ШИМОН ДУБНОВ

"Новейшая История Евреев"

Обсудим?
Жду Ваших писем!

= ГЛАВНАЯ = ИЗРАНЕТ = ШОА = ИСТОРИЯ = ИЕРУСАЛИМ = НОВОСТИ = ТРАДИЦИИ = МУЗЕЙ = АТЛАС = ОГЛАВЛЕНИЕ =

СЛЕДСТВИЯ ЗАКОНА 1804 года: ИЗГНАНИЕ ИЗ СЕЛ

Законодательный акт 1804 года был оценен еврейским обществом вполне объективно: гадательные блага в будущем и бедствия в настоящем. Перспектива будущих благ, обусловленных ослаблением устоев национальной самобытности - языка, школы и общинной автономии, не могла прельщать российских евреев, ещё не тронутых веяниями Запада. Зато болезненно ощущалась близость страшного экономического удара - выселения десятков тысяч семейств из деревень. Вскоре выяснилось, что выселение грозит шестидесяти тысячам семейств. В оставшиеся до катастрофы два-три года эта огромная масса, конечно, не могла пристроиться к новым промыслам и водвориться на новых местах, - следовательно, ей грозила голодная смерть. И вот полетели в Петербург ходатайства о продолжительной отсрочке выселения. Ходатайства шли не только от кагалов, но и от помещиков, которым грозили большие убытки от удаления еврейских арендаторов и шинкарей из их имений. Вопли из провинции становились всё громче по мере того, как приближался крайний срок выселения - начало 1808 года. Неизвестно, как отозвалось бы на все эти вопли русское правительство, если бы в то время не случилось событие, которое вызвало переполох в политических кругах Петербурга.

Была осень 1806 года, когда из Парижа рассылались во все страны Европы воззвания о предстоящем "великом синедрионе". Эта затея Наполеона, столь напугавшая австрийское правительство (§ 36), вызвала тревогу и в Петербурге. Наполеон только что разгромил Пруссию и уже вступил в польские её владения, приближаясь к границам России. Страх перед политическим гением французского императора внушил русскому правительству подозрение, что созыв всемирно-еврейского синедриона в Париже задуман Наполеоном с целью привлечь на свою сторону еврейские массы Пруссии, Австрии и России. При таком опасении казалось вероятным, что недовольство российских евреев предстоящим изгнанием их из деревень может благоприятствовать коварной агитации Наполеона и создать очаг русофобии там, где скоро должна разыграться война. Чтобы избегнуть опасности, нужно было потушить недовольство и приостановить выселение.

И вот, в начале февраля 1807 года (в те дни, когда в Париже начались заседания синедриона), министр внутренних дел Кочубей представил Александру I доклад о необходимости "дать отсрочку к переселению евреев из деревень в города и местечки, поставив вообще нацию сию в осторожность против намерений французского правительства". Царь с этим согласился, и тотчас был образован особый комитет для обсуждения вопроса о применении "Положения" 1804 года. Сенатору Алексееву было поручено обозреть западные губернии и убедиться, насколько "военные обстоятельства, настоящее положение пограничных губерний и разорение, каковое евреи должны понести, если силою понуждены будут к переселению", делают это выселение затруднительным и даже невозможным (15 февраля). Одновременно министр предписал начальникам западных губерний следить за тем, чтобы не было никаких сношений между российскими евреями и парижским синедрионом, посредством которого французское правительство добивается политического влияния среди евреев.

В этом циркуляре губернаторам рекомендовалась довольно курьёзная мера: внушать евреям, что парижский синедрион стремиться к изменению иудейской религиии поэтому не заслуживает сочувствия.

В то же время Святейший Синод рассылал циркуляры, в которых через духовенство внушалось русским людям, что Наполеон - враг церкви и друг евреев. "К вящему посрамлению церкви - извещал Синод - созвал он (Наполеон) во Франции Иудейские синагоги... и установил великий синедрион еврейский - сей самый богопротивный собор, который некогда дерзнул осудить на распятие Господа нашего и Спасителя - и теперь помышляет соединить иудеев, гневом Божьим разрозненных по всему лицу земли, и устремить их на ниспровержение церкви Христовой и на провозглашение лжемессии в лице Наполеона". Таким образом, растерявшееся перед ожидаемой войной правительство умудрилось одновременно пугать евреев антииудейством Наполеона, а православных - расположением Наполеона к иудейству. Одним оно внушало, что синедрион направлен против иудейской религии, а другим - что он учреждён еврейским лжемессией на погибель христианства.

