ИСТОРИЯ АНТИСЕМИТИЗМА И КАТАСТРОФА

ИУДАИЗМ И ХРИСТИАНСТВО

ЖДУ ВАШИХ ПИСЕМ!

= ГЛАВНАЯ = ТРАДИЦИИ = ИСТОРИЯ = ХОЛОКОСТ = ИЗРАНЕТ = НОВОСТИ =УРОКИ = УЧИТЕЛЮ =


Условия возникновения христианства. Превращение Христианства в господствующую религию

      -Условия возникновения христианства.

      -Проникновение различных религиозных течений на территорию Римской империи.

      -Иудаизм на территории Римской империи.

      -Свитки Мертвого моря. Ессеи. Кумранская и Дамасская община.

      -Проповеди Иешуа.

      -Отношение римских властей к нему.

      -Почему евреи не признали Иешуа?

      -Первые христиане и иудаизм. Создание образа Иуды Искариота.

      -Политика Рима в отношении христиан в первые века н.э.

      -Углубление противоречий между христианством и иудаизмом.

      -Деятельность Павла (Савла, Шаула) по организации новой церкви и массового привлечения сторонников.

      -Укрепление позиций христианства. Превращение христианства в государственную религию. Император Константин.

      -Условия возникновения христианства.

      Проникновение различных религиозных течений на территорию Римской империи.

      Август и его преемники сделали все, что было в их силах, чтобы вернуть к жизни старинную веру; единственное, в чем они не преуспели,— они не могли воздействовать на народ личным примером. Даже такие откровенные атеисты как Калигула и Нерон, отправляли все обряды традиционно посвящавшиеся официальным богам. Слышались молитвы Марсу на древней латыни. Птицегадание по-прежнему входило в разряд усердно практикуемых священнодействий, и к ним с доверием относились широкие слои населения. Все, за исключением нескольких философов, верили в астрологию. Даже императоры, изгонявшие астрологов, спрашивали у них совета. Магия и колдовство, волшебство и суеверия, чародейство и заклинания, “предзнаменования” и толкование снов были глубоко вплетены в ткань римской жизни. Август изучал собственные сны с прилежанием современного психоаналитика; Сенека видел женщин, сидевших на ступенях Капитолийского храма в ожидании милостей Юпитера. Консулы, вступавшие в должность, праздновали это событие, принося в жертву молодых бычков; Ювенал, который мог смеяться над чем угодно, благочестиво зарезал двух ягнят и молодого бычка в благодарность за благополучное возвращение своего друга. Храмы были обильно украшены золотыми и серебряными приношениями; перед алтарями горели свечи; губы, руки и стопы божественных кумиров были истерты поцелуями многочисленных почитателей. Казалось, старинная религия по-прежнему крепка. Если бы Август вернулся на землю через год после своей смерти, он мог бы удовлетворенно объявить, что его политика религиозного возрождения увенчалась полным успехом.

      Несмотря на все эти внешние проявления благополучия, древняя вера была поражена недугом — от верхушки до основания. Обожествление императоров показывало не то, насколько высоко правящие классы почитают своих властителей, но насколько мало они уважают своих богов. Среди людей просвещенных философия оказывалась губительницей веры даже в тех случаях, когда брала религию под свою защиту. Лукреций потрудился не напрасно; о нем предпочитали не вспоминать, но только потому, что куда легче было вести эпикурействующий образ жизни, чем изучать Эпикура. Богатые молодые люди, отправлявшиеся за философским образованием в Афины, Александрию и на Родос, едва ли могли найти там средства для поддержания своей приверженности римской религии. Греческие поэ- ты превратили римский пантеон в посмешище, а римские поэты с удовольствием подражали своим греческим учителям.

      Поэмы Овидия превращали богов в легендарных персонажей; эпиграммы Марциала, превращали их в предмет для зубоскальства; и кажется, никто не был возмущен этим. Многие мимы высмеивали богов; в одном из них Диану прогоняли со сцены кнутом; в другом изображается Юпитер, составляющий завещание в ожидании близкой смерти.

      Ювенал, как и Платон за пять веков до него, и мы сами восемнадцать веков спустя, отмечал, что страх перед зоркостью божества не способен напугать клятвопреступника. Даже надгробные камни бедняков свидетельствуют о распространении скептицизма, а иные из них дышат чувственностью. «Меня не было, я был, меня нет, ну и пусть». Или - «Меня не было, меня нет, не знаю». Еще одна: «То, что я съел и выпил, — со мной; я прожил жизнь», «Я не верю в то, что за могилой меня что-либо ждет»,— заявляет автор одной из эпитафий. «Нет ни Аида, ни Харона, ни Кербера»,— утверждает другой. «Теперь,— писала уставшая душа, — мне не страшен голод, мне не придется платить ренту и наконец-то я избавлюсь от подагры». Другой пишет о своей погребенной плоти: «Элементы, из которых было сложено его тело, вернулись в родную среду. Жизнь дается взаймы; ее не удержишь навечно. Смертью человек возвращает свой долг природе».

      Однако сомнение, сколь бы честным оно ни было, не может надолго заменить веру. Среди всех своих наслаждений это общество не знало счастья. Его изысканность прискучила ему, распутство подточило его силы. Богатый и бедный по-прежнему страдали, болели и были обречены на смерть. Философия, и в самую последнюю очередь такая холодная и надменная доктрина, как стоицизм, никогда не могла подарить простому человеку ту веру, которая облегчила бы его бедность, укрепила его порядочность, утешила его в печали, возбудила в нем надежду. Старинная религия выполняла только первую из этих функций; все остальное было не в ее власти. Люди жаждали откровения, а она предлагала им ритуал; люди жаждали бессмертия, а она предлагала им игры. Люди, которые рабами или свободными пришли в Рим, чувствовали, что они исключены из числа участников этого националистического культа; поэтому они приносили с собой своих собственных богов, строили свои храмы, отправляли свои обряды; в самом сердце Запада они внедряли религии Востока. Между вероучением победителей и верованиями побежденных вспыхнула война, в которой оружие легионов было бесполезно; требования сердца — только они могли предопределить победу одной из сторон.

      Новые божества приходили в Рим вместе с военнопленными, возвращавшимися домой солдатами и купцами. Римское правительство относилось к этим чужеземным божествам в большинстве случаев достаточно терпимо; поскольку оно не могло допустить чужестранцев к римскому культу, оно предпочитало смотреть сквозь пальцы на их исконные верования, чем вовсе лишить их права на отправление обрядов.

