ГЛАВА 4
ВЕРООТСТУПНИЧЕСТВО
Двинувшись из Синайской пустыни, Исраэль вскоре пришел к южной границе Ханаанской земли, однако народ еще не созрел для страны. Хотя Исход и Синайское откровение произвели на Исраэль огромное впечатление, сознание людей еще долго оставалось в плену рабских представлений. Малодисциплинированные, нетвер-дые в духовно-нравственном отношении, израильтяне не умели чувствовать и действовать единодушно даже тогда, когда этого требовали их собственные материальные интересы. Еще менее способны были они подняться на высоту, необходимую для выполнения миссии, ради которой и была им обещана в вечное наследие Ханаанская земля, и им еще не хватало веры в Б-га, без которой они не могли преодолеть мощь ханаанеев.
Сорок лет прошло, прежде чем Исраэль вступил во владение давно обещанным наследством. Это были годы блужданий народа по пустыне. За это время в тяжелых условиях жизни в пустыне, полной лишений и испытаний, Моше сумел из разрозненной пестрой массы вчерашних рабов выковать единую и высоко-дисциплинированную нацию, в облике которой запечатлелись те нравственно-духовные ценности, которым суждено было стать основой его судьбы.
Точный путь, которым шли израильтяне под водительством Моше, не может быть прослежен. Ни одно из мест, упомянутых в Священном писании, нельзя точно идентифицировать. Ясно только, что, избрав круговой маршрут, они миновали Эдом и Моав и вступили в Заиорданье, где, разромив эмореев, остано-вились и закрепились, прежде чем силой войти в Ханаанскую землю. Здесь в расцвете своих сил умер величайший пророк Исраэля, раб Б-жий Моше, сохранив до последнего часа ясность взора и непошатнувшееся здоровье.
К этому времени Египетская империя, находившаяся под властью Аменхотепа III, стала клониться к упадку, и в Ханаане, как свидетельствуют таблички, найденные в Тель эль-Амарна (1400-1360 гг. до н.э.), царил полнейший беспорядок. Местные князья, данники фараона, стали вести изменнические переговоры с племенами, вторгшимися с севера и востока. Момент благо-приятствовал новому воинственному народу, рожденному и воспитанному в трудных условиях пустыни, который под предводительством Иеошуа бин-Нуна (Иисуса Навина) шел завоевывать Обетованную землю.
Переправившись через Иордан недалеко от Мертвого моря, израильтяне вступили в Ханаан и, захватив город Иерихо, вскоре овладели центральной частью юга страны, затем всем югом, а впоследствии и севером.
Однако страна была завоевана не полностью. Остались непоко-ренными несколько укрепленных городов, которые теперь вклинивались в израильские владения и отделяли одно колено от другого. В целом, тем не менее, завоевание прошло настолько успешно, что Иеошуа смог заняться организацией политической и религиозной жизни народа. Он распределил завоеванные земли между коленами Исраэля и установил в Шило (Силом) центральное святилище, в котором хранился Ковчег Завета, ставшее теперь мощной связующей силой, обеспечивающей религиозное и политическое единство колен Исраэля.
Однако федеративные связи оказались недостаточно крепкими для того, чтобы пережить Иеошуа. После его смерти началась по-лоса анархии, когда „каждый делал то, что казалось ему справед-ливым" (Шофтим, 17, 6). Не сумев объединиться перед лицом еще не сломленного врага, разобщенные колена вынуждены были перей-ти от войны к тактике мирного проникновения, что постепенно привело к пагубному подражанию религии соседних племен, языческому культу плодородия и другим крайне безобразным обрядам. Одни изменяли Превечному, Б-гу Исраэля, ради местных идолов Ваала и Астарты, которым приписывался урожай земли и приплод скота; другие поклонялись одновременно Превечному и Ваалу, почитая Превечного как Б-га — хранителя Исраэля, а Ваала как местное божество, дарующее урожай полей и виноградников. Были и такие , что эклектически переносили на Превечного всевозможные имена, свойства и культы местных божеств.
