В. А. Барановский, Ю. Н. Иванов

ИУДАИЗМ

ЖДУ ВАШИХ ПИСЕМ
Здесь это обсуждают

= Главная = ШОА = История = Ирушалаим = Новости = Традиции = Атлас = Сионизм =

Глава 2. ТОРА

ЛЕВИТ

Книга Левит была первой, которая изучалась еврейскими детьми. Она содержит немало откровений относительно характера Бога, в первую очередь говорит о Его святости, но также и об избирательной любви Его и милости. Кроме того, эта книга богата уроками святой жизни - такой, какую Бог хочет видеть в Своем народе.

Название книги происходит от греческого Леуитикон - прилагательного, которое было использовано переводчиками "Септуагинты" в качестве заглавия этой книги потому, что в ней речь идет о священнических церемониях и установлениях. Это может показаться странным, потому что о самих левитах в книге упоминается лишь однажды, но поскольку священники по линии Аарона происходили из колена Левиина, и о системе жертвоприношений, осуществлявшейся ими, говорят обычно как о "левитской", то это название книги представляется оправданным. Оно взято из общепринятого латинского текста Библии. Еврейский же заголовок книги в переводе звучит просто "И воззвал Господь", с этих же слов книга и начинается.

В историческом плане Левит является продолжением Исхода, потому что система жертвоприношений, осуществлявшаяся левитами, возникла в результате Божественного откровения, данного Израилю через Моисея, и соответствовала части того круга обязанностей, которые налагались на евреев Синайским заветом.

Книга начинается словами: "И воззвал Господь к Моисею, и сказал ему из скинии собрания…" Таким образом, законы, содержащиеся в книге Левит, исторически следуют за повествованием о возведении скинии (Исх. 25-40) и предшествуют следующему значительному в историческом плане рассказу, а именно: об исчислении племен израильских, которое было проведено перед уходом их из Синая.

В богословском плане левитская система жертвоприношений была учреждена для народа, искупленного из Египта и вступившего со своим Богом в особые отношения на основании завета. Таким образом, жертвоприношения, совершавшиеся в Израиле, не были некоей человеческой попыткой обрести милость у враждебно настроенного Божества, но представляли собой ответ тому Господу, Который по Своей инициативе предложил Израилю вступить с Ним в завет. Однако когда бы ни нарушалось это общение с Господом одного человека или народа в целом по причине прегрешения или осквернения, будь то этического или церемониального (и в чем бы это прегрешение или осквернение ни выражалось), возобновлялось общение на основании завета посредством жертвоприношения. Причем характер жертвы каждый раз в точности зависел от обстоятельств и характера нарушения.

Этот принцип приближения к Богу через принесение Ему жертвы не исключал, конечно, и так называемых жертвоприношений посвящения со стороны общества в целом, не связанных с тем или иным согрешением, однако, жертвоприношения посвящения были, по-видимому, исключением из правил.

Содержанием книги Левит является Богопоклонение Израиля и все, что с ним было связано: жертвоприношения, священство, законы, объявлявшие человека нечистым и лишавшие его права являться пред лицо Божие, а также особые случаи и время для совершения Богослужений. Книга, кроме того, включает множество правил и установлений относительно повседневной жизни и соблюдения на практике святости как этической, так и церемониальной. С точки зрения жанра книгу Левит можно определить как памятник правовой литературы.

Действуя в исторических рамках завета, заключенного между Господом и Израилем, Бог решил раскрыть людям некоторые истины, касающиеся греха и его последствий, а также необходимости вести святую жизнь пред очами Его.

Итак, тема книги Левит - Богопоклонение каждого верующего израильтянина и его "хождение" перед святым Богом. В приложении к современной жизни эта тема обретает особенно важное значение. Ключевым стихом книги является стих 19:2: "Святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш".

Левит - это книга святости. Притом, что значительное ударение делается на соблюдении церемониальной святости, во имя которой люди, животные или предметы "отделяются", обособляются для Бога, чтобы не служить мирским целям и не подвергаться культовому осквернению, святость такого рода в конечном счете лишь символизирует этическую святость и служит ее основой. Бог Сам отделен от всего, что греховно, от всего мирского, т. е. свят моральной святостью, и возвышается над всем Своим творением, т. е. Он свят в плане величия. Войдя в среду Своего народа, Он потребовал, чтобы и народ был свят.

В книге много внимания уделено жертвоприношению. Согласно закону жертвоприношение было единственным исчерпывающим средством, данным Богом евреям, которое позволяло им поддерживать с Ним гармонические отношения. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что откровению относительно системы жертвоприношений, данному через Моисея, не сопутствовало откровение о каком-либо символическом значении жертвы. В нем, однако, четко излагался принцип очищения посредством заместительной жертвы.

Другим важным фактором является различение между двумя типами взаимоотношений, которые израильтянин имел или мог иметь с Богом: а) он мог поддерживать отношения с Ним как лицо, принадлежавшее к теократическому народу и б) он имел (или мог иметь) отношения с Богом как переживший личное возрождение и получивший оправдание по вере. В идеале эти два типа взаимоотношений должны были сопутствовать друг другу, но на деле в израильском народе на протяжении всей его истории (за исключением короткого времени непосредственно после исхода из Египта) было немного истинных верующих. Значительная часть народа соблюдала лишь формальное почитание Господа, не питая настоящей веры в Него.

Придерживаясь традиционного взгляда, что жертвы только "покрывали" грех, нельзя должным образом оценить подлинность прощения, которое Богом было даровано. Такое искупление через жертвоприношение, которое просто "покрывало" грех, как бы не удаляя его, не находит подтверждения и в этимологии слова "искупление", как оно звучит по-еврейски. Скорее искупление через жертвоприношение подразумевало действительное удаление вины и освобождение от наказания за конкретный грех или грехи. Масштабы жертвоприношений в День искупления раздвигали рамки действия этого принципа (принципа заместительной жертвы) до включения в них "всего народа" и "всех беззаконий их", то есть происходило "очищение сынов Израилевых от всех грехов их". Полное прощение израильтянам их беззаконий, совершенных в прошедшем году, описывается как очищение от греха.

Тем не менее, левитские жертвы (так же, как и жертвы, приносившиеся от чистого сердца в долевитские времена) обусловливались целым рядом ограничений. Во-первых, они были ограничены с точки зрения их моральной эффективности. Поскольку формальные обряды ни в какие времена не могли удовлетворить Бога, желавший принести жертву, действительно угодную Ему, должен был принести ее побуждаемый искренней верой и в послушании открытой ему Божией воле. Жертвы, которые не приносились с верою, Богу они не могли быть угодны, потому что сводились к простой формальности. Следует заметить, что объект веры не связывался ни с символическим значением приносимых жертв, ни с мыслями о грядущем Искупителе. Этим объектом был Бог как таковой.

Во-вторых, не считая ритуала, совершавшегося в День искупления, приносимые жертвы соответствовали лишь определенным видам и случаям личных согрешений. В богословском, библейском смысле они не освобождали от природы греха или от греха вмененного Адаму. Они не спасали и от последствий умышленно греховных действий, которые совершались в знак демонстративного неповиновения Богу. Таким образом, левитская жертва не являлась неким полным и окончательным средством очищения от всех видов греха. Она, главным образом, снимала прегрешения, совершенные по незнанию, случайно, по небрежности и оплошности. Кроме того, она очищала в случаях обрядовых нарушений мелких преступлений против собственности. Грехами, которые не снимались индивидуальным жертвоприношением, были поступки, выражавшие демонстративное неповиновение Господу и Его повелениям, то есть сознательные нарушения десяти заповедей (исключения составляли незначительные нарушения 8 и 9 заповедей), сознательное пренебрежение обрядовыми установлениями и другие нарушения завета между Израилем и Господом. Грехи такого рода могли быть немедленно отпущены на основании милости, не ставящей никаких условий, в ответ на веру и искреннее раскаяние.

Альтернативой данному порядку было ожидание согрешившими ежегодного Дня искупления.

Единственной целью жертвоприношений было сохранение завета с искупленным народом, как бы возобновление завета вновь и вновь. Левитские жертвоприношения были неотъемлемой частью Богопоклонения искупленного народа, связанного отношениями завета со своим Богом.

Когда в Египте убивали пасхальных агнцев и мазали их кровью косяки дверей, то как для общества в целом, так и для большей части индивидов, составлявших его, это было внешним средством выражения присущей им веры. Это внешнее проявление "сигнализировало", таким образом, о возрождении каждого из израильтян в отдельности и об оправдании их. Возникшая на этой основе система жертвоприношений теоретически была связана с особым характером Богопочитания у евреев и с обновлением отношений завета, которые связывали их с Богом, а не со спасением, предусмотренным от начала мира. Тем не менее, очевидно, что по мере того, как новое поколение израильтян достигало того возраста, когда молодежь подлежала исчислению, для них возникала необходимость как-то выразить свою веру, чтобы достичь возрождения и получить оправдание. Без этого они не могли поклоняться Богу так, как это было бы приемлемо для Него, и поддерживать с Ним соответствующие отношения. Такая возможность предоставлялась им в целом ряде случаев, включая ежегодные празднования Пасхи. Могло это происходить и тогда, когда молодые израильтяне приносили свои первые жертвы за грех, если они правильно понимали, что делали, и действительно веровали в своего прощающего Бога.

Если не считать ритуала, совершавшегося в День искупления, то каждая из приносимых жертв снимала только один грех.

Даровавшееся прощение было вполне реальным, хотя и временным (в том смысле, что за каждый вновь совершенный грех требовалось принести новую жертву). Таким образом, хотя Бог принимал жертвы для снятия вины в каждом отдельном случае согрешения, временная приостановка Его гнева не приводила к постоянному очищению человеческой совести.

Надо заметить, что эффективность жертвы не вытекала из какого-либо свойства жертвенного животного или из чего-то присущего ритуалу жертвоприношения.

Тем не менее, левитские жертвы были действенны как в смысле восстановления взаимоотношений евреев с Богом на основе завета, так и в смысле действительного прощения тех или иных частных согрешений. Но действенность эта носила производный характер.

