возобновить связь с похитителями, уверенный, что с ними уже обо всем договорились. Но сам того не зная, он передал специальной комиссии важную информацию. Террористы не отвечали потому, что не могли этого сделать: Амин еще не вернулся, а без Амина они не решались обсуждать очередной предложенный им план обмена. Таким образом, всего за час до начала операции общая картина дополнилась еще одной деталью.
Управляющий рейсами "Эль Аль" в Найроби получил указание подготовить и заправить для дополнительных рейсов "парочку самолетов". Теперь он знал, для чего надо было держать наготове валюту из неприкосновенного запаса, и знал, куда пойдут деньги. О том, куда полетят самолеты, он старался не думать.
Проблема заправки все еще не была решена. С самого начала Рабин сосредоточил внимание на этом слабом звене. Транспортным "Геркулесам" и "Боингам 707" придется покрыть огромное расстояние. "Боинги" смогут заправиться в Найроби, не привлекая особенного внимания. Но "Геркулесы", оснащенные для боевой операции, не могли ни приземлиться по пути в Энтеббе, ни заправиться в воздухе, ибо это привлекло бы внимание вражеских радаров. Поэтому один из четырех "Геркулесов" загрузили цистернами с горючим с расчетом уже в Энтеббе перекачать горючее в остальные машины. Это означало необходимость иметь с собой еще и специальные насосы. Это означало также колоссальный риск для пилота и команды корабля.
Рано утром в субботу премьер-министр все еще обдумывал политические и дипломатические последствия "Молнии" и все еще был не в силах дать окончательное "добро". Он снова запросил командующего ВВС Бенни Пеледа, генерала Гура и советников разведки, есть ли хоть какая-нибудь возможность не тащить с собой цистерны с горючим до самого Энтеббе.
К этому времени из Найроби пришло известие, которое позволило советникам Рабина полагать, что израильским самолетам будет разрешена заправка в Кении. На всякий случай пятый "Геркулес" с горючим на борту полетит впереди и будет ожидать на кенийской военной базе возле Момбасы. Однако этот воздушный танкер следует использовать лишь в случае крайней необходимости. Если спасательная экспедиция будет вынуждена приземлиться на африканской военной базе, поднимется настоящий вой, и Кения будет обвинена в помощи и содействии военному нападению на Уганду. С другой стороны, аэропорт в Найроби используется для гражданских авиалиний, и поскольку рейдовые самолеты будут зарегистрированы как гражданские, выдвинуть обвинения против правительства Кении станет практически невозможно.
Уточнились также временные границы операции:
с одной стороны, они определялись неизбежностью предстоящих казней, а с другой, - отсутствием движения на гражданских авиалиниях с Ближнего Востока в Южную Африку через Найроби. Было известно, например, что с середины субботы и до 2.30 утра в воскресенье в аэропорту Энтеббе не появится ни один самолет, пока не прибудет английский рейс VC-10, чтобы заправиться по пути из Лондона на Маврикий. Таким образом, наметился верхний предел для отбытия самолетов "Молнии" из Энтеббе. Было желательно, чтобы они улетели до того, как появится английский авиалайнер.
Вопрос о том, какие самолеты должны участвовать в этой акции, не вызывал разногласий. "Геркулесы С-130 Е и С-130 Н" использовались в ВВС с 1971 года. С момента прибытия первой партии из 16 самолетов "Геркулесы" подверглись значительным переделкам. В дальнодействующей операции один самолет подобного типа летит впереди, как бы прокладывая путь. Он до отказа забит специальным электронным оборудованием - дальнодействующими глазами и руками пилотов. Несмотря на свой неуклюжий вид, "Гиппо" так же легко поддаются управлению, как и истребители.
Пилоты "Геркулесов" умеют выполнять на них фигуры высшего пилотажа, летать на двух из четырех моторов и приземляться всего на одном моторе. Тем не менее они далеко не так популярны, как летчики истребители. Один из пилотов "Гиппо", по кличке "Ариэль", говорит об этом так:
- Я был на яхте. В этот прекрасный теплый летний вечер я и помыслить не мог о том, что через несколько часов буду лететь в Кению с 20 тоннами горючего на борту, словно бомба, которая каждую секунду может взорваться из-за какой-нибудь оплошности или случайного попадания угандийского снаряда. Был накрыт праздничный стол с массой выпивки. Палубу украшали собой несколько тель-авивских красоток. Их не слишком интересовала судьба заложников. Они только вздыхали: "Ах, несчастные люди..." - и торопились переменить разговор. Мужчины обсуждали похищение. Большинство критиковало правительство за бездеятельность. Внезапно все повернулись ко мне:
- А вы там, в авиации, - вы ничего не можете сделать? Разбомбить Энтеббе, например?
Атмосфера была возбужденная, я не знал, что ответить. Наконец я сказал:
- Что вы от меня хотите? Я всего лишь пилот транспортного самолета. Прикажут мне полететь в Энтеббе - полечу в Энтеббе.
