Марин Бубер

Хасидские истории. Поздние учителя

Жду Ваших писем!

=ГЛАВНАЯ =ИЗРАНЕТ =ШОА =ИСТОРИЯ =ИЕРУСАЛИМ =НОВОСТИ =ТРАДИЦИИ =МУЗЕЙ = СИОНИЗМ = ОГЛАВЛЕНИЕ =

Школа рабби Элимелеха из Лежайска

Глава третья

Авраѓам-Йеѓошуа Ѓешель из Апты

Знание будущего

Когда юный Ѓешель шел через поле, будущее слышалось ему в шелесте растущих трав; а когда он шел по улице, то будущее слышалось ему в звуке шагов. А когда он удалялся от внешнего мира, замыкаясь в тишине своей комнаты, то о будущем говорили ему все его части тела. И тогда его охватил страх: сможет ли он держаться истинного пути – теперь, когда он знает, куда несут его ноги. И, собравшись с духом, он вознес молитву, прося лишить его такого дара. И Бог в милости своей откликнулся на эти мольбы.

Подкуп

В свои молодые годы рабби Авраѓам?Йеѓошуа был главой суда в Колбасове, и в его округ входило пять городов. Однажды ему пришлось разбирать дело вместе с двумя судьями, которые уже были подкуплены. Поскольку Авраѓам?Йеѓошуа упорно не соглашался на все их предложения, судьи в конце концов посоветовали человеку, который дал им взятку и который знал, так же как и они, о неподкупности рабби Авраѓама?Йеѓошуа, потихоньку положить немалую сумму денег в карман кафтана, который рабби надевал только в день новомесячия. Этот человек последовал их совету и положил деньги совершенно незаметно. На следующем судебном заседании рабби начал было склоняться к аргументам двоих других судей. Какое?то время он сидел, не говоря ни слова. Потом объявил о том, что откладывает решение на день, отправился к себе и принялся усердно молиться. В день новомесячия он надел свой праздничный кафтан и обнаружил в кармане деньги. Тогда он призвал к себе подсудимого и вынудил его признаться в содеянном.

Всякий раз, когда рабби из Апты рассказывал о случившемся, он приводил стих из пятой книги Пятикнижия Моисеева: «Ибо мзда ослепляет глаза мудрых и извращает слова праведников»[48].

Как цадики приезжали в Колбасов

Рабби Шмелке из Сасова, сын рабби Моше?Лейба из Сасова, был еще ребенком, когда умер его отец. Однажды, в юные годы, его пригласил к себе рабби из Апты. Воздавая почести своему гостю, рабби распорядился зажечь свечи в доме учения и принимал его с такой сердечностью, что молодой человек был даже смущен. Когда он не без робости сел в пододвинутое ему кресло, рабби из Апты, обернувшись к нему, сказал следующее:

«Твоему отцу я обязан тем, что начал праведно служить Богу. Я был тогда раввином в маленьком городке Колбасове и полагал, что лучшее занятие на свете – это учиться просто ради самой учебы. Однажды днем, сидя над книгами, я услышал, как к дому подъехала повозка. Я вышел на улицу и увидел, что по ней идут два человека – постарше, небольшого роста и хрупкого телосложения, и помоложе, настоящий великан. Они вошли в дом, но я, не желая отвлекаться от занятий, даже не спросил, как их зовут. Я просто предложил им печенье и сладкую наливку, после чего вернулся к своим книгам. Они сели за стол и продолжили свой разговор, также не обращая на меня внимания.

Я попытался сосредоточиться на своих занятиях, но все?таки я не мог не слышать отдельные слова из их разговора, тем более что их голоса звучали величественно и торжественно, подстать выражениям их лиц. И они в самом деле говорили на серьезные темы, по всей видимости продолжая разговор, начатый в дороге. Однако в глубине души я не намеревался хоть как?то реагировать на их беседу – что мне, в конце концов, до всего до этого! Позже я проводил их в дом молитвы. После молитвы они спросили, нельзя ли у меня переночевать. Я тогда жил в маленьком домишке, но ясно было, что таким людям нельзя отказать в их просьбе. Поэтому я ответил согласием, подал им кофе и снова вернулся к своим книгам. Они продолжили свою беседу, а я мучительно старался сосредоточиться на своих занятиях, одновременно стараясь не слушать их разговора. Потом я постелил им постель и сам тоже лег спать. Около полуночи я, как обычно, проснулся и вернулся к своим книгам. В соседней комнате продолжался разговор на возвышенные темы.

Рано утром они распрощались со мною, спросив меня – как бы между прочим, – какой раздел Талмуда я изучаю в настоящее время. Я ответил им, и они принялись обсуждать этот раздел. Тот, кто постарше, высказал свои соображения по этому поводу, тот, кто помоложе, возразил ему, и в течение получасовой дискуссии они разобрали этот отрывок, причем я осознал, что до этого момента я недостаточно правильно понимал прочитанное. Затем тот, кто постарше, для примера рассказал историю про Баал Шем Това, и тогда тот, кто помоложе, в ответ рассказал другую историю.

Наконец они распрощались со мною, но и тогда я ничего у них не спросил – настолько я был рад, что смогу вернуться к своим занятиям без помех. Однако во время своей обычной утренней прогулки по пути в дом молитвы я вдруг подумал: «А почему же я так и не спросил этих людей, кто они и зачем они приезжали?» И затем, мало?помалу, я припомнил все те слова, которые мне удалось услышать, и эти слова сложились в единое целое. Тогда?то я осознал, сколь глубоко было все ими сказанное. И с того момента я не мог думать ни о чем ином – только об этих людях. Я повторял их слова снова и снова, все яснее понимая, что они достойны самого пристального внимания. И еще я заметил, что день ото дня мои молитвы становились все более возвышенными и ревностными. Слова, услышанные мною, делали мои молитвы более страстными и истовыми. Мне все грустнее становилось при мысли, что эти люди уехали, а я так и не познакомился с ними, и я жаждал увидеть их еще раз.

Две недели спустя я прогуливался возле своего дома ранним утром (я был в ермолке, потому что меховую шапку я надеваю, только когда отправляюсь в синагогу) и увидел проезжающую мимо дома повозку. Видно было, что останавливаться она не собиралась. В повозке сидели те двое. Я бросился к повозке и прокричал слова приветствия. Повозка остановилась. Они равнодушно ответили на мое приветствие, и тот, кто постарше, добавил: «Мы торопимся. Хотим доехать до соседней деревни и там помолиться».

– Не принести ли вам чего?нибудь поесть? – спросил я.

– Да, пожалуй, – сказал тот, кто помоложе, уже не так сухо. – Если можно, несколько крендельков. Только побыстрее.

Много времени у меня это не заняло, но когда я вернулся, повозка уже тронулась, набирая скорость. Я успел захватить талит и тфилин и, держа их в одной руке, а крендельки в другой, бросился вдогонку, крича им, чтобы они остановились. Но они, похоже, не слышали меня; я кинулся бежать что было сил, и они остановились, только когда я догнал повозку. Я сел к ним в повозку, и мы разговорились. Я узнал, что тот, кто постарше, – рав из Бердичева, а тот, кто помоложе, – твой отец, рабби Моше?Лейб из Сасова. После того как мы помолились в соседней деревне, я предложил им крендельки, и они сказали благословение и поели, и я ел вместе с ними. Затем они предложили отослать меня домой, но я упросил их разрешить мне проехать с ними еще немного. Так мы ехали вместе, и они говорили со мною, и я задавал вопросы, а они на них отвечали. Наша беседа все длилась и длилась, и повозка катилась, и я потерял счет времени. Когда, наконец, повозка остановилась, я осознал, что мы находимся в Лежайске, у дома рабби Элимелеха. «Вот мы и добрались до места, – сказал твой отец. – Здесь и пребывает твой истинный свет. И так я остался жить в Лежайске».

Искушение

Йосеф Ландау, рабби из Ясс, что в Румынии, отверг взятку, предложенную ему видным членом общины, с которым он находился в серьезном разладе, поскольку тот нарушил религиозный закон. Вскоре после этого он был в гостях у рабби из Апты и рассказал ему с довольным видом, как избежал искушения. Когда они прощались, цадик благословил его и высказал пожелание, чтобы его гость стал поистине честным и богобоязненным человеком. «Я счастлив получить благословение от моего учителя, – сказал рабби Йосеф Ландау, – о чем еще мог бы я мечтать! Но почему учитель высказал именно такое пожелание и именно в такой момент?»