Хотя жертвоприношения были ограничены определенными рамками, как в масштабах своего действия, так и в цели, их духовная ценность определялась их нравоучительным характером, через них Израиль получал уроки правильного подхода и приближения к святому Богу. Прежде всего, дело приходилось иметь с грехом, надо было совершить соответствующее приношение. Это было тесно связано со всесожжением, которое следовало непосредственно за приношением; всесожжению сопутствовали хлебные приношения (как это зафиксировано во многих случаях), и таким образом проситель выполнял взятое им на себя обязательство, обретая тем самым право на участие в последнем акте литургии. В завершающей фазе приносились всесожжения (дополнительные) и мирные жертвы, причем всесожжения включали как добровольные дары отдельных людей, так и приношения, соответствовавшие временам года, которые символизировали неизменное и преданное служение Богу со стороны народа в целом. Оно происходило на основании общинного опыта, в рамках которого Господь, священник и рядовой израильтянин, обращавшийся к Богу, все получали свою долю.

Излагая вкратце смысл ритуального акта с богословской точки зрения, можно заметить следующее: когда поклонявшийся Богу израильтянин возлагал руку на жертвенное животное, он отождествлял себя с ним, делал его своей заменой. Если это совершалось с верой, происходила символическая передача греха, имел место оправданный с точки зрения закона перенос человеческой вины на жертвенное животное. Затем Бог принимал заклание этого животного (что символизировалось сожжением его на жертвеннике) как выкуп за конкретный грех (или за грехи прошедшего года, если церемония происходила в День искупления), отвращая, как результат этого, Свой гнев от грешника.

Законы о жертвоприношениях

Божественное откровение, данное Израилю через Моисея, является обрядовым руководством по пяти основным видам приношений на жертвенник. Главная часть руководства адресована "сынам Израилевым", в ней содержатся общие правила, записанные так, как воспринимались они людьми, приносившими жертвы, и описаны ритуалы, которые следовало исполнять им, приходившим поклониться Богу, а также священникам, отправлявшим свою службу.

В добавочном разделе даны правила, касавшиеся ритуалов принесения жертвы, которые следовало исполнять священникам. Это правила в основном о том, как распорядиться различными частями туши. О каждом из пяти видов жертвоприношений говорится дважды: в главном разделе, обращенном к народу, и в добавочном разделе, адресованном священникам.

Хотя общие правила жертвоприношений изложены так, как они должны исполняться рядовыми членами общества, приносившими Богу жертвы, их следовало изучать и священникам. Им нужно было знать то, что адресовано народу, в интересах правильного исполнения предписанных ритуалов.

Пять видов жертвоприношений - это всесожжение, хлебное, мирное, за грех и за вину. Это соответствует не тому порядку, в каком жертвы обычно приносились, а скорее логическому или нравоучительному порядку их. Жертвы группировались по принципу понятийных ассоциаций. Так, хлебное приношение предлагалось после приношения всесожжения, которому оно обычно сопутствовало, и перед мирной жертвой, которой оно сопутствовало всегда. Приношения за грех и за вину группировались вместе потому, что имели много общих черт и предписывались как средство исправления зла.

Первые три вида приношений часто назывались "приношениями приятного благоухания", потому что часть, сжигавшаяся на жертвеннике, производила "благоухание, приятное Господу". Соответственно, приношения за грех и вину обычно называют "приношениями не благоухающими", но это выражение - небиблейское, и против него говорит следующий факт: ту часть приношения за грех, которая сжигалась на жертвеннике, тоже называли "благоуханием, приятным Господу". От приношения за грех Господь получал на жертвеннике столько же, сколько от мирной жертвы, и оба приношения определялись как "благоухание, приятное Господу". Таким образом, это выражение относилось, по-видимому, к сжигавшейся на жертвеннике части любой жертвы.

Первые три вида жертв назывались "добровольными", а последние два вида - "вынужденными", т. е. приносимыми не добровольно, а по требованию закона. Это определение более точно, хотя было немало случаев, когда жертвоприношения делались не добровольно, а именно "по требованию". В частности, это случаи особых очистительных ритуалов, а также ежегодных праздников, когда всесожжения, хлебные приношения и даже мирные жертвы требовались от народа, а не приносились людьми добровольно.

Более правильно было бы классифицировать приношения всесожжения и хлебные как посвятительные, а мирные жертвы (и производные от них - приношения благодарения, по обету и добровольные) как общинные. Приношения же за грех и вину - как очистительные.

Закон о приношениях всесожжений.

В деталях ритуал жертвоприношений был расписан после того, как Господь воззвал к Моисею, и сказал ему из скинии собрания (т. е. из святого места в скинии). Таким образом, изложение руководства по жертвоприношениям начинается тотчас после исторического повествования о возведении скинии и предшествует следующему историческому повествованию - о назначении священства. В остальной части книги Левит зафиксированы дальнейшие откровения относительно Богопоклонения сынов Израилевых и их хождения перед святым Богом. Историческая часть повествования возобновляется затем лишь с началом исчисления колен Изралиевых, которое понадобилось произвести прежде, чем стан двинулся от Синая.

В первом стихе говорится: когда, кто хочет принести жертву Богу, приносите из скота крупного и мелкого. Есть и упоминание о птицах, так что перед нами официально сформулированные основные принципы закона о приношении всесожжения, причем жертвенные животные перечислены в нисходящем с точки зрения их ценности порядке.

Заслуживают внимания несколько общих наблюдений относительно приношения всесожжений. Приношение всесожжения обозначалось еврейским словом олах, которое буквально означает "поднимается кверху". Особенность этого приношения состояла в том, что оно полностью сжигалось на жертвеннике, за исключением шкуры и зоба птиц. Вероятно, о приношении всесожжения говорится в первую очередь потому, что оно - первое из установленных жертвоприношений, и евреи чаще всего приносили именно всесожжения. На практике оно часто предварялось приношением за грех или за вину. Виды животных и особенности совершавшегося ритуала были весьма схожи с таковыми при принесении мирной жертвы.

Как и при всех левитских жертвоприношениях, главной целью приношения всесожжения было получить очищение от грехов, хотя цель более непосредственная состояла в том, чтобы выразить полную свою посвященность Господу. Хотя приношение всесожжения предписывалось народу как ритуал ежедневный, еженедельный и ежемесячный, и как составная часть жертвоприношений по случаю многочисленных ежегодных праздников, отдельным людям оно предписывалось при очищении и совершении других церемоний. Кроме того, всесожжение мог приносить любой член общества как посвятительную жертву или как приношение после приношения за грех.

Ритуал всесожжения, как и всех левитских жертвоприношений, предполагал непосредственное участие в нем. Это имело важное значение для того, кто приходил поклониться Богу. Он сам приводил животное, возлагал на него руки, затем убивал его, снимал кожу, рассекал тушу на части и омывал ее. Однако те стороны ритуала, которые так или иначе были приурочены к жертвеннику, осуществлялись священником. Он кропил кровью, раскладывал дрова и соответственные части жертвы на жертвеннике для последующего сожжения их. Полностью весь ритуал исполнялся священником в тех случаях, когда в жертву приносилась птица, либо когда священник приносил жертву за себя самого или весь народ.

Поклоняющийся приводил животное к дверям скинии собрания. Некоторые толкователи понимают под "дверями" вход во внешний двор и только его, но поскольку в строгом смысле скинией собрания являлся собственно шатер, то под входом в скинию, вероятно, подразумевалась вся передняя часть двора и, прежде всего, тот участок его, который непосредственно примыкал к жертвеннику для всесожжений.

Приношение жертвы происходило, скорей всего, у входа во внешний двор, после чего священник и человек с жертвенным животным, направлялись к северной стороне жертвенника для совершения жертвоприношения.

Когда жертвователь представлял приведенное им животное, священнику полагалось внимательно осмотреть его, чтобы установить, отвечает ли оно в каждом случае следующим требованиям: оно должно было быть в отличном состоянии, без пятна или порока, здоровое, без недостатков; в качестве добровольной жертвы (в виде исключения) разрешалось приносить животное с деформированными конечностями. Жертвой всесожжения, как и при большинстве других приношений, должно было быть животное мужеского пола (но в мирную жертву позволялось принести самку), самки же требовались в жертву за грех, совершенный кем-либо из народа. Хотя возраст жертвенного животного мог колебаться от одной недели до трех лет, при совершении многих ритуалов требовалось обязательно годовалое животное. Что до общих особенностей, то левитские жертвы были: а) чистыми с обрядовой точки зрения, б) годными для употребления в пищу, в) это были домашние животные (дичь позволялось есть, но не приносить ее в жертву) и г) в соответствии с уровнем благосостояния израильтянина для него это животное должно было представлять ценность. Другими словами, в зависимости от состояния приходившего поклониться Ему, Бог требовал, чтобы приносимая им жертва была как можно более высокого качества.

За предложением жертвы следовало возложение на нее рук. Поклоняющийся Богу должен был положить свою руку на голову животного, чтобы оно было принято от его имени в очищение грехов его. Через этот акт поклонявшийся Богу, отождествляя себя с животным, делал его заменой себе.

Концепция искупления посредством принесения жертвы не подразумевала лишь приношения за грех и вину, ибо и приношение всесожжения явно предназначалось для искупления того, кто пришел поклониться Богу.

Из ветхозаветных текстов явствует, что искупление или примирение предполагали не только собственно очищение от греха, но и умиротворение Божественного Законодателя. Хотя совершение преступления требовало очищения совершившего его, принесение жертвы в большей степени диктовалось тем, что оказывались нарушенными личные отношения между Богом и согрешившим человеком. Итак, очищение имело своим результатом умиротворение, отвращая Божий гнев посредством принесения достаточной заместительной жертвы.

Следующим шагом должно было быть заклание тельца перед Господом. Поскольку приводимые для приношения всесожжения овн или козел подлежали закланию на северной стороне жертвенника, там же закалывали и тельцов. Смерть жертвенного животного являлась (в богословском смысле) самым значительным моментом во всем ритуале жертвоприношения, потому что жизнь (символизируемая кровью) изливалась при наступлении смерти и приводила к искуплению.

Следующий акт ритуала совершал священник, который собирал кровь в чашу и затем кропил ею все четыре стороны жертвенника. Это проделывалось, по крайней мере, в более поздние времена посредством выплескивания крови на два противоположных угла жертвенника, в результате чего она растекалась по всем сторонам его.

