ГЛАВА 1
ИСТОКИ
На полпути от Багдада к Персидскому заливу, примерно километрах в десяти к западу от современного русла реки Евфрат, на том самом месте, где сейчас возвышается битумный холм, по арабски „Алмуккайар", в древности находился город Ур. С населением в 250-500 тысяч человек, занятых сельским хозяйством, ремеслами и торговлей, Ур был столицей империи Шумер, которая в середине третьего тысячелетия до новой эры занимала обширную территорию от Ашура и Арбелы до Персидского залива и от Ливана до Суз. Как показали раскопки, проводившиеся в 1922-1934 гг. английским археологом Леонардом Вулли, в период своего расцвета Ур находился на весьма высокой ступени цивилизации и материальной культуры. Однако процветанию Ура скоро пришел конец. В Шумер вторглись полчища эламитов, устремившиеся туда из своих горных крепостей через Персидский залив, и в 1960 г. до н.э Ур пал, покрытый горем и позором.
В отрывке, обнаруженном при археологических раскопках в Ниппуре в 1900 г., шумерийский поэт горько оплакивает падение Ура, рисуя „всеуничтожающий разгром", учиненный захватчиками, Городские стены были разрушены до основания, жилища сожжены дотла, ворота города завалены телами убитых. Сильный и слабый погибали от голода или были застигнуты пожаром в домах. Чудом уцелевшие были рассеяны кто куда. Распадались семьи, родители покидали детей, мужья — жен.
Среди переживших эту катастрофу была семья арамейских кочевников из Харана, на северо-западе Месопотамии, на притоке Евфрата реке Белихе. Эта семья проживала некоторое время в Уре, вероятно, привлеченная в столицу ее экономическим процветанием. Во главе этой семьи беженцев стоял Терах, который вместе со своими сыновьями и родственниками отправился в Харан. Однако в Харане он видел всего лишь временное пристанище. Во всем районе царили в тот период беспорядок и неустойчивость. В то время как на юго-востоке бесчинствовали эламиты, на западе страну разоряли амореи, и Харан лежал как раз на пути их набегов. Естественно, что у Тераха возникло желание увести свою семью подальше от очага опасности, и трудно было найти лучшее убежище, чем отдаленная гористая местность центрального и южного Ханаана. Однако Терах скончался в Харане, и обязанности главы семьи перешли после его смерти к старшему сыну Авраму. Но Аврам резко отличался от отца своим мировоззрением. Терах, разделявший верования своего времени, был приверженцем многобожия, Аврам верил в Единого Б-га. Терах поклонялся целому скопищу идолов, в том числе, по-видимому, богу луны по имени Син, который был главным божеством Ура и Харана. Аврам порвал с идолопоклонством и обратился к служению Одному и Единственному Б-гу, в котором он почитал Творца небес и земли.
Монотеистические верования и тенденции возникали и до Аврама. Но они имели мало общего с монотеизмом Аврама. В отличие от таких богов, как, например, главное божество шумерийцев Ану или вавилонское божество Шамаш, Б-г Аврама не был олицетворением явлений природы, богом солнца, неба или других природных начал. Не был Он и местным божеством, покровителем данного города или страны. Творец небес и земли и всего, что в них, Б-г Аврама был по сути своей Б-г этический, для Которого на первом месте стояли требования справедливости и нравственности.
Неизвестно, каким путем пришел Аврам к такой концепции Б-га, концепции, получившей название „этического монотеизма", в отличие от других форм монотеизма. Быть может, он пришел к ней путем умозрительных заключений. Или, быть может, вера во всей своей полноте явилась к нему в результате мистического переживания как внутреннее озарение или откровение? В любом случае избавление от гибели в Уре стало поворотным пунктом в его духовном развитии. Чуткий к вездесущности Провидения, он понял, что спасение было даровано ему свыше, и вскоре пришел к убеждению, что ему суждено было остаться в живых, чтобы стать родоначальником новой нации, призванной нести миру познание Б-га и распространить на народы земли благословение, проистекающее из этого знания.