Рабби из Апты ответил: «Ибо сказано: “И у Тебя, Господь, милосердие, ибо Ты воздаешь каждому по делам его”[49]. Толкователи этих стихов спрашивают себя снова и снова, почему уплата наемному работнику его заработка именуется “милостью”. Но суть дела состоит в том, что Господь воздает каждому по делам его, когда он вводит человека в искушение, соответствующее его внутренним свойствам: малому человеку и искушение малое, а достойному – и искушение великое. И то, что ты подвергся лишь столь малому искушению, свидетельствует о том, что ты еще не достиг высших ступеней совершенства. Потому я и благословляю тебя таким образом, дабы ты достиг высшей ступени и оказался достойным подвергнуться более серьезному искушению».

В аду

Рабби из Апты так молил Господа: «Господь, Бог наш, царь вселенной, мне известно, что я не обладаю добродетелями и достоинствами, за которые после моей смерти Ты сможешь взять меня в рай, среди праведников. Но если ты намерен послать меня в ад, среди грешников, то, пожалуйста, не забывай, что мне среди них не ужиться. И потому я молю тебя, забери всех грешных из ада, прежде чем ты сможешь послать меня туда».

Решающий момент

Однажды уважаемая женщина пришла к рабби из Апты за советом. Но, едва завидев ее, рабби воскликнул: «Прелюбодейка! Ты лишь недавно согрешила, и у тебя хватает дерзости войти в безгрешный дом!» И женщина ответила ему от всего сердца: «Господь наш, царь вселенной, с терпением относится к грешникам. Он не понуждает их немедля отдавать свои долги и не раскрывает их секреты каждому встречному, а иначе они бы не осмеливались обращаться к Нему. И Он не отворачивает Своего лица от них. А вот рабби из Апты сидит тут в своем кресле и не противится искушению немедля раскрыть все то, что и сам Создатель считает нужным скрывать». С того самого момента рабби из Апты имел обыкновение говаривать: «Никто еще не мог так устыдить меня – и ведь это женщина!»

Гордецы и скромники

Однажды рабби из Апты приехал в некий город, и два человека спорили между собой за честь принять его в своем доме. Оба дома были одинаково просторными и удобными, и в обоих домах все правила еврейской жизни соблюдались с благочестивой строгостью. Но у хозяина одного из домов была плохая репутация, поскольку за ним числилось немало любовных связей и прочих прегрешений; он сознавал свои слабости и невысоко ценил себя. Что касается хозяина другого дома, то никто в общине не смог бы упрекнуть его и в самых незначительных нарушениях моральных норм. С гордо поднятой головой он ходил по городу, уверенный в своей безупречной репутации.

Рабби, однако, выбрал дом человека с дурной репутацией. А когда его спросили о причинах такого выбора, он ответил: «Господь говорит о гордецах: “Мне с ними не ужиться в одном мире”[50]. И если сам Господь, да будет Он благословен, не может ужиться с гордецами, то разве я смогу? Кроме того, мы читаем в Торе: “…у них, среди их нечистоты”[51]. Так что если сам Господь находит там приют, так почему бы и мне не поступить так же?»

Золотые весы

Рабби Нафтали, ученик рабби из Апты, который стал впоследствии рабби из Ропшиц, попросил своего соученика разузнать, что думает о нем учитель. На протяжении полугода тот всячески старался выпытать хотя бы что?нибудь о Нафтали, но рабби не говорил ни слова – ни дурного, ни хорошего. Наконец соученик сказал Нафтали: «Видишь ли, похоже, что у нашего учителя во рту золотые весы. Он никогда не судит ни о ком из опасения, что может ошибиться в своих суждениях. Разве он не запретил нам судить даже о тех, кто известен своей греховностью? Ибо если кто?либо окажется несправедливым по отношению к ним, то это будет несправедливость и по отношению к Богу».

Небылицы

Рабби из Апты любил рассказывать небылицы. Конечно, эти истории можно было называть бессмысленными преувеличениями, и все же не только его ученики, но и другие люди находили в них смысл и считали их поучительными.

Однажды он гостил у рабби Баруха из Меджибожа, внука Баал Шема, и только было собрался приступить к рассказу, как рабби Барух попросил его пойти с ним вместе к колодцу, который назывался Источник Баал Шема. Когда они пришли к колодцу, рабби из Апты начал свой рассказ, а рабби Барух стоял, опершись на свою трость, и внимательно слушал. Один из рассказов был о свадьбе сына рабби из Апты: «Листы теста, раскатанного для лапши, были такими большими, что висели на плетнях и даже свисали с крыши!»

Меджибожские хасиды, обступившие их, внимательно следили за своим рабби, не спуская глаз с его губ и готовые расхохотаться, едва только на его губах появится улыбка, но рабби Борух слушал рассказ внимательно и серьезно. Позже, когда рабби из Апты отправился домой, рабби Борух заметил: «До чего же он красноречив!»

Другой раз, когда рабби из Апты отправился в Бердичев навестить рабби Леви?Ицхака, люди валом валили, чтобы увидеть такого гостя. Едва отведав сладкой наливки и печенья, рабби из Апты принялся расхаживать по комнате, рассказывая свои истории. Он рассказал, как в бытность его равом в Яссах там решили построить большой мост прямо перед его домом и для того навезли целые горы бревен и досок… Среди слушателей был торговец, частенько ездивший в Яссы по своим торговым делам, и он с энтузиазмом принялся поддакивать: «Да, да, рабби, так оно все и было!» Рабби из Апты с удивлением повернулся к нему и спросил: «Да ты?то откуда об этом знаешь?»

Донос

Два молодых человека жили в одном городе и дружили с детства. После женитьбы они решили стать деловыми партнерами, и их дело процветало. Однако жена одного из них, смышленая и умеющая ладить с клиентами, была недовольна тем, что друг ее мужа, у которого была хорошенькая, но глуповатая жена, получает половину всех прибылей. Правда, ее муж внушал ей, что все решают не ум и практичность, а Божья воля. Она, однако, не хотела слушать мужа и все сильнее и сильнее приневоливала его, пока он наконец не сказал своему другу: «Мы должны разделиться, потому что я больше не в силах выносить упреки жены». Они разделили свое дело, но после этого стало везти мужу, у которого была глуповатая жена, в то время как умная жена стала совершать ошибку за ошибкой, промах за промахом. Это озлобляло ее все больше и больше; наконец ей в голову пришла мысль подкупить двух человек, которые бы засвидетельствовали супружескую неверность жены бывшего партнера.

Дело дошло до раввинского суда. После того как рабби Авраѓам?Йеѓошуа допросил свидетелей, он позвал своего сына и сказал ему: «Напиши и разошли по всей округе: “Всякий, кто, начиная с этой минуты, даст рабби из Апты хотя бы рубль – тот грешник в Израиле”. Ибо сказано в Торе: “По словам двух свидетелей… будет предан подлежащий смерти”[52]. Но я вижу, что эта женщина невиновна. Значит, то, что я вижу, противоречит святой Торе, и потому всякий платящий мне – грешник».

Когда рабби из Апты с полной серьезностью сказал эти слова, свидетелей охватил ужас, и они, подталкивая друг друга локтями, признались во всем.

Мир хаоса

Однажды рабби из Апты завел разговор о мире хаоса, в котором обречены скитаться души умерших людей, тешивших себя при жизни тщеславными мечтаниями. И он рассказал такую историю:

«Несколько лет тому назад, в холодное зимнее время, бедняк отправился на городской рынок купить дров. Ему надо было натопить печь в комнате, где лежала жена с новорожденным младенцем. У продавца оставалось всего несколько вязанок хвороста, и бедняк уже собрался было купить их, как на рынок пришел глава городской общины и дал более высокую цену. Напрасно бедняк умолял сжалиться над женой и ребенком. В эту ночь они заболели и через несколько дней умерли. Сам бедняк ненадолго пережил их; а в день его смерти умер и глава городской общины.

