Эй Джей Джейкобс
Год, прожитый по-библейски

ЖДУ ВАШИХ ПИСЕМ
Здесь это обсуждают

= Главная = ШОА = История = Ирушалаим = Новости = Традиции = Атлас = Сионизм =

Месяц четвертый: декабрь

Всему свое время…

Екклесиаст 3:1

День 93. Пришел декабрь, и все нацелились на большие иудео-христианские праздники. Нью-Йорк набит под завязку. На днях я попытался пройти по Рокфеллер-центру - живо вспомнился танцпол на хасидском рейве.

Я чувствую отстраненность от происходящего. Это потому, что в самой Библии крайне мало говорится о декабрьских праздниках. Новый Завет, конечно, повествует о рождении Иисуса. Но там нет описания, как его праздновать: ни елок, ни церковных служб, ни эгг-нога[100], ни фильмов Фрэнка Капры[101]. Вот почему христианские деноминации, подходящие к Библии буквально, включая свидетелей Иеговы и Всемирную церковь Бога, вообще не празднуют Рождество. Ханука тоже не попала в Библию. История Хануки - бунта еврейских повстанцев Маккавеев против греческого угнетателя Антиоха - там есть (однако в разделе Апокрифы, который в иудаизме считается неканоническим). Но в Писании нет ничего о зажжении восьми свечей или поедании маслянистых латкес[102].

Я планирую переждать этот праздничный сезон. По крайней мере насколько смогу. Мне все равно надо купить подарки для Джули. От этого не отвертеться; кроме того, Библия одобряет подарки ("блаженнее давать, нежели принимать", Деяния 20:35).

К счастью, покупка не займет слишком много времени. Джули организованна до абсурда. Она всегда выдает мне стопку каталогов, где желаемые подарки обведены красным фломастером и помечены клейкими листочками. Это здорово. Так же, как и убедительность, с которой она всегда говорит: "О боже! Откуда ты знал?"

Да будут во всякое время одежды твои светлы…

Екклесиаст 9:8

День 95. Сегодня я посмотрел на себя в зеркало и постановил: я официально стал человеком, при виде которого сам бы перешел на другую сторону улицы. В дополнение к бороде и кисточкам я начал носить только белое, как предписывал царь Соломон в Екклесиасте: "Да будут во всякое время одежды твои светлы" (в английском переводе - "белы"). Белые брюки, белая футболка, белый свитер и белая кофта на молнии из Gap - естественно, никаких разнородных нитей.

При прощании Джули выбирает один из двух "ритуалов".

1. Вращение кистью и выпад рукой в духе "Лихорадки субботнего вечера"[103].

2. "Эээээййй!" в духе Фонзи из сериала "Счастливые дни"[104].

Намек на белый костюм Траволты я понимаю, но Фонзи ставит меня в тупик.

- В первом сезоне он носил белое, потому что черная кожа считалась зловещей, - объяснила Джули.

(Эта женщина до сих пор хранит журналы TV Guide времен ее детства.)

Лично я мыслю себя скорее ближе к интеллектуалам - например, библейской версии Тома Вулфа[105]. Или, возможно, современной Эмили Дикинсон[106], которая в 1870-х годах стала затворницей и отказывалась носить все цвета, кроме белого.

Тем не менее, когда ходишь по Верхнему Вестсайду в одежде белого цвета (или, как называет ее Gap, "цвета слоновой кости"), испытываешь весьма интересные ощущения. Мой гардероб, как это часто бывает у ньюйоркцев, в основном выдержан в темных цветах: черный, коричневый и дерзкие брызги темно-синего. Мне кажется, это хорошо сочетается с копотью и цинизмом мегаполиса. Темная одежда для темного города.

Редко увидишь ньюйоркца, с головы до ног одетого в белое, - разве что за прилавком пекарни. Поэтому так многие опасливо косятся в мою сторону. Мне нравится играть в игру: быстро поворачиваю голову и смотрю, сколько зевак получится засечь. Обычно как минимум двоих.

Но на самом-то деле мне это нравится. Благодаря белой одежде я чувствую себя легче и одухотвореннее. Счастливее. Это новое подтверждение главной темы года: внешнее влияет на внутреннее. Поведение обусловливает психическое состояние, и наоборот. Одежда делает человека. Я иду по Коламбус-авеню в свежий холодный день, брюки и куртка из-за ветра липнут к телу, и я думаю: "Жизнь не может быть совсем ужасна, если я одет, словно играю в полуфинале Уимблдона или иду на день рождения к рэперу Пи Дидди".

Строчка про светлые одежды из Екклесиаста обычно понимается метафорически - как призыв оставаться чистыми и радостными. Но повод для сомнений остается. Может, отрывок надо понимать буквально: одевайтесь в белое. Так поступала древнееврейская секта ессеев, а в наши дни так делают некоторые каббалисты. Я должен был одеваться в белое с первого дня, но это оказалось одним из правил, к которому пришлось идти постепенно. И теперь я не хочу останавливаться.

Помни день субботний, чтобы святить его…

Исход 20:8

День 97. Сегодня, в декабрьский вторник, после обеда, я неожиданно понимаю, что наконец-то пережил первый настоящий шаббат.

Дело вот в чем: дверные ручки в нашей квартире отваливаются с пугающей регулярностью. Это очень шустрые создания. К ним даже не надо прикасаться - скорее мы наблюдаем естественное явление природы. Они как льдины, откалывающиеся от айсберга, или залысины, растущие на лбу. Обычно я лежу в кровати, читаю Библию и слышу глухой стук - значит, еще одна дверная ручка сдалась под силой земного притяжения.

Как правило, я прикручиваю ее обратно. Вопрос решен - по крайней мере на неделю или две. Это пустяк. Но сегодня утром возникает большая проблема. В 9:30 я заканчиваю с почтой, плетусь в ванную - и закрываю за собой дверь. Я не понимаю, что произошло, пока не пытаюсь повернуть несуществующую внутреннюю ручку. За ночь она куда-то испарилась. Первые десять минут я пытаюсь освободиться. Стучу в дверь, зову на помощь. Ответа нет. Джули ушла на встречу, а Джаспер гуляет с няней. Я видел "Одиннадцать друзей Оушена" и знаю, что надо найти в потолке решетку, вывернуть ее, пробраться в вентиляционный ход, спрыгнуть в ванную соседа, сказать что-нибудь остроумное типа "вот, решил заскочить" и вернуться домой. Но решетки нет. Я в ловушке.

Следующие полчаса я проигрываю в уме худшие сценарии. Что если я поскользнусь, порежу лоб о разбитую раковину, истеку кровью и окажусь на первой странице New York Post? Что если начнется пожар, и мне придется висеть, вцепившись ногтями в карниз?

Стресс усугубляет тот факт, что внешний мир движется на полной скорости без меня. Электронные письма пересылаются. Латте отпивается из картонных стаканчиков. Друзья детства Джорджа Буша переводятся на высокие должности.

В 10:30 звонит телефон. Слышу приглушенный голос - у нас новое сообщение. Для меня это почти общение с человеком. В 10:35 я даю зарок положить в ванную побольше материала для чтения - если когда-нибудь выберусь на свободу. Мне бы отлично подошла Библия. А пока надо обходиться старым каталогом Levenger и свечой, на которой напечатаны строки Хайяма про кувшин вина, хлеб и любимую[107]. Кажется, Хайям издевается. У меня нет ни кувшина вина, ни хлеба, ни любимой. Только крем для бритья и несколько полотенец. До султана мне далеко.

