НЕВИДИМКИ

Теперь разведывательные данные начали поступать в специальную команду Дана Шомрона; это происходило накануне и во время репетиции в ночь на субботу. Согласно этим данным, оборона Уганды основывалась на относительно большом числе бронетранспортеров (267), неизвестном числе ракет, гаубиц и минометов и по меньшей мере 50 боевых самолетах, включая 30

"МИГов"-17 и "МИГов" - 21, базировавшихся в Энтеббе. Из 21000 обученных, хорошо вооруженных солдат около половины, вероятно, были размещены между Энтеббе и столицей Кампалои, в 21-й миле от Энтеббе. Аэропорт охранялся кольцом угандийских войск, вооруженных русским оружием и танками.

Дополнительные детали обороны в Энтеббе были получены в самые последние часы перед операцией от специализированной группы, которая в среду полетела в Найроби рейсом "Эль Аль" LY 535. Кое-кто из "бизнесменов", входивших в эту группу, устроил свою штаб-квартиру в частном доме израильского торговца, очень тихом и уединенном. Прямо отсюда были установлены прямые контакты с Лайонелом Бирном Дэвисом, шефом полиции в Найроби, и колоритным Брюсом Мак-Кензи, англичанином, бывшим командиром специальной авиаслужбы.

Один из самых энергичных людей на кенийской политической сцене в течение последних трех десятилетий, Брюс Мак-Кензи, белый фермер, пережил восстание May-May и стал другом его вождя Джомо Кениаты. Большой, дородный, презирающий тех белых, которые в шестидесятые годы отказались признать лидерство Кениаты, Мак-Кензи стал министром сельского хозяйства страны, пока его не сменил кениец из племени кикуйу, родного племени самого Кениаты. Но Мак-Кензи продолжал оставаться советником Кениаты, который высоко ценил его солдатскую прямоту. 85-летний Кениата - великодушный, но импульсивный правитель; в его однопартийном правительстве к традиционной племенной системе подчинения сильному вождю применились аксессуары английской демократии. Его политические планы проводятся в жизнь так называемым Отделением общей службы (ООС), которое следит, чтобы парламентские дебаты никогда не выходили за рамки мягкого, доброжелательного обсуждения политики Кениаты.

Главным теперь был вопрос, разрешит ли Кения заправку израильских самолетов в Найроби. Ведь это единственный аэропорт в более или менее дружественных руках. Гигантские, полностью нагруженные "Геркулесы" могут в крайнем случае долететь до Уганды на своем горючем. Но они не смогут вернуться в Израиль без дополнительной заправки. Предложение заправиться в воздухе было отвергнуто как слишком опасное по нескольким причинам: 1) чтобы сохранить элемент внезапности, полет должен был состояться ночью; 2) маршрут проходил вдоль авиалиний враждебных государств; 3) врагам слишком легко было бы подстроить катастрофу во время сложной заправки в воздухе.

Командир хорошо вооруженных отрядов ООС Джеффри Кариджи заверил израильтян, что его правительство закроет глаза, если ООС и полиция Найроби изолируют израильские самолеты на время заправки;

только пусть эта фаза операции выглядит как самая обычная процедура заправки самолетов, зафрахтованных "Эль Аль".

Шарль Нджойо, генеральный прокурор Кении, сказал как юрист, что поскольку будут соблюдаться законы международной гражданской авиации (по крайней мере в глазах властей аэропорта), то отказывать самолетам в заправке нельзя.

Черные африканские агенты, нанятые израильской разведкой (Мосад), в последние минуты уточнили и дополнили сведения об устройстве обороны в Энтеббе, Пилотам "Геркулесов" необходимо было знать устройство наземного обеспечения взлетно-посадочных полос, расположение цистерн с горючим (на случай, если все-таки придется заправляться на месте) и степень бдительности контрольно-диспетчерских пунктов, один из которых обеспечивал безопасность эскадрильи истребителей, базирующихся в старой части аэропорта. Расспросили об этом пилотов гражданских авиалиний просто так, в разговоре. Еще часть информации получили от наблюдателей с озера Виктория. Техники из Восточно-африканского управления гражданской авиации, хорошо знакомые с повседневной жизнью аэродрома, сообщили сотрудникам "Эль Аль" массу полезных сведений, не догадываясь о важности задаваемых им вопросов.