Ведь мы, транспортные пилоты, еще со времен "Дакот" и "Стратокрузеров" в авиации вроде пасынков. Куда нам до истребителей, которые сражаются с "МИГами" и атакуют ракетные батареи! Мы просто водители грузовиков.
В эскадрилье у нас обстановка почти гражданская. Летчики - это ветераны, налетавшие много часов на других самолетах. Работа обычная. Приходим на летное поле в обычной одежде, с большими сумками...
В наших "Гиппо" командир корабля сидит рядом со вторым пилотом. Позади - место бортового инженера. У задней стены кабины четвертый член экипажа - штурман. Однако навигационная система "Геркулеса" в отличие от систем других транспортных самолетов очень продуманна и сложна. "Геркулес" может лететь при полном отсутствии видимости и при любой погоде от Северного полюса до экватора. Мы еще долетим до Северного полюса...
На большой панели, расположенной прямо перед нашими сиденьями, размещены сложнейшие навигационные приборы, включая очень точный радар. Эти приборы - целая революция в навигационных системах, решающая проблемы военной транспортной авиации.
"Гиппо" имеет четыре турбореактивных двигателя. При всей своей мощности они не слишком шумные, - кстати, это оказалось важным преимуществом при рейде в Энтеббе.
Самолет взлетает при малой длине разбега. Он снабжен реактивными двигателями для максимально быстрого взлета.
Атмосфера у нас очень приятная. Членов экипажа много, и потому возникает дух товарищества и веселья. Управление четырехмоторным самолетом - дело важное. Вы отвечаете за гиганта.
Транспортные "Геркулесы" стояли в дальнем конце длинной взлетной полосы на другой авиабазе. Покрытые брезентом грузовики и автомобили подъезжали к их распахнутым трюмам. Кое-где на соседних посадочных полосах взлетали и приземлялись "Фантомы" и "Скайхоки". Наземный персонал ушел отдыхать, лишь два-три человека еще суетились на поле. Молодые пилоты болтали в баре.
Мало кто обратил внимание на солдат, которые выскочили из вертолетов и стали перегружать в трюмы "Геркулесов" оборудование: ящики с гранатами, ракеты для базук, радиофоны.
В то же брюхо запихнули два джипа с установленными на них безоткатными пушками и тяжелые пулеметы. Полугусеничные вездеходы отправились в другой самолет. Все делалось очень быстро. Никакого шума. Безучастные лица. Пахло неведомым, как бывает перед сражением.
Офицеры безопасности следили за тем, чтобы поблизости не было посторонних. Команда старших офицеров была очень маленькая: командир базы, его оперативники, бригадный генерал Дан Шомрон и подполковник Ионатан - Ионни Нетанияху.
Если даже политики сумели сохранить тайну вокруг операции "Молния", то уж в армии и воздушных силах ее окружили настоящей стеной молчания. Обычно слухи распространяются по Израилю, словно сплетни на арабском винограднике, или, по выражению Шомрона, "со скоростью африканского там-тама". Но теперь офицеры службы безопасности жгли каждый относящийся к операции клочок бумаги.
Последние приказы были отданы на сборном пункте. Все глаза были устремлены на гигантский план аэропорта Энтеббе. Ионни, проработавший со своими подчиненными каждую деталь задания, уделявший
особое внимание старому аэропорту, где содержались заложники, сказал:
- Проблема состоит в том, чтобы как можно быстрее добраться до заложников и обезвредить похитителей. Между полным успехом и всеобщей резней - всего несколько секунд.
Молодой офицер сказал:
- Это напоминает мне освобождение "Сабены" в Лоде: там надо было отделить террористов от пассажиров. Пассажиры уцелели потому, что все было сделано в несколько секунд.
- Для этого вам теперь дали описания террористов, - ответил Ионни. - У вас было время их запомнить. И все-таки повторяйте их подробно во время полета. Этим подонкам нельзя позволить ни единого выстрела. Одна-единственная граната может причинить непоправимый вред.
Атмосфера была спокойной. Солдаты Ионни (некоторые из них казались совсем детьми) болтали об Энтеббе как о Петах-Тикве возле Тель-Авива, как о Касриловке Шолом-Алейхема. Теперь, после инструктажа, это было знакомое место. Они как будто забыли, что отправляются в самое сердце Африки. Единственной Африкой, которую они знали, была линия фронта вдоль Суэцкого канала в войну Судного дня.
- Ну и что? - пожал плечами один из десантников. - В конце концов расстояние - это дело пилота.
Они говорили о заложниках. Там будет убийственный огонь. Как предупредить их, чтобы они легли на пол? По громкоговорителю? Или просто ворваться и закричать?
Ионни отобрал лучших стрелков. Первые же выстрелы по террористам должны быть смертельными. Брать ли в плен?
- Было бы неплохо захватить их лидера, Джабера, - сказал Ионни. - Но помните - это убийцы. Стрелять надо точно - второго шанса не будет.
Они обсуждали, как эвакуировать пассажиров в самолет. Сколько понадобится носилок? Как насчет стариков и детей? Нести их на руках?