А потом их души явились мне во сне. Бедняк призвал главу общины на мой суд. И я вынес свой приговор. Не раз на протяжении своей жизни глава общины представал перед земными судьями по жалобам тех, кого он притеснял и заставлял страдать; однако, будучи хорошо знакомым со всеми хитросплетениями законодательства, он всегда ухитрялся перевести дело в суд более высокой инстанции и в конце концов добивался оправдания. И даже теперь, пребывая в мире хаоса, он, судя по всему, не утратил самоуверенности и, как обычно, воззвал к судье более высокого положения. Тот явился без промедления, но, вопреки ожиданиям подсудимого, не только согласился с моим решением, но и потребовал более строгого приговора.

“Я еще покажу этому судье!” – озлился подсудимый и подал жалобу в суд еще более высокой инстанции. Но тот суд вынес ему еще более строгий приговор.

“Я это дело так не оставлю, – продолжал бушевать глава общины, – я дойду до самого императора!”

Пока что он дошел всего лишь до губернатора».

Кому суждено услышать, услышит

Однажды послушать поучения рабби из Апты собралось множество людей.

«Только напрасно вы толпитесь, – сказал рабби. – Тот, кому суждено услышать, услышит даже на большом расстоянии; а те, кому не суждено, не услышат, как бы близко ко мне они ни подошли».

Пути

Ученик спросил рабби из Апты: «Сказано: “Ибо знает Бог пути праведников, а путь злодеев пропадает”[53]. Кажется мне, что эти две части предложения не соответствуют одна другой».

Рабби объяснил: «У праведников есть множество окольных путей, и у нечестивых есть множество окольных путей. Но Господь ведает пути праведников, ибо все они суть единый путь, верный путь. Пути же нечестивых многочисленны и различны, и все они вместе есть не что иное, как множество способов сбиться с верного пути. И в конце концов они сами осознают, что сбились со своего пути и с верного пути.

Это все равно, как если бы человек шел по лесу, держась одной тропки, но не зная, почему он выбрал именно эту тропку, а не какую?либо другую. Он может идти день и ночь напролет, пока не упрется в конце тропы в высокое дерево и не поймет, что путь его был неверным. И вот человек не в состоянии двигаться вперед и не смеет повернуть назад, ибо он сбился с пути».

Свобода выбора

Рабби Ѓешель сказал: «Наличие свободы выбора – это воля Господа. Вот потому?то Он и ждет до сегодняшнего дня. Ибо во дни Храма существовали смертная казнь и бичевание, и потому не было свободы. Потом в Израиле был уголовный кодекс – и, значит, по?прежнему не было свободы. Но сегодня всякий волен грешить в открытую, без стыда, и при этом преуспевать. И потому всякий, кто сегодня живет хорошо, является достойным в глазах Господа, и избавление зависит от него».

Великий народ

Рабби из Апты спросили: «В мидраше сказано, что Бог сказал Авраѓаму “иди” дважды: когда Он велел ему оставить дом своего отца и когда Он повелел ему принести в жертву своего сына. Мидраш говорит, что оба раза Господь подвергал Авраѓама испытанию. Как надо понимать это утверждение?»

Рабби ответил: «Когда Бог велел Авраѓаму оставить дом его отца, он пообещал, что от него произойдет великий народ. А дурное начало Авраѓама внушает ему: “Это – верное решение. Великий народ – это большая сила, а сила – это богатство”.

Но на это Авраѓам только рассмеялся: “Великий народ – это народ, который святит имя Господа”».

Каждый день

Рабби из Апты говорил: «Каждый из народа Израиля знает, что он был в числе тех, кто стоял на горе Синай, когда Бог даровал Тору. Это ведь для человека существует прошлое и будущее, но не для Бога; а Бог всякий день дарует нам Тору».

Два вида любви

Рабби из Апты задали вопрос: «Сказано: “И служил Яаков за Рахель семь лет, но они были в глазах его как несколько дней, по любви его к ней”[54]. Как надо это понимать? Ведь можно подумать, что время слишком долго тянется для влюбленного, и день кажется ему длиной в год».

Рабби из Апты объяснил: «Существуют два вида любви. Первый – когда влюбленный привязан к предмету своей любви, и это взаимная любовь, и тогда каждый час в разлуке тянется бесконечно, потому что влюбленный стремится к своей возлюбленной. Но есть и второй вид, истинная любовь, хотя она может быть и безответной. И тут не важно, живет ли влюбленный в двух шагах от своей возлюбленной или между ними – тысяча километров. Вот почему сказано: “И служил Яаков за Рахель семь лет, но они были в глазах его как несколько дней, по любви его к ней”. Яаков любил Рахель, он прилепился к ней, не думая о взаимности. Он не думал о себе или о своих желаниях. Это была истинная любовь».

Подобно сосуду

Рабби Ѓешель сказал: «Человек должен быть подобен сосуду, который беспрекословно принимает все, что его владелец вздумает налить – будь то вино или уксус».

Мы создаем подобие человека ради Господа

Наши мудрецы говорили: «Знай, что вверху над тобой»[55]. И рабби из Апты так толковал эти слова: «“Знай, то, что вверху – от тебя”. А что же это над тобою? Об этом говорит Йехезкель: “И над образом этого престола – образ, подобный человеку, на нем сверху”[56]. Разве можно было так сказать о Боге? Ведь разве не сказано: “И кому уподобите вы Меня, чтобы Я сравним был с ним?”[57] Однако истина в том, что именно мы и создали такое “подобие человека”. Такое подобие мы создаем, служа ему в глубине наших преданных сердец. Наши сердца и создают подобие человека ради нашего Создателя, ради Того, Кто, да будет Он благословен и благословенно Его имя, не может быть уподоблен никому. Когда человек милосерден и помогает ближним с любовью, он тем самым способствует созданию десницы Господа. А когда человек вступает в битву во имя Господа и сокрушает зло, он тем самым способствует созданию шуйцы Господа. Тот, кто над престолом, – это ты, сотворивший его».

Вдова

Ученик рабби из Апты рассказал такую историю: «Однажды я присутствовал при беседе моего учителя с вдовою. Он говорил с нею о ее вдовстве, говорил ей добрые слова утешения, и она всей душою воспринимала эти утешения, обретая новую силу духа. Но вдруг я увидел, что рабби плачет, и я тоже начал плакать, потому что я вдруг осознал, что он говорит о Шхине, которая оставила нас».

Душа

В Йом Кипур, когда рабби Авраѓам?Йеѓошуа читал о порядке службы в Храме в этот день, называемый «Седер ѓа?Авода», то вместо положенного «И тогда он сказал» говорил: «И тогда я сказал». Повторяя слова первосвященника, рабби тем самым подчеркивал, что не забыл того времени, когда его душа пребывала в теле иерусалимского первосвященника, и что он помнит, как совершалась служба в Храме.

Как?то он рассказывал: «Десять раз я приходил в этот мир. Я был первосвященником, я был князем, я был царем, я был эксилархом, я был важным сановником. Но я так и не постиг тайну безграничной любви к ближнему, и потому всякий раз меня снова и снова посылали на эту землю. Если я на этот раз научусь любить людей по?настоящему, мне больше не придется возвращаться сюда».

Смех и слезы

Некий человек поведал рабби из Апты о своих прегрешениях и сказал ему со слезами на глазах, как он раскаивается в содеянном. А цадик в ответ рассмеялся. Человек продолжил говорить о том, как он намерен искупить свой грех, а рабби не переставал смеяться. От этого смеха человек буквально лишился дара речи. Он с ужасом взирал на цадика. И вдруг у него перехватило дыхание, и в самой глубине души он осознал, сколь пустопорожними были все его разговоры о покаянии. И он обратился к Господу.

Позже рабби из Апты рассказал своим хасидам: «Две тысячи лет тому назад, еще до того, как стать первосвященником в Иерусалимском храме, я шаг за шагом постигал все тайны храмовой службы. Сначала я был одним из младших жрецов. А этот человек, который только что приходил сюда, жил в Иерусалиме и вел отшельническую жизнь. Он был человеком твердых правил, духовно чистым и высоконравственным. И вдруг, неожиданно, он допустил серьезное прегрешение и должен был, как того требовал закон, принести искупительную жертву.

