Веддиг Фрикке Кто осудил Иисуса? Точка зрения юриста

Часть I. Личность

Глава пятая. Предки и члены семьи

Жизнь в семье и семейные разногласия

Марк представляет Иисуса как "сына Марии"; Иосиф здесь не упомянут. В отличие от Матфея и Луки, Марк никак не пытается доказать родовую принадлежность Иисуса к дому Давида; и лишь два отрывка (10, 48 и 11, 10) содержат важные ссылки на это обстоятельство. Если не обращать внимание на отсутствие отца, Марк рисует совершенно нормальную семейную обстановку: у Иисуса есть четыре брата и несколько сестер. Когда он проповедует в местной синагоге, люди подшучивают над ним: "Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли, между нами, Его сестры?" (Марк. 6, 3).

Итак, одного из братьев звали Иуда. Трудно представить, чтобы кто-нибудь назвал какого-то Иуду братом Иисуса, если только он не существовал на самом деле. Перечисление родственников Иисуса совпадает с описанием Матфея (13, 55-56). Мать Иисуса, должно быть, родила достаточно большое количество детей в ранний период замужества, подчиняясь Закону Моисея: "плодитесь и размножайтесь" (Быт. 1, 28). В любом случае, нет никаких рациональных доводов в пользу тезиса, что Иисус был единственным ребенком, хотя некоторые до сих пор так и считают. Подобные утверждения стали следствием культа Марии, который стремился изобразить ее бесполым существом, вопреки отрывку Лук. 2, 7, где Иисус назван первородным сыном Марии. Братьев и сестер превратили в двоюродных или даже более дальних родственников. Апологеты аргументируют такой прием тем, что в иврите не различаются родные, двоюродные и сводные братья. Это в самом деле так, но евангелисты писали на греческом, в котором очень четко выражены эти отличия. Слово адельфос , использованное авторами евангелий, может относиться только к родному брату. Рудольф Пеш пишет: "Непредубежденный грамматический анализ позволяет сделать лишь одно заключение, что в отрывке Марк. 6, 3 исторически подтверждается существование родных сестер и даны имена четырех родных братьев Иисуса".

От Марка мы узнаем, что Иисус был плотником или же представителем какого-либо сходного ремесла, возможно, столяром. Столяры высоко ценились и считались мудрыми людьми. Всякий раз, когда нужно было решить трудную задачу, люди искали столяра: "Есть ли среди нас столяр или сын столяра, который мог бы ответить на вопрос?" Иисус, возможно, не имел систематического образования и был самоучкой; легенда Луки о двенадцатилетнем мальчике в Храме, видимо, должна была подчеркнуть это обстоятельство. Кроме этого, больше ничего не известно о детстве и юношестве Иисуса, за исключением единственного отрывка у Луки (2, 52), где сказано, что он "...преуспевал в премудрости и возрасте...". Похоже, больше ничего особенного в его детстве не происходило.

Были предприняты попытки объяснить, почему Марк не упоминает отца Иисуса, - по настоящему удивительное обстоятельство ввиду важности роли патриарха в еврейской семье. Однако католический теолог Кольпинг и протестантский теолог Штауффер считают, что отрывок Марк. 6, 3 с большой степенью уверенности можно рассматривать как отражение клеветы, преследовавшей Иисуса7. Оба приходят к выводу, основываясь на других источниках, что евангелист пытался противостоять обвинениям в том, что Иисус был рожден в "незаконном союзе". Штауффер подозревает, что "всевозможные сплетни о Марии" придумывались в иерусалимской секте последователей Иоанна Крестителя. Несмотря на все старания и скрытые возражения со стороны авторов евангелий, некоторые сделали слишком далеко идущий вывод, опираясь на отрывок Марк. 6, 3: якобы постоянной связи между Марией и Иосифом никогда не было, и Иосиф разорвал помолвку, как только Мария рассказала ему о своей беременности. Потому Иисус должен был быть незаконным ребенком. "...Мы не от любодеяния рождены..." - говорили собеседники Иисуса ему в ответ (Иоан. 8, 41). Такое толкование находит подтверждение в словах Матфея: "...по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого. Иосиф же муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее" (Матф. 1, 18-19).

Ситуация Иосифа еще более безнадежна в двух источниках - в так называемом Протоевангелии Иакова и апокрифическом Евангелии от Матфея. Он хочет умереть, как только узнает, что Мария беременна; он не может поверить ее объяснениям. Женщины, подружки Марии, которые становятся случайными свидетелями этой сцены, подтверждают, что она не изменяла мужу, что проиcшедшее соделал Бог посредством ангела. Бедный Иосиф, тем не менее, не может заставить себя поверить таким странным объяснениям: "Зачем вы насмехаетесь и стремитесь убедить меня в том, что она беременна от ангела Господня? Разве не мужчина назвал себя ангелом Господним и обманул ее?"

После разрыва отношений, продолжают упомянутые исследователи, Мария вышла замуж за другого мужчину, и остальные дети родились от него. Однако все это домыслы. Первая проповедь Иисуса не содержала никаких упоминаний об отце, потому что к тому времени Иосиф уже давно ушел из жизни и никто его не помнил. Все эти ничем не обоснованные версии питаются единственной посылкой, выводимой из повествований Матфея и Луки, подхваченной отцами Церкви и в итоге ставшей догмой: Иисус родился не естественным образом, но пришел в мир посредством девственного рождения. Кравери утверждает:

Вместо того, чтобы признать простой факт, что традиционная версия рождения Иисуса всего лишь легенда, и что тень супружеской неверности никогда не омрачала безмятежный союз Иосифа и Марии, некоторые стали обвинять ее в прелюбодеянии и развлекать себя поисками виновника, часто сопровождая вульгарными, тенденциозными голословными заявлениями, оскорблениями, сплетнями и подобной чепухой.

