ИУДАИЗМ

ГЛАВА 11

ЕВРЕЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО В КОНЦЕ ЭПОХИ ВТОРОГО ХРАМА

В войне Маккавеев за национальную независимость хасидим участия не принимали. Добившись своей цели — религиозной автономии, они прекратили борьбу и заключили с Сирией мир. Было бы ошибкой обвинить их в антипатриотизме. Хасидим не меньше других евреев любили свою родину и свой народ: они просто не верили в то, что маленькая Иудея может устоять как самостоятельное государство, не завися от своих грозных соседей, Сирии, Египта и нового, уже подающего голос хищника, Рима, готового к захвату больших и малых стран.

Ход событий во многом подтвердил прогнозы хасидим. Сам Иеуда Маккавей чувствовал, несмотря на одержанные им блистательные победы, слабость Иудеи и пытался укрепить свои позиции помощью союза с Римом, союза, который оказался первым шагом, ведущим к утрате только что обретенной национальной самостоятельности.

Некоторое время, однако, Иудее не угрожала никакая опасность. В правление Шим'она страна достигла значительного благо-состояния, а сын Шимона Иоханан Гиркан (135-104), унаследо-вавший власть наси и титул первосвященника, еще больше укрепил ее независимость, пользуясь междоусобной борьбой, раздиравшей в эти годы Сирию. Успех подогревал его честолюбие. Речь шла уже не о религиозной автономии и даже не о политической самостоятельности. Иоханан Гиркан мечтал о царстве, об империи. Развязав войну с соседними народами, он с помощью армии наемников покорил самаритян и идумеян (жителей бывшего Эдома) и под угрозой смерти навязал им обрезание.

Агрессивная националистическая политика, которую проводил Гиркан, вызвала решительное сопротивление со стороны фарисеев, которые наряду с садукеями составляли две основные партии, впервые выступившие в этот период. Являясь духовными наследниками хасидим, фарисеи, естественно, осуждали войну, ведущуюся из националистических побуждений. Это противо-действие фарисеев, которые пользовались большим авторитетом среди народа, вынудило Гиркана прибегнуть к помощи военных наемников — обязательную воинскую повинность ввести было невозможно, т.к. она была запрещена основным законом страны —

Торой (Дев., 20, 8). Единственной опорой Гиркана были садукеи, большинство из которых принадлежало к эллинизированным кругам: высшему духовенству и крупным землеадельцам, — которые усвоили в числе чужеземных представлений и крайний национализм.

Мы подошли, таким образом, к вопросу о расхождениях между фарисеями и садукеями, расхождениях, которые в результате политики Гиркана не только не смягчились, но, наоборот, обострились. Эти разногласия не отражены в названиях, которые закрепились в истории за обеими партиями, так как смысл самих терминов фарисеи и садукеи на совсем ясен. Обе партии хранили верность Торе. На если садукеи при полном признании авторитета Торы первенствующую роль отводили нации, то фарисеи при всей своей привязанности к нации придавали первенствующее значение Торе.

Отсюда вытекало различие в понимании той роли, которую призвана играть Тора в управлении государством. Фарисеи требовали, чтобы все дела в государстве решались, исходя из законов Торы, и никакие иные соображения в расчет не принимались. Садукеи же, признавая Тору основным законом страны, считали, тем не менее, что правительство, которое в силу изменившихся условий вынуждено поддерживать тесные связи с языческими странами, должно в своей политике руководствоваться в первую очередь соображениями экономической выгоды и политической целесообразности. Фарисеи не были, конечно, настолько слепы, чтобы не замечать изменений жизни. Суть спора сводилась к оценке Устного Закона, к вопросу о включении его в Закон Писаный. Если под Торой подразумевался только письменный текст — Пятикнижие Моисееве, — то она, естественно, не могла служить всеохватывающим практическим руководством для новых условий жизни. Но если в Тору входил и Устный Закон, то перед интерпретатором открывалась возмож-ность извлечь из письменного текста истинный смысл, отвечающий потребностям времени.