      Взамен оно требовало, чтобы каждое новое верование выказывало подобную терпимость по отношению к прочим религиям, а также включало в свой ритуал в той или иной форме почитание «гения» императора и богини Ромы, что являлось бы выражением их лояльности к государству. Вдохновленные такой мягкостью восточные религии, уже давно обосновавшиеся в Риме, превратились в самые популярные среди римского населения культы. Надеясь ввести культ в цивилизованные рамки, Клавдий отменил ограничения, которые затрудняли почитание Великой Матери; он позволил римлянам становиться служителями этого божества и установил ее празднество в пе- риод весеннего равноденствия —с 15 по 27 марта.

      Главной соперницей Кибелы в это первое христианское столетие была Исида, египетская богиня материнства, плодородия и торговли. Вновь и вновь правительство запрещало отправление ее культа в Риме, однако она всегда возвращалась. Благочестие ее почитателей оказалось сильнее мощи государства, и Калигула признал поражение, построив за общественный счет огромное святилище Исиды на Марсовом поле. Отон и Домициан принимали участие в посвященных Исиде празднествах; Коммод, обрив голову, смиренно шел позади ее жрецов, благоговейно держа в руках статуэтку Анубиса, египетского бога в обезьяньем обличье. Вторжение новых богов год от года набирало силу. Из Южной Италии пришел культ Пифагора — вегетарианство и вера в переселение душ. Наконец, на трон Империи взойдет юный жрец сирийского Ваала - Гелиогабал — почитатель бога солнца. Из враждебной Парфии пришел культ другого солнечного бога - Митры; его почитатели считали себя воинами, участвующими в великой космической битве между силами Света и Тьмы, Добра и Зла. Эта мужественная вера находила отклик скорее в сердцах мужчин, чем женщин, и пришлась по душе римским легионам, расквартированным у дальних пределов Империи, куда не доносились голоса отеческих богов. Из Иудеи пришел Яхве, бескомпромиссный монотеист, который требовал от верующих 6еззаветной преданности, порядочности благочестия, а взамен наделял своих приверженцев нравственными заповедями и отвагой, которая поддерживала их в годину лишений и придавала известное благородство жизни самого смиренного бедняка.

      Об этом смотри подробнее также: Дюрант, с. 568-573.

      Какими же достоинствами обладали эти религии, завоевавшие пол-Рима и пол-империи?

      Во-первых, они имели внеклассовый, безрасовый характер; они принимали все народы, всех свободных и всех рабов и с утешающим безразличием взирали на неравенство происхождения и богатства. Их храмы были просторны, чтобы не только служить приютом бога, но и вмещать в себя множество верующих. Кибелла и Исида были богинями- матерями, которым было знакомо горе, они страдали так же, как и миллионы понесших тяжелую утрату женщин; они могли понимать то, о чем римские боги даже и не ведали,— опустошенное сердце побежденных. Желание вернуться к матери сильнее, чем стремление находиться в зависимости от отца; слово "мама" непроизвольно слетает с губ в мгновения величайшей радости или страдания; поэтому не только женщины, но и мужчины находили утешение и отраду в религиях Кибеллы и Исиды. Даже и в наши дни средиземноморский верующий чаще обращается с молитвой к Марии, чем к Отцу или Сыну; прелестная молитва, которую повторяют всего чаще, взывает не к Деве, но к Матери, благословенной плодом своего чрева. Новые религии не только глубже проникали в сердце; они более живо апеллировали к воображению и чувствам своими процессиями и песнопениями, в которых чередовались печаль и радость, а также обрядами, проникнутыми глубоким символизмом, который придавал новую храбрость душам, утом- ленным житейской прозой. Новые жрецы были неополитиками, от случая к случаю облачавшимися в священническое платье, новое жречество состояло из мужчин и женщин всех сословий, которые проходили через аскетическое послушничество, чтобы посвятить себя постоянному служению. С их помощью сознававшая свои проступки душа могла быть очищена, иногда тело, измученное болезнью, исцелялось воодушевляющим словом или ритуалом, и мистерии, отправлявшиеся ими, символизировали надежду на то, что даже смерть можно превозмочь.

      Некогда люди придавали возвышенный характер своему стремлению к величию и вечности, борясь за славу и выживание семьи и рода, позднее — государства, которое было творением их рук и коллективным "я". Теперь старые родовые отношения постепенно стирались — изменчивость мирного времени сказывалась и на них; имперское государство являлось духовным олицетворением одного правящего класса, а не безвластного большинства. Монархия на вершине, не нуждавшаяся в соучастии и содействии граждан в управлении государством, приводила к тому, что внизу — в массах — креп индивидуализм. Обещание личного бессмертия или бесконечного блаженства после жизни, исполненной угнетения, бедности, несчастий и беспросветного труда, составляли решающее и необоримое обаяние восточных верований и христианства, которое явилось их итогом, вобрало в себя и одолело их. Казалось. весь мир состоит в заговоре, единственная цель которого — приготовить дорогу для христианства.

      Иудаизм на территории Римской империи

      -Как Вы считаете, в чем заключается разница между “святостью красоты” и красотой святости”?

      Многие евреи, увлеченные эллинизмом, рассматривали иудаизм как нечто грубое, эстетически отталкивающее. Но еще большее число евреев, отдававших должное многим положительным сторонам эллинистической культуры, видели в ней немало отталкивающих черт - наивное язычество, равнодушие к человеческим страданиям, преклонение перед красотой в ущерб духовности. Слишком часто представления в амфитеатре не имели ничего общего с трагедией Софокла, а были лишь демонстрацией непристойностей. Слишком часто погоня за красотой не означала на самом деле восхищения искусством. Римляне приходили в ужас от еврейского обряда обрезания, но при этом совершенно спокойно относились к распятию сотен и тысяч людей. А греки, ни сколько не смущаясь, могли позволить убить своего ребенка только из-за того, что форма его головы или носа не соответствует их взглядам на гармонию.

      Но есть главное отличие, которое не смогло окончательно примирить иудаизм с эллинской культурой: основные символы Греции - культ силы и культ войны. Принцип морали - прав тот, кто сильнее. Основной метод воспитания юного поколения - подготовка к войне. Главный герой - воин. Все не греки - варвары, среди которых не может появиться ученых, философов, политиков.

      Иудаизм главными своими ценностями считает запрет на убийство человека человеком; торжество справедливости над силой; право каждого человека на Божественную заботу. Его главный герой - мудрец, его главное занятие - учение.

