ЛЕОН ПОЛЯКОВ ИСТОРИЯ АНТИСЕМИТИЗМА ЭПОХА ЗНАНИЙ

Путь погромов

После того как основная часть Полыни была аннексирована Россией, новые власти среди множества других вопросов должны были заняться и проблемой "еврейских ритуальных убийств", которая в середине XVIII века сильно волновала польское общественное мнение.

В своем обширном расследовании 1799-1800 годов Гаврила Державин в качестве человека эпохи Просвещения высказал мнение, что хотя закон Моисея не предписывает ничего подобного, весьма вероятно, что фанатически настроенные иудеи время от времени совершают подобные преступления.

Тридцать лет спустя Николай I рассуждал сходным образом;

"Не думая, что подобные обычаи могут быть свойственны всем евреям, я не могу отвергнуть мысль, что среди них могут встречаться столь же ужасные фанатики, как и среди христиан"*.

В 1840 году "Дамасское дело" воскресило по всей Европе древние подозрения. Чтобы окончательно все выяснить, царь поручил своим чиновникам, в том числе и знаменитому фольклористу и лексикографу Владимиру Далю, провести новое расследование.

Владимир Даль в труде, насчитывавшем более ста страниц, практически присоединился к мнению Николая I, заключив, что ритуальные убийства не практиковались и даже были неизвестны большинству евреев, но что они как раз встречаются у "фанатической секты хасидов", которых их еврейские противники обвиняют в "ужасных тайных обычаях".

Труд Даля был опубликован в 1844 году в количестве десяти экземпляров, по соображениям общественного порядка предназначенным для чтения лишь несколькими высокопоставленными чиновниками, а широкой публике, в том числе и евреям, он навсегда остался неизвестным. Однако время от времени процессы о ритуальных убийствах продолжали иметь место, например, в 1879 году в Кутаиси (именно этот процесс возбудил подозрения Достоевского).

В то же время бывший польский ксендз Ипполит Лютостанский, перешедший в православие, опубликовал пространный трактат о ритуальных убийствах. Он преподнес один экземпляр наследнику престола, будущему царю Александру III, который в ответ подарил ему кольцо с бриллиантами. Отсюда видно, до какой степени усилились антиеврейские предрассудки в семье Романовых после правления его деда Николая I. Одновременно на эту тему развернулась публичная дискуссия, и в полуофициальном "Новом времени", самой значительной русской ежедневной газете, было опубликовано исследование историка Николая Костомарова о ритуальных убийствах, которые евреи якобы ранее совершали на Украине.

Само собой разумеется, что по примеру Запада образованные люди в России легче увлекались новейшими политико-экономическими фантазмами, чем древними бреднями. В 1862 году идеолог славянофильства Иван Аксаков выступил против эмансипации евреев, а в 1867 году он вернулся к этой проблеме, при этом, как следует особо отметить, он перефразировал Карла Маркса в следующих словах:

"Настоящая проблема состоит не в том, чтобы эмансипировать евреев, но в том, чтобы эмансипировать русское население от евреев, освободить русских людей в юго-западных землях от еврейского ига"*.

Несколько позже Аксаков нашел энергичного союзника в лице Якова Брафмана.

Этот крещеный еврей, преподаватель древнееврейского языка в православной семинарии Минска, был экспертом Священного Синода по проблемам миссионерской деятельности среди евреев. В 1867 году он начал публиковать в "Виленском вестнике" статьи о жизни и нравах еврейских общин, в дальнейшем на этой основе был подготовлен большой двухтомный труд - "Книга кагала" с документальным приложением "Местные и всеобщие еврейские братства".

Оба тома были опубликованы в 1869 году и распространены за счет правительства в административных службах. Этот труд позволил Брафману стать активным членом Императорского географического общества. В "Книге кагала" он претендовал на раскрытие "способов и средств, которыми пользуются евреи вопреки законам, ограничивающим их права в странах, где они проживают, чтобы суметь вытеснить из коммерции и промышленности исповедующих другие религии и сконцентрировать в своих руках все капиталы и всю недвижимость". Но как евреи делали это. Вот резюме "Книги кагала", принадлежащее перу Аксакова:

"Похоже, что кагал продает каждое христианское поместье какому-нибудь еврею (...). Таким же образом деревни и целые местности со всеми их обитателями (разумеется, христианами) становятся объектом купли и продажи. Под прикрытием нашего гражданского права действует совершенно иной "юридический порядок", секретный и нигилистический, который подчиняет еврейской юрисдикции не только евреев, но и русских, не догадывающихся об этом..."*

Еще более ошеломляющие разоблачения были сделаны Брафманом в книге "Местные и всеобщие еврейские братства". Он заявил, что

"братства являются, так сказать, главными артериями еврейского общества (...) они объединяют всех евреев, рассеянных по земле, в единое целое, могущественное и непобедимое"*.