Следует признать, что Иисус прожил со своей семьей до достижения им совершеннолетия. Его семья была определенно похожа на обычные большие еврейские семьи. Будучи старшим сыном, он унаследовал плотницкое дело отца (Марк. 6, 3) и таким образом помогал семье. В то же время он, возможно, интенсивно изучал еврейское Писание. Члены семьи были разочарованы тем, что он оставил дело, которому был обучен, и стал целителем (психотерапевтом) и учителем; их больше устраивало, когда он занимался прежним трудом. Не интересовались они особенно и творимыми им чудесами и теми беседами, которые он имел обыкновение вести с людьми. В Галилее и других местах хватало заклинателей и чудотворцев.

Возможно, его семье было неприятно наблюдать за тем, как над ним насмехаются люди из его родного города. Говорят, что Иисус отвечал на это улыбкой и своей знаменитой фразой: "...не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и у сродников и в доме своем" (Марк. 6, 4).

Но насмешки перерастают в серьезные угрозы, ситуация ухудшается. Ирод Антипа, который совсем недавно заключил Иоанна Крестителя в темницу за его речи, будоражащие народ, обращает внимание на Назорея. Во избежание ареста (Марк. 3, 6) родственники объявляют Иисуса "вышедшим из себя", чтобы спрятать его: "Приходят в дом; и опять сходится народ, так что им невозможно было и хлеба есть. И, услышав, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя" (Марк. 3, 20-21).

Злая молва на этот раз минует его лишь отчасти, потому что даже книжники объявляют его слабоумным и официально заявляют: "...потому что говорили: в Нем нечистый дух" (Марк. 3, 30). С этого времени Иисусу ничего не остается, как покинуть своих родственников. Когда мать и братья предпринимают попытку вернуть его в семью, он даже не хочет принять их:

И пришли Матерь и братья Его и, стоя вне дома, послали к Нему звать Его. Около Него сидел народ. И сказали Ему: вот, Матерь Твоя и братья Твои и сестры Твои, вне дома, спрашивают Тебя. И отвечал им: кто матерь Моя и братья Мои? И обозрев сидящих вокруг Себя, говорит: вот матерь Моя и братья Мои... (Марк. 3, 31-34)

Похоже, что позже непримиримость Иисуса по отношению к семье еще более усилилась. Он ожидал от своих учеников, что они последуют его примеру в этом вопросе. Такой эпизод передают нам Матфей и Лука: "Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку - домашние его" (Матф. 10, 34-36). Еще жестче описание Луки: "Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником" (14, 26). Лишь неблагополучные отношения в собственной семье могут объяснить подобные заявления. Еще труднее понять их в свете Пятой Заповеди: "Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе" (Исх. 20, 12). Толкователи отрывков, приведенных выше, говорят, что Иисус не ставил своей целью посеять рознь внутри семей, но имел в виду, что родство по вере должно быть сильнее кровного родства. Мне кажется, такое объяснение хромает.

Не следует игнорировать и тот факт, что Мария редко упоминается в евангелиях, несмотря на подразумеваемое воссоединение с сыном и его учениками (Иоан. 2, 12). Текст не предоставляет ни единого свидетельства ее особой материнской любви по отношению к Иисусу. С другой стороны, некоторые отрывки намекают на довольно холодные и отчужденные отношения между Иисусом и его матерью.

На свадьбе в Кане Иисус прилюдно пристыдил свою мать. Согласно описанию, встречающемуся лишь в Евангелии от Иоанна, свадьба выглядит как незначительное событие деревенского масштаба; возможно, это был брак какого-нибудь брата или сестры Иисуса. Иисус, только начавший свою общественную деятельность, был приглашен на этот праздник вместе с учениками. Участие матери Иисуса в происходящем воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Она, похоже, играет роль хозяйки, свидетельство чему - ее разговор со слугами, которым она дает распоряжения. Ее сын Иисус говорит им, чтобы они подносили вино к столу, и между сыном и матерью возникает недоразумение. Лишь благодаря покорности матери инцидент не приобрел взрывоопасного характера: "И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них. Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой" (Иоан. 2, 3-4). Бен-Хорин отмечает: "Если слова Иисуса в самом деле принадлежат ему, они являют собой неоправданно резкий укор в сторону матери, которую он унизил при людях. Ибо кто мог выдумать такое обличение?"

Иисус ни разу не сказал в адрес матери слов любви или даже уважения. Обращаясь к ней, он всегда называл ее словом gynae 8. Она была для него просто родительницей, "женщиной", как перевел это слово Лютер. Даже на кресте сын сдержанно говорит с матерью, по крайней мере, так передает нам его слова автор Евангелия: "Жено! се, сын Твой" (Иоан. 19, 26).

Сальция Ландманн пишет: "Совершенно очевидно, что узы, связывавшие Иисуса и его мать, были очень слабы, и исторический Иисус никак не вписывается в религиозный культ Марии". В этой связи следует сделать еще один вывод: если бы Мария зачала своего сына чудесным способом, отношения между матерью и сыном, несомненно, были бы другими, не похожими на те, что описаны в евангелиях.