Разногласия между двумя партиями по вопросу о сравнительной ценности Торы и нации восходили к соответственно неодинако-вому представлению о Б-ге. Для садукеев Он был в первую очередь Б-гом национальным, Б-гом Исраэля и только Исраэля. Фарисеи же видели в Нем универсального Б-га, Б-га всего человечества. Это в свою очередь порождало различие в эсхатологических представ-лениях. Как показывает история религии, вера в универсального

Б-га приводит к индивидуализации религиозного чувства, которая не характерна для веры в Б-га национального. Поскольку фарисеи признавали Превечного Б-гом всего человечества, они отстаивали учение о личных связях верующего с Б-гом, откуда вытекала и вера в бессмертие душ, в суд, ожидающий человека за гробом. Садукеи, верившие в национального Б-га, отвергали эти индивидуалис-тические и эсхатологические идеи как сплошные фантазии фарисеев.

Гиркан был вначале приверженцем фарисеев и при перестройке Высшего суда. Синедриона, который должен был проводить его политику, наполнил его судьями-фарисеями. Однако, когда фарисеи выступили против концентрации в одних руках власти духовной (первосвященника) и гражданской, Гиркан, раздражен-ный их противодействием, перешел на сторону садукеев.

С этого момента две партии начали открытую борьбу за власть в стране. Когда верх одерживали садукеи. Иудея вступала в завоевательные войны, восстания и кровопролития. Эти события наполняли царствования сыновей Гиркана: Аристобула, провозгла-сившего себя царем, его брата Александра Яная (103-76), который, одержав ряд военных побед, к концу своего правления стал властителем территории, почти не уступающей по размерам царству Шеломо. Однако все эти победы и завоевания не про-изводили впечатления на фарисеев, и на их стороне стоял народ. Особенно ясно выразилось это однажды, в праздник Суккот, когда царь выказал пренебрежение к ритуалу возлияния воды на алтарь, который он, согласно фарисейским традициям, должен был выполнить в качестве первосвященника. Возмущенная толпа кинулась на Яная, произошла резня, и многим руководящим фарисеям пришлось в результате уйти в изгнание. На смертном ложе Александр Янай завещал своей жене и преемнице Саломее Александре заключить мир с фарисеями. Согласно его воле, Александра вернула фарисеев из изгнания и предоставила им ключевые позиции в управлении государством. Обретя власть, фарисеи еще более утвердили свое влияние и авторитет. Они провели реорганизацию Синедриона, заполнили его исключи-тельно своими сторонниками, внесли ряд изменений в ритуал храмового Б-гослужения и ввели несколько новых законов, которые диктовались временем.

Крупнейшими фигурами среди фарисеев были Шимон бен Шетах и Иеуда бен Таббай. Первый стал наси, главой Синедриона, а второй — ав-бет-дином.Оба они требовали от судей самого внимательного и беспристрастного разбирательства дел. Шимон бен Шетах явился инициатором закона о кетубе, брачном контракте, обеспечивающем права замужней женщины и защищающем ее от поспешного развода. Этот закон предусматривал также демократизацию детского образования. Другим законом, введенным фарисеями, был закон о разделении властей, гражданской (царской) и духовной (перво-священника): царскому дому запрещалось вести завоевательные войны. Спокойствие, воцарившееся на границах, сопровождалось миром и благоденствием внутри страны, так что последующим поколениям время царствования Саломеи Александры вспоми-налось как золотой век эпохи Второго Храма.

Однако сразу же после смерти Александры (67 г. до н.э.) садукеи снова подняли голову. Ободренные воинственно-агрессивным нравом младшего сына Александры, Аристобула, они поддержали его притязания на власть в ущерб старшему сыну, Гиркану, который унаследовал звание первосвященника и вступил на престол. Фарисеи, в общем предпочитавшие миролюбивого Гиркана, выражали, тем не менее, беспокойство по поводу концентрации в одних руках духовной и светской власти и отказывали Гиркану в своей поддержке. Борьба между братьями окончилась в пользу Аристобула, который лишил Гиркана титула и царя, и первосвященника.