В те дни существовал обычай: когда человек приходил к смотрителю, чтобы выбрать специально выращенное животное для принесения в жертву, тот подробно расспрашивал его о совершенном грехе, дабы определить, какая жертва здесь уместна. Когда согрешивший начинал покаянные речи, он изливал душу, подробно рассказывая о своем прегрешении. Затем он вел жертвенное животное по иерусалимским улицам к Храму, где должно было совершиться жертвоприношение. Там его встречали младшие жрецы, и они также расспрашивали его о совершенном грехе, и снова его сердце таяло, как воск на огне. К тому времени, когда согрешивший человек доходил до первосвященника, которому он каялся в совершенном грехе, он ощущал себя духовно обновленным.

И вот когда этот человек вошел в храмовое помещение со своим жертвенным животным, я почувствовал жалость, глядя на его заплаканное лицо со следами горестных переживаний. Я принялся утешать его, поплакал вместе с ним и облегчил его сердце, да так, что он перестал чувствовать всю тяжесть совершенного им греха. Когда он, наконец, дошел до первосвященника, то уже не ощущал глубокой потребности встать на путь истинный, и его жертва не была принята. Вот почему с течением времени ему пришлось вернуться на землю, и случилось так, что он снова предстал предо мною. Только на этот раз я был к нему более милосерден».

Раб Господень

Рабби из Апты рассказывал: «В последней главе пятой книги Пятикнижия Моисеева мы читаем: “И умер там Моше, раб Господа”[58]. Также сказано в первой главе Йеѓошуа бин?Нуна: “… по смерти Моше, раба Господня”[59]. Почему же именуется Моисей рабом Божьим в час своей смерти и после смерти, как если бы нам об этом и так не было известно. Ведь до этого, главу за главой, мы читали о том, как он преданно служил Богу всем сердцем и всем существом своим».

Вот как объяснял это рабби из Апты: «Перед смертью Моисея Господь показал ему Землю обетованную с вершины горы Нево и сказал: “Вот страна, о которой поклялся Я Авраѓаму, Ицхаку и Яакову”[60]. Раши комментирует это следующим образом: “Господь послал Моисея первым и велел ему: Иди и расскажи праотцам, что я исполнил свое обещание, о котором я им клялся”. Так и в смерти своей Моисей, став посланцем Божьим, оставался верным рабом Господним, и сама смерть его стала служением Господу на веки вечные».

Стол

В день новомесячия того месяца, когда рабби из Апты суждено было умереть, он рассуждал за обеденным столом о смерти праведников. Прочитав послетрапезную молитву, он встал из?за стола и принялся расхаживать по комнате с просветленным лицом. Потом, подойдя к столу, он сказал: «Стол, мой простой стол, будь ты свидетелем того, что я здесь достойным образом ел и достойно учил своих учеников».

Позже он распорядился, чтобы из досок этого стола сделали его гроб.

Надпись на надгробии

Перед самой смертью рабби из Апты распорядился, чтобы на его надгробии было выбито: «Он любил Израиль» – и ничего более. Именно эти слова и написаны на его надгробном камне.

При смерти

Лежа при смерти, рабби из Апты заплакал: «Почему не приходит Мессия?»

И, плача, сказал: «Рабби из Бердичева перед смертью обещал, что не даст покоя ни одному святому, пока Господь не пошлет Мессию на землю. Но, окунувшись в источник наслаждения в небесных покоях, он забыл свое обещание. Однако я?то не забуду. Мне не нужен рай, пока не придет Мессия».

За пределами нашего разумения

После смерти рабби из Апты встретились два цадика, рабби Ицхак из Радзивиллова, сын магида из Злочева, и рабби Исраэль из Ружина, правнук рабби из Межерича. Рабби Исраэль спросил: «Как надо понимать его слова, что ему не нужен рай, пока не придет Мессия?» Рабби Ицхак ответил: «В псалме сказано: “Мы размышляли, Всесильный, о милосердии Твоем посреди Храма Твоего”[61]. Я же читаю этот стих вот как: “Мы размышляли, Всесильный. Милосердие Твое – посреди Храма Твоего”. Имя Господне, Элоким, относится к божественным атрибутам невзгод. Итак, если мы “размышляли”, значит, мы размышляли о наших горестях здесь, видя в них лишь божественные атрибуты невзгод, или Элоким. Но там, “посреди Храма Твоего”, всякий, кто туда приходит, уже с порога знает, что там царит “милосердие” Всесильного».

Видение торговки овощами

Эту историю рассказал рабби Ицхак из Несхижа, сын рабби Мордехая из Несхижа: «Накануне дня, когда рабби из Апты неожиданно заболел и умер, старая торговка овощами на рынке рассказывала своей соседке: “Сегодня утром на рассвете, уж не знаю, наяву или во сне, я увидела моего мужа, да будет благословенна его память, умершего много лет тому назад. Я увидела, как он куда?то торопится, даже не глядя на меня. Я расплакалась и крикнула ему: ‘Сначала ты умираешь, обрекая меня на жалкую жизнь с детьми?сиротами, а теперь ты даже не хочешь на меня взглянуть!’ Но он бежал, не оглядываясь. Я сидела и плакала, а он вдруг вернулся и сказал: ‘У меня нет ни минуты свободного времени. Нам велено окурить всю округу и очистить воздух, потому что он нехорош для цадиков из Земли Израиля, которые скоро придут сюда, чтобы встретить рабби из Апты и проводить его на ту сторону’”.

Прекрасная история, не правда ли?»

Могила в Тверии

Рассказывают. Однажды рабби из Апты сидел, погруженный в свои мысли, с видом озадаченным и невеселым. Когда хасиды поинтересовались, что его так беспокоит, он сказал: «До сих пор всякий раз, когда моя душа возвращалась на землю, я занимал почетный пост в Израиле; но на этот раз все не так». И в ту же минуту прибыл посланник из Земли Израиля и вручил рабби официальное письмо. Там говорилось, что палестинская община выходцев из Волыни, живущих в Тверии, назвала его своим главой. Рабби из Апты устроил по такому поводу праздник, а потом вручил посланнику деньги для того, чтобы приобрести участок земли возле могилы пророка Ѓошеа, таких же размеров.

Вечером того дня, когда рабби Авраѓам?Йеѓошуа умер, в окно синагоги выходцев из Волыни, что в Тверии, постучали: «Идите и проводите рабби из Апты к месту его упокоения». Когда сторож открыл дверь, все увидели похоронные носилки, плывущие по воздуху, и тысячи душ, окруживших эти носилки. Процессия отправилась на кладбище, и тело рабби Авраѓама?Йеѓошуа опустили в могилу.

Менахем-Мендл из Риманова

Благодарственная песнь

Юный Мендл мог добраться от своего дома в город, где жил рабби Элимелех, одним лишь способом: нанявшись помогать кучеру. Когда они останавливались на отдых, в его обязанности входило следить за повозкой и лошадьми. Был морозный зимний день. Кучер и его пассажиры грелись в корчме, ели и пили. А рабби Мендл, в своем легком пальтеце и дырявых башмаках, прыгал возле повозки, потирая замерзшие руки. «Хвала Создателю, что мне холодно, – запел он вполголоса. – Хвала Создателю, что я голоден». И начал приплясывать, распевая свою благодарственную песнь на танцевальный лад.

Вышедший из корчмы человек услышал его пение и спросил с изумлением: «Молодой человек, что это такое ты поешь?»

Мендл ответил: «Я благодарю Господа за то, что я в добром здравии и что я так проголодался».

«Но почему бы тебе не поесть досыта?» – спросил этот человек.

Мендл отнесся к вопросу со всей серьезностью: «Да потому, что для этого нужны деньги», – сказал он.

Тогда человек позвал слугу, чтобы тот последил за повозкой, привел Мендла в корчму и велел принести ему еды и теплого питья. После чего он снабдил Мендла прочными башмаками и овчинным тулупчиком, который обычно носят все деревенские евреи. Добравшись до Лежайска, Мендл не медля отправился к дому Элимелеха и, проскользнув мимо слуг так, что они его не заметили, прошел в комнату, где цадик сидел над книгой, погруженный в глубины познания. Сын Элимелеха, Элиэзер, замахал руками, призывая невоспитанного чужака выйти из комнаты и подождать за дверью, чтобы не отвлекать цадика от ученых занятий. Но рабби Элимелех, оторвавшись от книги, взял сына за руку и – не сказал даже, а скорее пропел, на манер благодарственной песни: «Лазарь, Лазарь, что тебе надо от этого маленького еврея? Посмотри, ведь огненные искры так и вьются над его головой».