Сам человек, пришедший поклониться Богу, а не священник, должен был приготовить жертву всесожжения, т. е. снять с нее шкуру и рассечь ее на части. Он также должен был вымыть внутренности животного и его задние ноги в то время, когда священник раскладывал дрова, а затем части туши, включая голову и жир, предавались огню на жертвеннике.

Об уникальности приношения всесожжения свидетельствует то, что священник должен был целиком сжигать животное на жертвеннике.

Понимать всесожжения как благоухание, приятное Господу, следует в том смысле, что Господь одобряет и принимает полностью завершенное жертвоприношение.

В случае всесожжения овна или козла предъявлялись те же требования (мужской пол, без порока), и производилась такая же ритуальная процедура, хотя о ней говорится с меньшими подробностями. Единственное дополнительное уточнение: заклание животного должно было происходить на северной стороне жертвенника. Приношение голубки (горлицы) или молодого голубя разрешалось беднякам - для всесожжения и в жертву за грех. Кроме того, оно предписывалось в определенных случаях для очищения. Малые размеры птицы требовали упрощения ритуала, так что весь он должен был выполняться священником. Священник, откручивая голову птицы, сильно нажимал ногтем у ее затылка, так что ломалась шейная кость и рвались дыхательное горло и пищевод. Затем кровь птицы отцеживалась до последней капли у жертвенника. Зоб ее с перьями выбрасывался в пепел, после чего птица, частично вскрытая, сжигалась в жертвеннике в благоухание, приятное Господу.

Итак, отличительной чертой приношений всесожжения было то, что животное целиком (за исключением шкуры или в случае птицы - зоба) сжигалось на жертвеннике. Этот акт символизировал полную отдачу Богу со стороны того, кто пришел поклониться Ему, в процессе принесения им жертвы за грех или вину, с целью получить очищение. При всесожжении Бог получал все, а поклоняющийся Ему - ничего.

Хлебное приношение, помимо левитских приношений, могло обозначать любые дар или приношение, обычно состояло из муки, смешанной с оливковым маслом и покрытой благовонием. В ней не должно было быть ни закваски, ни меда, однако, ее следовало солить, как и все, что приносилось на жертвенник. Муку, приготовленную таким образом, можно было предлагать от себя как особое приношение, но чаще оно сопутствовало или всесожжению, или мирной жертве.

Еще одним дополнительным приношением было возлияние (состоявшее из вина или крепкого напитка). Оно возливалось Господу "на святом месте. Этот вид приношения предлагался наряду с хлебным, которое сопутствовало всесожжению или мирной жертве. Объем как хлебного приношения, так и возлияния, зависел от того, какое животное приносилось на алтарь в качестве основной жертвы.

Если всесожжения приносились за первосвященника или за народ в День искупления, когда совершался особый ритуал искупления, хлебное приношение не сопутствовало им.

В числе особых ритуалов, при которых предписывались хлебные приношения, были: а) очистительный ритуал по исполнении назорейского обета, либо по исцелении от проказы; б) "ритуал ревности", при совершении которого полагалось принести десятую часть ефы ячменной муки, без масла и благовония. Приношение потрясания первых плодов, которое состояло из двух кислых хлебов, испеченных из зерна нового урожая, не было хлебным приношением, поскольку оно не возлагалось на жертвенник. Приношение же десятой части ефы муки без масла и благовония в качестве жертвы за грех, что разрешалось только очень бедным людям, формально также не было хлебным приношением, потому что было приношением за грех.

Законом о хлебном приношении было предусмотрено подразделение его на виды в зависимости от методов приготовления его: один вид непеченого приношения, три вида печеного и особый вид - растолченных зерен, "высушенных на огне", как приношение хлебное и первых плодов.

Ритуал хлебного приношения совершался в четыре приема: приходивший поклониться Богу заранее готовил его и приносил его, вероятно, в чаше священнику в святилище. Священник отделял горсть муки и сжигал эту часть приношения на жертвеннике в "благоухание, приятное Господу".

Основное хлебное приношение должно было состоять из пшеничной муки, смешанной с елеем и благовонием (добавлением последнего единственно и отличалось приготовление зерна для приношения от того, как готовили его в пищу).

Священник брал хлебное приношение у предлагавшего его и отделял горсть муки с елеем и со всем Ливаном (благовонием) и сжигал это на жертвеннике как некую часть в память - в знак того, что все отдается Богу. Когда хлебное приношение предлагалось священником, оно полностью подлежало сожжению на жертвеннике.

В отличие от жертвы всесожжения, которая полностью сжигалась на жертвеннике, остатки от приношения хлебного отдавались священникам в пищу, либо когда хлебное приношение сопутствовало мирной жертве, священнику отдавалось что-нибудь, остальное же шло в пищу поклоняющемуся Богу и его семье. То, что оставлялось священнику, называлось самой святой частью приношения.

Хлебное приношение печеное. Жертвователь либо выпекал в печке лепешки, смешанные с маслом или помазанные им, либо жарил на сковороде что-то вроде оладий, смешанных с маслом и помазанных им, либо делал своего рода масляную кашу.

Характер ритуала при принесении печеного хлеба был тем же самым, что и в отношении непеченого. Священник сжигал часть в память на жертвеннике, а остальное откладывал в пищу жертвователю.

Были и дополнительные инструкции относительно хлебного приношения. Закваска и мед объявлялись несовместимыми с любым из хлебных приношений. Они разрешались при принесении первых плодов, но это хлебным приношением не было, ибо им считалось лишь приносившееся на жертвенник, в приятное благоухание. Все приношения на жертвенник должны были включать и соль, видимо, символизировавшую отношения Израиля с Богом на основе Завета (соль завета Бога твоего), на каковых отношениях и зиждилась вся левитская система. Поскольку на Ближнем Востоке считалось в древности, что соль не может быть уничтожена огнем, словосочетание "соли завета", по-видимому, выражает вечность Завета.

Необходимы особые пояснения в отношении приношения хлебного из первых плодов, предлагавшегося в дни сбора урожая. Оно состояло из первых плодов - колосьев, растолченных и высушенных на огне, с добавлением елея и Ливана. Часть, предназначенная в память, сжигалась на жертвеннике, остальное шло в пищу священнику.

Особенностью хлебного приношения являлось то, что оно не было связано с ритуалом пролития крови, хотя это приношение и сопутствовало обычно приношениям всесожжения или мирным, предполагавшим пролитие крови.

Поскольку хлебное приношение соответствовало обычной пище израильтян и приготовлялось теми же методами, оно символизировало посвященность повседневной жизни народа Богу и осознание евреями Его забот об их насущных нуждах и благодарность за это. В ритуале принесения первых плодов особенно заметны признательность Богу за Его милости на основании Завета и подтверждение народом его лояльности по отношению к Господу.

Закон о приношениях мирной жертвы толкует о третьем виде так называемых приношений благоухания приятного. Мирная жертва во многом параллельна всесожжению: не только в отборе жертвенных животных, но также и в характере ритуала. Хотя об искупительной функции мирной жертвы не упоминается, ее можно подразумевать, исходя из особенностей ритуала: возложение рук, заклание животного, священнодействия с кровью и предание огню на жертвеннике жира ("тука"). Ритуал этот был фактически идентичен ритуалу приношения за грех, искупительный характер которого выражен наиболее четко. Во всяком случае, приходящий к Богу не мог принести Ему мирной жертвы, предварительно не очистившись через принесение жертвы за грех или за вину.

Мирная жертва и ее виды должны быть отнесены к категории общинных приношений, потому что в этих случаях завершением ритуала была общинная трапеза, в процессе которой большая часть жертвы съедалась. Такие трапезы были для народа временем веселья, когда приходившие поклониться Богу, члены их семей и левит их общины делили между собой большую часть жертвенного приношения.

Правила, касавшиеся принятия жертвенной пищи, даны не в наставление народу, а в воспомоществование священникам.

Поначалу мирные жертвы не были обязательными. Единственным ежегодным праздником, когда они предписывались, был Праздник седмиц (Пятидесятницы). Но их, кроме того, полагалось приносить при совершении нескольких особых обрядов: освящения завета или обновления его; рукоположения священников; по исполнении назорейского обета. Мирные приношения предписывались также в случае успешного завершения военной кампании, прекращения голода и болезней, помазания кандидата в цари на царство, в знак духовного обновления народа, при семейном годичном жертвоприношении и при сборе первых плодов. Добровольное приношение было той минимальной жертвой, которую можно было принести в дни трех ежегодных священных праздников.

Каждый из трех подвидов мирной жертвы приносился по соответствующему случаю или причине. Чаще всего приносилась жертва благодарности или благодарения, иногда - хвалы. Она представляла собой почти то же, что и мирная жертва, и приносилась в знак признания, подтверждения перед другими Божьего избавления или благословения, посланных в ответ на молитву.

Приношение по обету служило ритуальной формой выражения его, либо оно делалось по исполнении такого обета как назорейский. Хотя обычно в таких случаях приносилась мирная жертва, вместо нее могло быть принесено и всесожжение.

Приношения по обету не следует путать с приношением благодарения, которое делалось в признательность за Божье избавление в ответ на просьбу или произнесение псалма плача и сокрушения с молитвой хвалы. Добровольное приношение предназначалось для выражения преданности или благодарности Богу за какое-то неожиданное благословение. В качестве добровольной жертвы могло быть принесено и всесожжение.

Официальные предписания закона о мирной жертве так же, как и закона о всесожжении, определялись типом жертвенного животного. То, что птицы в мирную жертву не приносились, наверное, объяснялось их малым размером, не позволявшим так разделить их, чтобы хоть что-то осталось в пищу общине после сожжения на жертвеннике. (Даже в случаях, когда птица приносилась в жертву за грех, священник не получал ничего.)

В отличие от жертвы всесожжения, животное из крупного скота, приносимое в качестве мирной жертвы, могло быть мужеского или женского пола. Животное это должно было быть без порока.

Ритуал принесения мирной жертвы по характеру своему совпадал с таковым при принесении всесожжения, и совпадение это наблюдается вплоть до момента распределения частей рассеченной туши. Идентичных действий и в том и в другом случаях было четыре: приведение животного тем, кто пришел поклониться Богу; возложение им руки на животное; заклание им животного у дверей скинии собрания, т. е. в передней части двора, примыкавшей к северной стороне жертвенника для всесожжений; священнодействие с кровью, совершавшееся священником, который кропил ею жертвенник со всех сторон.