В этот момент, однако, на сцену явилось как заслуженное, хотя и неумышленное, возмездие новое лицо — некий Антипатр. Отпрыск идумеян, насильственно обращенных в иудаизм Иохананом Гирканом, он дал толчок событиям, которым суждено было навлечь на государство Второго Храма непоправимую беду. Расчетливый, коварный и честолюбивый Антипатр уговорил побежденного Гиркана искать поддержки у главы соседнего государства, царя аравийских наббатеев Аретаса. Снова раз-горелось в Иудее пламя братоубийственной войны, и обе воюющие стороны обратились за помощью к Риму. Призыв был услышан — Помпеи привел свои войска в Палестину, взял Иерушалаим и подчинил себе страну (63 г.).

Так Иудея стала римской провинцией, управление которой было поручено Гиркану, восстановленному Помпеем в звании первосвя-щенника, но лишенному царской власти. Все это время фарисеи держались в стороне от военных событий. Готовые умереть за Тору так же естественно, как они жили Торой, фарисеи отказывались рисковать жизнью в безнадежной борьбе за политическую независимость, не затрагивающую интересов веры.

Гиркан и поддерживающие его аристократические круги также стали сознавать, что независимости Иудеи пришел конец и судьба ее в руках Рима. Но для Антипатра назначение Гиркана номинальным правителем страны означало возвышение, которым он не преминул воспользоваться. Когда в 48 году, после победы над Помпеем при Фарсале, главой Рима стал Юлий Цезарь, Антипатр, у которого хватило ума с самого начала встать на сторону Цезаря, поспешил вкрасться в доверие новому диктатору и получил от него звание Прокуратора Иудеи. Антипатр тотчас же назначил своего сына Ирода губернатором Галилеи. Когда парфяне вторглись в Палестину и поставили царем и первосвященником сына Аристобула, Антигона, пробил час Ирода. Он немедленно отправился в Рим, где Сенат провозгласил его царем Иудеи (39 г.). Вернувшись в Палестину, Ирод свергнул Антигона и захватил власть в Иерушалаиме, положив конец правлению династии Хасмонеев и всем ее притязаниям на власть.

В годы правления идумеян, формально еще сохраняя свою самостоятельность, Иудея оказалась в полной зависимости от Рима. Для римского ставленника Ирода римские интересы были выше интересов его собственных граждан. Жестокий, жадный и мстительный. Ирод не пользовался авторитетом среди населения и сознавал это. Он уничтожил всех отпрысков Хасмонейской династии и с помощью войн и проскрипций значительно урезал власть высших слоев, большинство которых составляли садукеи. С другой стороны, стремясь завоевать популярность в народных массах, он предпринял обширное строительство, обеспечив работой множество людей, и, не жалея средств, занялся перестройкой Храма. Из тех же соображений Ирод пытался заручиться поддержкой фарисеев, влияние которых на народ росло тем сильнее, чем больше падало влияние садукеев. Когда фарисеи отказались принести Ироду клятву верности, царь не стал настаивать.

Что касается фарисеев, то они с политикой покончили. Будучи реалистами, они смирились с тем печальным фактом, что нет сил человеческих, способных избавить страну от римлян, железная хватка которых с помощью царя-полуязычника смыкается все теснее и теснее. Не отчаиваясь и не теряя надежды на лучшее будущее, фарисеи использовали ту свободу, которая еще оставалась, отдаваясь изучению и распространению Торы и внедрению ее заповедей во всех слоях населения.

Удаление фарисеев из политической жизни привело в конце концов к разделению политической и религиозной власти. Так возникло два Синедриона — политический и религиозный. Политический синедрион, первоначально состоявший из аристократов-садукеев, возглавлялся первосвященником и занимался политическими делами и связями страны с другими государствами. Религиозный синедрион назывался Верховным судом, во главе его стояли два законоучителя. Верховный суд обладал неограниченной властью над духовно-религиозной жизнью страны и решал все гражданские и частные дела общины, если только они не затрагивали государственную политику. Используя все возмож-ности этой системы, фарисеи неустанно обучали Торе и толковали ее, решали, руководствуясь Торой, судебные тяжбы и нравственно-религиозные проблемы и продолжали свою деятельность по интерпретации законов в свете современных условий жизни. Одновременно они неутомимо боролись за строго соблюдение евреями Б-жественных заповедей и распространяли в народе мессианскую веру в грядущее восстановление Исраэля во славе и величии и воцарение Одного и Единого Б-га среди всех сынов человеческих.