Обменная сделка

Родители жены рабби Мендла постоянно настаивали, чтобы их дочь развелась со своим мужем, который оказался человеком полностью не от мира сего и чья непригодность к коммерции была столь же очевидна, как и его нелюбовь к этим занятиям. Когда же она наотрез отказалась, они выселили молодых супругов, которые до того времени жили у родителей жены, согласно обычаям того времени. И молодая пара оказалась в жестокой нужде. Лишь изредка, при потворстве кухарки, юная жена ухитрялась раздобыть кое?какую еду с отцовской кухни или несколько вязанок хвороста из отцовского сарая. Но вот как?то ее родители уехали надолго, а торговцы уже не давали ничего в кредит, и она не могла принести рабби Мендлу, который сидел над книгами в доме учения, никакой еды на протяжении трех дней. На третий день она решилась заглянуть к булочнику и получила отказ. Она ушла, не сказав ни слова. Но булочник догнал ее и предложил ей хлеба и другой еды, столько, сколько она будет в состоянии унести, если взамен она пообещает ему свою долю в грядущем мире. Она колебалась секунду, не более, а затем приняла его предложение.

Войдя в дом учения, она увидела своего мужа, сидящего за столом. Он был почти без сознания, но крепко держал книгу обеими руками. Она постелила скатерть, разложила еду и стала смотреть, как он ест. Он взглянул на нее, потому что никогда раньше она, принеся еду, не оставалась с ним. Какое?то время они смотрели друг на друга, потом он посмотрел ей в глаза, и она поняла, что ему известно о ее сделке. И еще она поняла, что в эту секунду она получила свою новую долю в грядущем мире.

Голодный ребенок

Однажды в доме рабби Мендла не оставалось ни куска хлеба, и тут его сын подбежал к нему с плачем, жалуясь, что он настолько голоден, что не в силах больше сносить голод.

«Твой голод не настолько велик, – сказал отец. – Будь иначе, у меня нашлась бы хоть самая малость, чтобы утолить его».

Мальчик, не издав ни звука, пошел прочь. Но он еще не дошел до двери, как рабби заметил мелкую монетку, лежащую на столе.

«Я был к тебе несправедлив, – сказал рабби. – Ты и в самом деле очень голоден».

Ложка

Однажды рабби Мендл был в гостях у рабби Элимелеха, и его слуга забыл положить рабби Мендлу ложку. Все приступили к еде, кроме рабби Мендла. Цадик заметил это и спросил: «А ты почему не ешь?»

– У меня нет ложки, – сказал тот.

– Знаешь ли, – сказал рабби Элимелех, – пора уже научиться просить для себя ложку – да и тарелку, если на то пошло!

Рабби Мендл воспринял слова своего учителя со всей серьезностью. И буквально с этого дня его дела пошли на лад.

В юные годы

Однажды рабби Мендл с гордостью рассказал своему учителю, рабби Элимелеху, что он видел ангелов, которые по вечерам приглушают свет, нагоняя тьму, а по утрам рассеивают тьму, давая дорогу свету. «Да, – сказал рабби Элимелех, – в свои юные годы я тоже их видывал. А становясь старше, ты уже такого не видишь».

Призвание

Человек пришел к рабби Мендлу и попросил укрепить его в желании стать рабби. По его словам, он достиг должной ступени бытия и теперь в состоянии излить благодать над Израилем. Какое?то время цадик смотрел на него молча. Затем он сказал:

«Когда я был молодым, мужской голос будил меня каждую полночь. И голос говорил мне: «Мендл, вставай читать Плач о Храме!»

Я привык к звуку этого голоса. Но вот в одну из ночей я услышал другой голос: «Рабби Мендл, – сказал этот голос, – вставай читать Плач о Храме». Я очень сильно испугался, продрожал от страха до рассвета и весь день был охвачен ужасом. «Может, мне почудилось», – попытался я успокоить себя. Но на следующую ночь голос сказал снова: «Рабби Мендл!»

После этого на протяжении сорока дней я умерщвлял свою плоть и неустанно молился, чтобы больше не слышать этот голос. Но Небеса не откликались на мои молитвы, и я продолжал слышать этот голос. И я примирился со своею судьбой».

Завещание

Перед смертью рабби Элимелех возложил руки на своих четырех любимых учеников и разделил между ними все, что имел. Провидцу из Люблина он дал силу своего взгляда, Авраѓаму?Йеѓошуа – силу своих уст, чтобы произносить суждения, Исраэлю из Козниц – силу своей души, чтобы молиться, а Мендлу он дал свою духовную силу, дабы руководить общиной.

Нечего предложить

После смерти рабби Элимелеха некоторые из его молодых учеников решили выбрать своим учителем рабби Мендла, который тогда еще жил во Фрыштаке. Они приехали к нему домой в пятницу после полудня. На столе они увидели две халы из ржаной муки и две маленькие свечи в глиняных подсвечниках грубой работы. Жена рабби сказала им, что он еще не вернулся из миквы. Нафтали, ставший впоследствии рабби из Ропшиц, не мешкая отправился в город и купил все необходимое: белую скатерть, субботние халы из пшеничной муки, большие и малые, и высокие свечи в красивых подсвечниках. Накрыв стол должным образом, они сели и стали ждать рабби.

Когда рабби Мендл вошел в комнату, они почтительно встали, дабы показать, что признают его своим духовным отцом. Он внимательно оглядел их всех, одного за другим.

Потом он сказал: «Вы принесли с собой то, что нужно, а с этим можно прийти даже ко мне, которому нечего предложить в ответ».

Несогласие

В канун Рош ѓа?Шана рабби Мендл вошел в дом молитвы. Он пристально оглядел людей, пришедших из ближних и дальних мест. «Немало вас тут собралось, – сказал он. – Только имейте в виду, что я не смогу тащить вас всех на своих плечах. Каждому придется подумать о своей дальнейшей судьбе самостоятельно».

Вес и мера

В последний день каждого месяца рабби Мендл проверял правильность весов и мер у всех еврейских торговцев. Однажды в лавке, принадлежавшей богатому горожанину, посланцы рабби Мендла обнаружили мерный сосуд для жидкости, не соответствующий нормам. Хозяин утверждал, что давно уже не пользуется этим сосудом по назначению. «Даже если он используется как плевательница, все равно по закону такие вещи нельзя держать в лавке», – сказал один из проверяющих, рабби Ѓирш, верный «Слуга» рабби Мендла, которого цадик негласно выбрал своим преемником. И, швырнув мерку на пол, растоптал ее.

«Неужели и Шауль в пророках?[62] – насмешливо спросил хозяин магазина. – Неужто и ты уже вправе устанавливать законы?»

Ѓирш, вернувшись в дом цадика, сообщил ему, что все в порядке, но бывшие с ним рассказали рабби Мендлу о случившемся в лавке. Тот не медля послал глашатая обойти все дома и позвать жителей на проповедь в дом молитвы, но специально велел не звать богатого хозяина лавки.

Когда все собрались, рабби Мандл произнес проповедь о важности точных и правильных мер. И тогда богатый хозяин лавки, пришедший вместе со всеми, понял, почему он остался без приглашения. Его до глубины души задело, что рабби говорил на собрании именно о нем, но при этом сознательно не позвал его на это собрание. И по окончании он подошел к рабби Мендлу, умоляя его назначить ему наказание, чтобы он мог заслужить прощение.

О гостеприимстве

Некий человек пришел к рабби Мендлу и пожаловался, что не в состоянии исполнять заповедь о гостеприимстве, потому что его жена не любит принимать гостей и всякий раз, когда он приводит кого?то в дом, она начинает скандалить, и это ставит под угрозу мир в доме.

Рабби ответил: «Наши мудрецы говорят: “Гостеприимство важнее, чем приветствия лика Шхины”[63] Звучит, может, и как преувеличение, но это высказывание следует понимать должным образом. Ведь сказано, что когда между супругами мир, то Шхина царит меж них”[64]. Вот почему присутствие гостей в доме считается более важным, чем Шхина. Даже если гостеприимство ведет к нарушению супружеского согласия, заповедь о гостеприимстве все равно считается более важной».