      Тем не менее, еврейский образ жизни производил и на греков и на римлян огромное впечатление. Им нравились лишенные сексуальности символы еврейской религии. Им импонировал ее возвышенный Б-г, который не опускался до того, чтобы врать и напиваться допьяна, воровать и убивать, пробираться по ночам в дома чужих жен, как это делали греческие и римские боги. И греки и римляне восхищались евреями за то, что те не предавались вакханалиям, столь распространенным среди язычников. Они завидовали преданности евреев духовным, семейным и отвлеченным ценностям. В это время - с 100 г.до н.э. по 100 г.н.э. - тысячи субботних свечей загорались по вечерам в греческих и римских домах. Их было так много, что римский философ Сенека, описывая это явление, замечает, что римлянам грозит опасность “объевреиться”.

      Это замечание Сенеки не было чисто риторическим. Уважение, которое многие греки, римляне и язычники проявляли к еврейским ценностям, действительно угрожало основам язычества. В настоящее время мало кто отдает себе отчет в том, что в первом веке около 10 % населения Римской империи - семь миллионов из семидесяти - следовали еврейским обычаям. Из этих семи лишь четыре были евреями, остальные были обращенными язычниками первого или второго поколения. Таков был один из практических результатов интеллектуального взаимодействия между евреями и язычниками. Число обращенных было бы больше, если бы не два противодействующих фактора: суровые правила еврейского кашрута и необходимость обряда обрезания. Это поймут впоследствии христиане и сделают надлежащие выводы.

      И все же отношение общества к евреям нельзя назвать дружелюбным. Погромы были постоянными спутниками евреев на территории Римской империи. Отчасти это было связано с высокомерным отношением евреев ко всему языческому. Весь мир стремился подражать греко-римскому образу жизни, а евреи взирали на него с насмешкой и презрением. Решительный отказ евреев от смешанных браков подливал масла в огонь. Однако главной причиной раздражения был чисто практический вопрос: евреи в силу своей образованности и предприимчивости часто занимали высокие посты в римской администрации. Евреи пользовались в ней властью, несоизмеримой с их численностью. В Египте, Сирии, Дамаске, в Греции евреи захватили высшие посты исключительно благодаря своим способностям. Обретением этих качеств они были обязаны своей культуре, семье, общине.

      Свитки Мертвого моря или Кумранские свитки. Предыстория христианства.

      Подробнее: КЕЭ, т. 4, с. 624-627.

      Кумранские свитки. Обнаружены с 1947 года в пещерах Кумрана. Судя по языку написания они относятся к периоду II Храма, от II века до н.э., до I века н.э.

      "Устав общины" объясняет различные стороны жизни кумранитов, описывает идеальную жизнь, вести которую члены общины обязывались на ежегодной церемонии "обновления завета". Священники и левиты произносят хвалу Б-гу, благославления "людям Б-га" и, наконец, проклятия всем остальным. Характерная черта церемонии - совместное покаяние в грехах, вслед за которым священник произносит благославление. Члены общины резко противопоставлялись всему остальному человечеству. Они считали, что такое разделение было предусмотрено Б-гом во время акта творения. Б-г дал человеку два "духа" - "истину" и "беззаконие", которые борются в сердце каждого. Поэтому человечество разделяется на сынов истины, праведности и света и на сынов беззакония, сынов тьмы. При этом особо подчеркивается единство Б-га, который господствует над всем миром и по недоступным человеческому разуму причинам лишь временно позволяет "ангелам тьмы", правящим "сынами беззакония", совращать "сынов света". Но эти ангелы не вечны, и Б-г в конце концов уничтожит дух беззакония. Зато благочестивые избранники будут вечно пребывать в вечном свете и безграничной радости во веки веков. Обреченные Б-гом будут преданы на вечную погибель и позор уничтожения в адском пламени. Ни Мессия, ни воскресение из мертвых не упомянуты. Этическими идеалами общины были правдивость, скромность, послушание, любовь.

      Сама община описывается как Храм Израиля, члены которого, благодаря совершенству их жизни, способны искупить людские грехи. За богохульство, ложь, неподчинение, громкий смех, сплевывание в собрании полагалось наказание.

      Свиток гимнов содержит около 35 псалмов. Содержание гимнов - благодарения Б-гу за спасение человечества. Человек описывается как существо, греховное по самой своей природе, он создан из глины, замешан на воде и возвращается в прах; человек - создание плотское. Грех пронизывает все человеческое существо, затрагивая даже дух. Человек не имеет оправдания перед Б-гом, не способен понять Его сущность и Его славу, т.к. человеческое "сердце и уши нечисты и необрезаны". Человеческая душа полностью находится в руках Б-га. В отличие от человека Б-г - всемогущий творец, давший предназначение человеку и определивший даже его мысли. Мудрость Б-га беспредельна и недоступна для человека. Лишь те, кому открылся Б-г, способны постичь Его тайны, посвятить себя Ему, восславить Его имя. Эти избранники не тождественны народу Израиля (слово "Израиль" ни разу не упоминается в текстах), но это те, кто получил откровение по предопределению самого Б-га. Только Б-г может очистить от вины. По текстам гимнов получается, что человечество делится на тех, кто принадлежит Б-гу и у них есть надежда, и тех, кто далек от Б-га. Спасение возможно только для избранных, причем членам общины оно гарантировано. Идея воскресения праведников присутствует, но не играет важной роли. Спасение состоит не в избавлении праведников, а в конечном уничтожении нечестия.

      Псалмы обнаруживают зависимость от библейских и пророческих текстов.

      "Книга Дамасского завета" представляет взгляды секты, покинувшей Иудею и поселившейся в земле Дамасской. О существовании этого документа уже было известно по материалам Каирской генизы с 1896 года. В Кумране были найдены значительные фрагменты этого сочинения, позволяющие составить представление о его содержании. По истечении 390 лет со дня разрушения Первого Храма "из Израиля и Аарона" проросло посаженное семя, а еще через 20 лет появился "учитель праведности", объединивший тех, кто принял "новый завет". Тогда же появился "проповедник лжи" и"насмешник", поведший Израиль по ложному пути. Многие члены общины отступили от "нового завета" и покинули ее. Когда влияние отступников усилилось, оставшиеся верными ей покинули святой город и бежали в "Землю Дамасскую". Их руководителем был законоучитель, "излагающий Тору", который установил законы жизни для тех, кто "вступил в новый завет в дамасской земле". Эти законы действительны до появления "Учителя праведности в конце дней".

      Под "людьми насмешки", следовавшими за "проповедником лжи", подразумеваются, по всей видимости, фарисеи, "сделавшие ограду для Торы". Первоначально Тора была недоступна: она была запечатана и спрятана в Ковчеге до времени первосвященника Цадока. Ныне же Храм осквернен, и потому вступившие в "новый завет" не должны даже приближаться к нему. "Люди насмешки" исказили законы, предписываемые Торой, восстали против проявлений Б-га.