Крупнейшими личностями среди фарисеев были в этот период Гилель и Шамай. Гилель был наси, а Шамай — ав-бет-дином. Гилель прибыл из Вавилонии в Иерусалим уже в зрелом возрасте, а Шамай был уроженцем Иерушалаима. Эти два учителя резко отличались по характеру и темпераменту. По всеобщему признанию, Гилель был легендарным святым: терпеливый, мягкий и скромный, он оказал огромное влияние на этические воззрения своего времени и последующих поколений. Ему принадлежит знаменитое изречение, выражающее суть иудаизма: „Не поступай с ближним так, как ты не хотел бы, чтобы поступали с тобой". Шамай, наоборот, было человек строгого нрава. Однако при всех различиях характера и темперамента и Гилелю, и Шамаю была свойственна гуманность. Призыв Гилеля: „Будь учеником Аарона, люби мир, стремись к миру, люби людей..." — находит параллель в словах Шамая: „Каждого человека встречай радушной улыбкой". Эти учителя отличались и в подходе к толкованию Закона — Гилель проявлял больше снисходительности, а Шамай — строгости.

Расхождения между Гилелем и Шамаем были не просто выражением различия темпераментов. В конце концов они отражали различную методологию в интерпретации библейского текста, которая заставляла их иной раз и меняться ролями, т.е.

Гилеля занимать более строгую, а Шамая — более мягкую позицию. Шамай, по-видимому, как правило, опирался на буквальный текст Торы, если только не существовало по отношению к данному тексту отчетливой противоположной позиции. Гилель более свободно оперировал принципами интерпретации библейского текста, которые он наблюдал в практике своих предшественников, и с успехом использовал их для применения закона к требованиям времени. Классический пример гилелевского метода толкования и приспособления законов дает „прозбул", юридическое постановление, обеспечивающее права кредитора в юбилейный год, когда, согласно библейскому закону (Дев., 15, 1), долги „опускались", т.е. аннулировались.

Различие между Гилелем и Шамаем в методах толкования Закона сохранилось и среди их учеников, которые после смерти своих наставников основали две соперничающие школы: Дом Гилеля и Дом Шамая. Эти школы придерживались противополож-ных взглядов буквально по всем вопросам еврейской жизни: частной, общественной, религиозной и экономической. Однако, несмотря на многочисленные расхождения, благодаря общей приверженности к Письменной и Устной Торе, они не выродились в отдельные секты, а продолжали встречаться, обсуждать свои разногласия и принимать решения большинством голосов.

Резко отличалась от духовно-национальной идеологии фарисеев позиция ессеев, партии, появившейся в Иудее в этот период. О ессеях мы знаем лишь то немногое, что донесли до нас историки:

Филон, И.Флавий, Плиний Старший и Ипполит. Во всяком случае, почвой, породившей это движение, была, по-видимому, та нужда и гнет, которые испытывали евреи в годы правления Ирода. Секта ессеев возникла как реакция людей, стремившихся порвать с грешным миром в поисках благочестивой жизни в мире и безопасности. Поселяясь по соседству с Мертвым морем в уединении, небольшими изолированными общинами, ессеи вели строго аскетический образ жизни, не вступали в брак, особое значение придавали ежедневным ритуальным омовениям, прини-мали пищу на совместных трапезах, проходивших в полном молчании, и отказались от частной собственности. Подобно садукеям, они отвергали толкование Закона, выдвинутое фарисеями, но в отличие от садукеев, известных своей широкой терпимостью, ессеи неукоснительно придерживались буквы Закона и соблюдали священные заповеди с чрезвычайным ригоризмом. Примером могут служить законы Шаббата. В точном соответствии с буквальным текстом Шемот (16, 29), но в противоречии с толкованием фарисеев, ессеи не выходили в Шаббат из своих жилищ. Расхождения их с фарисеями распространялись не только на религиозную практику, но и на вероучение. Ессеи увлекались мистикой, они занимались предсказанием будущего, изгнанием злых духов, лечением больных с помощью потусторонних сил, Наряду с этим они верили в строжайшее предопределение, отказывая человеку в свободе воли и поступков. Далеко отойдя от учения фарисеев, ессеи утратили чувство гармонического соотношения между жизнью и религией, что привело к бегству от жизни и строжайшему аскетизму, который был попыткой компенсировать свою неспособность выдерживать жизненные трудности и искушения.