Прославленные доблестные военачальники, которых прозвали „судьями", ополчились против этого разлагающего идоло-поклонства. Являясь на место событий как освободители, поразившие врагов, они призывали народ восстановить во всей чистоте служение Превечному, Б-гу Исраэля. Но „судьи" не были фигурами общенационального масштаба; это были более или менее герои отдельных колен, и влияние их распространялось лишь на тот критический период, с которым связано было их возвышение. Усилия „судей", однако, не были напрасны, и ко времени появления последнего „судьи" — Шемуэля (Самуила) вера в Превечного прочно утвердилась на севере страны, и святилище в Шило стало местом центрального Б-гослоужения. Сюда на празд-ники народ стекался целыми семьями, приводя с собой даже только-только начавших ходить детей. Паломникам отводился особый участок для Б-гослужения, где, совершив жертвоприношение, глава семьи раздавал членам семейства жертвенную пищу, которую пред-писывалось съедать на освященном месте. Обычно религиозные отправления совершались в местных святилищах, на так называ-емых „высотах". Здесь стоял каменный алтарь для всесожжении и иногда строилось помещение для жертвенной трапезы. Часто „вы-соты" обстраивались колоннами и священными столбами наподобие ханаанейских капищ. Но, какова бы ни была их роль в языческом культе, здесь они служили лишь обычным украшением и не нарушали чистоты народного Б-гослужения.
К тому времени, когда родился Шемуэль, все окружающие племена ханаанеев были уже покорены. Но с приморской полосы на юге страны явился новый враг — филистимляне. Вторгшись в горный район, населенный коленом Эфраима, филистимляне нанесли Исраэлю страшное поражение — они разрушили множество поселений, в том числе Шило, и захватили Ковчег Завета. Это ужасное несчастье дало возможность Шемуэлю, который в тот момент стал „судьей" Исраэля, ввести закон, запрещающий поклонение Ваалу по всей израильской земле. Вторжение филистимлян одновременно послужило толчком к созданию централизованной светской власти. Все громче раздавались голоса, требующие царя, — не столько для предводительства на поле боя, сколько для того, чтобы он „судил народ" — (Шемуэль-1, 5). Это были требования верховной власти, облеченной правом распоряжаться жизнью подданных. Опасаясь, что царь может легко превратиться в тирана, Шемуэль вначале отвергал настояния народа и уступил лишь после того, как принята была хартия, точно определяющая и ограничивающая власть и права царя. Эту „Magna Carta" он записал в „книгу" и положил „перед Превечным" как наставление будущим царям Исраэля. (Шемуэль-1, 10, 25). Таким образом, Шемуэлю принадлежит честь внесения „величайшего вклада, когда-либо сделанного в поли-тическое мышление человека — создание истинно демократической теории об отношениях между подданными и правителем".
Первый кандидат на престол, по всеобщему согласию выбранный в цари, был Шаул (Саул) (ок. 1025 г.), которого с полным правом можно также назвать первым в истории человечества конституционным монархом.
Шаул, однако, не оправдал возлагавшихся на него высоких надежд, хотя, благодаря его личному мужеству и патриотическому воодушевлению, земля израильская была освобождена от ига филистимлян, и соперничавшие прежде израильские колена пришли к значительному единству. С воцарением его преемника Давида (1012-972 гг.) началась золотая эра Исраэля. В короткий срок Давид сумел сплотить вокруг себя колена и, одержав ряд блестящих военных побед, раздвинул границы царства от Финикии на западе до Аравийской пустыни на востоке и от реки Оронт на севере до устья залива Акаба на юге. Особенно важные последствия имел захват последнего оплота ханаанеев — неприступной крепости Иерушалаим (Иерусалим). В этом обнесенном крепостной стеной городе Давид основал свою столицу и воздвиг общенациональное святилище, в котором хранился Ковчег Завета. Расположенный в центре страны, между коленами на севере и юге, Иерушалаим завоевал любовь и преданность всего Исраэля и вскоре стал сердцем и средоточием национально-религиозной жизни единого государства.