Но в Энтеббе жизнь не стояла на месте - и в этом была опасность. Поступило сообщение, что на сцене появилась новая фигура. По-видимому, этот человек был руководителем террористов. Он прибыл в Энтеббе на машине, которой управлял угандийский солдат. Стало известно, что заложники прозвали его "Граучо Маркс", у него были длинные усы и шаркающая походка, как у этого киноактера. В немке была окончательно опознана Габриель Крош-Тидеманн, 24 лет, участница похищения министров стран ОПЕК и известная сотрудница Карлоса Шакала.

В целом оборона Энтеббе представлялась уязвимой для внезапного нападения. Поступившее оттуда предостережение о том, что два угандийских "МИГа" могут разбомбить здание с заложниками, в расчет не принималось. Номера этих "МИГов" - 903 и 905 говорили о том, что они предназначались для тренировок, а не для боевых действий. Нервничающие заложники, от которых шли эти сведения, просто не знали, что частые приземления и взлеты входят в программу тренировок. Гораздо больше беспокойства вызывало настроение террористов и полный контроль, который они сохраняли над угандийскими войсками.

Целая толпа "невидимок" поставляла Израилю сведения, часто даже не догадываясь об этом. Это были хорошо осведомленные люди; "невидимками" их прозвали потому, что они служили израильской разведке, сами того не зная. Среди них был и главный редактор кенийской "Дейли Нейшн" Джордж Джити,

тоже близкий друг и советник президента Кениаты. Он вылетел из Израиля в Найроби в субботу 3 июля после неофициальной беседы, которая принесла свои плоды. Впереди него летела радиограмма управляющему авиалинией "Эль Аль" в Найроби с просьбой держать наготове большие суммы денег. Этот управляющий из чистого любопытства, хотя никто его об этом не просил, измерил расстояние от Найроби до Энтеббе - 380 миль (608 км).

Другой незаурядный израильтянин тоже измерил это расстояние, но иным, весьма нелегким путем. Он приземлился в Энтеббе на своем собственном самолете в такое неподходящее время, что в его тельавивскую контору посыпались правительственные шифрованные требования: срочно отозвать его домой. Это был Эйби Натан, "пилот мира", чьи самостоятельные попытки найти мирные пути в каждой из предыдущих израильских войн вызвали у людей невольное восхищение. Правда, его действия несколько смущали правительство Израиля, потому что враги могли увидеть в них доказательство военной слабости страны. Но на этот раз опасность была совершенно другого рода: Эйби Натан, который вылетел в Энтеббе вскоре после отъезда Амина на Маврикий, мог попасть в перестрелку во время операции "Молния".

- Мне было не особенно весело, когда угандийские солдаты окружили меня, - вспоминал он позднее. - Они привели меня для допроса в новое здание аэропорта, в стороне от того, где содержались заложники. Затем появился старший адъютант Амина и согласился, чтобы я через него поговорил с одним из похитителей. Похититель стоял за занавеской. Я говорил с ним через адъютанта: как я понял, на время своего отсутствия Амин поручил именно этому адъютанту решать все вопросы. Похитители получали инструкции от него и от старших офицеров, присоединившихся к

группе, угнавшей самолет. Они сказали мне, что ни о каких переговорах не может быть и речи.

Эйби Натан вернулся в Найроби. Его тель-авивский поверенный, Арье Маринский, не переставал звонить из Тель-Авива.

- Не летай больше в Уганду! - резко сказал он Натану, когда их наконец соединили. - Понимаешь? Врачи здесь очень беспокоятся о твоей печени!

- Моей печени? - удивился Натан. - Но с ней все в порядке.

- Ты ведь помнишь, доктора говорили, что тропические фрукты тебе вредны, - с особенным ударением сказал Арье. - И высота...

- Но здесь, в Найроби, высота почти 6000 футов, - возразил Натан, - а в Энтеббе наполовину ниже.

- Ну, пеняй на себя, - вздохнул Маринский. Если ты заболеешь - я не виноват.