Таким образом, "кагалы" всего мира были последовательно подчинены единому центру, и этим центром, расположившимся во Франции, стране Революции, был именно Всемирный еврейский союз. В 1871 году киевский генерал-губернатор князь Дондуков-Корсаков использовал эти разоблачения, чтобы привлечь внимание Александра II к той опасности, которую представляет альянс, и чтобы потребовать ужесточения антиеврейского законодательства. По мере того как развивалось революционное движение и множились террористические покушения, беспокойство, охватившее правящие круги, заставляло их прислушиваться к этим вымыслам более внимательно.

К тому же совершенно очевидно, что русское общественное мнение, всегда внимательно прислушивающееся к западным идеям и настроениям, не могло остаться безразличным к антисемитским кампаниям на немецкий лад. Конечно, России потребовалось время, чтобы догнать Европу в этом отношении. Цари и их окружение так же мало интересовались расовыми теориями, как и народные массы.

Но в 1879 году официоз "Новое время" публиковал пространные выдержки из знаменитого памфлета Вильгельма Марра "Победа семитизма над германизмом" и обещал славянам столь же ужасную участь.

В следующем году под весьма показательным названием "Жид идет" эта же газета внесла уточнения в эти тревожные перспективы, опираясь на некоторые вполне точные статистические данные; евреи, составлявшие лишь три процента населения России, с одной стороны, обеспечивали семь процентов политических заключенных, а с другой - десять процентов учеников гимназий. Этот последний показатель возрос с 9,99с в 1876 году до 10,7% в 1877 году. Где же остановится это наступление? - восклицал журнал, - что произойдет через несколько десятилетий? Русификация евреев, являвшаяся краеугольным камнем царской политики, теперь стала казаться опасной в глазах наиболее верных сторонников режима.

Можно сказать, что определенным образом последствия убийства Александра II первого марта 1881 года наполнили смыслом все эти опасения.

Игнатий Гриневицкий, террорист, бросивший бомбу, в официальном докладе описывался как вполне типичный русский с "круглым полным лицом и широким носом", но на следующий день после покушения "Новое время" говорило о "человеке восточного типа с крючковатым носом". "Виленский вестник", пропагандировавший сочинения Якова Брафмана, открыто обвинял евреев. Рассмотрим, какова была ситуация в России сразу после цареубийства.

Удавшееся покушение стало завершением целой серии неудачных попыток, подготовленных "Народной волей", малочисленной, но чрезвычайно эффективной организацией; здесь уместно уточнить, что почти полностью она состояла из настоящих русских. Смятение, охватившее двор и высшие сферы, описано великим князем Константином, братом Александра III:

"Мы живем в эпоху Террора с той только разницей, что парижане в свое время видели своих врагов в лицо, тогда как мы их не видим, мы их не знаем и не имеем никакого представления об их количестве... Паника была всеобщей: люди окончательно потеряли голову и верят самым бессмысленным слухам"*.

Затем начали циркулировать другие слухи, или "контрслухи", которые подхватывали многие газеты южной России: возраставшее народное возмущение должно было привести к взрыву, который неминуемо будет обращен против виновных евреев или против евреев-эксплуататоров. В самом деле, во время пасхальной недели 1881 года, недели, которая всегда была наиболее подходящей для антиеврейских выступлений, разразился погром в Елизаветграде, за которым последовали более крупные погромы в Киеве и Одессе, а также во многих десятках других средних и мелких населенных пунктов.

Кажется, что везде они происходили одинаково: агитаторы, появлявшиеся неизвестно откуда, раздавали антисемитские листовки и уверяли, что новый царь хочет отомстить за своего отца и свести счеты с евреями. Грабежи еврейских домов, сопровождавшиеся более или менее серьезными насильственными действиями, происходили совершенно открыто; полиция и армия, по крайней мере, вначале, не вмешивались.

Сомневающимся агитаторы показывали документы, которые они выдавали за официальные, например, в Полтаве перевели и опубликовали в местной газете немецкую антисемитскую прокламацию. Были также случаи, когда крестьяне требовали письменных удостоверений, что они имели право не набрасываться на евреев. С другой стороны, понятие "иудаизма" и определение его границ не составляло проблемы для народа: в Киеве толпа окружала прохожих, одетых по-европейски, и не отпускала их, пока они не перекрестятся.

