р. МОШЕ-ХАИМ ЛУЦЦАТО ПУТЬ ПРАВЕДНЫХ

Глава восемнадцатая

Объяснение качества благочестия

Качество благочестия /хасидут/ действительно требует подробных объяснений, поскольку под этим именем распространены среди людей многие обычаи и многие пути, которые представляют собой не более, чем "материал благочестия" /гилмей хасидут/ без формы, вида и обработки. Это проистекает от отсутствия достаточного наблюдения и подлинного понимания, свойственного обладателям этих качеств, ибо они не постарались и не потрудились ясно и прямо узнать путь Всевышнего, но пытались быть благочестивыми в любом, что попадалось под руку, согласно своему первичному и неглубокому пониманию, не углубляясь в эти вопросы и не взвешивая их на весах мудрости. Они-то и создали в глазах всего общества неверное понимание благочестия. Среди них есть и такие, что полагают, будто благочестие зависит от пустых вещей или вещей, противных разуму и правильному суждению. Они верят, что все благочестие состоит из произнесения великих просьб или великих исповедей, или большого числа поклонов, или великого плача и таких самоистязаний, какими человек может убить себя, вроде окунания в ледяную воду, снег и тому подобное.

Они не знают, что, хотя кое-что из перечисленного необходимо раскаявшимся, и кое-что достойно отделенных /прушим/, - не на этом основано благочестие. Лишь то верно, что наилучшие из этих обычаев достойны сопровождать благочестие. Сама же суть благочестия есть нечто весьма глубокое для истинного понимания, она основана на тайнах великой мудрости и исправлении /тикун/ действий в предельной степени, и каждому мудрецу достойно следовать за ней, ибо лишь мудрецам по плечу достичь ее. И так сказали мудрецы (Авот 2:6): "Невежда не может быть благочестивым". А теперь объясним все по порядку.

Корень благочестия в том, о чем сказали мудрецы (Брахот 17а): "Счастлив тот, кто трудится над Торой и тем исполняет желание Создателя". А смысл и суть таковы: вот заповеди, заповеданные всему народу Израиля, и известны обязанности, и известны пределы этих обязанностей. Но истинно любящий Творца не станет пытаться облегчить себе жизнь, освободить себя от них, исполняя лишь то, что известно как обязательное и возложенное на весь народ, но поступит так, как поступает сын, любящий своего отца. Как только отец выскажет свое желание, сын приложит все свои силы, чтобы исполнить отцовское желание как можно лучше. И даже если отец скажет об этом невнятно и лишь один раз, сыну достаточно понять, куда склоняется мнение отца, чтобы сделать также и то, что отец не высказал ясно, и не станет ждать, пока отец выскажется еще раз и яснее, потому что может и сам рассудить, что именно будет приятно отцу. И собственными глазами мы можем увидеть, как такое происходит в любое время и в любой час между любящими и друзьями, между мужем и женой, между отцом и сыном - между всеми, чья любовь подлинно сильна, когда не скажут: "Мне не было приказано более того! Мне достаточно того, что было мне однозначно приказано!" Исходя из того, что приказано, рассудят о мнении приказывающего и постараются сделать так, чтобы ему было приятно.

Подобное происходит и с тем, кто истинно любит Творца, ибо такой тоже из категории любящих. И заповеди, о которых известно и сказано открыто, будут для него лишь намеком, позволяющим знать, к чему именно склоняется Его желание, и тогда он не скажет: "Мне достаточно и того, что приказано однозначно" или: "Я освобожу себя от этого тем, что точно исполню возложенное на меня". Он скажет иначе: "Поскольку я узнал и увидел, каково желание Его, благословен Он, это будет мне указанием усилить мои старания и, рассмотрев это желание со всех сторон, рассудить, к чему Он склоняется". Это и называется "делать приятное Создателю".