По всей стране твердо установилось служение Превечному. Давид теперь занялся упорядочением службы в святилище. В сотрудничестве с коэнами (священниками) и левиим (левитами), которых он разбил на группы в соответствии с их обязанностями, он украсил Б-гослужение изысканным музыкальным сопровож-дением и сам способствовал религиозному воодушевлению верующих, сочиняя вдохновенные псалмы и святые гимны. Давид остро чувствовал свои недостатки и сознавал ответственность за свои поступки перед народом, который брал с него пример, поэтому он призвал к царскому двору „воспитателей" - двух выдающихся пророков того времени, Гада и Натана, которые, когда нужно было, не стесняясь, упрекали его за грехи и направляли на верный путь.
Эту политику национально-религиозного единства продолжил и развил сын и преемник Давида, царь Шеломо (Соломон) (971-931 гг.). Для централизации системы Б-гослужения Соломон воздвиг в Иерушалаиме великолепный Храм, который был призван стать единственным святилищем страны и заменить все местные „высоты" и алтари, служившие со времен разрушения Шило законным местом Б-гослужения, но отныне подлежащие отмене и запрету. Для строительства Храма Соломон пригласил мастеров из Тира. Но если они и ввели в постройку свои мотивы, то это нисколько не отразилось на израильской концепции Б-га, который, Невидимый, царил в Святая Святых как Единственный Создатель и Властитель вселенной. Централизация религиозных отправлений не могла, однако, побороть тот поток языческих представлений, который хлынул в страну в связи с ростом благосостояния и роскоши, отличавшим царствование Соломона. Это было необыкновенно мирное для Исраэля время. Слабых противников покорил еще царь Давид, а сильные — Египет и Ассирия — были в эти годы в ослабленном состоянии. Уверенный в безопасности своих границ, Шеломо занялся коммерческими предприятиями международного масштаба. Его торговый флот, базировавшийся в морском порту Эцион-Гевер, в устье залива Акаба, с его залежами меди и медеплавильнями, которые были обнаружены при недавних раскопках, бороздил моря и океаны и привозил из дальних стран лучшее из лучшего. Одновременно с материально-экономическим ростом шло развитие культуры. Вместе с восточной роскошью — золотом, серебром, сандаловым деревом и павлинами — в страну проникали мудрость и волшебные сказания Востока, которые обогатили и расширили кругозор израильтян. Стали процветать науки и искусства, и сам царь способствовал их успеху, внося в них свою мудрость, исключительный ум и блестящий, непревзойден-ный литературный талант. Но сближение с внешним миром — его торговые и культурные связи — порождало проникновение в Исраэль и языческих представлений. Особенно усилилась эта тенденция благодаря чужеземным принцессам — женам Шеломо, для которых царь строил всевозможные капища и алтари.
Это не могло не отразиться на чистоте религиозного культа. В Б-ге Исраэля видели не Одного и Единственного Б"га, а „местное национальное божество". Это в свою очередь отражалось на характере религиозного чувства. Поскольку национальные боги не входили в жизнь отдельного человека (связи их с индивидами вообще носили весьма случайный характер), открывалась брешь для проникновения всякого рода чуждых культов, предсказаний и суеверий, призванных удовлетворить потребности отдельной личности. Эти культы практиковались наряду с поклонением Превечному, Б-гу Исраэля. Одновременно, под влиянием политической ситуации, международных обязательств, браков и торговых связей, шел процесс приспособления к чужой вере и чужим богам.
Неизбежным результатом всего этого явилось ослабление религиозного единства, за которым последовал распад и единства национально-политического. Еще более ухудшали положение тяжелые подати и принудительный труд. Ропот недовольства предвещавший бурю, стал раздаваться еще при жизни Шеломо Но когда после 38 лет правления царь умер, процесс распада зашел настолько далеко, что ничто уже не могло предотвратить взрыв и спасти государство от развала.
Решающий удар государству Шеломо нанес Иеравам из колена Эфраима. Он возглавил восстание, приведшее к образованию царства Эфраим или Исраэль, в которое вошли десять из двенадцати колен. Первым царем его стал сам Иеравам (ок. 931-910). Колена Иеуды и Биньямина, оставшиеся верными царскому Дому Давида, составили государство, которое с тех пор стало зваться царство Иудейское.
|
|