Кто же готовил организаторов? Несмотря на весь свой животный антисемитизм, Александр III был напуган погромами настолько, что в течение нескольких недель думал, что они были спровоцированы революционерами. В самом деле, некоторые члены "Народной воли" вели активную антисемитскую пропаганду в надежде, что беспорядки приблизят всеобщее восстание, "Помогайте нам! Поднимайтесь! - говорилось в одной из таких прокламаций, адресованной украинским крестьянам. - Мстите вашим господам, грабьте евреев, убивайте чиновников!"

Но главные провокации были делом монархических кругов, близких к императорскому двору. Как оказалось, на следующий день после покушения 1 марта некоторые великие князья и офицеры гвардии в тайне от царя создали антитеррористическую организацию для подрыва революционных ячеек, разделенную на самостоятельные группы.

Эта организация почти ничего не смогла добиться и оказалась вынужденной прекратить свою деятельность. Известно также, что некоторые ее члены посвятили себя организации погромов хотя бы для того, чтобы обеспечить разрядку народному волнению. При подобном стечении обстоятельств евреи не могли не стать удобным козлом отпущения. Именно в этих условиях в 1881 году впервые в современной истории антисемитизм стал орудием правительства.

11 мая 1881 года царь заверил делегацию еврейских старейшин, что беспорядки были организованы "анархистами" и что он сумеет положить им конец; но он также говорил о еврейской эксплуатации народных масс, в чем он и видел глубинную причину погромов. В то же время он требовал ускорить проводившееся расследование.

По мере того как выяснялось, что в разжигании погромов роль революционеров была весьма незначительна, он все больше ответственности возлагал на евреев, а после последней вспышки в мае 1883 гола собственноручно начертал резолюцию:

"Это крайне огорчительно, но я не вижу этому конца, поскольку русские слишком сильно ненавидят этих жидов, и до тех пор, пока те не перестанут эксплуатировать христиан, эта ненависть не утихнет"*.

Итак, жертвы оказались виноватыми. Перед этим царь принял два решения. В мае 1882 года он издал указы или "Временные уложения", цель которых по его замыслу заключалась в том, чтобы избавить христиан от еврейской эксплуатации.

В феврале 1883 года он учредил "Верховную комиссию по пересмотру действующих законов о евреях". Эта комиссия во главе с бывшим министром юстиции Паленом, включавшая высших чиновников, после пятилетней работы пришла к выводу, что корень зла заключался в антиеврейской дискриминации. Комиссия рекомендовала отменить чрезвычайные законы, чтобы обеспечить "настолько тесное слияние евреев с общим христианским населением, насколько это возможно; система репрессивных и чрезвычайных мер должна уступить место системе законов последовательного введения свободы и равноправия".

Но эти рекомендации остались на бумаге, также как и множество других аналогичных выводов, авторами которых иногда оказывались самые преданные служители самодержавия и самые убежденные сторонники существующего порядка. Во время правления двух последних Романовых, при слабом и суеверном Николае II даже больше, чем при его отце, положение евреев стало регулироваться непосредственно императором всея Руси, причем не посредством законов, а "временными правилами"; сознательное ухудшение этого положения создало взрывоопасную ситуацию в мировом масштабе с многочисленными отдаленными последствиями.

Сначала первые "Временные правила" 1882 года сузили черту оседлости, запретив евреям свободно поселяться в деревнях (где евреям запрещалось проживать), поскольку они обвинялись в эксплуатации крестьянства, а также в некоторых городах, в том числе в Киеве, "матери русских городов", и в Ялте, императорской резиденции в Крыму, а также понизили ранг многочисленных местечек до деревень.

Понятие эксплуатации использовалось в очень широком смысле: так, в 1884 году генерал-губернатор юго-западных земель генерал Дрентельн приказал закрыть ремесленное училище, существовавшее в Житомире с 1861 года, со следующей формулировкой:

"Учитывая, что в городах и местностях Юго-Запада России евреи составляют большинство ремесленников и таким образом препятствуют развитию ремесла среди эксплуатируемого ими местного населения, ремесленное училище, подобного которому нет у христиан, образует в руках евреев дополнительное средство эксплуатации местного населения"*.

При подобном подходе любой еврей, какова бы ни была его профессия, рассматривался как эксплуататор, стремящийся лишить христиан возможности зарабатывать себе на хлеб насущный. Отметим, что в глазах генерала Дрентельна "интеллектуальное превосходство евреев" делало их непобедимыми конкурентами во всех областях. Поэтому он рекомендовал всячески поощрять их эмиграцию. Санкт-Петербургские власти также стали считать это желательным, остерегаясь говорить об этом открыто. Согласно знаменитой формуле, возникшей в окружении Александра III, еврейский вопрос в конце концов разрешится сам собой: "Треть евреев эмигрирует, треть обратится в христианство, а треть погибнет".