В случае принесения мирной жертвы возложение руки сопровождалось объяснением, которое давал пришедший поклониться Богу, по какой причине приносит он эту жертву, - в знак ли признательности и хвалы за полученное им по молитве, или во свидетельство исполнения им того или иного обета, либо как добровольное приношение благодарения по случаю сбора урожая и т. д.

Процедура подготовки мирной жертвы (снятие шкуры, рассечение туши, омовение ее) была такой же, как при принесении жертвы всесожжения, однако существовало и различие между этими двумя ритуалами, оно касалось частей жертвенного животного, которые сжигались священником на алтаре. В случае мирной жертвы это был лишь тук (жир), покрывавший внутренности животного, обе почки и тук, который на них, и сальник, который на печени. Поскольку тук в представлении древних был, по-видимому, синонимом всего самого лучшего, ритуал, возможно, символизировал глубочайшие чувства человека по отношению к Богу, его готовность отдать Ему лучшее из того, что имеет.

Жир мирной жертвы сжигался священником на жертвеннике вместе со всесожжением, то есть на пепле всесожжения, оставшемся от утренней жертвы, либо, может быть, на тлеющих остатках всесожжения, которое тот же человек принес перед тем, как принести мирную жертву. Жир, как и все приношение всесожжения, как и часть, предназначенная "в память" от хлебного приношения, был благоуханием, приятным Господу, и служил символом того, что Бог принимает жертву.

Мирная жертва из мелкого скота принималась также - животные мужеского или женского пола без порока. Ритуал совершался такой же, как при принесении тельца или коровы, с той разницей, что вместе с жиром на жертвеннике сжигался весь курдюк. Наиболее распространенной породой овец в Палестине была так называемая восточная курдючная овца, у которой в хвостовой части есть несколько лишних позвонков для поддержания жира. У взрослых особей жира накапливалось до 33 кг.

Жир мирной жертвы сжигался на жертвеннике как пища огня, это не значит, что приносившие жертвы делили пищу с Господом. Когда Господь получал жир на алтаре при принесении жертвы за грех и за вину, никакого разделения пищи между членами общества не происходило.

Если мирная жертва приносилась из коз, не имело разницы мужского или женского пола животное. Следовала такая же процедура.

Высшей смысловой точкой закона являются слова: весь тук Господу. В этих словах выражено и важное правило, ставшее основой постановления вечного для всех израильтян, - никакого тука и никакой крови не ешьте. Это постановление подтверждено и в 7:23-27, с указанием на неизбежность наказания свыше, которое постигнет нарушившего его.

Отличительная особенность мирного приношения состояла в том, что его следовало употреблять в пищу перед лицом Господа, как предлагавшему его, так и членам его семьи. Мирное приношение было добровольным актом, в процессе которого поклонявшийся Богу принимал мясо от Него в знак Божьей верности заключенному завету. Кроме того, этот акт давал человеку возможность выразить Богу признательность или хвалу благодарности за Его благословения в прошлом будь то в ответ на молитву или как неожиданный дар, либо как привычные благословения, позволившие людям собрать хороший урожай.

Жертвоприношения за грех (4:1-5:13) и жертвоприношения за вину (5:14-6:7) явно отличаются друг от друга, хотя имеют между собой сходство. Лучше всего было бы определить жертвоприношения за грех и за вину как очистительные.

При совершении особых ритуалов по случаю посвящения (освящения), окончания назорейского обета и очищения, когда требовалось принести всесожжение, прежде надо было принести жертву за грех. Кроме того, в каждый из ежегодных праздников требовалось ежедневно приносить козла - в жертву за грех всего народа. Это правило не распространялось, однако, на ежедневные, еженедельные или ежемесячные всесожжения.

Когда надлежит приносить жертву за грех? Если какая душа согрешит по ошибке против каких-либо заповедей Господних и сделает что-нибудь, чего не должно делать.

В целом акт согрешения, который требовал жертвоприношения за грех, имел две определяющие характеристики: согрешение совершалось ненамеренно (по ошибке) и оно было совершено против каких-либо заповедей Господних (это могла быть оплошность, мог быть и проступок). О каких бы специфических деяниях ни шла здесь речь и какими бы примерами они ни иллюстрировались, очевидно, что за грех, совершенный намеренно, т. е. за умышленное неповиновение Богу, согрешивший лишался права приносить жертву. Таким образом, Давиду, к примеру, совершившему грех с Вирсавией, который он сам признал "беззаконием" и мятежом против Бога, не оставалось ничего иного, как отдаться на милость Божию.

Итак, приношение за грех предлагалось за такие грехи, которые совершались ненамеренно (по неведению). Хотя чаще термин этот употреблялся по отношению к грехам, явно совершенным в неведении или по оплошности, употребим он был и применительно к убийству, если оно совершилось без умысла. Границы термина "бисгагах" широко раздвинуты - до включения в них всех грехов, были ли они совершены по неведению, без умысла или сознательно, однако, не в порядке мятежа против Господа и условий Его завета. В очищение от них и предписывалось принесение жертвы за грех.

Закон о приношении за грех (основная ритуальная часть его) подразделялся соответственно статусу жертвователя (священник, член совета старейшин, вождь или обычный человек). Приемлемые жертвы перечисляются в нисходящем по их ценности порядке: телец для священника или за народ в целом, козел - для племенного вождя; обычному человеку разрешалось принести козу или овцу, а бедному члену общества - двух птиц; даже хлебное приношение допускалось для очень бедного человека. Разница в приносимых жертвах зависела не от характера греха, но от социального и материального положения согрешившего.

Дополнительная информация касается конкретных прегрешений, во искупление которых требовалось совершить приношение за грех (5:1-6), а также уступок для бедных (5:7-13).

Рассмотрим приношение за грех, полагавшееся священнику (4:3-12). Священник помазанный был фактически первосвященником, единственным, кому возливали елей на голову, чтобы помазать его. Если он, представитель народа перед Богом, совершал грех, то его грех делался виной всего народа. В таком случае ему предписывалось представить из крупного скота тельца без порока в жертву о грехе.

Следовавший затем ритуал был в целом таким же, как ритуалы при других жертвоприношениях, но в деталях его прослеживаются и явные отличительные особенности, которые касались священнодействия с кровью, а также того, как поступали с различными частями туши.

Жертвенное животное приводилось к дверям скинии собрания и после возложения на него рук подлежало закланию пред Господа.

В зависимости от теократического статуса жертвователя, с кровью при совершении ритуала жертвоприношения за грех производилась одна из трех главных процедур. Процедура, установленная для первосвященника или израильского общества в целом, была более сложной, чем вторая, упрощенная, процедура, установленная для вождя племени (начальника) или простого члена общества. Самой сложной была третья процедура, которой следовали при совершении особого ритуала в День искупления. В поразительном контрасте с ними находилась простая процедура, установленная для бедного человека, приносившего в жертву за грех птиц.

В случае принесения жертвы за грех первосвященника священник вносил кровь в скинию собрания, опускал перст в чашу с кровью и кропил ею семь раз пред Господом пред завесою святилища, т. е. завесой, отделявшей святое место от самого святого. Потом он наносил немного крови на рот жертвенника благовонных курений, а затем выходил во двор скинии, где выливал остатки крови тельца у подножия жертвенника всесожжений. Этот последний акт не имел никакого ритуального смысла и означал лишь то, что остатки крови выливались.

Сожжение внутренностей, покрытых жиром, на жертвеннике всесожжения происходило так же, как при принесении мирной жертвы.

Части туши распределялись в соответствии с одним из двух принципов, и характер ритуала зависел от того, приносилась ли жертва за грех священника (и даже всего общества, которое он представлял), или она приносилась за других. Священнику не разрешалось употреблять в пищу мясо животного, принесенного в жертву за его собственный (или общества в целом) грех, так что части туши, не сожженные на жертвеннике, должны были быть вынесены за стан, на место, почитавшееся ритуально чистым (где насыпался пепел), для сожжения их на дровах. Хотя о том, как поступали с тушей в случае принесения жертвы начальником, не упоминается, как не упоминается об этом и в случае приношения за грех рядовым членом общества. В стихе 6:26 указывается, что это мясо шло в пищу священнику, и он должен был съедать его на святом месте.

Несмотря на то, что об искуплении и прощении согрешившего священника не упоминается, нет сомнения, что он получал и то и другое - на тех же основаниях, что и все люди.

На протяжении всей истории Израиля грехи совершались как обществом и народом в целом, так и его священниками. Порой это были неумышленные грехи, которые снимались соответствующими жертвоприношениями. В таких случаях старейшины общества, представлявшие народ, приводили тельца как жертву за грех и, возложив руки ему на голову, закалывали его пред Господом. В остальной своей части этот ритуал был идентичен тому, который совершался при принесении священником жертвы за собственный грех: священнодействие с кровью, сжигание жира на жертвеннике и завершение ритуала над тушей вне стана. Результатом этого жертвоприношения за грех были искупление и прощение.

Племенной вождь (в еврейском оригинале "некто, стоящий высоко"), совершив грех по ошибке (неумышленный грех), должен был привести козла без порока. Специфика данного ритуала прослеживается лишь в священнодействии с кровью, которую в этом случае в скинию не вносили: священник просто брал немного перстом своим крови и наносил ее на рога жертвенника всесожжения, а остальную кровь выливал к подножию жертвенника. После сожжения на жертвеннике покрытых жиром внутренностей священник, совершавший служение, получал мясо жертвенного животного в пищу для себя и своей семьи. Если процедура совершалась с верой, грех начальника искупался, и он получал прощение.

За грех, совершенный неумышленно, рядовой член общества приносил жертву, подобную жертве своего начальника, только он приносил животное женского пола: или козу без порока, или овцу без порока. Весь ритуал жертвоприношения, независимо от того, козу приводили или овцу, был идентичен ритуалу жертвоприношения за грех, совершенный начальником. Важно, что тук (жир), сжигавшийся на жертвеннике, был приятным благоуханием Господу, что свидетельствовало о том, что Бог принимал приношение за грех. Если ритуал совершался с верой, то результатом его было прощение.