      Вторая часть сочинения посвящена законам секты и ее организации. Некоторые законы соответствуют общепринятым еврейским, другие - противоположны им и сходны с законами караимов и самаритян. Секта делится на 4 класса: священники, левиты, остальной Израиль и новообращенные. Видимо, существовало различие в правах и обязанностях разных групп. Возможно, что это было одно из ответвлений кумранской общины.

      Если название "Дамаск" понимать буквально, то событие бегства может относиться ко времени правления Хасмонеев, когда Дамаск и Иерушалаим не находились под властью одного правителя. Это могло быть в царствование Александре Янная, 103-76 гг. до н.э. После поражения в гражданской войне его противники и многие из фарисеев бежали из Иудеи.

      "Война сынов света против сынов тьмы" представляет собой описание войны длительностью в сорок лет, которая закончится победой праведности, воплощенной в сынах света, над пророком, носителями которого являются сыны тьмы. Сочинение представляет собой мидраш к книге Даниэль 11:45.

      КЕЭ, т. 5, с. 268-279.

      Ессеи

      Еврейская религиозная секта конца эпохи Второго Храма, известная главным образом благодаря описаниям Иосифа Флавия и Филона Александрийского. Перевод слова "ессеи" представляет трудности, но самые распространенные его версии - "молчаливые", "благочестивые", "исцеляющие".

      Ессеи имеют много общего с фарисеями. И те и другие верили в необходимость благочестия и устранения от зла и скверны повседневной жизни, в посмертное воздаяние. Однако, в то время как фарисеи принимали активное участие в повседневной жизни современного им общества даже тогда, когда храмовая служба контролировалась саддукеями, ессеи образовали обособленное замкнутое братство. Они считали себя единственно истинным Израилем, так как, по их мнению, религиозная жизнь в городах и Храм были безнадежно испорчены.

      Некоторые ученые склонны видеть в ессеях ветвь фарисейства, стремившуюся к достижению высшей степени благочестия и следовавшую строжайшим правилам святости и ритуальной чистоты. Считается, что "Храмовый Свиток" из Кумрана содержал законы именно этой общины. Многие из его предписаний расходятся с Галахой, которую гораздо позже разработали фарисеи. Эти предписания вели к предельно отягощенному толкованию Закона.

      Ессеи никогда не были многочисленны. Они жили в обособленных мужских коммунах, представлявших собой братства, однако некоторые брали себе жен исключительно для продолжения рода. В общине строго соблюдались Законы Торы, и в первую очередь все, что касалось ритуалов, связанных с субботой и законами святости и чистоты, предписываемыми кохенам в книге "Левит". Члены общины занимались физическим трудом, в основном земледелием. Все их имущество находилось в коллективном владении. Общими были трапезы, молитвы и ритуальные омовения.

      Все свободное от работы время ессеи посвящали изучению священных книг. Каждый новый член общины должен был пройти трех-летний испытательный срок, затем он должен был давать клятву, принимая на себя обязательства быть благочестивым, справедливым, не делать зла ни по своей воле, ни по принуждению, ненавидеть нечестивых и поддерживать праведных, быть преданным человеческому роду, лояльным к властям, ибо всякая власть исходит от Б-га, любить истину и ненавидеть ложь, не красть, не иметь тайн от членов братства и не предавать братьев даже под угрозой смерти. Многие ессеи приняли активное участие в I Иудейской войне.

      В "новом завете" нет упоминания о ессеях. Возможно, что Иоанн Креститель находился под их влиянием, так как он жил, проповедовал и крестил у реки Иордан, всего в нескольких километрах от основной общины ессеев. Некоторые ученые полагают, что ряд идей этой секты был воспринят христианством. Возникновение общины монашеского типа проливает свет на историю возникновения христианства.

      КЕЭ, т. 2, с. 479-481.

      Иешу

      Следует отметить, что он был представителем северного, аграрно-развитого района, большинство евреев которого являлось крестьянами-простолюдинами. Концентрация еврейского населения в Галилее в то время была высокой, но школы мудрецов там не было. И именно в Нацерете (Назарете), в Галилее, а не в Иерушалаиме, на фоне культурного и духовного хаоса появляется личность, находящаяся постоянно в психологическом напряжении между стремлением к духовности и недостаточным знанием и пониманием еврейской традиции. Это напряжение было усугублено, как видно, еще и некоторым комплексом неполноценности (ведь если уж даже в евангелии невозможно было скрыть, что он не сын мужа своей матери, то тем более в еврейском обществе это совсем не просто).

      В 28-29 гг. он встретился с Иоанном Крестителем, который был близок к секте ессеев. Под руководством Иоанна он совершает обряд погружения в воды Иордана, который играл важную роль в ритуале ессеев и был воспроизведен христианами как обряд крещения. Иоанн признает в Иешуа избавителя, скорый приход которого он возвещал. Иешуа проникается сознанием своего великого призвания. Он становится странствующим проповедником.

      Его деятельность развивалась на фоне борьбы между различными религиозными течениями и мессианскими движениями, которые были широко распространены в те времена.

      В родном Назарете, и на первых порах в своей семье, Иешуа был встречен холодно и с недоверием. Однако у простонародья его проповедь, изобилующая народными изречениями и притчами, пользовалась большим успехом. В окрестностях Капернаума, (Кфар-Нахума), он совершает несколько чудес в духе пророков и вокруг него собирается группа учеников из среды галилейских рыбаков. Круг его последователей расширялся; критика богачей и обещание лучшей жизни для бедняков находили отклик в душах униженного населения Римской империи.

      Несмотря на то, что Иешуа жил довольно далеко от центра еврейской мудрости, бытовавшие тогда настроения были свойственны и ему. Недовольство не только политикой, а, прежде всего, духовное недовольство, недовольство эпохой и ее культурными ценностями он впитал в себя. Он воспринял также и еврейскую реакцию на это недовольство, выражающуюся неудовлетворением самим собой.

      Он видит перед собой реальную действительность — Иерушалаим таким, каков он есть, но он хочет видеть что-то другое, по его мнению, несравненно более чистое — “Горний Иерушалаим”. Ему трудно было понять и принять всю детальность и материальность закона о десятине. По еврейской традиции после того как урожай собран, отделяется его десятая часть - десятина. Первые два года, а также четвертый и пятый семигодичного цикла обработки земли десятина предназначается для бедных и левитов, третий и шестой - для левитов, в седьмой год земля не обрабатывается - отдыхает. Отдаваемая левитам десятина третьего и шестого годов предназначена для укрепления единого духовного центра — Храма. Он не знал, что ее предписано “поедать в святости и только в пределах Иерушалаима”. А т.к. невозможно сохранить десятину “в натуральном виде” (овощи и фрукты с течением времени портятся), десятину продавали, а на вырученные деньги, приходя в Иерушалаим, покупали такую же снедь и поедали в святости и веселье.

