Одним из главных маркеров русского субботничества был запрет иконопочитания,
зафиксированный уже в самых ранних официальных источниках об иудействующих.
Следственные дела изобилуют указаниями на «отрицание» икон сектантами. Но кроме
малоинформативных стандартных обвинений мы встречаем и более детальные описания
иконоборческих представлений и практик «русских евреев».
Это были практикиотказа от образов – индивидуальные, коллективные, тайные, публичные.
Некоторые из них стали специфическими ритуалами «объявления веры» перед церковными
и светскими властями. Это были практики поругания икон – также более или менее
скрываемые и демонстративные; некоторые
из них отличались грубостью и агрессивностью.
Аргументируя важность запрета поклонения иконам, иудаизанты традиционно ссылались
на ветхозаветные тексты – Пятикнижие, Псалтирь и книгу Премудрости Соломона.
Молокане-субботники в подобных случаях прибе-
гали и к Новому Завету.
Отношение к священным изображениям стало популярной темой полемических бесед
между иудействующими и миссионерами в последних десятилетиях XIX в. Попытки
миссионеров провести границу между иконами и идо-
лами оказывались тщетными.
Субботники не воспринимали аргументы, которые не базировались на цитации священных
текстов. А православные, в свою очередь, не могли в этих условиях полноценно
использовать потен-
циал святоотеческого богословия, раскрывающего сущность христианского поклонения
иконам. Их доводы оказывались неактуальными для представителей типичного текстуального
сообщества.
Строгий запрет на изображения не исключал в субботнических общинах заместительных
практик и практик визуализации. Это замена икон Библией и сакральными надписями,
использование картин на ветхозаветные сюже-
ты, наличие рисунков, изображающих Всевидящее Око, и ритуал почитания изображения
Моисея, напоминающий обряд поклонения иконе в православии.