В главе 5 названы проступки, требующие жертвоприношения за грех. Если кто согрешит тем, что слышал голос проклятия и был свидетелем, или видел, или знал, но не объявил, то он понесет на себе грех. Или если прикоснется к чему-нибудь нечистому, или к трупу зверя нечистого, или к трупу скота нечистого, или к трупу гада нечистого, но не знал того, то он нечист и виновен. Или если прикоснется к нечистоте человеческой, какая бы то ни была нечистота, от которой оскверняются, и он не знал того, но после узнает, то он виновен. Или если кто безрассудно устами своими поклянется сделать что-нибудь худое или доброе, какое бы то ни было дело, в котором люди безрассудно клянутся, и он не знал того, но после узнает, то он виновен в том.

Во искупление этих проступков требовалось принести жертву за грех. Во всех этих случаях грех являлся следствием небрежности или, может быть, забывчивости, так что они попадают в общую категорию непредумышленных, непреднамеренных согрешений.

Характерны уступки для бедных в законе о приношении за грех. Бедняк, который не мог себе позволить принести овцу как жертву за грех, должен был принести Господу двух горлиц или двух молодых голубей. Одну птицу - в жертву за грех, а другую - во всесожжение. Происходивший в этом случае ритуал жертвоприношения был таким же, как в случае принесения птицы во всесожжение, с той разницей, что священник брал немного крови от жертвы за грех и кропил ею одну из сторон жертвенника. Вторая птица предлагалась как жертва всесожжения, и процедура производилась в предписанном порядке, результатом ее были очищение и прощение.

Человеку крайне бедному, который не в состоянии был даже двух птиц принести в жертву за грех и во всесожжение, разрешалось принести за совершенный им грех десятую часть ефы (около двух четвертей) пшеничной муки.

В отличие от случая хлебного приношения, когда тоже предлагалась пшеничная мука, которое в основном рассматривалось, как приношение посвятительное, упомянутый очень бедный человек не должен был возливать на муку елей или класть на нее благовоние, потому что это было приношение за грех. Священник сжигал часть, предназначенную в память, на жертвеннике - так же, как поступал с хлебным приношением. В результате жертвователь получал искупление и прощение.

Отличительным назначением жертвоприношения за грех были совершение очищения и обеспечение прощения за конкретные согрешения, которые не носили умышленного характера, а также не были продиктованы дерзким неповиновением, и которые не требовали возмещения пострадавшей стороне. Заклание животного Бог принимал как выкуп за конкретный грех и, принимая этот выкуп, Он отвращал Свой гнев от грешника.

Жертвоприношение за вину полагалось приносить всякому, кто совершал "преступление", а именно - акт присвоения того, что ему не принадлежало, или лишения другого (будь то Бога или человека) того, что ему было положено по праву.

В случаях, когда ущерб потерпевшей стороны мог быть определен в денежном выражении, согрешивший обязан был не только барана привести в жертву за свою вину, но и компенсировать пострадавшему понесенный им ущерб имуществом или серебром, плюс заплатить штраф в размере 20 процентов от определенной ему суммы компенсации.

Ситуацию, при которой требовалось принести жертву за вину, можно в общих чертах определить как такую, когда совершался проступок, умышленный или неумышленный, против Бога или человека, сопряженный с нанесением того или иного ущерба.

К первой категории согрешений, требовавших жертвоприношения за вину, относились неумышленные преступления против священных предметов, принадлежавших Господу, или неумышленное присвоение их. Тут могли иметься в виду использование не по назначению жертвенного мяса, которое полагалось съедать жертвователям после принесения мирной жертвы, или неверное использование самых "святых" частей хлебного приношения, а также приношений за грех или за вину, которые предназначались исключительно для священников. Кроме того, принесение Богу не тех жертвенных даров или неверно вычисленной десятины, непринесение Ему первых плодов или каких-то вещей, предметов, посвященных Ему. Могло это относиться и к неисполнению посвятительных обетов.

Животным, которое обычно предписывалось приносить в жертву за вину, был овн (баран) без порока, также, как и в случае очищения от проказы или перед восстановлением нарушенного назорейского обета. Этот баран должен был иметь соответствующую цену в серебре, т. е. согласно еврейской традиции стоить не меньше двух сиклей серебра.

Возмещение нарушенного права собственности плюс выплата штрафа в размере 20 процентов были дополнением к принесению в жертву овна. Поскольку в этом случае грех совершался против Господа, возмещение (компенсацию) получал Его представитель, т. е. священник. Результатом принесения "жертвы повинности" были получение очищения и прощения.

Если в главе 5-ой речь идет о преступлениях против "посвященного Господу" и против "заповедей Господних", то в 6-ой речь идет об обмане другого человека, это также признается преступлением пред Господом. Здесь перечисляются такие согрешения, как присвоение чужого имущества, кража, вымогательство, невозвращение чужой потерянной собственности. В таких случаях, поскольку преступление совершалось против человеческого права собственности, возмещение и штраф выплачивались потерпевшему владельцу в тот же день, когда согрешивший приносил свою жертву повинности. А если потерпевшего уже не было в живых и не оставалось в живых никого из его родственников, то возмещение и штраф должны были быть выплачены священнику. Результатом принесения жертвы повинности были очищение и прощение.

Отличительной особенностью жертвы повинности было то, что ей сопутствовали выплата компенсации и штрафа пострадавшей стороне, будь то человек или Бог. Овн как жертва повинности отношения к возмещению не имел, он приносился во искупление греха пред Богом.

Дополнительный раздел (6:8-7:38) дополняет руководство по жертвоприношениям и содержит в себе новые подробности относительно соответствующего ритуала к сведению священников. Дополнения, прежде всего, касаются процедуры разделения мяса и тех частей жертвенного животного, которые не сжигались на жертвеннике.

Главной задачей раздела является установление того, кто и где мог совершать ритуал жертвоприношения, а также, какие части жертвенной туши приемлемы для Бога.

В установлении для священников по поводу принесения всесожжений говорится лишь об ответственности священников за надлежащее обращение с пеплом и огнем на жертвеннике.

Всю ночь жар и зола от вечерней жертвы всесожжения должны были оставаться на жертвеннике, и огонь на нем должен был поддерживаться. Поутру, надевая при выполнении каждой процедуры соответствующие одежды, священник должен был убрать пепел с жертвенника и отнести его в чистое с обрядовой точки зрения место вне стана.

На священниках лежала ответственность за непрерывное поддержание огня на жертвеннике.

Поскольку священнику не полагалось съедать свое собственное жертвоприношение, его надо было полностью сжигать на жертвеннике.

Кратко говорится о процедуре, которой должен был следовать священник, поедая мясо жертвы за грех, и его родственники мужского пола; ритуальном очищении одежды, случайно забрызганной жертвенной кровью, а также посуды, которой касалось жертвенное мясо; запрещении есть мясо жертвы за грех, предложенной священником или обществом и проведенной через особый ритуал внесения крови этой жертвы в скинию собрания.

Процедура жертвоприношения. Указывается, что закалывать жертву повинности следует на том месте, где закалывались жертвы всесожжения, т. е. на северной стороне жертвенника. Что касается ритуальной процедуры священнодействия с кровью и сожжения жертвы на жертвеннике, то они соответствуют таковым при принесении мирной жертвы. В этом случае жертвенное мясо поедалось с соблюдением тех же правил, что и при принесении жертвы за грех.

Бог регламентирует право священников на искупительные и посвятительные приношения (7:7-10). Здесь упоминается о четырех жертвоприношениях (за грех, вину, всесожжения и хлебного), и в итоге говорится, что частично или полностью каждое из них принадлежало священнику. Печеные хлебные приношения предназначались тому священнику, который приносил их, а непеченые - делились между всеми священниками.

Особенность мирного жертвоприношения для священников заключалась в том, что оно сопутствовало общинной трапезе.

В случае принесения жертвы благодарности (наиболее распространенного вида мирной жертвы) должно было принести, наряду с собственно жертвой благодарности, по одному из каждого вида пресных хлебных приношений. Судя по тому, что закваски в них не было, священник приносил из них на жертвенник некую часть "в память", вместе с жиром животного, закланного в мирную жертву. Затем священник, совершавший служение, что-то оставлял для себя. Но "квасный хлеб" скорее предназначался для общинной трапезы, чем для священника.

Ту часть мяса мирной жертвы благодарности, которая предназначалась для общинной трапезы, надо было съесть в день ее принесения. Участниками этой трапезы были жертвователь и члены его семьи. Могли ими быть и левит, представлявший их общину, а также те бедные, которые сами не в состоянии были принести мирную жертву. Съедать эту жертву полагалось на месте, указанном Богом.

В случае принесения мирной жертвы по обету или от усердия все, что оставалось от нее, можно было есть и на следующий день. Употребление в пищу какого бы то ни было мяса на третий день лишало все жертвоприношение его значения, а совершивший этот проступок подлежал Божьему наказанию.

Общее правило относительно потребления мяса мирной жертвы в пищу состояло в том, что и мясо, и тот, кто ел его, должны были быть чистыми с обрядовой точки зрения. Всякий нечистый, кто ел мясо мирной жертвы, подлежал истреблению (смерти).

Рассмотрим дополнительные правила для израильского народа (7:22-36).

Есть жир чистого животного, умерло ли оно естественной смертью, или было растерзано диким зверем, либо принесено в жертву, запрещалось под страхом Божьего наказания. То, что оставалось от животного после принесения жертвы, есть было можно, но по причине временной нечистоты его предпочтительней было отдать это в пищу неизраильтянину. Жир такого животного можно было употреблять для любого дела, например, для освещения, полировки и других целей, только не в пищу.

Второе запрещение касается употребления в пищу мяса с кровью. И в этом случае провинившегося ожидала Божья кара.

Как и в случаях других видов жертвоприношений (за исключением всесожжений) священник получал свою долю пищи. Грудь мирной жертвы следовало потрясать пред Господом: это было приношение потрясения. Одни из еврейских богословов считали, что при этом производилось движение из стороны в сторону, другие - что сверху вниз. Правое плечо жертвы составляло долю священника, совершавшего служение, тогда как грудь отдавалась в пищу всем священникам и их семьям - "сынам твоим и дочерям твоим".

Говорится, что сразу же после помазания на служение священники начинали получать свою постоянную долю, и это продолжалось из рода в род.

Закон очищения

Интерес представляет глава 16-я, в которой дан Закон очищения или искупления.

Среди праздников, ежегодно справлявшихся израильским народом, был день поста, который соответствовал Дню очищения. Главной целью церемоний Дня очищения было очистить святилище от осквернения, которому подвергали его, будучи нечисты, те люди, которые приходили туда поклониться Богу.