К 11:00 я стал величайшим в мире экспертом по этой ванной. Я изучил плитки из искусственного мрамора с рисунком в виде паутины вен и лихо скособоченную розетку. Я потратил час, разбирая шкафчик с лекарствами. Оказывается, ингредиенты Chlor-Trimeton[108] расположены по алфавиту от А (акация) до Ц (цинк), что доставляет мне, бывшему читателю энциклопедии, истинное удовольствие.

В полдень я сижу на полу, облокотившись о дверь душевой кабины. Потом еще немного. Я знаю, что за стенами ванной мир летит на полной скорости. Блоги читаются. Дикая форель жарится на гриле. Суть реггетона[109] объясняется немолодым директорам по маркетингу.

Но меня это не беспокоит. Я не чувствую напряжения. Ничего поделать нельзя. Я дошел до неожиданного уровня принятия и как никогда наслаждаюсь настоящим. Восхищаюсь тем, что у меня есть, пусть это три квадратных метра псевдомраморной плитки и косая розетка. Начинаю молиться. И, возможно, в первый раз молюсь в полном покое и тишине - не глядя на часы и не перескакивая мысленно от темы к теме.

Вот что надо чувствовать в шаббат. Это перерыв. Пауза не маленькая, но большая. Не снижение громкости, а ее отключение. Как сказал известный раввин Авраам Джошуа Хешель, шаббат - убежище во времени.

Примерно в 13:30 я слышу, как Джули возвращается домой. Я зову ее и колочу в дверь.

- Ты где?

Ее шаги приближаются.

- Не можешь выйти?

- Нет, не могу.

- И сколько ты там сидишь?

- Четыре часа.

Пауза. Я знаю, что она задумалась. Пару месяцев назад, когда жена не могла выйти из спальни, я заставил ее притворяться, что она герой фильма про тюрьму, и кричать "Аттика! Аттика!"[110].

Джули более зрелый человек. Через несколько секунд она открывает дверь, и я выхожу на свободу. Можно отвечать на письма и звонить. Даже как-то грустно.

Тихо буду проводить все годы жизни моей, помня горесть души моей.

Исаия 38:15

День 101. Еще одна бессонная ночь. Я лежу в кровати, постоянно поправляю подушку и не могу отвязаться от мыслей об ужасном сюжете из теленовостей. Оказывается, у восьмидесяти процентов употреблявших метамфетамин бывают рецидивы. Это лишает меня покоя. Если когда-нибудь Джаспер захочет попробовать мет, сказав себе: "А что такого? Родители всегда поддерживали эксперименты", - то увязнет навсегда и в итоге окажется в тюрьме округа - с отвисшей челюстью и запавшими глазами. Может, так оно и будет. Свободный стиль воспитания слишком опасен.

Несколько месяцев назад, прямо перед началом библейского года, мы с Джули были в Балтиморе на свадьбе Сары, дочери моей ортодоксальной тети Кейт. Я сидел рядом с одной из тетиных подруг. Ее белая шляпа с широкими полями интересно контрастировала с черными шляпами гостей-хасидов. Такая подошла бы и для свадьбы принца Уильяма.

Тетина подруга рассказала, что всегда была абсолютно светским человеком. Но когда родились дети, они с мужем приняли осознанное решение стать верующими.

- Я не доверяла американской культуре.

- Да? - спросил я.

- Чему учит американская культура?

Я не знал, что сказать.

- Думаю, есть разные американские культуры.

Ответ оказался неверным.

- Включите телевизор, и начнется: "купи, купи, купи, секс и насилие, купи, купи, купи". Мы решили жить по другим принципам.

Они изучили несколько религий, включая хасидизм, но в итоге погрузились в ортодоксальный иудаизм, поскольку оба были евреями по рождению.

Они стали ультрарелигиозными не благодаря харизматичному лидеру или истинности Библии - их привлекла системность. В результате их дети выросли благоразумными людьми. Я познакомился с одним. Это симпатичный компьютерный гик.

Об этом стоит подумать. Джасперу нужна система. Мой оскверненный поп-культурой мозг все время возвращается к дилемме: какого ребенка я бы предпочел иметь - Барта Симпсона или одного из детей Фландерсов?[111] Пару лет назад я бы выбрал милого бойкого Барта. Не задумываясь. Но сейчас, когда у меня есть собственный трехмерный сын, я склоняюсь к потомству Фландерсов. Ну да, они порой странноваты и поют громкие песни о Ноевом ковчеге, но можно быть уверенным: они не станут на досуге поджигать кафетерий или спускаться на скейтборде в каньон. Я бы пожертвовал некоторой индивидуальностью ради уверенности в том, что сын меня переживет.

…Вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел…

Бытие 18:27

День 103. Я стараюсь молиться полчаса в день, три раза по десять минут. Обычно занимаюсь этим в кабинете Джули, в углу, на расстоянии полуметра от корзины с журналами Real Simple. Полчаса - не рекорд, я знаю. Но по крайней мере я не смотрю на часы каждую минуту, как вначале.

А иногда я осознаю, что по-настоящему жду этих десяти минут - особенно вечером. Это помогает снять стресс. Ребенком я каждый раз перед сном представлял себе водных лыжников, скользящих по высоким волнам. Не знаю, как у меня появился этот ритуал. Не то чтобы я фанател от водных лыж: пробовал их в летнем лагере и в итоге наглотался озерной воды. Но, представляя себе их, я расслаблялся. Может быть, молитва служит той же цели. Я захлопываю дверь, закрываю глаза и погружаюсь в медитативное состояние - насколько позволяет мозг.

Кроме того, я открыл еще одну категорию молитв, которые мне нравятся: за других - больных, нуждающихся, опечаленных; словом, всех, кто получал удары судьбы. Они называются посредническими.

В последнее время я прочел несколько статей о такой молитве - в основном о том, как она распространилась в интернете. Запросы можно размещать на сайтах вроде ePrayer.com или CyberSaint. (Вот недавние примеры: "Жду первого ребенка. Прошу молитвы о быстрых родах" или "Пожалуйста, помолитесь, чтобы я закончил диссертацию, а то срок вышел восемь месяцев назад".)

Посредническую молитву можно обнаружить в разных местах Библии - все, от Моисея до Павла, молили Бога за других. Авраам сделал это первым, и его попытка не увенчалась успехом. Это любопытный эпизод. Бог объявляет Аврааму, что думает сровнять с землей нечестивые города Содом и Гоморру.

Авраам спрашивает: "Может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? неужели Ты погубишь, и не пощадишь места сего ради пятидесяти праведников, в нем?"

И Господь говорит: "Если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу все место сие".

Авраам отвечает: "Вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел: может быть, до пятидесяти праведников недостанет пяти, неужели за недостатком пяти Ты истребишь весь город?"

И Он сказал: "Не истреблю, если найду там сорок пять".

Разговор продолжается. Авраам уламывает Бога согласиться на десять человек - если в Содоме найдется десять праведников, Бог согласен не стирать его с лица земли.

Однако, как вы знаете, Содом так и не набрал квоты.

Поначалу отрывок казался мне комичным. Авраам ведет себя как торговец на базаре, словно пытается сбыть последнюю вазочку. Но, если подумать, что такого? На самом деле это благородная и прекрасная, хотя и безнадежная попытка спасти жизни других человеческих существ.

Год еще не закончен, поэтому я воздерживаюсь от суждений, но разум подсказывает, что сегодня посредническая молитва не эффективней попыток Авраама. Пока не могу представить себе, чтобы Бог переменил решение, если мы попросим Его об этом.