      К тому же не вся площадь Храмовой горы освящена (при строительстве Храма Ирод расширил ее площадь), и поэтому в значительную часть Храмового двора можно входить каждому, не только козну или Великому Коэну. Там можно и нужно есть и пить.

      Вот почему необходимы были в Храме торговцы! Со всех концов еврейского мира приходили паломники: из Галилеи, из Иордании, дары присылались из Вавилона, из Египта, а относительную стоимость различных монет учитывали менялы. Но Иешуа их присутствие на Храмовом дворе казалось примером кощунственного отношения к духовности, осквернением Храма. Он сразу же ставит себя в оппозицию к мудрецам. Более того, объявляя себя, по крайней мере, пророком, если не самим Мессией, и предвещая близкий конец света, он попадает в непростое положение; человек, который таковым не является, но выдает какие-то свои чувства, настроения за пророчества, по закону карается смертной казнью за лжепророчество.

      Его учение пронизано огромным и нетерпеливым ожиданием чего-то нового: мол, вот-вот, сегодня-завтра, скоро-скоро все изменится: все бедные будут жить в раю, а богатые не смогут туда пройти, как верблюд в ушко иглы. А как это душевное напряжение выражается в текстах! Духовность Иешуа, может быть, и глубокая, но очень незрелая. Она наивна. Поэтому в более поздней христианской традиции говорится о втором пришествии, о том, что настанет время, когда все это действительно исполнится, хотя он-то говорил о том, что все должно произойти именно сейчас. И несмотря на его, как видно, незаурядные способности влиять на других, за ним пошло не много евреев.

      Его приверженцы были по своему социальному происхождению простолюдинами, такими, кик знаменитые два брата-рыбака с Тивериадского озера (озера Кинерст), необразованные, по очень остро чувствующие проблемы современности, недовольные действительностью и не находящие выхода из нес. Они оставляли все свои занятия и шли за ним потому, что он знал, что надо делать в данной ситуации. Он пророчествовал о “близком царстве Вс- вышнего”, о том, что “сильные мира сего станут прахом под ногами самых несчастных.” Казалось, это именно то, что им нужно, именно то, что требует сердце.

      В Иерушалаиме у Иешуа нет ни поддержки, ни успеха. Вне Иерушалаима, возвращаясь на север, он преуспевает. Там он лечит больных, кормит голодных, возвращает блудниц к праведной жизни. Среди тех, которые очень мало знают, но многого хотят, он популярен. В Иерушалаиме же его не принимают ни как пророка, ни как Мессию, ни даже как знатока Торы.

      Неевреи, пошедшие за ним, ставшие впоследствии основным ядром христианства, не знают, что такое “пророк”, “мессия”, но знают, что такое “сын Б-жий”, потому что с их точки зрения, если любой император — Б-г, то претендент на власть, по крайней мере — “сын Б-жий”. Он как еврей и сам не представлял себе, что это такое — сын Б-га, ведь с еврейской точки зрения все люди, во всяком случае, все евреи — сыны Б-жьи. Возможно, в его глазах этот титул имел значение праведности и самоотверженности и был “моделью” идеального еврея. И, как видно, начиная со II века н. э., в христианском учении это стало его постоянным рангом. Еврейский образ жизни был новым для языческого мира. Это не другое имя тому же Зевсу, это качественно иное мировоззрение, которое уже начало распространяться и в Риме, и в Египте. Во всем нееврейском мире евреем называли того, кто уже перестал быть язычником. Даже в Талмуде записано изречение: “Каждый, кто не верит в язычество, называется евреем.” Часть из тех, кто принял эту философскую концепцию, примкнула к христианству.

      Римские власти обратили внимание на проповедника. Тетрарх Галилеи Ирод Антиппа, казнивший Иоанна Крестителя, увидел в Иешуа его преемника и намеревался казнить возмутителя спокойствия.

      Тем временем Иешуа назначает 12 учеников, которые должны будут нести новое учение в мир. Число 12 было выбрано не случайно, оно являлось символом 12 колен Израиля, которое должно было еще сильнее подчеркнуть идею о новом завете.

      По всей вероятности, деятельность Иешуа в Галилее и Заиорданье продолжалась около года. Теперь Иешуа отправляется в Иерушалаим. В город он въехал на белой ослице, строго следуя взглядам иудаизма на будущего Мессию даже в мелочах. Прибыв в Храм во время Песаха, он стал предрекать его разрушение и даже пытался изгнать из него торговцев жертвенными животными, навлекая на себя гнев кохенов, которые принадлежали, в основном, к партии саддукеев. Во время пасхального ужина, видимо 15 нисана - день ритуального вкушения жертвенного ягненка в память об исходе из Египта, Иешуа говорит о предчувствии своей близкой смерти. Он сравнивает себя с пасхальным ягненком и уподобляет пасхальное вино своей крови. В христианстве этот ужин получил название “Тайная вечеря” и стал прообразом причастия, евхаристии.

      После ужина и молитвы он с учениками отправляется на Масличную гору, находящуюся за городом напротив крепостной стены. Это был “промышленный квартал” по производству оливкового масла, и в праздники здесь было пустынно. Дальше от Храма в эти праздничные дни, все по той же еврейской традиции, Иешуа уйти не мог. Дело в том, что у него были все основания беспокоиться за свою безопасность после того, что он устроил в Храме. Однако один из учеников выдает его властям. Кто был этот человек, сомнительную вину которого впоследствии возложили на весь еврейский народ, мы так никогда и не узнаем. Возможно, это был человек из Криота, город Кирьят в Иудее. Возможно, просто “лжец” - в переводе с арамейского, или “сикарос” - сикарий, в переводе с греческого. Возможно, этот образ был выдуман позже, чтобы открыть под именем “Иуды” образ всего еврейского народа, “ам иегуди”, чтобы найти оправдания своей ненависти к иудаизму.

      Евангельский рассказ о суде над Иешуа, якобы проведенном высшим еврейским судебным органом Синедрионом, отражает разочарование авторов в попытках убедить еврейский народ признать пришедшего мессию. Они стремятся обвинить иудеев в вынесении приговора и казни Иешуа, умаляя роль Рима и Понтия Пилата, который в их изложении всячески стремился спасти подсудимого. Критический анализ текстов с точки зрения еврейского судопроизводства того времени приводит к заключению о неправдоподобности описываемых событий. Судебная процедура противоречит Галахе. Подозреваемый в мессианских притязаниях подлежал по римским законам выдаче властям и казни как мятежник. Это было самым опасным преступлением во времена Римской империи и наказание всегда было только одно и только самое тяжелое - распятие.