В очищении святилища, скинии собрания и жертвенника состояла теологически важная особенность Дня очищения. Процесс очищения завершался ритуалом священнодействия с кровью козла, убитого за народ. Но жертвоприношение за грех завершалось ритуалом с участием живого козла, игравшего заместительную роль: он уносил в пустыню грехи народа, которые определяются как "все беззакония сынов Израилевых и все преступления их и все грехи их", так, чтобы они сделались чистыми от всех грехов.

Аарон и его домашние были самыми первыми объектами особых ритуалов очистительного жертвоприношения. Итак, особый ритуал очищения предназначен был отвращать от израильтян Божий гнев за все грехи, совершенные ими в прошедшем году.

Поразительным был размах искупительной силы этого ритуала. Можно было бы ожидать, что какие-то грехи не подлежали его действию - к примеру, те, которые уже были искуплены индивидуальными жертвоприношениями, или дерзкие грехи, во искупление которых индивидуальные жертвы не принимались и за которые предписывалась смертная казнь и (или) истребление из народа своего. Единственным фактором, ограничивавшим силу ритуала, совершавшегося в День очищения для каждого отдельного лица, были состояние сердца грешника и степень его веры, что распространялось и на действие любого из индивидуальных жертвоприношений.

Наставление по поводу Дня очищения ставится в особый исторический контекст. И говорил (сказал, воззвал) Господь Моисею по смерти двух сынов Аароновых, когда они, приступив с чуждым огнем пред лице Господне, умерли. Надав и Авиуд были сожжены огнем, исшедшим от Господа, потому что приблизились к Нему не так, как было установлено.

Как бы в противопоставление этому событию здесь излагаются предусмотренные повод и причина уважительного приближения первосвященника к Богу, а также обязательные для него самоподготовка и ритуал, чтобы, приблизившись к Господу, не умереть.

Предписания для священников Бог не открывает непосредственно Аарону и его сыновьям, но говорит к ним через Моисея. Повеление "не во всякое время входить" во святилище явилось тем ограничительным установлением, в свете которого первосвященник имел право входить туда только раз в году, в День очищения. Другими словами, Аарону не было позволено входить во святилище за завесу, когда вздумается. Ибо за завесой первосвященник оказывался лицом к лицу со славой Господней, о которой Бог сказал, что она будет являться в облаке над крышкою ковчега.

Для совершения ритуала в День очищения предназначенных для этого животных следовало привести во двор святилища: для первосвященника и членов его семьи тельца в жертву за грех и овна во всесожжение, а за израильское общество двух козлов в жертву за грех и одного овна во всесожжение. Прежде чем приступить к церемонии первосвященник омывался водою, затем, чтобы продемонстрировать, что он слуга Господу, первосвященник одевался в простую льняную одежду: нижнее белье, хитон и кидар (тюрбан). Пояс тоже был льняным, вообще, все его одежды были проще, чем одежды рядового священника.

Детальному описанию ритуалов в День искупления предшествует краткий обзор основных церемоний, совершавшихся в этот день: жертвоприношение тельца за грех первосвященника и членов его семьи; принесение в жертву за грех народа двух козлов, один из которых по жребию становился "козлом отпущения"; собственно, в жертву приносили второго козла, на которого падал жребий быть для Господа; отсылание в пустыню козла отпущения.

Дается последовательность действий в ритуале кропления кровью тельца, которого первосвященник закалывал в жертву за грех за себя. Церемония эта схожа была с ритуалом, когда первосвященник приносил за свой грех обычную жертву, разница лишь в месте, где кропили кровью. В день очищения первосвященник кропил ею не перед завесою и не перед жертвенником для благовонных курений, а внеся ее в Святое-святых - на крышку (ковчега) спереди и пред крышкою.

Целью жертвы за грех, которую приносил первосвященник, было очистить себя и дом свой. Прежде чем первосвященник мог выступить в роли посредника, предлагавшего жертву за грех за народ, он должен был очистить самого себя от греха.

Первосвященник должен был входить в Святое-святых трижды, в первый раз с кадильницей, полной горящих углей с жертвенника всесожжений. На этих углях ему следовало сжечь благовонное курение, приготовленное специально для использования в скинии. Возникавшее при этом "облако" было подобием дымового экрана, не дававшего первосвященнику лицезреть славу Господню над крышкой ковчега, и таким образом он отводил от себя гнев Господень.

Во второй раз Аарон должен был войти за завесу с кровью тельца, чтобы покропить ею на крышку спереди, а затем семь раз пред крышкою ковчега (либо на сам ковчег перед крышкою, либо на землю).

Жертвоприношение за грех народа состояло из "двух козлов", один из которых избирался по жребию для Господа, а другой - быть "козлом отпущения". Первосвященнику было сказано заколоть Господнего козла в жертву за грех за народ и покропить кровью его в самом святом месте (для этого он и входил туда в третий раз), как делал с кровью тельца.

Такой ритуал должно было совершить в скинии собрания посредством семикратного кропления кровью пред жертвенником для сожжения курений, а затем - нанесения крови на рога жертвенника.

Ритуал кропления кровью (в святилище и в скинии собрания) предназначался не только для очищения первосвященника, дома его и всего общества Израилем, но и для очищения святилища, скинии собрания и жертвенника. Таким образом, целью жертвоприношения за грех было дать очищение Израилю, очистив место Божьего обитания от скверны грехов народа. Место обитания Божьего нуждалось в очищении по причине нечистоты и неповиновения израильтян, в чем бы они ни проявлялись.

Не только святилище и остальная часть скинии должны были быть очищены от осквернения грехами Израиля, но и жертвенник, который стоял пред Господом. Данная процедура очищения завершалась наложением смешанной крови тельца и козла на рога жертвенника, а также семикратным окроплением жертвенника кровью. Целью этого акта было освящение жертвенника, т. е. опять-таки очищение его от нечистот сынов Израилевых.

Особое значение в ритуале имеет то, что первосвященник завершал очищение святилища, скинии собрания и жертвенника прежде, чем приводил живого козла, на голову которого должен был возложить обе руки и исповедать над ним все беззакония сынов Израилевых и все преступления их, и все грехи, и затем символически возложить их на голову козла.

Осквернение человеческими грехами святилища снималось посредством церемонии кропления кровью, а посредством отсылания живого козла в пустыню (что являлось частью ритуала жертвоприношения за грех) достигалось искупление (в смысле очищения) израильтян от их грехов.

Далее следовала процедура очищения первосвященника и сожжение жертв всесожжения и жертв, принесенных за грех. После того, когда первосвященник снимал свои льняные одежды и оставлял их в святилище, он мылся (для церемониальной чистоты) и облачался в пышные первосвященнические одежды для совершения ритуала сожжения. Он приносил в жертву всесожжения овна за себя и второго овна во всесожжение за народ, вместе с жиром жертв за грех. Заслуживает внимания то, что теперь посредством всесожжений очищались первосвященник и народ.

Потом проходило очищение других участников ритуала и завершающие процедуры.

Дальнейшее церемониальное очищение участников процедуры и самого святилища обеспечивалось очищением человека, который отводил козла в пустыню, сожжением вне стана шкур, мяса и внутренностей тельца и козла, принесенных в жертву за грех, и очищением человека, который сжигал их.

Этот ритуал в День очищения должен был повторяться ежегодно на 10-ый день седьмого месяца ("Тишри", октябрь-ноябрь). Вся эта церемония не считалась действительной сама по себе, без истинного покаяния со стороны народа, которому надо было смирить души свои (обычно такое смирение предполагало и пост) и не выполнять никакой работы, так как день этот должен был быть субботой покоя.

Закон святости перед Богом и людьми (гл. 19)

Святость Божия является той скалой, на которую опирается святость людей, обеспечиваемая в жизни исполнением этих законов. Хотя

конкретные соображения, лежащие в основе тех или иных установлений, не всегда бывают ясны сегодня, этическая ценность повелений, содержащихся в 19-ой главе, не вызывает сомнения, они исходят из необходимости справедливого, гуманного, чуткого обращения с престарелыми, калеками, бедными, чужестранцами, с теми, кто тяжело трудится за малую плату, и т. п. Эти повеления

простираются даже дальше простых требований порядочного поведения, они затрагивают и внутренние мотивы такого поведения. Заслуживает внимания, что в 19 главе нашли отражение те главные принципы, которые лежат в основе Десяти заповедей, хотя они и не перечисляются в том же самом порядке и не всегда на них делается одинаковое ударение.

Глава обращена не к нескольким подвижникам, но ко всему обществу сынов Израилевых, т. е. ко всему народу. Главная мотивировка святости выражена в словах, которые называют девизом книги Левит, - "святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш". Этим заявлением навсегда неразрывно связываются между собой принципы этики и богословия. Человеческая нравственность должна, в конечном счете, основываться на неизменной природе Бога.

В любом из библейских положений относительно Бога подразумевается требование к людям подражать Ему в повседневном бытии. Бог призывал Израиль быть Его народом.

Почитание родителей и субботы относится к числу основных положений Закона и свидетельствует о том, что святость начинается с поведения в собственном доме. Ребенок, который учится уважать своих мать и отца и Бога бояться, станет избегать всякого рода идолов и богов литых.

Устанавливается правильное обращение с мясом жертвы мирной. Суровость наказания ("истребится душа та из народа") для того, кто не соблюл бы данного постановления, говорит о том, насколько серьезным считалось такое нарушение.

Подчеркивается, что колоски по краям поля и упавшие в винограднике ягоды предназначаются для бедных.

Серия запретов направлена на установление гармонии и святости в отношениях израильтян между собой, границы повеления любить ближнего своего, как самого себя расширены до включения в них "пришлых": "люби его (пришельца, поселившегося у вас), как себя".

Такие установления способствуют честным взаимоотношениям, "ограждающим" репутацию Бога. В них осуждается "грабительское", бесчеловечное обращение со слабым, беззащитным тружеником, калекой. Установления требовали праведного суда, как для нищего, так и для великого, и во всем такого поведения, которое направлялось бы истинной любовью.