И все же я очень люблю молитвы. Для меня они как этический тренажер. Каждый вечер я десять минут молюсь за других: друга (ему предстоит операция на роговице), двоюродную бабушку (ее муж, очень приятный человек, недавно умер прямо в их бассейне), парня с библейских курсов (у него вмятина в голове после несчастного случая в метро). В эти десять минут невозможно быть эгоцентриком. Десять минут я не могу думать о карьере, рейтинге на amazon.com и блогере из Сан-Франциско, который язвительно отозвался о моей последней статье в Esquire.

Библия велит не хвастаться, поэтому не буду говорить, что я превратился в Альберта Швейцера или Анджелину Джоли[112]. Но я определенно стал больше сочувствовать другим.

Здесь есть странный момент: если я хочу сострадать людям в полной мере, возможно, не стоит говорить им о своих молитвах. Недавно я прочел о новом исследовании 1802 пациентов, перенесших аортокоронарное шунтирование. Оказалось, у тех, кто знал, что за них молятся, было больше осложнений, чем у тех, кто не знал. Возможно, они думали: "Если я настолько болен, что нуждаюсь в молитвах других людей, дела мои плохи". Получается, лучше молиться тайно и надеяться, что они не прочтут эту главу.

…А беззаконники будут уловлены беззаконием своим.

Притчи 11:6

День 105. Итак, похоть. На этой неделе работа в Esquire заставила заняться этим вопросом.

Прежде чем я объясню подробности, признаюсь: в этом году похоть стала одной из моих главных проблем. С первого дня, когда я увидел рекламу спортклуба, на которой два прекрасных потных человека сжимали друг друга в объятиях после, похоже, энергичной тренировки, я пытался подавить свое либидо.

Я стараюсь не думать о сексе. Не говорить о нем. Не смотреть на женщин на улице. Проблема в том, что я делаю это вопреки собственным порывам. После тридцати восьми лет сугубо светской жизни мне трудно свыкнуться с мыслью, что сексуальность грешна. Ну, в некоторых случаях это правда - так скажет всякий, у кого есть подключение к интернету. Но мне непросто накрутить себя так, чтобы негодовать по поводу умеренной доли сексуальности в культуре.

Подозреваю, это напрямую связано с моей борьбой против секса. В старших классах и в университете у меня были периоды абсолютного сексуального затишья. Чтобы оправдать недобровольное воздержание, решил, что я выше примитивных проявлений человеческой природы. У меня есть занятия получше, чем думать о женщинах. А что такое секс? Соприкосновение кожных покровов, необходимое для смешивания ДНК в процессе продолжения рода. Я вполне мог прожить и без этого. Я пытался превратиться в неопуританина: был чистым интеллектом, а тело служило всего лишь оболочкой для переноса разума из одного места в другое.

Ничего не вышло. Попытка подавить сексуальное желание не сделала меня добродетельнее - я только разочаровался, почувствовал себя несчастным и зацикленным на сексе. Поэтому многие годы я считал, что, пока верен Джули и держу либидо в узде, немного сексуальности в культуре никак не помешает. Пикантная шутка, далекая от реальности фантазия, фильм с частичным обнажением - что в этом плохого? Меня это никогда не беспокоило.

Но сейчас все ждут, что я - точнее, мое библейское альтер эго Яков - должен проявлять крайнюю скромность и абсолютную сдержанность. Никаких плотских мыслей и слов. Полагаю, это разумные ожидания. Скромность давно играет важную роль в иудео-христианской традиции. У ортодоксальных иудеев на этот счет строгие правила: женщины прячут волосы и не могут носить платья, не закрывающие ключицы. Некоторые консервативные христиане также скрывают плоть и избегают фильмов, на которые детям до семнадцати предлагается приходить с родителями.

И я старался. Но проблема в том, что в современном мире изображения, связанные с сексом, присутствуют в изобилии. Я интуитивно знал, что так оно и есть, но, когда начинаешь присматриваться, масштабы явления кажутся поразительными. Захожу на финансовую страницу Yahoo! - и вижу блондинку в декольтированном платье, которая смотрит в монитор и призывно грызет дужку очков. Очевидно, ее очень возбудил фондовый индекс S&P 500. Даже героиня "Доры-следопыта", домохозяйка из пригорода, носит слишком обтягивающую одежду. Или мне так кажется.

Недавно я узнал, что преподобный Билли Грэм[113], перед тем как заселиться в гостиницу, просит убрать из его комнаты потенциально соблазняющие изображения. Я решил очистить собственную квартиру и для начала спрятал журналы, которые валялись у нас повсюду: например, с Джессикой Альбой в облегающем синем костюме.

Потом я достаю рулон маскировочной ленты и приступаю к цензуре изображений, которые есть в доме. Все, что может активировать мое либидо, закрывается куском ленты.

o Женщина в костюме гейши на коробке с чаем Celestial Seasonings.

o Фотография симпатичной кулинарши с неправдоподобным именем Crescent Dragonwagon (Полумесяц Тракторный Прицеп) на корешке книги с рецептами.

o Бюст Шэрон, подруги Джули, на фотографии с нашей свадьбы, поскольку он и обилен, и доступен для обозрения.

Вообще, цензурный рейд вызывал у меня приятную ностальгию. Когда я был ребенком в 1970-х, папа выписывал журнал Playboy - вроде как ради текстов. Мама этого не одобряла. Каждый раз, когда приходил новый номер, она давала мне черный фломастер, и мы набрасывались на картинки. Девушки месяца и игривые студентки получали скромные черные бикини. Мне это нравилось. Даже слишком. В итоге мама осознала, что я по несколько минут рассматриваю каждое фото, прежде чем приступить к цензуре. Так наши рейды закончились.

И мой нынешний рейд в середине 2000-х ничем не эффективнее. Результат прямо противоположный. Каждый раз, когда я замечаю маскировочную ленту, то вспоминаю о том, что под ней. В итоге я думаю о сексе больше, а не наоборот.

Но вернемся к моей работе и похоти. Журнал Esquire практикует сластолюбие изысканного толка - но сути это не меняет. Поэтому здесь избегать эротических изображений еще труднее, чем дома. А несколько дней назад ситуация ухудшилась. Мои боссы решили, что будет забавно поручить мне статью о молодой привлекательной актрисе. Типа, искушение для любителя Библии.

Актрису, у которой я буду брать интервью, зовут Розарио Доусон. И, чтобы подготовиться, как подобает журналисту, мне надо взять в прокате фильмы с ее участием, что уже ставит меня в неловкое положение. Судя по всему, в них немало распутства, непристойного поведения и всяких там желаний.

Поэтому я обратился в кинопрокат под названием CleanFlicks. Это компания из Юты, основанная мормоном: Netflix[114] для очень религиозных людей. Они стерилизуют голливудские фильмы, вырезая из них насилие и секс. А заодно и ругательства, включая слова "на "х", на "п", на "а", если не имеется в виду конкретное место, на "г", на "c" и т. п." (Я знаю слова на "х" и на "п". Но на "г"? На "с"? Слишком много вариантов. Такое ощущение, что я разгадываю скабрезный кроссворд в New York Times.)

Через неделю я получаю пару DVD с фильмами Розарио в ярко-желтых конвертах: "25-й час", "Джози и кошечки". Вставляю их в плеер и довольно странно провожу пару часов. Фильмы из CleanFlicks полны нелогичных скачков сюжета и отличаются прерывистым озвучиванием (похоже на телефонный разговор с Танзанией). Посмотрев фильмы Розарио, я не смог удержаться и заказал у CleanFlicks "Убить Билла". Думал, что в их версии фильм будет длиться минут пять. На самом деле он перевалил за час, однако стал абсолютно бессмысленным.