В этом отношении ессеи явились предшественниками монахов-отшельников христианской церкви, которые, возможно, действительно опирались на опыт ессеев. В конце концов ессеи, по-видимому, порвали с иудаизмом: некоторые черты, свойственные иудаизму, в их учении непомерно раздуты, другие — отброшены. Еврейская традиция в целом не только никогда не поощряла аскетизм как таковой, но и политику бегства от мира и отказа от тяжкой доли страданий. Неудивительно поэтому, что секта ессеев растаяла, почти не оставив следа в последующем развитии иудаизма.

Другой группой, близкой ессеям по духу, хотя и не обязательно совпадающей с ними, были визионеры, известные нам благодаря литературным памятникам Апокалипсиса (Откровение). Эти произ-ведения, трактующие вопросы эсхатологии (конца света), включают Книгу Юбилеев и Книгу Еноха. Отчаявшись, подобно ессеям, в земном существовании, авторы апокалиптической литературы возложили надежды на будущее, в котором, благодаря Б-жественному вмешательству, естественный порядок мира преходящего рухнет, уступив место миру сверхъестественному и вечному. С этим эсхатологическим будущим связан приход небесного Мессии, помазанника Б-га, наделенного Б-жественной властью, который во славе и величии воцарится над восстановленным Израилем. Человек в этой окончительной развязке не принимает участия. Никакие поступки людей не в силах ни приблизить, ни отсрочить явление Мессии. Его приход был предопределен с начала творения, и истинно верующие должны набраться терпения и, положившись на Б-га, ждать чудесного избавления и заслуженного вознаграждения*. Как порождение сознания, жаждущего утешения и в отчаянии возлагающего надежды на рождение иного, сверхъестественного мира, Апока-липсис не мог оказать воздействия на евреев определенного склада, особенно во времена национальных бедствий и катаклизмов, когда земного спасения, казалось, нет и не будет. Так возникла группа приверженцев нового завета в Дамаске и близкая ей община Кумрана. Первая стала известна из так называемого Цадокского документа, открытого в каирской Генизе, а вторая — из рукописей Мертвого моря, обнаруженных в 1947 году.

Помимо чрезвычайно сильной этической направленности, которая характеризует дамасскую и кумранскую общины, они имели много общего и в других отношениях. Члены обеих общин верили, что они живут в „конце времен" и ждут „наставника праведности", предтечу Мессии; с приходом Мессии те, кто устоял перед грехами и соблазнами жизни, будут спасены, а остальные — преданы уничтожению. Время возникновения этих сект и дальнейшая их судьба не установлены, ясно только, что свое вдохновение они черпали из апокалиптической литературы. Книга Юбилеев и Книга Еноха были их излюбленным чтением, а в библиотеке Кумранской общины обнаружена также рукопись, известная под названием „Война сынов света против сынов тьмы", тема и образы которой близки литературе Апокалипсиса.

Подчеркивая низменность человеческой природы, авторы Апока-липсиса выступали против учения иудаизма, которое утверждает, что человек обладает духовно-нравственными силами, позво-ляющими ему преодолеть зло и грех и внести свой вклад в достижение благословенного царства будущего, которое вырастает из настоящего. Поэтому авторы Апокалипсиса, подобно ессеям, остались в стороне от основного русла иудаизма и не оказали на него существенного влияния.

Если ессеи и создатели апокалиптической литературы выразили негативную реакцию на бедствия своего времени, то зелоты, напротив, проявили реакцию позитивную, свойственную мужест-венным натурам, не склонным искать спасение в бегстве, чтобы обрести мир любой ценой, готовым вступить в борьбу с угнетателем и положить конец его тирании. В этом состояло их коренное отличие как от фарисеев, так и от садукеев. Фарисеи всегда придерживались миролюбивых взглядов. И хотя они тоже верили в приход Машиаха, который возродит Исраэль и установит на земле царство Б-жие, они считали, что это возникнет не путем насилия, а благодаря праведной жизни каждого отдельного человека и верности его Торе. Еще больше противодействия вызвала позиция зелотов у садукеев, которые в насильственных действиях и откровенной ненависти зелотов к Риму усматривали угрозу международным связям и самому существованию государства.