Заседания генерального штаба с участием командующего ВВС генерала Бенни Пеледа и главы оперативного отдела генерал-майора Иекутиэля Адама имели почти научно-исследовательский характер: точное расписание плана полета в Энтеббе и обратно, подробный расчет длительности стоянки в Энтеббе, проверка возможностей в случае непредвиденных осложнений гденибудь в Африке, далеко от дома. Командир "Молнии" Шомрон, который работал по 24 часа в сутки в течение всей этой недели, теперь проверял и координировал каждое звено предстоящей операции:
отряд Ионни для освобождения заложников, отряд для нейтрализации угандийцев, подразделение специальных воздушных сил для уничтожения русских "МИГов" Иди Амина, отряд для охраны самолетов, отряд связистов, медицинский персонал и команда техников из разведки, имевших небольшое самостоятельное задание. Одно было очевидно: если с самолетами что-нибудь случится, участники "Молнии" окажутся в Энтеббе в еще худшем положении, чем заложники. По этой причине надо было также иметь наготове специальный воздушный резерв.
Перес назвал эту операцию "длиннейшей по расстоянию, кратчайшей по времени и отважнейшей по замыслу". Глава штаба Мордехай Гур назвал ее "расчетливым риском" в борьбе против терроризма. Перес добавил:
- Это относительный риск, неизбежный при опасностях, которым мы подвергаемся. Идеального решения у нас нет.
Руководители операции настаивали, что надо попытаться нейтрализовать угандийскую охрану, не причиняя солдатам вреда, если они не откроют огонь. В конце концов, офицеры и солдаты угандийской армии были когда-то учениками израильтян... И, как выразился Перес, "народ Уганды не несет ответственности за действия Иди Амина, который, собственно говоря, не может отвечать даже за самого себя".
Возвращаясь с последнего инструктажа, Дан Шомрон взглянул на карикатуру из английской газеты, приколотую к доске объявлений. Она изображала Иди Амина, который спрашивал Гитлера: "Не посоветуете ли, как мне построить такой же бункер, какой был у Вас в Берлине?"
В последние часы, когда уже было получено одобрение военных специалистов и специальной комиссии и окончательное решение зависело от кабинета министров, 280 парашютистов собрались в огромном ангаре, где стояли полугусеничные вездеходы и джипы с безоткатными орудиями. Начальник специальной службы генерал-майор Шомрон подождал, пока двери ангара закроются, и вскочил на подножку джипа.
- То, что вам предстоит сделать, важно для государства Израиль, - сказал он голосом, охрипшим от бесконечных споров. - Я знаю, что каждый из вас выполнит свой долг. Желаю удачи. Благодарю.
Пилоты разглядывали своих пассажиров с некоторым недоумением. Иные скинули рубахи, как только забрались в трюм "Геркулеса", на других были неглаженые, измятые комбинезоны. Были тут и парни в гражданской неприглядной одежде, которую надевают для работы в своем саду.
- В жизни не видел такого сброда, - сказал позднее один из пилотов. - С виду обыкновенные хулиганы. Как только мы взлетели, они рассыпались кто куда: одни под вездеходы, другие примостились между джипами и контейнерами... И уснули: все как один.
Этот пилот налетал столько часов, что, казалось, мог бы уже ничему не удивляться. Он знал, что некоторые
из "гражданских" были врачами. Другие, как он думал, были эксперты из разведки, с самостоятельным заданием. Он сказал:
- Когда я смотрел на лица десантников, я успокаивался. Но видели бы вы их, когда они стали появляться на военной базе! Вы бы их просто прогнали. Какие-то уличные мальчишки! Видно, они и хотели так выглядеть.
Системы кондиционирования его "Геркулеса" не справлялись с жарой. Солдат набилось, как сельдей в бочке; кто забрался в джипы, кто скрючился возле вездеходов. Экипаж поднялся в свою кабину. Многие бросали сочувственные взгляды на людей в угандийской военной форме, втиснувшихся в черный "Мерседес", - их выкрашенные черные лица блестели от пота.
Заседание кабинета министров в полном составе началось в 14.00. Ицхак Рабин казался очень встревоженным. Он сказал - или признался, - что если операция провалится и начнутся народные демонстрации, он, как глава правительства, принимает на себя ответственность за все. С тяжелым сердцем он объявил, что одобрил план операции. Точно так же Рабин вел себя накануне Шестидневной войны: окончательному решению предшествовали долгие вычисления. Однако в 1967 году Рабин был начальником генерального штаба и ждал одобрения правительства. Теперь он сам был верховной властью. Без его согласия самолеты не могли отправиться к месту назначения.
Обсуждение продолжалось. Премьер-министр сказал, что он не хочет вводить регламента для выступлений, чтобы не вынуждать никого к поспешным решениям. Это тоже определило атмосферу чреватого последствиями дня. Каждому министру хотелось поговорить на этом "историческом заседании", а время шло, и решение все еще не было принято.
Однако этот демократический принцип обсуждения в конце концов тоже сослужил
свою службу. Время, в течение которого секретность операции могла быть случайно
нарушена, было сведено к абсолютному минимуму.
|
|