Пары фильмов с Розарио не было на CleanFlicks, но они нашлись у конкурентов, ClearPlay. Это еще более изощренная услуга по цензуре. Вы скачиваете фильтр и загружаете его в специально оборудованный DVD-плеер. Прелесть ClearPlay в том, что вы можете сами определить, какие оскорбительные элементы заблокировать, а какие - пропустить. (Кстати, с тех пор CleanFlicks заставили прекратить очистительные процедуры. Суд штата Колорадо постановил, что, прикрывая фильмы фиговыми листками, они нарушают авторские права. Но у ClearPlay дела пока идут хорошо.) Я скачиваю их фильтр для одного из фильмов с Розарио - "Александра" Оливера Стоуна - и, кажется, нападаю на золотую жилу грехов. Смотрите, что у меня вышло.

Нечувственное / неоткровенное обсуждение секса

Тематические сексуальные ситуации

Гомосексуальные персонажи

Подразумеваемый секс в браке

Подразумеваемый добрачный секс

Подразумеваемый внебрачный секс

Откровенная одежда

Откровенные танцы

Откровенные диалоги

Угрожающие диалоги

Напряженное действие / приключения

Напряженные ситуации, угрожающие жизни

Пугающие моменты

Непоказанные увечья / раны

Напряженные боевые действия

Употребление алкоголя

Изнасилования

Напряженные тематические элементы

Самоубийства

Убийства

Губительные взаимоотношения

Другими словами, обычный вечер четверга в доме Томми Ли[115]. (Это сказал мой друг Дэвид, сам я неспособен на такие комментарии.)

Думаю, у CleanFlicks и ClearPlay добрые намерения. Но мне они не особо помогли. Проблема повторилась: я так сосредоточился на вырезанном, что в моем сознании зародились мысли, возможно, гораздо более греховные, чем все откровенные танцы и тематические сексуальные ситуации вместе взятые.

Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице.

Иов 31:1

День 107. Вчера я вылетел в Лос-Анджелес и прибыл в гостиницу. Я заметил, что теперь иначе воспринимаю новые места. Обращаю внимание на расположение всех церквей и синагог так же, как раньше высматривал все связанное с поп-культурой (Смотри, здесь снимали "Быстрые перемены в школе Риджмонт"![116])

Сегодня я беру интервью у Розарио. Приезжаю на место встречи: это подчеркнуто калифорнийское кафе с натуральным корневым пивом и цельнозерновыми бубликами. Розарио появляется на полчаса позже, как и предписано в секретном справочнике знаменитостей.

Все начинается лучше, чем я ожидал. Да, она красива, и ее кожа выглядит как в рекламе Clinique[117], но одета она в просторный бежевый свитер и джинсы. Все очень закрыто, никаких откровенных вырезов. Во-вторых, кажется, ее не смущает мой проект. В конце концов, это Лос-Анджелес - родина имплантов в икры и дом Криспина Гловера[118], так что планка странности здесь поднята очень высоко.

И наконец, она входит в число примерно трех человек, которые на данный момент сказали, что моя густая крона выглядит хорошо.

- Мне всегда нравились окладистые бороды, - говорит она.

И добавляет загадочно:

- В детстве мне самой хотелось иметь бороду. Я думала, будет приятно ее гладить.

У меня хорошее предчувствие.

И мы приступаем собственно к интервью. Скоро становится ясно, что в моем случае боссы не могли сделать худший выбор. Это абсолютная чемпионка по развязности среди актрис Голливуда. В ее мозгах напрочь отсутствует фильтр типа ClearPlay. За два часа я узнаю о сексуальной жизни ее бабушки, ее собственной сексуальной жизни, ее зачатии из-за рваного презерватива, а также о пирсинге ее мамы, который нельзя обсуждать с детьми до семнадцати лет без присутствия родителей, и о звуках, которые издает в спальне ее бойфренд. И так далее, и тому подобное.

Мне кажется, на интервью присутствуют три человека: Розарио Доусон, мое старое "я" светского журналиста и библейское альтер эго.

Каждый раз, когда она говорит о наручниках из секс-шопа, мое альтер эго Яков корчится, а светский журналист про себя издает радостный возглас. Потому что я знаю: скабрезности из уст красивой женщины - находка для мужского журнала.

У меня две головы, две пары глаз, два моральных компаса. Они борются за лидерство. Может, один выиграет; или я сохраню обоих. Как говорит мой друг, не стоит недооценивать человеческую способность придерживаться абсолютно противоположных мнений и нисколько не беспокоиться по этому поводу. Это уникальное человеческое свойство, как речь и склонность краснеть.

Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви.

Песнь Песней 2:5

День 109. Я снова в Нью-Йорке, иду обедать с Робби Харрисом - рок-н-ролльным преподавателем Еврейской теологической семинарии. Рассказываю ему о неприличном разговоре. И он высказывает поразительную мысль: может быть, мое светское "я" и Яков ссорились безо всякой причины.

Я всегда считал, что в Библии прослеживается протовикторианская позиция, осуждающая похоть. А в некоторых частях - особенно в Новом Завете, в посланиях апостола Павла - безбрачие описывается как идеал.

Но, если вчитаться, еврейская Библия по большей части не осуждает секс. Робби обратил мое внимание на Песнь Песней, которая, возможно, может считаться самой неприличной частью Библии. Это собрание любовных песен, в котором, помимо прочего, есть слово на букву "с": "Два сосца твои - как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями…" И ниже вновь: "Два сосца твои - как два козленка, двойни серны…"

Песнь Песней иногда толковалась как аллегория человеческой любви к Богу. И, возможно, в ней есть этот аспект. Однако Робби говорит: не стоит забывать, что это еще и гимн эротической любви.

- Но любви в браке, да? - спрашиваю я.

Таков традиционный взгляд: Библия санкционирует только брачные отношения между мужем и женой и ничто иное.

- Не думаю, что они женаты, - говорит Робби. - Я бы сказал, это пара молодых любовников торопится на встречу в лес.

Вернувшись домой, я читаю Песнь Песней 2:10-13, один из отрывков, которые имел в виду Робби. Там написано:

Возлюбленный мой начал говорить мне:

встань, возлюбленная моя,

прекрасная моя, выйди!

Вот, зима уже прошла;

дождь миновал, перестал;

цветы показались на земле;

время пения настало…

Встань, возлюбленная моя,

прекрасная моя, выйди!

Он прав. Действительно, похоже, что пара не обязательно женатых молодых людей спешит на свидание в дикой местности. Ощущаю облегчение.

Не прелюбодействуй.

Исход 20:14

День 110. Все же Библия - не руководство по свободной любви. Не все виды секса дозволены. Запрещены зоофилия и инцест. И широко известно, что гомосексуальность называется в ней "мерзостью" - что, мягко говоря, доставляет неудобства, но об этом позже.

И конечно, она запрещает прелюбодеяние. Но стоит пояснить: в еврейской Библии этот термин определяется не так, как в современной Америке. Это гораздо более узкое понятие. И означает оно секс с замужней женщиной. Замужним не разрешается спать с кем попало. Это под запретом. Женатые мужчины, напротив… ну, скажем так, у них больше свободы действий, если объект желаний пока не принадлежит другому еврейскому мужчине.