Между тем запертые в черте оседлости евреи все больше сосредоточивались в городах, где иногда они оказывались более многочисленными, чем христиане. Они не только не могли селиться в деревнях, но и приобретение земли и недвижимости в сельской местности было им запрещено.

За границами этой черты, особенно в обеих столицах, где несколько десятков привилегированных евреев смогли поселиться в царствование Александра II, устраивались специальные облавы для того, чтобы любыми средствами и под любыми предлогами уменьшить их число. Одному высокопоставленному чиновнику, который сообщал о полицейских зверствах, Александр III якобы ответил:

"Мы никогда не должны забывать, что евреи распяли нашего Господа и пролили его драгоценную кровь".

Эти слова напоминают, что страдания евреев обычно объяснялись легендарным богоубийством в соответствии со средневековыми взглядами. Но способы проведения облав были вполне современными. В полицейских отделениях были заведены особые картотеки; среди других мер, предвосхищавших будущие нацистские процедуры контроля и идентификации "неарийцев", отметим запрет на изменение имен (чтобы воспрепятствовать их русификации), а также предписание еврейским коммерсантам в Санкт-Петербурге отчетливо указывать свои имена и фамилии на вывесках принадлежащих им магазинов.

В паспортах иудейское вероисповедание часто отмечалось красными чернилами. На практике действенность всех этих мер смягчалась общеизвестным взяточничеством русской полиции, что в свою очередь отнюдь не способствовало укреплению у еврейских подданных русского царя уважения к законам и существующему порядку.

Однако мерой, которая имела наиболее серьезные последствия и буквально приговорила еврейскую молодежь, или, по крайней мере, ее уже русифицированную часть, к активному участию в революционной деятельности, стала принятая летом 1887 года общая ревизия политики в области образования, имевшая целью пресечь пополнение лагеря революционеров.

В июне 1887 года министерство просвещения опубликовало свой знаменитый "циркуляр о кухарках", предписывавший

"очистить лицеи и гимназии от детей кучеров, лакеев, кухарок, прачек, мелких лавочников и т. п. Ибо, сделав исключение для особо одаренных учеников, не следует допускать изменения жизненного статуса детей этих людей в целом"*.

Итак, речь шла о том, чтобы прекратить доступ в университеты выходцев из народной среды, которые очень часто не могли закончить обучение и с тем большей страстью погружались в политическую деятельность.

В июле того же года это положение было дополнено специальной мерой, направленной против евреев, которые отныне могли приниматься в средние учебные заведения лишь при соблюдении квоты в 10% в черте оседлости, 3% в обеих столицах и 5% в других местностях.

В 1901 году эти квоты были сокращены до 7%, 2% и 3% соответственно, а в 1901 году только на уровне среднего образования эти квоты были доведены соответственно до 15%, 5% и 10%.

Это численное ограничение на самом деле означало запрет, поскольку евреи, составлявшие лишь 3% населения империи, образовывали четверть урбанизированных классов, откуда практически полностью происходили ученики лицеев и гимназий.

К тому же те редкие избранники, которым удавалось получить университетский диплом, не имели возможности извлекать из него много пользы, поскольку административные должности, адвокатура, область среднего образования и многие другие виды деятельности постепенно оказывались недоступными для евреев.

Министр юстиции воскликнул в 1912 году:

"Еврей не может быть судьей в русском суде подобно тому, как он не может стать священником в русской церкви!"

К этому можно добавить, что все эти запреты были направлены исключительно против детей Израиля мужского пола; их подружки, к которым средний христианин всегда проявлял милость, в принципе были от них освобождены.

Непреодолимый подъем "жидов", который в 1877 году заставлял содрогаться публицистов "Нового времени", оказался остановленным в 1887 году одновременно запретами для низших городских слоев и тем же способом. Так были заложены основы союза, который, несмотря на свою двойственность во многих отношениях, проявил поразительную эффективность и продолжался вплоть до революции 1917 года и даже некоторое время спустя.

Без сомнения, с помощью этого "циркуляра о кухарках" (который Ленин сделал бессмертным в своем лозунге о "кухарках, которые у нас смогут управлять государством") царский режим гораздо в большей степени, чем любым другим своим ложным шагом или какими-то чрезвычайными мерами способствовал тому, чтобы копать могилу самому себе.