Если кто будет прелюбодействовать с женою замужнею, то обоих следует предать смерти. Но мужчина и молодая рабыня, застигнутые в прелюбодеянии, не должны были предаваться смерти, поскольку она официально все еще оставалась рабыней, не выкупленной и не получившей свободу. Тем не менее, и в этом случае было предусмотрено наказание. Согрешивший мужчина должен был принести жертву повинности, чтобы получить прощение.

Первые плоды посаженного фруктового дерева следовало принести Господу на четвертый год как жертву хвалы Ему, "бедного" (не набравшего еще силы) урожая первых трех лет Богу приносить не следовало. Помимо плодов, этот закон распространялся и на животных, а также на детей.

Указаны языческие религиозные обычаи, которых израильтянам следовало избегать, включая погребальный ритуал язычников, а также культовую проституцию, спиритизм и вызывание духов умерших людей.

Почитание и любовь следовало являть к престарелым и к каждому пришельцу - чужеземцу.

Честность при совершении торговых сделок служила примером той практической святости, которой ожидал от Израиля Господь.

Законы о священных праздниках Господних (гл. 23)

Левитской системой были предусмотрены случаи как индивидуальных, так и общенародных жертвоприношений и поклонения Богу. Здесь дано описание ежегодных национальных праздников Израиля, во время которых совершались жертвоприношения общенародные, дан наиболее полный отчет о ежегодных празднествах с точки зрения их взаимосвязи в рамках праздничного календаря Израиля.

После того, когда Израиль войдет в землю Ханаанскую, три больших праздника - Праздник опресноков, сопутствующий Пасхе, Праздник жатвы или "седмиц" (недель) и Праздник собирания плодов или Кущей - должны были стать поводом к паломничеству "всего мужского пола" к главному святилищу. Еврейское слово, обозначающее "праздник", включает в себя и понятие "паломничества", так что его можно переводить и как "праздник паломничества". Предметом спора является точное количество ежегодных праздников, перечисленных в главе. Если допустить, что Пасха и Опресноки - два разных праздника, и не считать за отдельный Праздник первых плодов, тогда всего праздников получится шесть. Судя по календарю, более естественно группировать эти праздники следующим образом: за праздниками весенними (или праздниками, приходившимися на начало лета), т. е. за Пасхой и Опресноками, включая церемонию принесения первого снопа (порой называемую принесением Первых плодов, но, в сущности, самостоятельным праздником не являвшуюся), следовал через 50 дней Праздник седмиц (недель); осенние праздники, справлявшиеся в седьмом месяце, это праздники Труб, День очищения и Кущей.

Вначале Господь наставляет Свой народ, чтобы он пометил в своих памятных книгах определенные даты, по каким следовало всем сообща поклоняться Ему и приносить жертвы.

Важное значение имеет структура главы. После введения глава распадается на два раздела, каждый из которых завершается фразой "Я Господь, Бог ваш". В свою очередь каждый раздел подразделяется на две части, признаком разделения служит четырежды повторенное заявление: "Это вечное постановление в роды ваши во всех жилищах ваших".

Пасха и Праздник опресноков (23:5-14).

Пасха Господня должна была приноситься в жертву с наступлением сумерек на 14-ый день первого месяца (т. е. месяца Авива, позднее названного Нисаном) в память об исходе Израиля из Египта и особенно - о спасении его, когда ангел смерти прошел по Египту и не коснулся перворожденных только в тех домах, где косяки дверей были помазаны кровью Пасхального агнца. Первая годовщина Пасхи отмечалась на Синае, но с тех пор она более не праздновалась, пока Израиль, перейдя Иордан, не расположился лагерем у Галгала, в Обетованной земле.

Господний праздник опресноков должен был начинаться наутро после принесения в жертву Пасхального агнца и продолжаться семь дней (с 15-го числа по 21-ое). Свое название этот праздник получил в память поспешного выхода евреев из Египта, при котором Бог не позволил им ждать, пока вскиснет тесто.

Первый и последний дни этой недели должны были быть днями священных собраний, в которые никакой обычной работой ни на поле, ни в доме, ни куплей, ни продажей заниматься было нельзя.

Можно предположить, что отсутствие закваски знаменовало брешь между новым питанием Израиля, которое было от Бога, и его прежним хлебом рабства. Эта брешь возникла в тот момент, когда Бог повелел израильтянам прервать обычный процесс квашения (при котором кусок старого теста клался как закваска в тесто вновь замешиваемое).

Здесь предписывается особая церемония вознесения ячменного снопа пред Господом в особый назначенный для этого день (день после субботы), приходившийся на 16-ое число, вслед за днем отдыха 15-го числа.

После того, когда Израиль вошел в Обетованную землю, этот хлебный сноп (сноп первой жатвы) должен был приноситься священником пред Господа (священник предлагал его, потрясая) - как приношение посвящения. Затем, как часть посвящения, Господу следовало принести агнца однолетнего в особое всесожжение вместе с двойным хлебным приношением и возлиянием вина.

Израильтяне были предупреждены, чтобы ни в каком виде не ели от ячменя, пока не будет сделано это приношение.

Праздник седмиц (недель) в новозаветное время был известен как День пятидесятницы, потому что он справлялся через семь недель плюс один день (50 дней) после приношения ячменного снопа в Праздник опресноков. Называли его также Праздником жатвы и Днем первых плодов. Будучи сельскохозяйственным праздником начала лета, который справлялся по окончании жатвы пшеницы, он отличался от предшествовавшего ему праздника принесения первого, ячменного, снопа, но в то ж время был связан с ним. Назначенный промежуток в 50 дней связывал между собой принесение первого плода (первого зерна) при жатве пшеницы в начале лета с предшествовавшим этому весенним принесением первого плода (первого зерна) при жатве ячменя.

Из трех главных праздников только праздник седмиц не ассоциировался в Ветхом Завете с какими-либо событиями в истории Израиля, в память которых он был бы установлен. Однако еврейская традиция увязывает его с днем, когда Бог дал Моисею закон на горе Синай.

Далее говорится о главной особенности нового хлебного приношения Господу: в качестве приношения потрясания от первого зерна Господу следовало предлагать два кислых хлеба. Только один раз в году Господу приносился квасной хлеб, но и тогда сожжению на жертвеннике он не подлежал.

Тесто для нового хлеба квасилось следующим образом: в него клали кусок кислого теста, оставшегося после жатвы ячменя, этим поддерживалась преемственность между жатвами ячменя и пшеницы и связанными с ними празднествами.

Жертвоприношение на Праздник седмиц было более сложным, чем в Праздник опресноков. Оно состояло из семи агнцев, молодого тельца и двух овнов, которые приносились во всесожжение, с сопутствовавшим этому хлебным приношением и возлиянием вина, а также из козла в жертву за грех и двух агнцев в жертву мирную. От этих агнцев и хлеба из первого плода, которые предлагались как приношение потрясания, получал свою долю совершавший церемонию священник.

Этот праздничный день подчеркнуто отводился для священного собрания, никакую работу нельзя было делать в этот день.

Праздник седмиц должен был праздноваться евреями из рода в род, это давалось им в постановление вечное.

Характерно, что при описании праздников не осталось в стороне напоминание оставлять при жатве колоски для бедных. Что это значит? Речь идет о девизе жатвы - оставлять бедным их долю, в связи с окончанием жатвы как ячменя, так и пшеницы. Как священники получали жертвенное мясо, и этим удовлетворялась их потребность в пище, так и нужды бедных удовлетворялись благодаря тому, что на полях оставляли колоски для них.

Последние три из назначенных праздников Господних все приходились на седьмой месяц года ("Тишри" - октябрь-ноябрь), которым заканчивался сельскохозяйственный год, за ним следовали два сезона дождей и наступал новый год. В новом гражданском календаре, принятом после вавилонского пленения евреев, седьмой месяц стал первым месяцем нового года.

Праздник труб. В серебрянные трубы в Израиле трубили в первый день каждого месяца, но звуки труб в первый день седьмого месяца служили особым напоминанием о приближении Дня очищения.

Праздник труб был днем отдыха, в этот день созывалось священное собрание, никакой работой заниматься не следовало, в этот день Господу приносили особые приношения.

День очищения приходился на девятый день седьмого месяца. Главные особенности его и подробности жертвоприношений, совершавшихся в этот день, излагались прежде. Здесь ударение сделано на том, как надо соблюдать этот день рядовому израильтянину. Все особенности и правила Дня очищения суммированы в стихах 26:28: созывайте священное собрание, смиряйте души ваши, приносите жертву Господу. Никакого дела не делайте.

Не только особые жертвы, связанные с ритуалом очищения, но и праздничные приношения надо было предлагать в тот день в святилище. Запрет относительно какой бы то ни было работы был абсолютным.

Наказание за нарушение устава о смирении себя и о воздержании от любой работы предусмотрено было суровое: истребление из народа, каковое рассматривалось как следствие прямого осуждения Божьего ("Я истреблю ту душу из народа ее").

Праздник кущей (23:33-43) был последним и самым значительным праздником года, продолжавшимся семь дней (с 15-го по 21-ое включительно число седьмого месяца). Это был не только сельскохозяйственный праздник благодарения по окончании осеннего сбора плодов, но и торжество в память о Божьей заботе об Израиле на протяжении 40 лет его пребывания в пустыне, когда евреи жили в палатках (шалашах); отсюда главное название этого праздника: в старом русском языке слово "кущи" соответствовало слову "палатка", "шалаш".

Как в первый, так и на восьмой день (завершающий день ежегодных празднований, следовавший за семью днями Праздника кущей), израильтянам велено было созывать священное собрание и не заниматься никакой профессиональной работой. Процесс жертвоприношений в эти дни был самым сложным в году и самым впечатляющим.

О важности этого праздника говорит заявление: это - постановление вечное.

Законы об особых годах (гл. 25)

Субботний год (25:1-7). Как люди должны были шесть дней работать, а затем отдыхать в субботу, так и землю, на которой они жили, следовало обрабатывать шесть лет, а на седьмой год, или на субботний, оставлять в покое. Ни сеять, ни подрезать виноградные лозы, ни снимать урожай на седьмой год не разрешалось. То, что земля рожала стихийно, всякий (а не только владелец ее) мог употреблять в пищу, но традиционно снимать урожай было нельзя, как и продавать произведенное землей кому бы то ни было. Итак, одну седьмую времени землевладельцы и безземельные оказывались в равном положении, питаясь от плодов земли.