Я намеренно использовал слово "принадлежит". В Древнем Израиле страстно защищали некоторые формы социальной справедливости, но равноправие полов отнюдь не было приоритетом. Женщины принадлежали мужчинам. С замужней женщиной спать нельзя, потому что это и оскорбление Бога, и нарушение прав ее мужа. А если вы переспали с девственницей, надо дать ее отцу достойную компенсацию.

Компенсация могла иметь денежное выражение. Или можно было освободить отца от этой женщины, женившись на ней.

И вот что самое интересное: можно жениться, даже если у вас уже есть одна супруга. Полигамия если и не была нормой, то считалась приемлемой. Еврейская Библия полна примеров полигамии. У Иакова было две жены (и две наложницы). У царя Давида - восемь. Соломон держит рекорд: семьсот жен. (Его притчи говорят о недопустимости прелюбодеяний, что кажется мне любопытным: не могу поверить, что у него было время или энергия на жен других мужчин.)

У иудеев-ашкеназов многоженство было официально запрещено с XI века, когда великий немецкий раввин Гершом бен Иегуда установил закон: иметь только одну жену. Но до сих пор есть евреи, которые хотят вернуться к старым обычаям. Как пишет один еврейский сайт, защищающий многоженство: "Полигамия - еврейский обычай. Он до сих пор практикуется в Израиле, пускай и скрыто. Если нынешняя ортодоксальная тенденция продолжится, можно ожидать, что открытое многоженство вскоре вернется".

У христиан не была распространена полигамия, за исключением ранних мормонов и горстки сект, отколовшихся от фундаменталистов. Несколько лет назад канал HBO запустил сериал "Большая любовь"[119] о человеке с несколькими женами - и эти секты приобрели некоторую известность.

Одна из них называется "Движение за христианскую полигамию". Ее возглавляет человек из Аризоны, пастор Дон Милтон. Его основной аргумент - великие люди еврейской Библии имели много жен. Пастор говорит, что, вопреки распространенному мнению, Новый Завет этого не отменяет.

Да, апостол Павел действительно сказал: "Каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа" (Первое послание к Коринфянам 7:2). Но здесь есть подвох: пастор Дон говорит, что греческое слово "своя" в этом предложении не значит "одна-единственная". Брак остается священным договором мужчины и женщины. Просто у мужчины может быть несколько таких договоров одновременно - примерно как у психолога и его клиентов.

Я звоню пастору Дону и спрашиваю:

- Если я стараюсь следовать Библии и хотел бы завести вторую жену, как убедить нынешнюю жену, что это хорошая идея?

Пастор Дон какое-то время молчит, а потом говорит:

- Не стоит заводить об этом речь, если у вас нет подходящей кандидатуры.

- Это почему?

- А что если вы расскажете первой жене, а потом не встретите никого подходящего? Ваш нынешний брак даст трещину, и вы останетесь ни с чем.

Пастор Дон считает, что стоит поставить супругу перед фактом: он сам не раз видел, как с успехом применяли эту стратегию.

- Вы находите кандидатуру в жены, проводите церемонию и осуществляете брачные отношения. Потом возвращаетесь к первой жене и говорите, что теперь у вас есть вторая. Считается, что так у вас будет больше шансов сохранить брак.

Но это же как-то… подло и не по-библейски.

- В противном случае вы рискуете обречь жену на год, пять или десять лет беспокойства о том, что вы женитесь на второй.

Пастор Дон настроен дружелюбно. Его сайт полон гнева и ярости - противников предупреждают: "Если вы обвиняете меня в грехе, Библия требует, чтобы вы лично выступили против, потом предоставили свидетелей (Второзаконие 19:16) и, наконец, предстали перед христианским судом, обладающим властью нас судить". Но в телефонном разговоре он похож на женатого мужчину, который дает приятелю-холостяку советы, как обращаться с подругами. Я спрашиваю у пастора Дона, надо ли говорить кандидатке во вторые жены о первой жене. Он одобряет эту мысль. Это необходимо. А главное, это может добавить мужчине привлекательности.

- Некоторых женщин тянет к мужчинам, у которых достаточно смелости, чтобы признаться в желании иметь больше одной жены. Это как тяга к плохим парням.

Я спрашиваю: не подскажет ли он, как заставить первую жену увидеть здесь положительные стороны.

- Прежде всего моли?тесь, как мо?литесь, когда попадаете в беду. Во-вторых, расскажите ей о написанном в Библии.

Надо донести до жены, что Библия не запрещает полигамию. И, более того, многие персонажи Ветхого Завета были многоженцами.

- Покажите, что мужчины Ветхого Завета были великими. Давид - он написал Псалтирь! А Соломон написал Притчи. Они великие люди. Донесите до нее эту мысль. Полигамия не только приемлема, она прекрасна, и эти женщины [жены] святы.

На самом деле, как утверждает пастор Дон, и у отца человеческого рода, возможно, было несколько браков.

- Думаю, Адам был первым многоженцем. Это же самый здоровый человек в истории с самым здоровым сексуальным желанием. У него-то - одна жена? Да бросьте.

Пастор Дон спрашивает, есть ли у меня на примете кандидатка во вторые жены.

- Ну, мне нравится наша няня.

Дез, несомненно, очень милая. Ей двадцать шесть, и она начинает сообщения словом "Привы" - у меня ушло пять минут, чтобы разобраться (кому за тридцать, скажу, что имелся в виду "привет"). Джули согласна, что она идеальна, и разрешила завести с ней роман - в духе сериала "Умерь свой пыл"[120]. Конечно, жена знает, что Дез это совершенно не интересно, - потому и предложила. Это все равно что разрешить мне стать полузащитником в Miami Dolphins[121]. Голая теория.

- Какой она веры?

- Католической.

Пастор Дон шумно выдыхает. Католики, по его мнению, - крепкие орешки. С другой стороны, если я когда-нибудь все-таки женюсь на Дез, у меня будет хорошее обоснование для Джули.

- Можете сказать ей, что теперь не будете платить няне. Сэкономите денег.

В какой-то момент пастор Дон повышает голос, и я представляю его на другом конце провода: лицо покраснело, на лбу набухла вена. Он говорит о преследовании многоженцев. Мысль, что их могут посадить в тюрьму - к преступникам и гомосексуалистам, - приводит его в бешенство.

Да, гомосексуалисты. Очевидно, многоженцы не так уж терпимы к другим типам сексуального поведения.

Не кради.

Исход 20:15

День 111. Пока я записываю советы, как заполучить вторую жену, становится ясно, что маятник слишком сильно качнулся в сторону диких времен. Надо сосредоточиться на чем-то другом. Вернуться к основам. К Десяти заповедям. Собираюсь снова заняться Восьмой: не кради.

На самом деле многие исследователи Библии считают, что "украсть" - неправильный перевод. Ближе будет "похитить человека". Нельзя похищать людей и забирать их в рабство. Такую заповедь выполнить легче. Год уж я потерплю. Но это тоже похоже на отговорку.

Поэтому буду придерживаться традиционного толкования - Библия многократно велит "не красть" (например, в Книге Левит 19:11).

Я оповестил Джули, что набеги на шкаф с канцтоварами в Esquire закончились и я больше не буду приносить домой папки из плотной бумаги. Еще я перестал тайно подключаться к чужому беспроводному сигналу - уже видел, к чему это может привести.