Однако зелоты вовсе не были националистическими фанатиками наподобие поздних Маккавеев. Их одушевлял пламенный патриотизм, в котором любовь к родине сливалась с самоотверженной преданностью Торе и за который они готовы были бороться и отдать свою жизнь.

И в религии, и в политике зелоты заняли самую крайнюю позицию и в Торе находили оправдание своему воинственному духу, направленному против всех врагов Б-га и Б-жьего народа.

Тора, считали они, — это Б-жественное проявление воли Б-га и его связи с Исраэлем; Превечный — Б-г Исраэля, и Исраэль — его избранный народ; поэтому израильская земля — земля Б-га. Присутствие на этой земле язычников — осквернение ее, а власть чужеземцев и признание этой власти — подрыв Его власти. Еврей совершает смертный грех, если признает римское господство и подчиняется ему.

Первым вступил на путь ожесточенной борьбы с Римом Хизкия, и Ирод казнил его еще в самом начале своего правления. Сын Хизкии, Иеуда Галилейский, стал первым вождем зелотов, возглавив отряд отчаянных храбрецов, готовых на все ради дела, которое они считали священным. Рост движения зелотов усилился со смертью Ирода (47 г. до н.э.), когда Иудея полностью подчинилась Риму. В ответ на просьбу о помощи, с которой обратились к Риму сыновья Ирода, соперники-претенденты на престол, Рим окончательно аннексировал Иудею и включил ее в состав своей провинции — Сирии.

Условия жизни в Иудее, даже при вассальной зависимости от Рима, могли бы быть в общем сносными. Рим старался как можно меньше вмешиваться во внутренние дела подвластных народов и предоставлял Иудее значительную долю автономии. Религиозный Синедрион продолжал по-прежнему вершить правосудие по всем делам — гражданским и религиозным, в том числе, по обвинениям в нарушении еврейского Закона. Народу предоставлялась полная свобода соблюдения своих обрядов и обычаев. Политический Синедрион, служивший посредником между римскими властями и общиной, составлялся по выбору первосвященника, и члены его были в основном политики-садукеи. Этому Верховному суду приходилось решать также политические дела по обвинению в бунте и подстрекательстве к бунту, но его приговоры подлежали утверждению прокуратора. Однако римские прокураторы, управ-лявшие Иудеей, злоупотребляли своей властью и делали все возможное для того, чтобы омрачить и отравить жизнь еврейских подданных. Особенную дурную известность приобрел прокуратор Понтий Пилат. Годы его правления (26-36 г. н.э.) ознаменовались коррупцией, грабежами, насилием и бесчисленными казнями, совершавшимися без всякого, даже формального, суда.

Не заботясь об охране самых элементарных прав покоренного народа, Пилат на каждом шагу оскорблял религиозные чувства евреев. Вопреки установившейся традиции, он приказывал своим легионерам носить по Святому городу штандарты с изобра- жениями римских символов власти и осмелился обобрать Храм, чтобы соорудить на эти деньги акведук. Пилат пытался также ослабить власть и влияние религиозного Синедриона, лишив его права выносить смертный приговор по делам, не имевшим к римлянам ни малейшего отношения. С другой стороны, он возложил на политический Синедрион ответственность за поддержание в стране римского господства, вменив ему в обязанность заключать под стражу людей, заподозренных в заговоре против Рима, и в случае подтверждения подозрений, что совершено преступление, карающееся смертной казнью, передавать обвиняемых римским властям для судебного разбирательства. Перед этим политическим Синедрионом и предстал Иисус, обвиненный в попытке провозгласить себя иудейским царем. Обвинение было политическое. Опасаясь, что в случае нарушения обычной процедуры в деле, которое считалось вполне доказанным и грозило смертной казнью, евреи лишатся последних остатков своей национальной независиомсти, Синедрион передал Иисуса Пилату. По приказу Пилата римляне казнили Иисуса: подобно многим другим евреям, обвиненным в подстрекательстве к мятежу, он был распят на кресте.