В конце концов Эйби Натан понял, в чем дело: в субботу он сообщил много важных деталей, которые успел заметить в Энтеббе. Главный его вывод был, что если не террористы, то во всяком случае угандийцы начнут смертные казни завтра, то есть в воскресенье, как только истечет срок ультиматума. По его мнению, Амин, полновластный хозяин Уганды, будет опасаться за свой престиж, если Израилю удастся выторговать еще какие-нибудь уступки.

Дополнительные сведения пришли из Парижа. Группа специалистов из израильской разведки прибыла во Францию для бесед с освобожденными заложниками. Многие не могли точно вспомнить жизненно важные детали - такие, например, как расположение дверей в старом здании аэропорта или в какую сторону открываются створчатые, доходящие до полу окна - наружу или внутрь. Гипнотизеры, обладающие большим опытом допросов вражеских солдат и пойманных террористов, подвергли, с их согласия, гипнозу заложников, потерявших память вследствие шока.

Один американский врач рассказал под гипнозом массу подробностей, которые он никак не мог вспомнить, пока сознательно пытался помочь допрашивающим. Те работали наперегонки со временем и накануне пятницы наконец убедились, что того, что рассказывали освобожденные заложники, достаточно, чтобы восстановить не только физическую, но и психологическую атмосферу в Энтеббе. Из израильского посольства в Париже специальной комиссии было отправлено тщательно закодированное послание: "Предыдущий анализ поведения Амина нуждается в уточнениях. Он был склонен к продлению переговоров, так как наслаждается внезапной славой. Однако он озабочен также и тем, чтобы не рассердить своих "друзей" в ООП и НФОП. Они уже проявляют признаки недовольства. На основании доказательств, изложенных ниже, представляется вероятным, что Амин согласится начать "показательные казни" в воскресенье, 4 июля, на рассвете".

Это предположение, подкрепленное добытыми сведениями, не имело целью посеять панику. Его авторы знали, что оно будет тщательно взвешено. Оказалось, что оно подтверждает предположения Эйби Натана и Джорджа Джиги.

Вероятность убийства заложников оказала новое давление на Рабина. До сих пор он все еще надеялся оттянуть время, рассчитывая, что Амин постарается как можно дольше пробыть в лучах мировой славы.

- Раз уж мы говорим о нашем народе, что он не поддается демагогам, - сказал позднее Рабин, - то я, как премьер-министр, должен был принять только такое решение, которое основано на общем согласии.

Большую часть времени, мучительно и одиноко размышляя над создавшейся ситуацией, Рабин проводил в

своей временной резиденции в Тель-Авиве, в маленьком доме под красной черепичной крышей. В этом здании когда-то размещался немецкий Орден Тамплиеров, а затем, по иронии судьбы, во время Второй мировой войны англичане содержали в нем немцев, подозреваемых в шпионаже в пользу Германии. В трагический послевоенный период, накануне создания Израиля, когда еврейская подпольная армия (в которой сражались многие из тех, кто теперь решал судьбу рейса "139") боролась с англичанами, здание превратилось в штаб-квартиру английских оккупационных войск. Позднее оно служило временным пристанищем для правительства Бен-Гуриона - перед рождением Израиля.

Сидя в длинной комнате, на стенах которой не было ничего, кроме портретов Теодора Герцля и Хаима Вейцмана, Рабин снова и снова терзался сомнениями.

- Я предпочел бы находиться в первом самолете, который приземлится в Энтеббе, - сказал он впоследствии.

Рабин переговорил обо всем и с лидером оппозиции Менахемом Бегином, что могло бы показаться странным для тех, кто незнаком с пестрой и многообразной историей Израиля. В свое время Бегин был наиболее желанной добычей для английской контрразведки, после того как был убит Аврахам Штерн. Неуловимый вождь подпольной организации "Иргун Цваи Леуми" (Эцель), он постоянно выступал с критикой Рабина и заслужил, репутацию "ястреба". Однако острые политические схватки были забыты: теперь их объединила общая опасность.

Сам Рабин в возрасте 18 лет был десантником в партизанских отрядах, боровшихся против блокады, которую установили в Палестине англичане с целью помешать иммиграции евреев. И, как это ни парадоксально, он был также диверсантом в английских войсках, сражавшихся против нацистов во время Второй мировой войны. Всю свою жизнь, с самого детства,

он участвовал в войнах особого рода; однако по своим склонностям он фермер, и в его характере сочетаются типичные черты израильского гражданина-солдата: твердое понимание необходимости всегда быть готовым к борьбе за свое право быть евреем и вместе с тем душевная мягкость и доброта, которые являются следствием философского подхода к жизни и смерти.