Хлеб для гостей

Когда сильно поднялись цены на продукты, рабби Мендл обратил внимание, что бедным людям, которые гостили у него дома, дают хлеба меньше, чем обычно. Он тогда распорядился давать хлеба больше, чем прежде, поскольку за столом надлежит учитывать не цену, а то, насколько человек голоден.

Дырявая крыша

Правительственные чиновники прибыли в Риманов, чтобы выбрать дом, где можно было бы хранить продовольствие для армейских нужд. Оказалось, что единственное помещение, подходящее для этих целей, – это дом молитвы местной еврейской общины. Узнав об этом, встревоженные главы общины обратились к рабби Мендлу за советом; при этом один из них заметил, что, возможно, чиновники откажутся от своего решения, потому что крыша в доме молитвы протекает уже в течение довольно долгого времени, и в случае сильных дождей там, безусловно, нельзя будет хранить провизию.

«В таком случае решение об использовании дома молитвы под склад – это справедливое решение, – сказал рабби. – Таков приговор вашему безразличию и лени. Немедля следует починить крышу!»

Крышу починили в тот же день. Однако ничего не было слышно относительно решения чиновников. Прошло несколько недель, и только тогда жители Риманова узнали, что именно в тот самый день чиновники приняли решение устроить склад в другом городе.

В суде

Когда рабби из Апты и рабби из Риманова были в гостях у Провидца из Люблина в городе Ланцуте, где тот жил до переезда в Люблин, их недоброжелатели донесли на них властям, и они оказались в тюрьме. Они решили, что поскольку рабби Мендл лучше их всех владеет немецким (а немецкий язык был официальным языком, используемым в суде), то во время допроса он будет говорить от имени их всех.

Судья спросил:

– Чем вы занимаетесь?

Рабби из Риманова ответил:

– Служим Царю.

– Какому царю?

– Царю всех царей.

– А зачем вы, чужаки, приехали в Ланцут?

– Чтобы научиться у этого человека, который находится здесь, с нами, как с еще большим рвением служить нашему Царю.

– А почему вы носите белые одежды?

– Это знак нашей должности.

Тогда судья сказал:

– У нас нет претензий к таким людям.

И он отпустил задержанных.

Два светила

Рабби Мендла из Риманова спросили: «Почему в одном городе не может быть двух цадиков?»

Он ответил: «Цадиков можно уподобить небесным светилам. Когда Господь создал два великих небесных светила, он поместил их оба на небесной тверди, чтобы каждое выполняло свое особое предназначение. С тех времен они пребывают в дружбе. Большое светило не похваляется своим величием, да и малое вполне удовлетворено тем, что ему уготовано. Так же было и во времена наших мудрецов: на небе сияло множество звезд, крупных и не очень, и все они были как собратья. Не то цадики наших дней! Никто не хочет быть малым светилом и признавать авторитет того, кто крупнее его. Поэтому лучше, чтобы у каждого светила была своя небесная твердь».

Принятие Торы

Утром первого дня праздника Шавуот, до чтения Торы, рабби Мендл вышел из комнаты молитвы и отправился к себе. Спустя некоторое время он вернулся в комнату молитвы и сказал: «Когда гора Синай поднялась над вашими головами, подобно гигантскому колоколу, вы подчинились и приняли Тору[65]. Сегодня я освобождаю вас от этого обязательства и этой ответственности. Вы снова свободны и вправе сделать свой выбор».

И тогда все воскликнули: «Мы и сейчас принимаем Тору!»

Ученик рабби из Люблина, который оказался при этом, потому что не смог поехать, как он обычно делал, к своему учителю на праздник, добавляет всякий раз, когда рассказывает эту историю: «И все их грехи растаяли, как это было и тогда, на горе Синай».

Во время благоволения

Рабби Мендла спросили: «В субботу, когда мы читаем послеполуденную молитву, почему мы произносим слова из псалма: “А я в молитве моей к Тебе, о Бог, [обращаюсь] во время благоволения”?[66]

Он ответил: «Потому что намерение Всевышнего создать этот мир на благо всех Божьих тварей уже существовало в субботу после полудня, до первого дня творения. Каждую субботу, в то же самое время, это намерение проявляется снова и снова, и мы молимся, чтобы и на этот раз, в это время, когда суббота близится к исходу, намерение Всевышнего оставалось неизменным».

Сколько нужно на день

Рабби Калман из Кракова спросил рабби Ѓирша, преемника рабби Мендла, как он выбирает молитвы на каждый день.

Рабби Ѓирш ответил: «Я поступаю так, как завещал мне мой учитель, да найдет он успокоение в Грядущем мире. Написано о манне небесной: “И будет выходить народ, и собирать ежедневно, сколько нужно на день”[67]. Каждый день читаются определенные молитвы, и следует сосредоточиться на смысле этих конкретных молитв в каждый конкретный день».

Вера и доверие

Рабби Мендла из Риманова спросили, как следует понимать слова Господа, сказанные Моисею, что народ должен собирать манны ежедневно столько, сколько нужно на день, «чтобы мне испытать его, будет ли он поступать по закону Моему или нет»[68].

Он объяснил: «Если обратиться даже к совсем простому человеку с вопросом, верит ли он, что Бог един, он ответит убежденно: “Как ты можешь спрашивать! Разве не известно всем и каждому, что Бог един!” Но спросите у того же человека, уверен ли он в том, что Всевышний обеспокоится тем, дабы обеспечить все его нужды, человек этот растеряется и после паузы ответит: “Ну, боюсь, что я еще не достиг такой ступени бытия”.

Однако в действительности вера и доверие находятся в тесной связи, и одно не может существовать без другого. Тот, кто истово верит, тот и полностью доверяет. Но если некто – от чего упаси нас Бог! – не уверен полностью в Создателе, то и вера его истончится. Вот почему Господь говорит: “Вот Я посылаю вам хлеб с небес”[69] – это означает: “Я могу послать вам хлеб с небес”. Но тот, кто идет тропой моего учения, то есть тот, кто верит в меня, то есть тот, кто доверяет мне, – тот будет собирать манны столько, сколько надо на каждый день, и может не беспокоиться о дне завтрашнем».

Помещик и крестьянин

В пасхальную ночь, во время седера, рабби Мендл из Риманова любил рассказывать после песенки про «Одного козленка» вот какую историю:

«Крестьянин пришел на рынок продать теленка. К нему подошел помещик и спрашивает: “Сколько ты хочешь за эту собаку?” Крестьянин отвечает: “Это не собака, это теленок”. Они препирались какое?то время, после чего помещик заехал крестьянину в ухо со словами: “Вот так ты, может, лучше запомнишь: если помещик говорит, что это собака, – значит, это и есть собака!” И крестьянин сказал: “Хорошо, теперь я запомню”.

Некоторое время спустя приятель этого крестьянина прибежал в деревню, соседствующую с помещичьим имением, и, задыхаясь, сообщил, что в дальней деревне загорелось гумно и занялся дом старосты, который пользовался любовью окрестных жителей. Пожарная дружина поскакала на помощь, захватив все имеющееся снаряжение. Тогда крестьянин поджег с четырех сторон помещичий дом, который сгорел дотла.

Через несколько недель, узнав, что помещик собирается строить новый дом, крестьянин изменил свою внешность и явился к помещику под видом архитектора. Он предложил ему план постройки (потому что он был смышленым человеком), и они с помещиком принялись подсчитывать, сколько леса понадобится на строительство. Затем они отправились в помещичий лес, чтобы посмотреть, какие деревья годятся на сруб.

Они пришли в лес, и крестьянин пренебрежительно отозвался о деревьях, растущих у опушки. В чаще леса деревья получше, отозвался помещик, и они пошли дальше, пока не оказались в самой чаще леса. Там самозваный архитектор остановился и с удовлетворением показал на огромное дерево, сказав, что из него выйдет такое?то количество превосходных досок.

“А я думаю, что можно напилить гораздо больше досок”, – сказал помещик. “Архитектор” подошел к дереву и обхватил его обеими руками, чтобы измерить. “Нет, я прав!” – сказал он.