      Одной из ведущих проблем исторического образа Иешуа, свободного от мифических наслоений, заключается в решении вопроса, считал ли он себя пророком и Мессией. Общение с Иоанном Крестителем могло заставить его ощутить свою близость древним израильским пророкам, предвещавшим приход Мессии. Видимо, мессианское сознание постепенно нарастало и достигло высшей точки во время посещения Иерушалаима в Песах, хотя и здесь заметны серьезные колебания и сомнения Иешуа. Даже в евангелиях сохранились упоминания о том, что он неоднократно просил Б-га пронести мимо чашу испытаний.

      Чем мрачнее становилась действительность, тем шире распространялась вера в скорое избавление - приход Мессии и царства Б-жьего, золотого века свободы, добра и справедливости.

      Различные политические движения по-разному представляли этот идеал и проповедовали разные пути к его достижению: от открытой войны против Рима, как это предлагали зелоты, до полного отрешения от мира, к аскетизму и покаянию ессеев-кумранитов. В центре находились фарисеи, проповедовавшие умеренность, тщательное исполнение предписаний Торы и ограждение от пагубных влияний греко-римской культуры и язычества. Фарисеи оказывали сильное влияние на народные массы. Веря в наступление царства Б-жьего, они в большинстве своем с большой осторожностью относились к возможности близкого наступления “конца дней”.

      Иешуа же предвещает скорое наступление идеального царства, но сам он никогда не употреблял слова “Мессия”. Выражение “сын Божий” он использует в том смысле, в котором оно постоянно фигурирует в еврейской традиции и литературе этого периода:

      “Любим человек, созданный по образу ( Божьему ) и любимы израильтяне, названные сынами Б-га.”

      В талмудической литературе постоянно встречается формулировка “наш Отец небесный”. Зато вера в искупительную жертву человека, полубога или бога всегда была чужда иудаизму, поэтому христианское учение всегда представляет проповеди Иешуа не только как столкновение между ним и фарисеями, но и как конфликт с иудаизмом в целом. Сами же евангелия показывают, что Иешуа неукоснительно следует всем галахическим предписаниям своего времени. Он недвусмысленно объявляет:

      “Не думайте, что я пришел нарушить Закон или пророков: не нарушить пришел я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из Закона...”

      Иешуа неоднократно подчеркивает, что призван исключительно для спасения еврейского народа: “Я послан только к погибшим овцам дома Израилева”. Апостолам он запрещает обращаться к неевреям.

      Среди исследователей евангелий существуют разногласия по вопросу о том, к какому течению в иудаизме мог принадлежать Иешуа. Многие приписывают его к секте ессеев, кумранской общины. Как это не покажется странным, вполне вероятно, что Иешуа был близок к фарисеям. Некоторые ученые считают, что он мог принадлежать к суровой школе Шаммая.

      Христиане наибольшее внимание уделяют этической ценности их учения, заложенной в нагорной проповеди Иешуа. Однако во всей проповеди нет ни одного изречения, которому нельзя найти параллели в талмудической литературе. Живший в период отрочества Иешуа величайший мудрец-фарисей Хиллел, духовный лидер народа и глава Синедриона, свел сущность Торы к одному предписанию: "То, что ненавистно тебе, не делай ближнему твоему..." Иешуа идет дальше и формулирует принципы, по которым не может жить ни одно общество. Отрицание себялюбия доводится до абсурда. Иешуа требует от своих учеников возненавидеть не только ближайших родственников, но и саму жизнь свою.

“Ударившему тебя по щеке подставь и другую,

отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку,”

“Не судите, да не судимы будете.”

      Такая мораль не может лечь в основу человеческих отношений. Иешуа постоянно изменяет своим требованиям кротости и смирения, когда проклинает несогласных с ним, изгоняет менял из Храма или учит Апостолов быть хитрыми, как змеи. Сама христианская церковь своей деятельностью не раз будет доказывать торжество иных принципов. Целью же фарисеев было создание общества, живущего по законам Моисея на основах правды и справедливости. Еще одна особенность: в талмудическом трактате Авот, посвященном этическим поучениям, собраны изреченгия десятков мудрецов. Поучения же Иешуа произносятся от первого лица, их формой подчеркивается неоспоримый авторитет автора. Неоднократно повторяется фраза:

      “Вы слышали..., а я говорю вам...”

      Поведение Иешуа, тон его проповеди и самооценка, насколько об этом можно судить по евангелиям, не соответствовали образу фарисейского законоучителя и проповедника, каким видели его простодушные галилейские последователи.

      Со времен пророков царство небесное рисовалось воображению народа либо как недостижимое видение, либо как наступление эры добра и справедливости, обусловленной, прежде всего, освобождением от чужеземного ига. С особым нетерпением народ ожидал от Мессии избавления в период римского владычества. Иешуа обещал немедленное наступление царства небесного. Однако вместо призыва к восстанию против римлян Иешуа ограничился советом:

      “Отдавайте кесарево кесарю, а Б-жие - Б-гу.”

      Этот совет не мог найти сочуствия в народе. Казнь его выглядела в глазах многих современников опровержением его мессианских претензий.

      КЕЭ, т. 3. с. 708-718.

      -Виноваты ли евреи в казни Иешуа?

      Этой теме посвящены тысячи книг. Их авторы - ученые, богословы, просто писатели - стремились доказать или опровергнуть это старинное обвинение евреев в убийстве Иешуа. До сих пор многие люди свято верят в то, что именно евреи виноваты в смерти их бога. Ты сможешь найти много доказательств абсурдности подобных взглядов. Среди них - и следующее. Всем известно знаменитое высказывание Понтия Пилата, прокуратора Иудеи, судившего Иешуа:

      “Я умываю руки. Кровь его не на мне“.

      Именно на этом заявлении многие возводят свои обвинения против евреев. А между тем историческая основа этого заявления известна не всем. В далекие времена был такой обычай у евреев: если за городскими стенами находили труп человека, и в ходе следствия не удавалось найти преступника, в жертву приносилась красная корова. В ее крови судьи омывали руки и говорили:

      ”Кровь этого человека не на нас“.

      В те дни, когда происходили события, связанные с Иешуа, этот обычай был забыт, так как в ходе постоянных войн гибло много невинных людей и находить убийц не представлялось возможным. Кровь Иешуа действительно не на Понтии Пилате, но она и не на евреях. Пилат вряд ли знал о древнем еврейском обычае, но о том, что любой человек, поднявшийся против власти Рима, обречен на неминуемую смерть, он знал наверняка.