Проникнутый этим сознанием, Аврам взял свою жену и домашних и, порвав с языческим окружением Харана, направился в Ханаанскую землю, возобновив путь переселения, прерванный смертью отца. Помимо тех материальных соображений, которыми руководствовался в своем выборе Терах, Ханаан обладал духовной привлекательной силой для Аврама: эта страна как нельзя лучше отвечала требованиям, связанным с осуществле-нием миссии, которая была возложена на него. Гористый характер местности обеспечивал относительно мирную обстановку, необхо-димую для служению Б-гу, а центральное положение Ханаана на стыке главных торговых путей древнего мира предоставляло редкие возможности для распространения новой веры среди множества племен и народов.
Продвинувшись на юг по восточному берегу Иордана, Аврам и его спутники переправились через реку и, вступив на Ханаанскую землю, дошли до Шхема (современный Балата, километрах в сорока к северу от Иерушалаима). Здесь ему было открыто, что земля, в которую он пришел, которую избрал своей новой родиной, — та самая земля, по воле Б-га предназначенная во владение ему и его потомкам. Из Шхема Аврам пошел по гористой местности на юг, в Негев. На своем пути он обращал язычников в новую веру, что представляло собой коренную ломку обычаев того времени — до Аврама ни у кого не возникала мысль о возможности отвратить человека от зла и приобщить его к вере Б-га и к праведной жизни.
Пришедшие с другого берега Евфрата Аврам и его семья получили на новом месте имя „евреи", производное от корня, означающего „другая сторона"; не исключено, однако, что слово это происходит от собственного имени Габиру (или Абиру), которое носили кочевники, обитавшие в Западной Азии в 20-11 веках до н.э.
После недолгого пребывания в Египте, вызванного голодом в Ханаане, Аврам вернулся в Негев и поселился, уже окончательно, в долине Мамре, неподалеку от места, получившего впоследствии имя Хеврон. Здесь он пережил откровение, подтвердившее то, о чем он давно догадывался, — что спасение его от гибели в Уре было не случайностью, а Б-жьим промыслом, преследующим определенную цель. „Я — Превечный, который вывел тебя из Ура халдеев, чтобы дать тебе в наследие эту землю" (Бер., 15, 7). Это обещание было впоследствии скреплено союзом, который заключил Всевышний с Аврамом и согласно которому Аврам должен был стать родоначальником нового, избранного Б-гом народа, избранного не для господства над другими, а для служения Б-гу на благо всего человечества. Двоякий смысл союза — Б-жьего Завета — национальный и общечеловеческий, был позднее скреплен ритуалом обрезания. Обряд в первую очередь национальный, знак посвящения народа на служение Б-гу, обрезание предусматривает также включение в колена Авраама любого человека, желающего приобщиться к священному служению (Бер., гл. 17). Кроме того, чтобы подчеркнуть всеобщее значение этого ритуала, само имя патриарха Аврама изменилось: он стал Авраам, что буквально означает „отец множества (народов)". Новое имя означало, что обещания, данные по Завету, распространяются не только на евреев, кровных потомков Авраама, но и на все народы земли, которые благословятся через Авраама и его потомство.
После смерти Авраама служение Всевышнему продолжал его сын Ицхак (Исаак), а после Ицхака — сын его Яаков. Предвечный обновил свой завет с Ицхаком и Яаковом, со всеми обещаниями, содержащимися в нем. Пройдя через единоборство с ангелом, Яаков получил новое имя Исраэль (Израиль), что буквально значит „боровшийся с Б-гом". Это по существу религиозное имя должно было впоследствии заменить имя „еврей", под которым были известны потомки Авраама.
У Яакова было двенадцать сыновей, ставших родоначальниками двенадцати колен, которые в определенный исторический период составляли народ Исраэля. С появлением Иосефа (Иосифа), одного из младших сыновей Яакова, семья Авраама вступила на историческую арену. В результате стечения различных обстоя-тельств Иосеф стал наместником египетского фараона. Это произошло в период господства гиксосов (иноземных вождей), которые в 1730 г. до н.э. завладели Египтом. Так как гиксосы принадлежали к северо-восточной ветви семитов, они по происхождению близки были евреям, что и сделало возможным возвышение Иосефа при египетском дворе. Отец и братья Иосефа, гонимые голодом, охватившим Ханаан, перебрались в Египет и получили в удел область Гошен, недалеко от столицы гиксосов Аварис (впоследствии Танис). Однако с изгнанием гиксосов из Египта, осуществленном приблизительно в 1580 г. до н.э. фараоном Яхмосом, положение евреев в стране резко изменилось. Из-за родства с гиксосами их подозревали в симпатиях к прежним правителям, и вскоре родичи наместника бывшего властителя, численность которых сильно возросла за это время, были превращены в рабов, и рабство становилось все более тяжким и унизительным. Особенно ухудшилось положение рабов в царствование великого завоевателя Тутмоса III (1485-I450 гг.), которое ознаменовалось блестящими победами, раздвинувшими границы египетской империи до верховий Евфрата, и строитель-ными работами, проводившимися за счет изнурительного рабского труда. Однако, когда после смерти фараона в египетских провинциях, населенных семитами, вспыхнуло восстание, охва-тившее всю Сирию и Палестину, сын и преемник Тутмоса Аменофис II (1450-1421 гг.) ввел еще более жестокие законы против рабов-евреев, которых египетские властители имели все основания опасаться. Казалось, ничто не в силах предотвратить гибель Исраэля.