И сегодня я предупреждаю попытку кражи в Starbucks. Мы вышли на прогулку: Джаспер, Джули и ее отчим, который выглядит и говорит в точности как Джордж Бернс[122]. Мы зашли выпить кофе, и Джаспер схватил с прилавка горсть трубочек. Это его фетиш. Он любит снять обертку сразу с десятка - может, думает, что в следующей будет особенный сюрприз: например, приглашение на фабрику соломинок в духе Вилли Вонки[123].

- Нет, Джаспер. Только одну.

В Starbucks нет строгих правил насчет соломинок. Но я думаю, подразумевается договор - надо брать одну соломинку для каждого напитка.

Нужны ли Starbucks мои деньги? Не особо. Но повеление Библии однозначно. Она не говорит: "Не кради ничего, кроме маленьких штучек у интернациональных корпораций, которые называют среднюю порцию выдуманным итальянским словом". Она говорит: "Не кради". Не бывает "мелкого воровства".

- Только одну, - повторяю я.

- Пусть берет, - говорит отчим Джули.

- Нет, нам полагается одна. Или это будет воровство.

- Да пусть возьмет несколько. Это не воровство.

- А если я каждый день буду брать здесь тысячу соломинок, - спрашиваю я, - это не воровство?

- Здесь важно количество…

- Почему? С какой стати оно важно?

- Смотри, - объясняет отчим Джули, - одно убийство - это нормально, а пятьдесят - уже не годится.

Я замолкаю на полуслове.

- Что, уел тебя? - говорит он.

Не знаю, как отвечать человеку, который украл мой аргумент.

Джаспер визжит, ворчит и показывает пальцем на соломинки секунд сорок пять. Я стою на своем. Мне нужно постепенно установить баланс справедливости и милосердия. Наконец я предлагаю порвать салфетку, и он успокаивается.

Я мог бы найти разумные причины, чтобы дать ему соломинки. Вообще, в этом году я могу найти оправдания практически для всего. Например, используя прагматический подход: удовольствие Джаспера дороже тех нескольких центов, которые потеряет Starbucks. Еще можно сказать себе, что мы поможем производителям соломинок, у которых сейчас трудные времена.

То же и с кражей беспроводного сигнала в нашем доме. Я мог бы оправдать ее тем, что использую интернет для получения знаний о Боге, которые помогут сделаться лучше.

Я, вообще, склонен рассуждать в духе "Цель оправдывает средства". Но в этом году у меня другая задача. Я следую правилам. Строго. Буквально. И смотрю, что получается.

Я знаю только одного человека, который буквально следует заповеди "не кради". Это мой папа. В автомобильной поездке он отказывается парковаться у гостиницы Holiday Inn или у McDonald's, чтобы сходить в туалет. Разве что мы что-нибудь купим. Иначе получится, что мы воруем их мыло и бумажные полотенца. Поэтому я заодно думаю, что делаю это в честь отца.

…Пей, и верблюдов твоих я напою.

Бытие 24:46

День 114. Берковиц, который проверял мой гардероб на разнородные нити, по-прежнему регулярно звонит. Он хочет встретиться, чтобы вместе помолиться, но я все время занят собственными библейскими обязанностями и молитвами, поэтому увиливаю.

Сегодня утром, в восемь тридцать, он оставляет сообщение на автоответчике.

- Привет, Арнольд, - говорит он. (Берковиц называет меня настоящим именем. Наверное, я как-то раз его упомянул, и привычка закрепилась.) - Это Билл Берковиц. Перезвоните мне, дело очень важное.

Я начинаю нервничать. Очень важное дело? Звучит тревожно. Может, у него камень в почках, и ему надо помочь добраться до больницы "Маунт-Синай". Я перезваниваю. Оказывается, он будет в моем районе и хочет помолиться вместе в нашей квартире. Ну, от такого предложения отказаться нельзя.

Берковиц прибывает через пару часов, по-прежнему растрепанный и любезный. Он приносит дары: книги и свечи для шаббата.

- Вам что-нибудь принести?

- Стакан воды, пожалуйста, - говорит он. - Но только из бутылки, пожалуйста.

О да. Я понимаю, о чем речь. Несколько раввинов из Бруклина сделали сомнительное заявление: оказывается, водопроводная вода в Нью-Йорке не кошерна. Они сказали, что там содержатся крошечные многоклеточные организмы, которых можно считать запретными ракообразными. Поэтому, если вы хотите разбогатеть, откройте источник минеральной воды в районе Краун-Хайтс.

Заглядываю в холодильник. Вижу там бутылки с водой марки Dasani, но Джули наполняет их водопроводной водой. Это вода из-под крана в обличье Dasani.

- Может, чего-нибудь другого? Соку? Газировки?

- Нет. Воды.

И здесь передо мной встает дилемма. Бедняга топал километры из Вашингтон-Хайтс в толстом черном пальто и черной шляпе. Конечно, он взопрел. А Библия велит мне облегчать страдания ближнего.

И я принимаю решение. Он все равно ни о чем не узнает, так что хуже не будет. Многие раввины разрешают пить воду из-под крана. Всем будет только лучше.

Наливаю воды из бутылки.

- Спасибо, - говорит мистер Берковиц, поднося стакан к губам, но тут же опускает его, чтобы сказать пару слов о шаббате.

Я напряженно наблюдаю и, кажется, не улавливаю смысла. Он снова подносит стакан ко рту, как в старом фильме в жанре нуар[124], когда не подозревающий дурного муж все собирается выпить отравленного молока, но никак не сделает глоток.

Наконец я вскакиваю:

- Знаете что? Думаю, в бутылку могли налить воду из-под крана.

Берковиц благодарен мне. Он опасливо ставит стакан на стол, будто там соляная кислота.

Я просто не мог поступить иначе. А что если, вопреки всем ожиданиям, Берковиц прав? Что если вода из-под крана осквернила бы его душу? Я не мог пойти на такой риск, пусть даже ему придется страдать телесно.

Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего…

Бытие 22:3

Берковиц говорит, что мне будет полезно получить поминутные инструкции для подлинно благочестивого дня. И он начинает с начала: надо встать рано, прямо как Авраам в день жертвы Исаака.

- Авраам не говорил: "Эй, Бог, сейчас пять утра. Точно надо вставать в такую рань?" Авраам просто встал рано.

После этого нужно выполнить много ритуалов. Смыть нечистоты с рук. Произнести несколько молитв. Привязать заповеди ко лбу и руке. Пойти на богослужение в синагогу. Мистер Берковиц говорит, что обожает ходить в синагогу: для него это не обязанность, а дар. Я завидую: мне тоже хочется испытывать такой духовный голод.

Он терпеть не может опаздывать к молитве, поэтому выкладывает все религиозное снаряжение накануне вечером: талит[125], кисти и так далее.

- Я как пожарные. Они вешают каску, куртку и ботинки на колышек, чтобы, если начнется пожар, не надо было думать. Все уже готово.

Он снова подчеркивает, как важно вовремя приходить на службу.

- Если мне придется бежать с незавязанными шнурками, так я и поступлю.

Берковиц останавливается и говорит, что зашел слишком далеко.

- Нет, ну так я не делаю. Это преувеличение. Но я предпочитаю не опаздывать. Я не ношусь как сумасшедший. Просто иду быстрым шагом.

Кстати о ботинках. Берковиц говорит, что их не надевают как попало. Существует определенная процедура. Сначала надеваем правый. Потом левый. И завязываем шнурки на левом. А потом возвращаемся к правому и завязываем шнурки на нем.

Почему именно так? Берковиц не знает.