В этом трудном положении правительство снова решило узнать, путём опроса, мнения представителей еврейских общин о способах осуществления "реформы". Царский указ об этом опросе (19 февраля) составлен в небывало мягком тоне: "Желая дать подданным нашим еврейского народа новое доказательство попечения нашего об их благосостоянии, мы признали за благо дозволить всем еврейским обществам в губерниях Виленской, Гродненской, Киевской, Минской, Подольской, Волынской, Витебской и Могилёвской - избрать депутатов и представить, посредством их, начальникам губерний о способах, кои сами они признают более удобными к успешному исполнению мер, в Положении 1804 года изображённых".

Депутаты вызывались не в Петербург, а в губернские города для представления своих отзывов губернаторам. - Скоро стали поступать отзывы депутатов или "поверенных еврейских обществ". Отзывы не ограничились роковой 34-ю статьёй о выселении из деревень, которую все депутаты просили либо отменить, либо отсрочить её применение на ряд лет. Были представлены существенные возражения и на другие статьи "еврейской конституции".

Депутаты просили об отмене двойных податей, взимавшихся с купцов и мещан, о расширении компетенции раввинского суда, о смягчении статей, устраняющих еврейский язык из актов, векселей и торговых книг. Одни ходатайствовали об отсрочке закона о языке, как стеснительного для торговли, другие о разрешении писать по-еврейски векселя на суммы менее ста рублей (что было связано с раввинскою формой векселя "иско"). Депутаты указывали также на трудность усвоения русского языка и грамоты в короткий срок раввинами и членами магистратов. Они соглашались на перемену одежды для членов магистрата и временно пребывающих вне черты оседлости, но при этом замечали, что предписанная немецкая одежда не к лицу евреям, которые по своему закону не бреют бороды и поэтому предпочли бы в таких случаях носить длинный русский сюртук. Что же касается законов о просвещении, то депутаты указали, что в общерусской начальной школе еврейские дети, не понимающие русского языка, не могут учиться, а потому целесообразнее, чтобы дети предварительно усваивали русский язык в своей родной школе, где они обучаются национальному языку и "догматам веры".

Когда отзывы депутатов дошли через губернаторов до Петербурга, политическое настроение там уже изменилось. В июле 1807 года был заключён Тильзитский мир. Между Наполеоном и Александром I установилось "сердечное соглашение", и России нечего было уже бояться "происков Бонапарта". Миновал страх перед заговором российских евреев вкупе с парижским синедрионом, недавно распущенным, и вместе с тем исчезла официальная жалость к разоряемым евреям. Близился последний срок изгнания из деревень (1 января 1808 года), - и за два месяца до этого срока, 19 октября 1807 года последовал крайне суровый царский указ на имя генерал- губернаторов западного края: "Обстоятельства, с войною сопряжённые, могли затруднить и приостановить переселение евреев. Затруднения сии ныне, по пресечении войны, могут быть на будущее время отвращены мерами постепенного и удобнейшего в переселении распорядка. По сим уважениям признали мы за благо постановить распорядок, коим бы переселение евреев, начинаясь с назначенного срока, без малейшего отлагательства и послабления было приведено в действо". "Распорядок" состоял в том, что выселение из деревень должно было производиться постепенно, в течение трёх лет: одна треть подлежала выселению в 1808 году, другая треть - в 1809, и последняя - в 1810. Для заведования выселением были назначены комитеты при губернаторах. Комитетам поручалось привлечь кагалы к денежной помощи выселяемым, то есть тем, которых безжалостно разоряло правительство.

Начались ужасы изгнания. "Не выбиравшихся добровольно гнали силой. Многих выпроваживали под конвоем крестьян и солдат. Их загоняли, точно скот, в местечки и города и оставляли там на площадях под открытым небом. Особенно яростное изгнание евреев из деревень в ту пору происходило в Витебской губернии".

Множество изгоняемых подавало властям просьбы о переселении их в Новороссию, в земледельческие колонии, где уже кое-как устроилось несколько сот еврейских семейств. Но запасы удобной земли и средств на переселение у казны истощились, и просьбы не удовлетворялись. Бедствия еврейского населения достигли таких размеров, что губернаторы начали посылать донесения в Петербург о невозможности исполнить указ о выселении без полного разорения тысяч семейств. И вот в конце декабря 1808 года вышел новый указ: оставить евреев на прежних местах жительства впредь до особого повеления.