В этот критический момент явился народный избавитель в лице Моше (Моисея). Приемный сын египетской принцессы, которую ряд ученых отождествляют с сестрой Тутмоса III, Хатшепсут, Моше вырос при царском дворе. Но счастливая судьба, избавившая его от рабской участи, не закрыла ему глаза на страдания соплеменников. Наоборот, она обострила его боль за них и укрепила в решимости встать на их сторону против надсмотрщиков-египтян. Вскоре Моше пришлось бежать из Египта, и он ушел в богатую пастбищами землю мидиан, где стал пастухом. Однажды он пригнал свои стада к горе Хорев в Синайской пустыне. Здесь явилось Моше невиданное зрелище горевшего пламенем и несгоравшего куста, и Голос Б-га, воззвавший из этого куста, повелел ему вернуться в Египет, избавить своих братьев от рабского ига и вывести их в Обетованную землю.
При этом первом Своем явлении Моше Всевышний назвался ему „Б-гом отцов, Б-гом Авраама, Ицхака и Яакова". Но Моше не удовольствовался таким ответом. Он хотел, чтобы Б-г открыл ему Свое Имя, которое он бы смог назвать соплеменникам как доказательство того, что это также их Б-г, а не только Б-г их отцов. В ответ на эту просьбу Всевышний возгласил: „Я — Сущий, Который Пребудет". Это Б-жественное Имя, произнесенное Самим Создателем, раскрывается в своем значении, как Тот, Кто вечно- и единосущ со своим народом, с каждым его членом в каждом поколении на всех путях и перепутьях истории, в настоящем, прошлом и будущем.
С этим откровением на устах вернулся Моше к своим порабощенным братьям в 1448 г., вскоре после воцарения Аменофиса II. Народ Исраэля не замедлил откликнуться на призыв и принять его с полной верой. Ведь Б-г, готовый, по словам Моше, вступиться за израильтян, не был им чужим и неизвестным; это был Тот Самый Предвечный, Юд-Кэй-Вав-Кэй, Б-г Завета,
Который заключил некогда союз с их предками-патриархами. Однако предстояло еще убедить египетского фараона. Только после множества ниспосланных свыше кар, известных под именем „десяти казней египетских", упрямство и жестокосердие фараона были сломлены, и в один весенний день 1447 г., по данным Библии, двенадцать колен Исраэля поспешно вышли из Египта, сопровождаемые „смешанными полчищами" евреев, обитателей невольничьих лагерей, которыми так богата была „страна рабства".
Моше повел народ в пустыню Синай через Красное море, которое Исраэль перешел поблизости от Суэца, в то время как египетское войско, по пятам преследовавшее беглецов, утонуло в морской пучине. Все эти чудесные знамения произвели огромное впечатление на духовную жизнь народа. Они сделали Исраэль особенно чутким к Б-жественным проявлениям и вдохновили его на глубочайшую веру в Б-га отцов, который вывел их из „дома рабства" и избавил от руки врага. Этой верой проникнут гимн, который пел Моше вместе с народом Исраэля:
Пою Г-споду, ибо Он высоко вознесся. Коня и всадника его ввергнул в море...
(Шемот, 15, 1) Кто как Ты между богами, Превечный? Кто как Ты велик святостью, дивен во славе, Творец чудес?
(Шемот, 15, 11)
В таком религиозно-восторженном состоянии Исраэль последо-вал за Моше в пустыню Синай, где ему предстояло узнать цель, ради которой он был освобожден, свою дальнейшую судьбу и предназначение.
|
|