Помещик вслед за крестьянином тоже обхватил дерево. Тут крестьянин достал веревку и привязал помещика к дереву, после чего выпорол его как следует, приговаривая: “Чтобы ты лучше запомнил: если крестьянин говорит, что это теленок, – значит, это и есть теленок, а не собака!” Затем он скрылся, а помещик долго звал на помощь, пока его не освободили от веревок.

Добравшись до дому, помещик слег, и с каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Доктора приходили один за другим, но никто не мог ему помочь. Тут распространился слух, будто в соседнем городе проездом объявился чудо?целитель, который в состоянии вылечить любого больного. Крестьянин, переодевшись доктором, действительно приехал в этот город и стал давать советы (потому что он был смышленым человеком). Помещик, прослышав о нем, велел пригласить доктора и пообещал, что заплатит любые деньги, если тот сможет ему помочь.

Доктор приехал, осмотрел больного и сказал не допускающим возражений тоном: “Оставьте нас наедине и не смейте заходить в комнату во время лечения, даже если больной будет кричать. Мой метод безотказный, хотя и болезненный”. Как только все вышли из комнаты, он запер дверь на задвижку и задал помещику еще одну первоклассную трепку.

Стоявшие за дверью слышали вопли помещика и переговаривались: “Вот это настоящий доктор. Лечит как надо”. А крестьянин тем временем сказал помещику: “Это я еще раз напоминаю, чтобы ты, наконец, запомнил: если крестьянин говорит, что это теленок, – значит, это и есть теленок, а не собака!” Затем он вышел из комнаты с таким самоуверенным видом, что никто даже и не подумал остановить его.

Когда помещик наконец выздоровел после всех побоев, он принялся за поиски крестьянина, но безуспешно, потому что тот не только изменил цвет лица и волос, но также изменил свои манеры и походку, так что его невозможно было узнать. Ранним утром ближайшего базарного дня крестьянин увидел помещика, сидящего в коляске неподалеку от рыночной площади и внимательно оглядывающего практически безлюдный рынок. Крестьянин обратился к своему приятелю, превосходному наезднику, с просьбой: “Друг, ты сможешь мне помочь?” “Конечно же, – сказал тот. – Надеюсь, ничего трудного?” – “Все, о чем я тебя прошу – это подъехать вон к тому помещику в коляске, наклониться к нему и сказать на ухо: ‘Если крестьянин говорит, что это теленок, – значит, это и есть теленок!’ А потом скачи что есть мочи и не останавливайся, пока те, кто кинутся за тобой в погоню, не отстанут. После этого мы встретимся в корчме – ну, ты знаешь, в какой, – и я поставлю тебе такую сливовицу, какой ты никогда не пробовал”.

Приятель крестьянина сделал так, как его просили. Помещик, услышав сказанное, встрепенулся, решил, что перед ним как раз тот человек, которого он ищет, и закричал кучеру со слугой, чтобы они распрягли лошадей и кинулись в погоню. Те вскочили на лошадей и пустились во всю прыть.

Когда крестьянин увидел, что помещик сидит в одиночестве в распряженной коляске, он подошел к нему, дал ему оплеуху и сказал: “Третий раз напоминаю тебе: если крестьянин говорит, что это теленок, – значит, это и есть теленок, а не собака!” И бросился бежать в направлении корчмы.

“И все?таки, – так рабби Мендл заканчивал свой рассказ каждый седер, – все?таки теленок остается теленком и никогда не сделается собакой”.

А если дети спрашивали: “Как же звали умного крестьянина?” – рабби Мендл отвечал: “Михаэль”. Когда они спрашивали: “Как же звали злого помещика?” – рабби отвечал: “Самаэль”.

А когда дети спрашивали: “Как звали теленка, который никогда не сделается собакой?” – рабби отвечал: “Это всем известный теленок, Исраэль”».

Дороги

Рабби Мендл частенько жаловался: «Вот когда не было дорог, ты поневоле останавливался с наступлением темноты. Потом, в корчме, никто не мешал тебе помолиться, спеть псалмы, открыть книгу или по душам побеседовать с попутчиками. А сегодня ты можешь ехать по этим дорогам день и ночь, и человек уже вовсе не знает покоя».

Соблюдение закона

Однажды ученик спросил рабби Мендла из Риманова: «В Талмуде сказано, что Авраѓам исполнял все 613 заповедей[70]. Но как же это надо понимать – ведь заповеди еще не были нам даны?» «Дело в том, – ответил рабби, – что заповеди Торы можно уподобить костям человеческого тела, а запреты – мышцам и жилам. Таким образом, Закон во всей его целостности подобен нашему телу. Но все части тела Авраѓама были столь чисты и святы, что каждая из них выполняла все заповеди, для них предназначенные».

Сердце

Рабби Мендл из Риманова частенько говорил, что когда он читает Шмоне?эсре, перед его мысленным взором проходят все те люди, которые когда?либо просили его вознести Господу молитву за них.

Однажды его спросили, как же это возможно – разве для этого хватает времени? Рабби Мендл ответил: «Нужды и беды каждого оставляют след на моем сердце. И в час молитвы я открываю свое сердце со словами: “Владыка вселенной, читай, что написано здесь!”»

Пауза

Рабби Ѓирш «Слуга» рассказывал: «Когда мой святой учитель читал покаянные молитвы Слихот у амуда накануне Рош ѓа?Шана, он всегда делал паузу после фразы “Когда каждый обратится к Тебе с открытым сердцем и душой” и замолкал на некоторое время, после чего возобновлял чтение. Многие думали, что во время паузы он настраивал свою душу на искреннее раскаяние, но близкие ему люди знали, что он просто ждет, пока не убедится, что все присутствующие действительно обратились к Господу всем сердцем и всей душой».

Звуки работы

Рабби Мендлу задали вопрос: «В Писании говорится: когда “сказали Моше, что больше приносит народ, нежели нужно, чтобы исполнить работу, которую повелел сделать Бог, то приказал Моше, и провозгласили по стану: ‘Мужчины и женщины пусть не делают больше работы для святых приношений’”[71] Как же это связано одно с другим? Ведь Моисею достаточно было повелеть, чтобы народ просто прекратил приношения».

Рабби Мендл объяснил это следующим образом: «Всем известно, что строительством святилища занимались святые люди, и результаты их работы также были святыми. Каждый удар молота по наковальне, каждый удар топора по дереву эхом отдавался в сердцах всех тех, кто слышал эти звуки, и окружающие были движимы святым желанием приносить больше, нежели было потребно. Вот почему Моисей обратился с призывом не делать больше работы».

Ученики собираются вместе

Ученики рабби Мендла приняли решение организовать свое сообщество. Они написали устав, начинавшийся такими словами: «Мы желаем основать сообщество друзей, взыскующих истины и стремящихся быть праведными и смиренными, обращенными к Господу всем сердцем, дабы чистота наших сердец приближала нас к святости».

Сформулировав свои клятвы и зароки относительно норм своего поведения, они написали их на свитке, вслед за текстом устава. Один из их зароков гласил: «Избегать недостойных слов, относительно которых наш святой рабби сказал, что их произнесение равносильно нарушению заповеди “Не убий”».

Высказывание рабби Мендла, о котором идет речь, звучит следующим образом: «Всякое слово имеет свою определенную форму, и тот, кто, произнося его, тешит демонов, тот совершает грех по отношению к этому слову, подобно тому, кто поднимает руку на своего ближнего и убивает его».

Ковчег Завета и несущие его

Рабби Мендл говорил: «Когда человек жаждет служить Господу достойным образом, а что?то ему препятствует, то перед ним вырастают стены. Его молитвы становятся тусклыми, его учеба неглубокой. Тогда он восстает против самого себя в сердце своем, и идет к своему цадику, и предстает перед ним, трепеща и ожидая помощи, – и его смиренность делает смиренным также и самого цадика. Ибо тот, к которому обратились за помощью, видит кроткую и истовую душу обратившегося за помощью и думает: “Он лучше, чем я!” И в это мгновение цадик духовно поднимается до самых высот, обретая силу устранять любые препятствия. К этому и применима фраза “Ковчег Завета нес несущих его”[72]».

Взаимное благословение

Рабби Фейвиш из Збаража однажды приехал к рабби Мендлу, чтобы провести с ним субботу. В воскресенье, прощаясь, он заплакал и сказал: «Мне семьдесят четыре года, а я все еще по?настоящему не обратился к Господу».