А в начале января 1809 года был учреждён в Петербурге новый (третий по счёту) Комитет, для всестороннего рассмотрения вопроса об отвлечении евреев от сельского винного промысла к другим отраслям труда. В Комитет вошли: исследовавший западные губернии сенатор Алексеев, тайный советник Попов, товарищ министра внутренних дел Козодавлев и другие. В царской инструкции, данной на имя руководителя Комитета - Попова, было признано, что невозможность переселения евреев из деревень происходит от того, что "евреи по нищете их не имеют сами способов, оставив настоящие их жительства, устроиться и обзавестись в новых состояниях, а правительство равным образом не может принять на себя водворение всех их на новых местах", - а потому нужно "изыскать меры, посредством коих евреи, быв удалены от единственного их промысла продажи вина по сёлам, деревням, постоялым дворам и шинкам, могли бы себе доставлять пропитание работой". При этом Комитету поручалось также рассмотреть ранее поступившие "мнения" еврейских депутатов.

Три года работал Комитет, и результатом этих работ явился замечательный доклад его, поднесённый Александру I в марте 1812 года. В этом официальном документе, впервые после вышеупомянутой декларации Сперанского (§ 47), было сказано слово правды по еврейскому вопросу. Евреев - говорит доклад - хотят удалить от сельского винного промысла, как вредного для населения. Однако, источник пьянства не в шинкарях, а в праве винокурения или пропинации, составляющем регалию помещиков и главную статью их дохода. Если удалить из деревень 60 тысяч шинкарей-евреев, на их место станут 60 тысяч шинкарей-крестьян, земледелие лишится десятков тысяч умелых работников, а евреи хорошими земледельцами сразу не станут, тем более, что у казны нет ресурсов для такого внезапного превращения массы шинкарей в пахарей. Еврей в селе не обогащается за счёт крестьянина: он обыкновенно беден и еле обеспечивает себя пропитанием от питейного промысла и продажи крестьянам разных нужных им товаров. Скупая у крестьянина хлеб на месте, еврей избавляет его от траты времени и от поездок в город. В сельском хозяйстве еврей исполняет посреднические функции, без которых не обойдётся ни помещик, ни земледелец.

Перевести всех сельских евреев в города и сделать их фабрикантами, купцами и ремесленниками - невозможно, ибо в городах и прежнее еврейское население еле перебивается, а искусственно насаждать фабрики и заводы - значит "бросить капитал в воду", да и у казны нет свободных миллионов на субсидии фабрикантам. Последние опыты правительства привели только к тому, что еврейский народ "не только остался в том же бедном состоянии, но подвергся вящему разорению от насильственного принуждения оставить промысел, которым они снискивали себе пропитание в течение нескольких веков". Поэтому, "Комитет, убеждаемый сим положением целого народа, и опасаясь, чтобы продолжением насильственных мер, в настоящих политических обстоятельствах, не ожесточить сей до крайности стеснённый народ, - признаёт необходимым: решительным образом пресечь существующие ныне замешательства оставлением евреев на прежних их жительствах и дозволением промыслов, статьёю 34-ю остановленных". -

Правительство должно было уступить. На него подействовали не столько ясные и неопровержимые доводы Комитета, содержавшие убийственную критику тогдашней системы государственной опеки, сколько те "политические обстоятельства", на которые указывалось в конце доклада. На Россию надвигалась армия Наполеона: начиналась всероссийская война, превратившаяся во всеевропейскую. В такой момент, когда французская армия действительно наводнила всю западную Россию, было гораздо опаснее создать там кадры гонимых и возмущённых, чем в 1807, когда вторжения французов только опасались. И, таким образом, вопрос об оставлении евреев в сёлах и деревнях разрешился в благоприятном смысле сам собою, без особого указа. Всколыхнувшаяся в момент опасности Россия нуждалась для своего спасения в напряжении сил всех своих обитателей, в том числе и евреев.


= ГЛАВНАЯ = ИЗРАНЕТ = ШОА = ИСТОРИЯ = ИЕРУСАЛИМ = НОВОСТИ = ТРАДИЦИИ = МУЗЕЙ = АТЛАС = ОГЛАВЛЕНИЕ =