- Это устанавливают раввины. Мне не надо об этом размышлять. Я избавлен от необходимости думать о всяком-разном. И поэтому могу сосредоточиться на важном.

Если бы я записал его речь на видео, то перемотал бы назад, чтобы послушать еще раз. Что это за "разное", о котором ему можно не думать? Неужели я теряю массу мысленной энергии, пытаясь решить, в каком порядке надевать ботинки? Кажется, это мелочный контроль религиозного свойства. Я не хотел говорить об этом милому и очевидно страдающему от жажды Берковицу, но в тот момент подумал: "Это какое-то безумие".

Однако потом, хорошо поразмыслив, я постепенно пришел к выводу, что не такое уж это и безумие. Папа всегда говорил, что у его героя Альберта Эйнштейна было семь одинаковых костюмов, чтобы не задумываться о выборе одежды. Здесь похожая идея.

Более того, это часть достаточно объемной темы, которую я пережевывал в последнее время: свободы от выбора. Для меня она всегда была фетишем. Так принято в США. Поэтому я поступил в Университет Брауна, где нет никаких требований и можно продержаться четыре года, сочиняя курсовые о значении трудов Кристиана Слейтера[126]. Но я все чаще вижу красоту в более жестких схемах. В структуре, стабильной архитектуре религии.

Мой шурин Эрик, который работает над диссертацией по психологии, любит читать мне лекцию об эксперименте в продуктовом магазине, который провели исследователи из Колумбийского и Стэнфордского университетов. Они поставили два стола для бесплатной дегустации джема. На одном было шесть разновидностей, на другом - двадцать четыре. Как ни странно, большинство людей покупали джем со стола с шестью вариантами - почти в десять раз больше. Отсюда вывод: разнообразие подавляет. Слишком уж много вариантов.

Благодаря Библии со стола исчезает довольно много банок с джемом. Что мне делать в пятницу вечером? Остаться дома с семьей. Тратить ли время на чтение о личной жизни Камерон Диаз? Нет. Дать ли денег бездомному на 77-й улице? Дать. Быть ли строже с Джаспером? Да. Принимая стиль жизни с минимальным выбором, как ни странно, чувствуешь облегчение и освобождение - особенно в условиях, когда новые возможности выбора появляются не реже, чем очередные кабельные каналы.

Недавно я слышал, как раввин говорил о Моисее - как он странным образом оставался рабом даже после освобождения из кабалы. Он был рабом блага. И мог поступать только правильно.

У иудеев есть книга, которая ограничивает выбор сильнее, гораздо сильнее, чем сама Библия. Это масштабный труд, созданный в XVI веке, и называется он "Накрытый стол" - на иврите "Шулхан арух". Просто поразительная книга. Она дает практические указания по поводу всего, что только можно представить: еды, сна, молитвы, купания, секса. Некоторые ортодоксальные иудеи следуют многим правилам "Накрытого стола", но выполнять абсолютно все действительно невозможно. Их тысячи. И одно оговаривает, куда надо смотреть, если выходишь по нужде на улицу: на север или юг, но не на восток или запад.

Большинство правил "Накрытого стола" относятся к послебиблейским временам. Само Писание не вдается в процедуры ботинконадевания. Но в Библии и без того много законов, которые отнимают мое время, - и приятные (вроде шаббата), и не очень (ежемесячное избегание жены). Ключевой вопрос, кажется, такой: как же выбирать? Каким правилам, ограничивающим выбор, надо следовать в первую очередь? Я не знаю. Мозг трещит, как от рисунка Эшера[127].

Между тем примерно через час Берковиц заканчивает урок и молитвы. Прощаясь, он предлагает мне готовиться к шаббату, повторяя скороговорку:

Если твой шаббат хорош,

Неделю славно проведешь.

Мне нравится это ощущение, пусть даже формулировка вызывает сомнения.

…Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, за вину отцов наказывающий детей до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня…

Второзаконие 5:9

День 117. Мой сын Джаспер наконец расширил словарный запас, но не так, как мне бы хотелось. И виноват только я сам.

Вероятно, объяснить произошедшее поможет небольшая библейская история: в главе 12 Книги Бытие рассказывается, как Авраам ушел в Египет с красивой женой Сарой, чтобы спастись от голода. Сара была так прекрасна, что Авраам испугался, как бы египтяне не убили его и не украли ее. И тогда он солгал - сказал, что она его сестра. Обман зашел так далеко, что фараон, который считал Сару незамужней, женился на ней. Когда он обнаружил, что ему солгали, то пришел в ярость - по-моему, не без оснований - и прогнал Авраама со своей земли.

Авраам и Сара в итоге зачали сына Исаака. Когда тот вырос, они с женой Ревеккой переехали в Филистею, чтобы избежать голода. И что делает Исаак? Выдает Ревекку за сестру. Боится, как бы филистимляне не убили его, не украли жену.

Эта тема многократно повторяется в Библии: дети копируют поведение отцов, в том числе недостатки. Возможно, последние даже чаще. (Еще один пример: Ревекка выбрала в любимчики сына Иакова, а тот сделал любимчиком своего сына Иосифа.)

Я всегда знал, что родители влияют на детей. Это понятно. Но до конца я это осознал, только когда увидел, как Джаспер копирует наши слова и поступки.

Сначала я заметил, что он усвоил довольно милую привычку Джули. Сделав глоток напитка, она часто выдыхает удовлетворенное "а-а-ах", как будто снимается в рекламе Sprite. Теперь Джаспер делает так же. Он допивает яблочный сок с водой, со стуком ставит чашку-непроливайку на стол и шумно выдыхает.

Но у меня он позаимствовал не такую милую привычку. Несколько дней назад тарелка Джаспера с нарисованным Элмо выскользнула у меня из рук, и кубики дыни полетели по всей кухне. Я выкрикнул слово, синонимичное библейскому глаголу "познать". (Я бы привел его здесь, но, боюсь, снова нарушу правило.) Очевидно, Джаспер внимательно слушал. И решил, что это отличное слово. В итоге оно заменило вполне приемлемое "о-о" в роли его любимого восклицания.

Когда я слышал, как дети сквернословят в кино и по телевизору, это казалось милым. Моя двухлетняя племянница выругалась, и я хихикнул. И вот мой собственный сын выкрикивает непристойности тонким голоском, а мне совсем не смешно. Я сразу же представляю, как через пятнадцать лет его найдут на полу в вокзальном туалете со шприцем, торчащим из руки.

Во Второзаконии 5:9 сказано: "…Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, за вину отцов наказывающий детей до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня…" Когда-то это предложение вызывало у меня отвращение. Зачем Богу наказывать моего внука за мои грехи? Это входит в вопиющее противоречие с американскими ценностями. А как же возможность начать с чистого листа, которая дается всем? И действительно, наказывать вашего ребенка проказой за ваше идолопоклонство - слишком жестоко.

Но теперь я вижу здесь смысл. Этот отрывок надо считать предупреждением: ваши моральные изъяны повлияют на способность вашего ребенка принимать правильные решения. Если вы бьете сына, он с большей вероятностью станет бить своего сына. Если вы гневаетесь после дынных инцидентов, сын будет поступать так же. Трудно выдумать фактор, лучше удерживающий от плохих поступков.

В библейские времена эта идея имела еще большее значение. Как указывает Джейк Майлз в своей замечательной книге "Бог. Биография"[128], у древних израильтян не было четкого представления о бессмертии души, как у нас сегодня. Бессмертие достигалось через детей и их детей, которые были вашим физическим продолжением. Общество состояло из семей, а не из индивидов.