      - Иуда Искариот.

      Хотя Иешуа и все его апостолы были евреями, большинство евреев и христиан считают их именно христианами. Такие имена, как Андрей и Петр, давно принятые у христиан, до недавнего времени редко встречались у евреев.

      Единственный апостол, который воспринимается людьми как еврей,— Иуда, само имя которого ассоциируется с понятиями “иудей” и “иудаизм”. Новозаветный образ Иуды, предавшего Иешуа за тридцать серебряных монет, содействовал значительному усилению чувства неприязни христиан к евреям, поскольку Иуда не просто предает Иешуа, но делает это исключительно омерзительным образом. Он говорит еврейским первосвященникам, которые хотели арестовать Иешуа, чтобы они следовали за ним, и что тот, кого он поцелует, и будет Иешуа. Иуда предает Иешуа именно этим поцелуем. Как отмечает теолог Ричард Рубинштейн, из этого извлекается такой урок: независимо от того, насколько вы близки тому или иному еврею, он, целуя вас, возможно, тем временем предает вас.

      Все это было бы действительно ужасным, будь это правдой. Но, как показано в статьях “Христоубийцы”, “Иешуа”, (см.: Еврейский Мир), мало оснований полагать, будто евреи несут ответственность за распятие Иешуа, зато немало оснований считать, что они не повинны в этом. Не исключено, что эпизод с предательским поцелуем вставлен специально, чтобы придать Иуде и его соучастникам-евреям еще более ненавистный облик. Разве не было бы достаточно для Иуды просто сообщить первосвященнику, где скрывается Иешуа? Зачем было целовать его? Согласно заявлению Иешуа, люди, которые арестовали его, знали, кто он, как он выглядит, и потому не было необходимости в том, чтобы Иуда выдал его своим поцелуем.

      “Каждый день бывал я с вами в Храме,— напоминает Иешуа тем, кто пришел арестовать его,— и вы не поднимали на меня рук”.

      -Павел (Савл) организатор новой церкви и массового привлечения сторонников.

      Еврейское имя Павла было Шаул, или в греческой традиции - Савл. Он был уроженцем киликийского Тарса и римским гражданином. Согласно Иерониму, семья Павла происходила из города Гуш-Халав в Галилее, что, возможно, объясняет его приверженность фарисейству и обучение в Иерушалаиме. Он был учеником раббана Гамлиэля 1, однако ни его греческая, ни его еврейская ученость не была обширной.

      Первоначально он был яростным гонителем христиан и был направлен в Дамаск первосвященником, чтобы арестовать и доставить на суд в Иерушалаим тамошних христиан. Однако, по христианской традиции, в пути у него было видение Иешуа, которого при жизни он не встречал. Впечатление оказалось столь сильным, что Павел крестился и из гонителя превратился в ведущую организационную силу христианства.

      Теперь Павел активно проповедует в Антиохии, где незадолго до этого образовалась группа последователей Иешуа из лиц, обращенных миссионером Варнавой. Община состояла из местных евреев и иудействующих язычников. Вместе с Варнавой Павел стал вести пропаганду христианства среди евреев и язычников, ездил с миссионерскими целями по городам Сирии и Малой Азии.

      Павел видел, что пропаганда среди евреев не имеет желаемого результата. Они оставались верны вере своих отцов и неохотно переходили в новую религию. Изначально христианство, конечно, было очень близко к еврейству, потому что оно вышло из его недр, не говоря уже о самом Иешуа. Не только он, но и его первые ученики — все были евреями. Однако, из-за того, что они не принадлежали ни к сословию мудрецов, ни к сословию коэнов, ни к сословию богатых, влиятельных людей, значительного успеха в еврейском обществе они не достигли.

      Зато язычники, частью уставшие от беспредела римских божеств, частью знакомые с основами иудаизма, с интересом внимали проповедям.

      Но на пути превращения христианства в мировую религию вставали непреодолимые преграды. Прежде всего это было связано с большим количеством обязанностей, возлагаемых иудаизмом на своих приверженцев, а Павел долгое время действовал в лоне иудаизма. Он пришел к выводу, что успех христианских проповедей среди язычников возможен только в случае отказа от требования исполнять все предписания иудаизма. В первую очередь это касалось обрезания для мужчин и соблюдения кашрута в пище. Павел выдвинул главный принцип, отличающий христианство от еврейства: “не буква главное, а дух”. Будучи евреем, Павел писал на иврите. А на иврите слово “от” — и буква и знак. И обрезание называется “знак” («знак святого союза»), и тфилин называется “от”, и суббота называется “от”.

      Естественно, что первый признак, первый отпечаток союза с Вс-вышним на теле — знак обрезания. Зная и понимая еврейскую традицию, сознательно заменяя одно другим; не знак, а только лишь духовные отношения, он полностью принципиально отделяет мировоззрение христианства от мировоззрения еврейства. Все, что было признаком союза между Вс-вышним и еврейским народом, объявляется неважным. Поэтому сама по себе принадлежность к еврейскому народу тоже не важна. Единственное, что необходимо — это желание, настроение, вера в Христа, а не еврейская традиция.

      Среди иудео-христиан возникла сильная оппозиция нововведениям Павла. Они требовали от новообращенных строго соблюдения всех предписаний иудаизма. Но Павел прекрасно понимал всю пагубность подобной политики и вместе с Варнавой отправился в Иерушалаим, где представил апостольскому собранию в 57 году отчет об успехах своей миссионерской деятельности. Павел доказывал, что соблюдение всех законов сделает невозможным массовое привлечение новообращенных из числа иноплеменников. После жарких споров, в которых Павла поддержал и Петр, руководители иерушалаимской общины разрешили Павлу проповедовать язычникам христианство, не требуя от них полного соблюдения законов. Для новообращенных считалось вполне достаточным соблюдение “законов Ноевых сынов”:

     воздержание от идолопоклонства,

     разврата,

     употребления в пищу крови и падших животных.

      Павел продолжал свою миссионерскую деятельность в Греции и Македонии. В каждом городе, где имелась еврейская колония, Павел сначала проповедовал в синагоге, однако, не добившись успеха у евреев, вновь и вновь обращался к язычникам.

      В 59 году Павел вновь приезжает в Иерушалаим с целью передать его христианской общине, состоявшей преимущественно из бедняков, деньги, собранные им в ее пользу. В городе он столкнулся с враждебностью евреев, среди которых распространились слухи, что Павел не только язычников, но евреев диаспоры "учил отступать от законов Моисея, говоря, что не надо обрезывать детей и соблюдать обычаи."