Фарисеи во все это дело не вмешивались. Их разногласия с Иисусом носили чисто религиозный характер. Даже то, что он объявил себя Мессией, не вызвало их возражений. Возражали фарисеи против игнорирования Иисусом традиционной интерпре-тации законов Торы и „ограды", возведенной вокруг нее. Эти расхождения не имели ни малейшего отношения к тем политическим обвинениям, из-за которых Иисус предстал перед судом первосвященника и в которые фарисеи, даже если бы захотели, не имели права вмешиваться. Таким образом, ни один фарисей не участвовал в суде над Иисусом и тем более в решении передать его в руки римских властей.

Распятие Иисуса положило конец тем национально-поли-тическим надеждам, которые возлагали на него его приверженцы. Тогда в поисках объяснения его смерти сторонники Иисуса обратились к литературе Апокалипсиса и создали себе в утешение образ Небесного Мессии, который должен вскоре вновь прийти на землю, облеченный Божественной властью. Так возникла в этот

период секта иудео-христиан, которая со временем совершенно оторвалась от иудаизма и положила начало христианской церкви. Первыми последователями этой секты были евреи, которые оставались верны еврейской вере во всем, кроме одного пункта: они верили, что Иисус был Мессией. По установившейся издавна привычке они продолжали посещать Храм, а впоследствии, видимо, и синагогу, и придерживались общепринятых еврейских обычаев, нисколько их не меняя. Их вера в то, что Мессия уже приходил, не являлась достаточным основанием для разрыва с остальными евреями. Однако за те несколько десятилетий, что христианская церковь находилась под руководством Павла, образ Иисуса претерпел значительные изменения: он стал пониматься уже не как человеческое существо, а как второй бог — концепция, которая отрицала идею единства Б-га, как понимал ее иудаизм. Как только христианство встало на этот путь, взаимопонимание между иудео-христианами и иудеями стало невозможно и разрыв — неминуем.

С отзывом Пилата из Иудеи, наступившим в результате его гирании (36 г. н.э.), мир в Палестине не установился. В 38 г. император Калигула, возомнивший себя Б-гом, потребовал, чтобы Б-жественные почести воздавались его бюсту, водруженному в Храме. Рискуя жизнью, евреи отказались выполнить этот приказ. К счастью, смерть Калигулы, умерщвленного в 41 году, автоматически отменила это распоряжение.

При императоре Клавдии, который стал преемником Калигулы, евреи жили в относительном спокойствии и благополучии. Клавдий отменил власть прокураторов и восстановил в стране власть царя, сделав Агриппу I, внука Ирода, властителем всей земли, которой владел его дед. У евреев снова появился царь, и страна обрела видимость самостоятельного государства. Агриппа строго выполнял религиозные заповеди и поддерживал с фарисеями дружеские отношения. Благодаря этому, он сумел завоевать в народе большую популярность. Когда однажды в народном собрании он с горечью признался, что согласно библейскому предписанию (Дев., 17, 15), не имеет права царствовать над Иудеей, так как принадлежит чужеземному роду, толпа ответила ему возгласом: „Ты брат наш!"

После смерти Агриппы I царем стал его сын Агриппа И, получивший римское воспитание. Однако власть его была чисто номинальной. Действительными правителями вновь стали проку-раторы, чьи полномочия были восстановлены Римом. Новые прокураторы были еще хуже прежних и всеми силами оскорбляли национальное достоинство евреев и их религиозные чувства.

Преследования и унижения, которым подвергались евреи, вызвали новую волну возмущений. В 66 г. н.э. зелоты, возглавляемые Менахемом*, который был сыном основателя движения Иеуды, поднялись на восстание и обратились к народу с призывом вести против римлян войну не на жизнь, а на смерть. Тщетно пытались фарисеи удержать народ от этой опрометчивой авантюры, не сулившей ничего, кроме гибели. Знатоки Торы, они могли преподать народу лишь урок терпения и послушания воле Б-жьей, даже если это значило сносить гнет и мучения. Обстановка в стране была, однако, не в их пользу, и фарисеев никто не слушал. Зелоты втянули народ в борьбу, исход которой был столь же ужасен, сколь неотвратим. Летом 70 г. н.э., после чудовищно жестокой и кровопролитной осады, которую возглавил Тит, Иерушалаим пал, и Храм охватило пламя. Еврейское государство перестало существовать.

Но евреи продолжали жить.