В. ИЗМИРЛИЕВА, 72 имени Господа: Перевод, транслитерация и религиозная гибридизация PDF

Имя собственное принципиально непереводимо. Языковая аномиалия par excellence, оно обитает «вне» языковой системы как слово имеющее референт, но лишенное «смысла», Выражаясь менее афористично и более точно, скажем, что буквальное значение имени собственного (т.е. его исконное, этимологическое значение) опускается в пользу чисто обозначающей функции.
Ввиду своего исключительного статуса среди других слов, имена – даже те, что имеют лексическое значение, – обычно не переводятся, а транслитерируются или даются в транскрипции.
Однако в христианской практике имена Бога вовсе не лишены смысла; более того, их богословская значимость1 делает перевод необходимым. В данном случае, эти имена более, чем любая другая вербальная единица, иллюстрируют утверждение Деррида: "то, что остается непереводимым, есть по сути единственная вещь, подлежащая переводу" (Деррида, 1992: 257).
В результате межязыковые передвижения этих имен сопровождаются своеобразным колебанием между переводом и транслитерацией – порой даже внутри одного и того же текста.
Эта парадоксальная практика раскрывается в любопытной форме в рамках так называемых перечней божественных имен.
Перечисление имен Бога настолько распространенное явление в культуре христианства, что было бы трудно выделить какую–либо общую функцию. Непомерно длинные взывания и реестры священной номенклатуры используются в целях богослужебных и образовательных, как средство предохранения или орудие подчинения, и встречаются в равной степени на протяжении всего диапазона христианских дискурсов, от богословских до литургических и магических, от официальных церемоний до каждодневных ритуалов.
Перевод текста на славянский язык с латыни, а тем более с одного из диалектов Pax Romana, был крайне редким культурным явлением в жизни средневековой конгломерации Slavia Othodoxa.
В настоящей статье я рассматриваю один из таких исключительных случаев, нарушающий ряд культурных парадигм: процесс заимствования амулета, известного как «72 Имени Господа», и его преобразования в славянской среде.