      Во время посещения Павлом Храма присутствующие там евреи из Малой Азии, земляки, напали на него и выволокли из Храма. Начальник римского гарнизона арестовал Павла как лжепророка, призывающего народ к смуте, и доставил его в “собрание первосвященников и всего Синедриона”. Павел объявил себя “фарисеем и сыном фарисея” и искусно использовал разногласия между фарисеями и саддукеями, чтобы посеять рознь между своими судьями. К тому же Павел был римским гражданином и не раз напоминал судьям об этом, чтобы избежать суда соплеменников и обеспечить себе защиту римского закона.

      Два года Павел находился под арестом в Кесарии, где встречался с фактическим царем Агриппой II. На допросе у нового римского правителя, прокуратора Феста, он настаивал на своем римском гражданстве и праве быть судимым в Риме самим императором. В 61 или 62 году он прибыл в Рим, где прожил два года под надзором властей. Здесь он продолжал заниматься миссионерской деятельностью, пока не погиб во времена антихристианских преследований Нерона около 65 года. Есть и другая легенда, согласно которой Павлу удалось покинуть Рим и со своими проповедями добраться до Испании.

      Именно Павла часто называют подлинным основателем христианства из-за его исключительной роли в процессе отделения христианства от иудаизма, который привел позже к резкой враждебности христианской церкви к иудаизму. Именно он подменил исторический образ Иешуа, не вызывавший интерес у народов, знакомых с греко- римскими религиозными воззрениями, верой в сына Б-га, восставшего из мертвых и своей смертью искупившего грехи верующих в него.

      Современные исследователи склонны считать, что эти идеи не были личным открытием Павла. Значительное влияние на взгляды Павла, как и Иоанна Крестителя, оказали идеи кумранской общины, что явствует из свитков Мертвого моря. Но и их взгляды Павел подверг серьезной переработке. Избранность кумранитов Павел перенес на всех последователей христианства, выделенных из остального мира, находящегося во зле. Вместе с тем Павел отмечал, что совсем не соблюдение Закона и мицвот ведут к спасению человека, а божья благодать. Он считал, что Закон мешает действию благодати. Согласно его учению, смерть и воскресение Иешуа-Иисуса освобождают верующего от первородного греха, и поэтому христианин освобождается от соблюдения Закона.

      Христианство должно было порвать связи с еврейским религиозным Законом потому, что новообращенные из язычников готовы были соблюдать лишь некоторые заповеди. Более того, для Павла язычник, принявший христианство и соблюдающий еврейские заповеди - не христианин.

      Уже во втором веке христиане не только отказались от ритуальных предписаний еврейской религии, но и стали относиться с предубеждением ко всему образу жизни религиозных евреев. В середине этого века евреям, желающим перейти в христианство, категорически запрещалось соблюдение заповедей.

      Павел стоял и у истоков враждебности к евреям. Внешне он обычно демонстрировал любовь к еврейскому народу, но в одном из посланий он прямо обвинил евреев в “богоубийстве”.

      В Средние века внимание было обращено не на положительные высказывания Павла в адрес евреев, а как раз на заявления об их виновности в смерти “богочеловека”. Позже церковь разовьет и усилит эти идеи, которые будут стоить сотни тысяч еврейских жизней.

      И постепенно начинается действительно массовое присоединение к христианству. Национальные черты и так довольно смутные во всемирной римской империи растворяются в новой религии. Для идеи, а впоследствии и для церкви нет никакого различия, откуда человек, из какого народа, какого племени, на каком языке он говорит. Позже, в IV веке, после того, как христианство стало государственной религией, гонения на христиан полностью прекратились. Да и раньше они не всегда были в тех размерах, о которых говорят сами христиане.

      Напротив, приоритет был у христианства, и уже тогда христиане не только словом, но и силой убеждали остальных язычников присоединяться к ним, видя себя оппонентами по отношению к евреям и называя себя новым Израилем, потому что старый Израиль их не принял.

      Христианство становится огромной силой. Остававшиеся на территории Эрец Исраэль христиане подняли голову, как подняли голову и христиане на территории всей римской империи. Они формулируют свою активную вражду к евреям. Теологически эта вражда обосновывалась тем, что евреи не приняли Христа, предали его, а впоследствии решили казнить. С тех пор евреи — «христопродавцы» и «богоубийцы». Зарождается и настоящий духовный антисемитизм, зарождается борьба. Это обвинение стало краеугольным камнем политики христианских государств и народов по отношению к евреям.

      Казалось бы, были забыты основы христианства, забыто то, что сам Христос был евреем, что апостолы были евреями, и то, что в христианских текстах, за исключением, быть может, евангелия от Иоанна, которое считается наиболее антисемитским, где евреи отождествляются с отрицательным героем евангелия Иудой Искариотом, сильно еврейское влияние, отношение ко всему еврейскому, если не располагающее, то, во всяком случае, уважительное.

      Укрепление позиций христианства. Превращение христианства в государственную религию. Император Константин.

      С тех пор, как христианство стало официальной религией Римской империи, христиане не оставляли попыток вытеснить евреев из Эрец Исраэль. Они объявили ее своей Святой Землей.

      Константин, первый император, принявший христианство, возобновил действие старых законов против евреев, которые установил еще Адриан. Вновь был запрещен переход в иудаизм, а крестившиеся евреи пользовались особым покровительством властей. Снова было запрещено евреям не только селиться, но и даже посещать Иерушалаим. Только 9 ава - в день разрушения Первого и Второго Храма - евреи допускались в город.

      Подготовьте ответы по схеме «2 и 2»

      -В чем заключался кризис римской религии к началу первого века?

      - Что прельщало в «пришлых» религиях жителей Римской империи.

      - Чем вызвано уважительное отношение римлян к иудаизму?

      -Что в иудаизме было неприемлемо для основной части жителей империи?

      - Какие идеи развивались в кумранских свитках и документах общин кумранитов и ессеев?

      - Нашли ли они отражение в христианстве?

      -Кто в первую очередь был слушателем Иешуа? Почему?

      -В чем проповеди Иешуа расходились с еврейской традицией?

      - Как Павлу удалось создать массовую организацию?

      -Какой материал вызвал у Вас сомнение? Почему?

      - Какие вопросы появились у Вас после знакомства с темой?


= ГЛАВНАЯ = ТРАДИЦИИ = ИСТОРИЯ = ХОЛОКОСТ = ИЗРАНЕТ = НОВОСТИ =УРОКИ = УЧИТЕЛЮ =