При отсутствии загробной жизни Бог судил всю семью: действие человека отражалось на жизни его потомков. Самый показательный пример: Адам и Ева ослушались Бога и съели плоды с древа познания, и с тех пор человеческая семья расплачивается за это.

Не знаю точно почему - может, Библия впиталась в мой мозг, а может, это неизбежный сдвиг в мировосприятии, который происходит у родителей, - но я отхожу от крайнего индивидуализма. Я сильнее чувствую связь с другими людьми и принадлежность к племени.

Спросите и рассудите: рождает ли мужчина?

Иеремия 30:6

День 120. Свежим декабрьским утром мы с Джули шагаем в клинику по лечению бесплодия. Две яйцеклетки моей жены пять дней пробыли в пробирке. Врачи подсадят ей обе в надежде, что хотя бы одна удержится.

Да уж, процедура неестественная. Медицинские шапочки, антибактериальный лосьон, каталки, листы с диаграммами. Куда уж дальше от Адама и Евы. Джули выкатывают через несколько минут. Дело сделано. Если Бог даст, она беременна. По неведомым для меня причинам Джули нужно полчаса лежать на больничной кровати с полным мочевым пузырем.

- Отвлеки меня, пожалуйста! - говорит Джули. - Поговори о чем-нибудь.

Я начинаю рассказывать библейскую историю о Фамари.

- Только не это.

Ну ладно. Но история хорошая, подходящая - и очень, очень странная. Джули, можешь пропустить этот отрывок, а я расскажу.

История Фамари излагается в Книге Бытие. Она была замужем за Иром, сыном Иуды. Ир умер, не оставив потомства. В библейские времена была традиция, которая сегодня кажется дикой: бездетная вдова оставалась в семье и должна была выйти замуж за брата покойного мужа. Это называется "левират". Итак, Фамарь вышла замуж за младшего брата Ира, Онана. Тот тоже умер. Фамарь была безутешна. Два мужа и две смерти. Но ее свекр Иуда сказал, что не стоит беспокоиться: она выйдет за младшего, Шелу. В итоге Иуда не выполнил обещания, и Фамарь осталась без мужа.

Ей отчаянно хотелось забеременеть, и она придумала план: закрыла лицо, оделась блудницей и перехватила свекра, когда тот шел стричь скот. Ничего не подозревающий Иуда переспал с Фамарь и дал ей посох и личную печать в залог будущей оплаты. План сработал. Фамарь понесла.

Иуда, будучи не в курсе, что его одурачили, узнал о беременности невестки и обвинил ее в развратном поведении. Он потребовал, чтобы ее сожгли. Тогда Фамарь показала посох и печать, и Иуда понял, что он отец ребенка. Он раскаялся и пошел на попятную. А у Фамарь родилось двое сыновей, которых назвали Зара и Фарес. И вот интересный поворот: Фарес стал предком выдающегося древнееврейского правителя, царя Давида.

Поначалу сюжет показался мне настолько диковинным, что я не смог вынести из него никакого смысла. Женщина, которая занимается сексом со свекром? Под личиной проститутки? Но, перечитав историю четыре раза, я увидел в ней мощную мораль. Вот она: даже великие вещи могут иметь темное с точки зрения этики происхождение. Даже от незаконного союза, основанного на обмане, может произойти человек вроде царя Давида.

Итак… возможно, экстракорпоральное оплодотворение имеет сходную природу. Оно небезупречно с точки зрения этики, но вдруг наш ребенок станет великим человеком. Или я изо всех сил пытаюсь найти оправдание.

В конце концов я нахожу способ отвлечь Джули так, чтобы обоим было интересно. Мы играем в "Вспомни фильм с названием из Библии".

Вовек не забуду повелений Твоих, ибо ими Ты оживляешь меня.

Псалтирь 118:93

День 122. Сегодня канун Нового года, и мы с Джули паркуем взятую напрокат машину перед домом наших друзей в Нью-Джерси. Будем гостить у них три дня.

После приветствий и увиливания от объятий я тащу чемодан наверх, в гостевую комнату, водружаю его на кровать, открываю - и сразу же осознаю свою ошибку. Я забыл бараний рог. Он остался в шкафу в Нью-Йорке. Проклятье. Я не смогу подуть в рог 1 января, в начале нового месяца.

Пытаюсь убедить себя, что формально 1 января - не первое число очередного месяца по еврейскому календарю. Но мне это не помогает. Удивительно, но мне на редкость беспокойно и неуютно, как будто я снова старшеклассник и забыл подготовиться к важному экзамену по физике. Я срываюсь на Джули, устроив ссору по поводу громкости джасперовой радионяни.

По правде говоря, я все точнее выполняю ритуалы. Ненавижу нарушать ежедневный цикл - молитвы, привязывание заповедей, снова молитвы, кисточки, белые одежды и опять молитвы. Почему? Возможно, дело в том, что эти ритуалы прекрасно увязываются с моим обсессивно-компульсивным расстройством[129].

Из-за расстройства я склонен к странным ритуалам: например, четыре раза прикасаюсь к головке душа, прежде чем выключить воду. Или открываю рот, словно зеваю, каждый раз, когда смотрю в зеркало. Или никогда не начинаю разговор со слова "ты", потому что в одиннадцать лет я посмотрел серию "Восьми достаточно"[130], где отец, до этого не знавший сына, начинает диалог фразой "Ты в порядке?" - и в итоге их отношения не складываются. Возможно, не из-за "ты" в начале предложения, но кто знает.

Я все реже и реже провожу собственные ритуалы, потому что библейские занимают все больше времени. А почему нет? Люди занимались этим тысячелетиями. Библейские ритуалы проверены временем. Зачем изобретать собственные церемонии, когда я унаследовал целую книгу, набитую ими? Берковиц не тратит время, стряпая ритуалы: он пользуется готовыми.

По крайней мере, так я заранее программирую себя на библейский образ жизни. В религии - особенно насыщенной ритуалами, как иудаизм или христианство Высокой церкви - есть три ключевые черты невроза навязчивых состояний. Во-первых, повторение (каждый день произносятся одни и те же молитвы, каждую неделю зажигаются свечи). Во-вторых, увлечение систематикой (всему присваивается категория - доброе или злое, священное или мирское). И в-третьих - особенно в иудаизме - фиксация на чистом и нечистом (эквивалент моей постоянной потребности мыть руки). Меня привлекают все три.

Конечно, я не первым обнаружил эту связь. Зигмунд Фрейд, еврей, который регулярно бывал на католической мессе со своей няней-чешкой, полагал, что религия - "универсальный невроз навязчивости", которым страдает человечество.

Если так, думаю, это может быть здоровый невроз. Сегодня я гораздо легче воспринимаю шуким - необъяснимые заповеди вроде разделения шерсти и льна. Не осознавая этого, я годами практиковал шуким собственного изобретения. Сколько времени я потерял, включая и выключая радио, потому что мне требовалось, чтобы последнее слово было существительным? По сравнению с радиоритуалом привязывание заповедей ко лбу кажется рациональным. Вместо того чтобы маниакально повторять список предметов, которые я изучал в девятом классе, - французский, математика, биология и так далее (не спрашивайте), - я твержу отрывки из Библии, которые нужно помнить. Например, что Бог дал нам заповеди. И вывел нас из Израиля. И дал нам шаббат. И наказал нам трубить в рог в начале каждого месяца.


= Главная = ШОА = История = Ирушалаим = Новости = Традиции = Атлас = Сионизм = ОГЛАВЛЕНИЕ =