Также заплакав, рабби Мендл ответил: «Это и мое горе».

И они решили благословить друг друга, чтобы наконец в полной мере свершилось их истинное обращение к Богу.

Беспредельная радость

Вскоре после смерти жены рабби Мендла умерла его дочь. Близкие не хотели сразу сообщать ему горестную весть. Рабби Мендл читал утреннюю молитву, когда его зять, плача, вошел в дом молитвы, и рабби сразу понял, что случилось. Он закончил молитву и сказал: «Владыка Вселенной, сначала ты забрал мою жену. Но у меня оставалась дочь, отрада моего сердца. Теперь ты забрал у меня и ее тоже. И у меня не осталось никого, кроме тебя. Отныне ты стал единственной радостью моей жизни». И в порыве радости он прочел дополнительную молитву.

Цви-Ѓирш из Риманова

Родословная

Когда рабби из Ружина собирался женить своего внука на дочери рабби Ѓирша из Риманова, то перед составлением брачного контракта он сказал: «В нашей семье существует обычай читать родословную во время помолвки. Именно это я сейчас и намерен сделать. Отец моего деда был рабби Дов?Бер, мой дед был рабби Авраѓам Ангел, и мой отец был рабби Шалом?Шахна». Он произнес лишь имена Великого Магида, его сына и внука, не называя их почетных званий. Потом он обратился к рабби Ѓиршу: «А теперь твоя очередь. Расскажи нам, кто твои предки». Рабби Ѓирш ответил: «Мои отец и мать покинули этот мир, когда мне было десять лет, и потому я не могу рассказать о них много – знаю только, что они были достойными и честными людьми. После их смерти родные определили меня в ученики к портному. Я пробыл у него пять лет и, несмотря на свой юный возраст, работал хорошо. Я старался не испортить новые вещи и аккуратно чинил старые».

«Брак приемлем для обеих сторон», – воскликнул рабби из Ружина.

Как стелить постель

Стелить постель рабби Менахема?Мендла из Риманова было одной из обязанностей его слуги, и тот никому ее не передоверял. Когда юный Цви?Ѓирш ушел от портного и был взят в дом цадика истопником, он не раз просил слугу позволить ему постелить постель рабби Мендла, но тот всякий раз отказывал, говоря, что рабби немедленно почувствует чужую руку. Однако однажды слуге пришлось отлучиться к вечеру, и потому он вынужден был передать свои обязанности юному истопнику, дав ему подробные указания относительно того, как надо это делать. Ѓирш заверил, что сделает все именно так, как ему было сказано. Когда рабби Мендл проснулся на следующее утро, он позвал слугу и спросил, кто вчера стелил ему постель. Слуга объяснил, как было дело, и испуганно попросил прощения.

«Я и представить себе не мог, – сказал цадик, – что можно спать так сладко. Теперь пусть истопник всегда стелет мне постель».

Дар чистоты

Рабби Натан-Йеѓуда, сын рабби Мендла из Риманова, рассказал такую историю.

«Наутро после свадьбы рабби Ѓирша “Слуги” я вошел в дом учения и увидел, как новобрачный убирается там со своим обычным рвением. Мне это не понравилось, я пошел к отцу и спросил его: “Отец, хорошо ли, что твой слуга, забыв о своей женитьбе, занимается такой черной работой в свои семь свадебных дней? ”

Отец ответил: “Ты принес мне добрую весть. А я уже начал было беспокоиться: как же я смогу сегодня молиться, если Цви?Ѓирш ‘Слуга’ не наведет порядок в доме учения. Ведь когда он убирает в комнате, он изгоняет всех демонов, и самый воздух становится чище. И тогда там особенно приятно молиться”.

И в тот же день отец взял Цви?Ѓирша себе в ученики».

Самая возвышенная молитва

Однажды рабби Ѓирш пожаловался своему учителю, что всякий раз, когда он молится, он видит, как перед его взором мелькают огненные буквы и слова. «Это, – сказал рабби Мендл, – знак мистической сосредоточенности, о котором говорил наш священный учитель рабби Ицхак Лурия. Так чего же ты жалуешься?»

«Но мне хотелось бы при молитве сосредоточиваться только на смысле слов», – ответил рабби Ѓирш.

«То, о чем ты просишь, – сказал рабби Мендл, – знак очень высокой ступени, доступной лишь одному человеку в целом поколении: постигнуть все секреты мудрости и в то же время уметь молиться, как маленький ребенок».

После смерти его учителя

Существует немало рассказов о том, как рабби Ѓирш наследовал своему учителю. Рассказывается, например, что рабби Мендл видел во сне, как ангел Метатрон, «князь внутренних покоев», подвел Ѓирша «Слугу» к креслу цадика. Затем цадик обратил внимание на то, что Ѓирш видел души умерших и взыскующих избавления так же явственно, как и сам цадик. Это сгладило его ощущение неловкости и смущения, но с тех пор он уже не позволял Ѓиршу жить в его доме и выполнять обязанности слуги. Единственное, что рабби Мендл по?прежнему принимал от Ѓирша – это помощь при наложении тфилина, поскольку Ѓирш сумел убедить цадика, что это для него – великая честь.

Согласно другому рассказу, два сына рабби Мендла приехали после смерти отца к рабби Нафтали из Ропшиц, чтобы тот решил, кто из них должен наследовать отцу. Рабби Ѓирш поехал с ними в качестве слуги, и они уже договорились, что кто бы из них ни занял место отца, он возьмет Ѓирша в дом. По дороге к ним обратился местный житель, один из хасидов рабби Мендла. Узнав о смерти учителя, он пожелал вручить им символы главы общины, поскольку они были сыновьями рабби Мендла. Сыновья, однако, отказались принять на себя ответственность, так как они еще не получили звания раввина, и младший сын предложил передать их рабби Ѓиршу, на что хасид согласился без всякой задней мысли. И братья удивились, а отчасти и смутились, увидев, что рабби Ѓирш взял эти символы, как будто так оно и надо. Когда же они приехали к рабби Нафтали, тот обратился к Ѓиршу, именуя его «рабби», и посадил его на почетное место.

Рассказывают также, что нашлись хасиды, которые пожелали выбрать старшего сына рабби Мендла, рабби Натана?Йеѓуду, но тот не просто отказался от этого предложения, а уехал на немалый срок в чужие края.

Обновленная душа

Рабби Ѓирш однажды сказал своим хасидам: «Когда человек пробуждается утром и осознает, что Бог вернул ему его душу и что он весь обновился, – этот человек не может не запеть хвалебную песнь Господу. Мой святой учитель рабби Менахем?Мендл знал одного хасида, который, дойдя в утренней молитве до слов “Мой Бог, душа, которую ты даровал мне, чиста”, начинал танцевать и петь благодарственную песнь».

Совершенство Торы

Однажды к рабби Ѓиршу пришла плачущая женщина и пожаловалась, что с ней несправедливо обошлись в раввинском суде. Цадик позвал судей и сказал: «Покажите мне тот текст, на основе которого вы приняли решение, потому что, как мне кажется, тут таится ошибка». Вместе они разобрали раздел «Хошен мишпат» из книги «Шульхан Арух», на котором основывались судьи, и пришли к выводу, что тут имело место неправильное толкование.

Один из судей спросил рабби, откуда он знал заранее, что была допущена ошибка. Тот ответил: «Потому что сказано: “Закон Бога совершенен, успокаивает душу”[73]. Женщина не плакала бы, будь решение суда основано на истинном законе».

Суть Торы

Перед своей смертью рабби Ѓирш из Риманова раз за разом повторял слова песни Моисея: «Всесильный праведен, и нет несправедливости»[74]. А потом он сказал: «Суть святой Торы в том, что Он – Бог праведный и что поэтому не может быть несправедливости. Можно спросить: “Если это так, то зачем вообще вся остальная Тора? Было бы достаточно, если бы Бог сказал на Синае один только этот стих”. На это я отвечу: “Никто не в силах познать всю истину, пока он не прочтет всю Тору и не будет следовать ее заветам”».


=ГЛАВНАЯ =ИЗРАНЕТ =ШОА =ИСТОРИЯ =ИЕРУСАЛИМ =НОВОСТИ =ТРАДИЦИИ =МУЗЕЙ = СИОНИЗМ = ОГЛАВЛЕНИЕ =