В субботний год прерывалась, таким образом, обычная сельскохозяйственная деятельность. О второй цели субботнего года (прощении всех долгов) говорится в тексте, дополняющем этот (Втор. 15:1-11). Кроме того, в это же время отпускались на волю рабы.

Юбилейный год (25:8-55).

Земля израильская была собственностью Бога, а Его народ был Его на ней "поселенцами". Отсюда следует, что народ не мог пользоваться правом собственности на землю в интересах обогащения одних при условии обнищания других.

В силу долговых обязательств владелец земли мог лишиться какой-то ее части, продав ее (фактически - сдав в аренду), либо продав самого себя в рабство. Но по закону земля не могла быть отчуждаема от своего хозяина навечно. Было несколько способов вновь обрести ее во владение или выкупить. Такой же принцип применялся при освобождении еврея из рабства, чтобы он мог вернуться на свою землю.

Израилю были даны правила соблюдения юбилейного года (25:8-22).

За каждым седьмым субботним годом (т. е. за каждым 49-ым годом) должен был следовать юбилейный год (йубел, первоначально, вероятно, означал "баран" или "бараний рог", поскольку в рог трубили, возвещая начало года), хотя новый год начинался в первый день седьмого месяца, официально о начале его объявлялось трубным звуком на 10-ый день, т. е. в День очищения.

Девизом юбилейного года было провозглашение свободы (освобождения) по всей земле с главной целью каждому вновь вернуться в свое "племя", в свою семью, и опять вступить во владение семейной собственностью.

Это означало, что все виды собственности (за исключением недвижимого имущества в городах, обнесенных стенами) должны были возвращаться их первоначальным владельцам, т. е. "поселенцам" Божиим. И всех рабов из евреев следовало освобождать, чтобы они могли вернуться к своим семьям.

Так же, как на протяжении предшествовавшего субботнего года земле предоставлялся полный отдых.

Продажа земли не была тем, к чему стремились, тем не менее, порой это бывало необходимо. В этом случае надо было поступать справедливо: цена земли рассчитывалась на основании количества лет, прошедших с юбилейного года, т. е. в расчет принималось то их число, в которые с этой земли будет сниматься урожай, пока в следующем юбилейном году она не будет возвращена прежнему ее владельцу. Другими словами, продаже подлежало то или иное число урожаев, что было своеобразной арендой земли, полностью оплаченной вперед.

Бог обещал Свое благословение земле, если "поселенцы" на ней будут подчиняться Его законам. Он обещал им освобождать их от страха перед нуждой и войной. Это особенно относилось к понятному страху, который мог испытывать израильтянин при мысли о том, что два года подряд не должен ни сеять, ни собирать. Но Бог обещал им обильные урожаи в шестой год, достаточные, чтобы безбедно прожить до сбора урожая в девятый год.

Как говорилось, земля Израиля не принадлежала народу, ее великим Владельцем был Бог, Который обеспечивал наделами каждое племя и каждую семью. Этот богословский принцип лежит в основе главных наставлений, содержащихся в 25-ой главе книги Левит.

Право пользоваться землей было даровано народу Богом, и дар этот уходил корнями в Завет, заключенный Им с Авраамом.

Еврею, который, обеднев, вынужден был продать часть своей земельной собственности, чтобы выжить, должен был помочь его ближайший родственник, выкупив его землю. При этом за обедневшим сохранялось право и самому, если сможет, выкупить эту землю позднее, причем стоимость ее определялась в зависимости от даты юбилейного года. В крайнем случае, его земля должна была быть возвращена ему в юбилейный год.

Но были и два исключения, касавшиеся выкупа имущества. Право выкупа в юбилейный год не распространялось на дома, находившиеся за городскими стенами, каждый такой дом мог быть выкуплен не позднее, чем через год после его продажи. Второе исключение относилось к левитам (так они названы лишь в книге Левит, хотя все священники несомненно были левитами), за которыми сохранялось право в любое время выкупать свое городское имущество, но даже и не выкупленное ими, оно возвращалось к ним в юбилейный год.

Гордыня не должна была удерживать израильтянина от надлежащего обращения со своим бедным соплеменником, по отношению к которому ему следовало проявлять такие же дружелюбие и гостеприимство, как и по отношению к чужестранцу или временно проживавшему среди них.

Еврею запрещалось так или иначе наживаться на бедном, примером в этом ему должно было служить благородное поведение Бога по отношению к Его народу.

Выкуп рабов также связывался с юбилейным годом. Хотя рабство при известных ограничениях разрешалось Моисеевым законом, даже рабам из язычников предоставлялись известные права, например, право отдыха в субботу. За жестокое обращение с рабом хозяину грозило наказание. Сами евреи, как Божьи слуги, не могли становиться рабами другого хозяина. Однако на время бедному израильтянину позволялось идти в кабалу, но положение при этом складывалось более гуманное, чем, скажем, долговое рабство, бытовавшее в XIX веке. Рабы-евреи обладали большими правами, чем рабы-язычники, и власть хозяина над работавшим на него евреем была более ограниченной. Несомненно, эта привилегия связывалась со статусом еврея как слуги Бога.

С рабом-евреем полагалось обращаться скорее как с наемным работником, чем с рабом. И он, и его дети, родившиеся в доме хозяина, имели право на освобождение в юбилейном году. Их нельзя было продавать в рабство другим.

На рабов из язычников эти льготы не распространялись, они оставались рабами на всю жизнь, их можно было передавать как имущество по наследству.

Купленный своим соплеменником-израильтянином или чужеземцем, раб-еврей мог быть выкуплен в соответствии с законами, схожими с законами выкупа собственности. В идеальном случае его мог выкупить родственник, уплатив за него ту сумму долга, которая привела его в рабство. А преуспев, он сам мог выкупить себя. Если же ни то ни другое не оказывалось возможным, он подлежал освобождению в юбилейный год.

О юбилейном годе нигде, кроме Пятикнижия, в Ветхом Завете не упоминается. В Библии нет прямых свидетельств о том, что израильтяне исполняли закон о нем на протяжении всей своей истории.

Благословения и наказания (гл. 26)

В древности на Ближнем Востоке тексты так называемых "вассальных договоров" обычно завершались перечислением благословений в случае послушания и наказаний - в случае непослушания.

Полная преданность одному Богу и уклонение от всех форм, как идолопоклонства, так и ложных вероисповеданий, должны были выражаться в соблюдении суббот и в почитании святилища.

Дар дождей и обильных урожаев (26:3-5). В отличие от неоднократно повторенных предупреждений о последствиях непослушания, о послушании как условии благословений говорится в разделе, где благословения перечисляются, лишь однажды. Первое благословение включает обещание дождей в свое время, и как результат этого - богатые урожаи зерновых и плодов, т. е. изобилие во всем и мир.

Дар мира (26:6-10). Божья защита, как от лютых зверей, так и от меча (армий чужеземцев) скажется в установлении мира: без страха будут жить люди, собирая обильные урожаи и наслаждаясь Божьими милостями во исполнение Авраамова завета.

Дар Божьего присутствия (26:11-13). В постоянном Божьем присутствии в среде Израиля, о чем Он возвестил явлением Своей славы в скинии, выражалось дополнительное благословение в награду за верность завету. Бог даже обещал ходить среди Своего народа, как ходил Он с древними патриархами.

Неоднократно звучащее в книге Исхода торжественное Божие напоминание о том, что Он вывел Израиля из Египта, повторяется и в разделе благословений.

Наказания за непослушание (26:14-45). Как это было характерно для заключавшихся "вассальных договоров", раздел, в котором перечисляются наказания, гораздо обширнее, чем раздел благословений, хотя между обоими разделами просматривается явная параллель.

"Если не послушаете меня" - этой и схожими с ней обусловливающими фразами начинаются пять стихов раздела, за каждым из них следует параграф, начинающийся с "то Я" или с "то и Я". В них провозглашаются меры воздействия Бога на Израиль.

Страдания по причине болезней, голода и поражений. Меры Божьего воздействия на непослушных и не соблюдавших верность завету включали наказание болезнями как физическими, так и душевными, потерю урожаев и поражения от врагов.

Засуха и плохие урожаи. Живо и ярко изобразил Господь последствия неповиновения Ему: "Я всемеро увеличу наказание за грехи ваши" (семь - число Божьей полноты, здесь и далее оно говорит о полноте грядущего наказания). Выражение "небо ваше сделаю, как железо, и землю вашу, как медь" соответствует состоянию почвы, долгое время не знавшей дождя.

Страх перед хищными зверями. В случае продолжающегося неповиновения увеличатся меры Божьего воздействия, и всемеро возрастут несчастия, насылаемые на непослушный народ. Земля будет опустошена свирепыми хищниками.

Болезни и разорение земли врагами. Если и после этого Божий народ будет упорно противиться Богу, то и Он пойдет против него и поразит его мечом отмщения за то, что нарушил завет. Эпидемии, насланные Им, и враги-угнетатели приведут к усилению голода на земле.

Опустошение земли и изгнание народа с нее. В Своей ярости Бог накажет Израиля последним наказанием, изгнав его с земли и рассеяв его между другими народами. Начало этому положат кошмар людоедства, вызванный войной, повсеместные убийства, разрушение городов и святилищ и окончательное опустошение земли. Затем последует рассеяние евреев между другими народами, в результате чего земля станет праздновать свои субботние годы, которых не имела она в годы неповиновения израильтян соответствующим Божьим законам.

Те, кто переживет убийства, станет жить в страхе и трепете и, в конце концов, тоже погибнет от рук своих врагов.

Перспектива покаяния и обетование восстановления. Печальная перспектива, которая дана в предшествующих стихах, озаряется лучом надежды, идущим от милостивого обетования Божия: если признаются они в беззаконии своем, то и Я вспомню завет Мой с Авраамом и землю вспомню. Хотя бы Израиль и нарушил этот завет, Бог и тогда не нарушит Свой завет с ним. Придет день, когда в Своей верности завету Он исполнит его, заключенный еще с Авраамом, и благословит в земле Израиля раскаявшееся поколение евреев. И хотя Израиль пережил на себе меры воздействия Бога при бесчисленных гонениях и в рассеянии своем, благословениям Авраамова завета, которые были обещаны еврейскому народу в Обетованной земле, предстоит осуществиться.


= Главная = ШОА = История = Ирушалаим = Новости = Традиции = Атлас = Сионизм =