После создания Израиля Рабин прошел обучение в военном колледже при английском штабе. Он понял, какую роль должна сыграть авиация при подавлении вражеских аэродромов в первый день Шестидневной войны.

- Как только они были выведены из строя, - сказал Рабин, который в то время был начальником генерального штаба, - основная задача по разгрому вражеских войск легла на плечи наших войск в пустыне.

Рабин-гуманист был полон сочувствия к родственникам пассажиров рейса "139", которые штурмовали его резиденцию. Рабин-солдат вычислял возможность риска в беспрецедентном рейде. Большому числу пассажиров грозила опасность, так как решено было без необходимости не стрелять в угандийских солдат, охраняющих здание. Рабин-политик вспоминал предыдущие случаи обмена заключенных. Он с горечью напомнил о них во время одной из жарких дискуссий:

- В 1968 году после секретных переговоров мы освободили палестинцев и тайно обменяли их на израильтян - пассажиров угнанного в Алжир самолета "Эль Аль". В 1969 году произошел другой безмолвный обмен: сирийских летчиков и других военнопленных обменяли на двух израильских заложников, которых продержали в Дамаске 98 дней. И, наконец, после войны Судного дня мы вернули более сотни диверсантов и шпионов, чтобы получить тела нескольких израильских солдат, погибших в боях.

Однако родственники пассажиров рейса "139" задавали только один вопрос:

- Вы хотите дождаться, чтобы людей убили до того, как вы, наконец, совершите обмен? И Рабин-гуманист позднее сказал:

- До конца своих дней я буду прислушиваться к голосу своей совести. В истории с рейсом "139" я придерживался принципа, от которого не хотел отступать, пока не произойдет нечто, что в корне изменит всю ситуацию. До тех пор, пока я не убедился во время субботней репетиции, что операция тщательнейшим образом продумана, я считал, что надо произвести обмен.

Премьер-министр, на которого сыпались обвинения в бездеятельности и нерешительности, различал три формы реакции на террористические методы шантажа.

Первая: террористы действуют на нашей территории. В этом случае предпочтительнее с ними бороться, а не уступать, хотя иногда гибнут невинные жертвы, как это произошло в Маалоте, когда погибло больше двадцати израильских школьников, попавших в руки террористов.

(В Маалоте специальные отряды взяли штурмом школу, где просочившиеся через границу арабские террористы держали в качестве заложников 100 детей. В ходе перестрелки погибло 22 школьника).

Вторая: захват заложников на дружественной нам территории, где полиция враждебна террористам. Так было в ЮАР, где мы боролись с террористами, имея поддержку властей. Там не было никакой моральной дилеммы.

Третья: захват и увоз заложников на территорию, дружественную террористам. Таков случай с рейсом "139". Я знаю, что наши войска в состоянии произвести удар дальнего действия, но я не могу согласиться рисковать сотнями невинных жизней - или даже одной.

Я не хочу никакой освободительной операции, у участников которой будет билет только в одну сторону.

Я хочу получить доказательства, что первый самолет, прилетевший в Энтеббе, сможет безопасно приземлиться и благополучно вернуться назад. Катастрофа в Уганде будет колоссальной победой наших врагов.

И пока я не получу этих доказательств, ничто не заставит меня изменить принятое ранее решение о переговорах.

Бегин, поседевший командир Эцеля, поддержал Рабина. Он принимал участие в заседаниях кабинета и согласился с решением о переговорах. Затем в пятницу вечером Рабин, ознакомившись с новейшими данными разведки из Энтеббе, сказал своему политическому противнику и бывшему товарищу по оружию:

- Я думаю, мы сможем это осуществить. Надо только, чтобы Гур побывал на репетиции "Молнии", и тогда, если он будет удовлетворен, мы будем просить одобрения всего кабинета.

= ПРАЗДНИКИ = НА ГЛАВНУЮ = ТРАДИЦИИ = ИСТОРИЯ = ХОЛОКОСТ = ИЗРАНЕТ = НОВОСТИ = СИОНИЗМ = ОГЛАВЛЕНИЕ =

---