ШИМОН ДУБНОВ

"Новейшая История Евреев"

Обсудим?
Жду Ваших писем!

= ГЛАВНАЯ = ИЗРАНЕТ = ШОА = ИСТОРИЯ = ИЕРУСАЛИМ = НОВОСТИ = ТРАДИЦИИ = МУЗЕЙ = АТЛАС = ОГЛАВЛЕНИЕ =

ПОПЫТКА РЕЛИГИОЗНОГО КОМПРОМИССА В БОРЬБЕ ЗА РАВНОПРАВИЕ И ЮДОФОБСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Тягостный для еврейской массы режим бесправия был вдвойне тяжёл для той новой еврейской интеллигенции, которая по своим взглядам и образу жизни стояла ближе к образованному христианскому обществу, чем к массе своего народа. Онемеченные верхи берлинского еврейства видели личное для себя оскорбление в том, что их смешивают с "тёмной" массой, уравнивают с ней в гражданском рабстве. Общественные деятели из этой среды старались вызвать в правительстве сочувствие к трагическому положению образованных полу-немцев, но безуспешно. В ответе генерал-директориума на одно из ходатайств берлинских старшин - Ицига, Фридлендера и других - было установлено следующее принципиальное отношение к еврейскому вопросу (1798): правительство сознаёт, что в законодательстве о евреях есть "известная жестокость" и что "к чести человечества" следовало бы некоторые ограничительные законы отменить; но оно не может так поступить, ибо эти законы связаны с целой политической системой, цель которой - охранять христианское население от "неудобств", связанных с принятием в состав граждан "еврейской нации", при её обособленности, "национальной ненависти", особой иерархии, порядке воспитания; и хотя при этом вместе с простыми людьми страдают и просвещённые, - правительство должно всё оставить по старому до тех пор, пока еврейские массы не исправятся; тогда станет возможным приступить к общей реформе с целью ввести евреев в состав "государственных граждан".

Не могли мириться с таким положением ассимилированные евреи Берлина. В их среде уже зрела низменная мысль: если нельзя добиться равноправия для всего народа, то нужно добиваться его для "достойных", отрешившихся от национальной обособленности и "религиозных предрассудков". И вот группа лиц, во главе которой стоял ученик Мендельсона, представитель берлинской общины, Давид Фридлендер, решила апеллировать к общественному мнению. В начале 1799 года в Берлине появилась анонимная брошюра под заглавием: "послание к обер-консисторскому советнику, пастору Теллеру, от некоторых отцов семейств еврейского исповедания". Пастор Теллер славился тогда в Берлине, как представитель либерального протестантизма, и авторы "Послания" обратились к нему за разрешением "волновавшего их вопроса совести". Мы - исповедуются безымянные авторы - давно уже заняли определённую позицию между двумя крайностями: слепою верою приверженцев Талмуда и модным безверием молодёжи; мы признаём основные истины всякой религии: единство Бога, бессмертие души, стремление к нравственному совершенству. И Моисей, и Иисус положили эти начала в основу своих религий, но позже обе религии отклонились от своих основ: иудейство ушло в обрядовый формализм, христианство - в мистические догматы. Обряды иудейства действительно мешают исполнению гражданских обязанностей, и мы, ради счастья нашего потомства, должны сбросить иго ритуала. Но в тоже время мы не можем прямо перейти в христианство, ибо этому мешают его догматы, его "исторические истины", противоречащие нашим "истинам Разума". Мы, например, не можем без лицемерия не можем признать догмат бога-сына в его церковном смысле. И здесь то именно - продолжают авторы послания, обращаясь к Теллеру - нам нужен совет. Долг требует от нас, чтобы мы улучшили наше гражданское положение путём преобразования нашего религиозного строя, но с другой стороны - нельзя покупать счастье ценою истины. Мы видим, как многие из нашей среды легкомысленно бросаются в объятия церкви: два слова спасают их от бесправия; но размножение таких неофитов не радует разумного человека... "Поучайте же нас, почтенный старец! Скажите нам: если бы мы решили избрать своим убежищем великое христианское общество протестантов, - какого публичного исповедания потребуете от нас вы и другие мужи, заседающие с вами в почтенном Совете"? Число наше очень невелико, но мы надеемся, что ещё многие отцы семейств последуют нашему примеру. Не скрываем, что наша цель - добиться гражданских прав, но мы боимся, что цель не будет достигнута, что мы останемся сектою, болтающейся между иудейством и христианством, что нас не примут в христианское общество. Если для вступления в христианское общество требуются известные религиозные церемонии, мы готовы этому подчиниться; но предваряем, что можем обещать, только исполнять обязанности человека и гражданина, вытекающие из "вечных истин" религии, а не слепо верить в догматы церкви.

Так, под густою маскою, горсть осаждённых в еврейском лагере готовилась перейти в лагерь осаждавших, стараясь только выговорить себе менее унизительные условия капитуляции. Для берлинцев не было секретом, что автором "Послания к Теллеру" был Давид Фридлендер, и это только усилило интерес к брошюре. Представитель передового еврейства, преемник Мендельсона, член еврейского общинного совета в Берлине, выступает от имени единомышленников с предложением компромисса между иудейством и христианством, - какое знаменательное явление!.. Теллер тотчас откликнулся. Он опубликовал "Ответ на послание некоторых отцов семейств", в котором, приветствуя заявление группы евреев об их отказе от обрядов иудейства, сразу вступил в роль миссионера. "Вы уже не против Иисуса, значит - вы за него. Так почему же вы не хотите принять церковный облик тех, кто носит его имя?" Не являетесь ли вы орудием провидения для великого дела? Вы говорите, что не можете принять христианский догмат бога-сына, и тут же утверждаете, что не хотите быть чем-то средним между иудеями и христианами.

Но, чтобы быть христианами, вы должны по крайней мере признать таинства крещения и причастия, должны исходить из "исторической истины", что Иисуса есть основатель высшей нравственной религии. Вас можно освободить только от религиозных мнений, различных и в самой церкви, но не от догматов... Это, впрочем, прибавляет Теллер - моё личное мнение. Я не знаю, согласятся ли с ним мои товарищи - теологи. Не могу также наперёд сказать, какие гражданские права предоставит вам государство после вашего обращения: "Это относится к совершенно другой инстанции". "Протестантизм подчиняет церковь государству, и последнее может отказать в равноправии той или иной секте, даже христианской".

Шумный спор разгорелся вокруг этой публичной переписки о капитуляции иудаизма. В христианском обществе иронически говорили о "сухом крещении", "крещении без воды", на которое евреи готовы идти. Авторов "Послания" приглашали смелее идти вперёд к порогу церкви. Геттингенский профессор-клерикал де-Люк, враг "натуралистов", возмущался в своём "Письме к еврейским авторам" их философским рационализмом, их верой в "прогресс", в "ложную и нелепую идею прав человека".

Всё это, по мнению профессора, идёт ещё от Мендельсона и одинаково вредно как для иудейства так и для христианства. Другой автор, в брошюре "Моисей и Иисус", сочувственно комментирует еврейское "Послание", дышащее "благородным духом Мендельсона", и советует авторам сделать следующий шаг перейти всецело в христианское общество. "Мы вместе с вами пройдём через врата христианства к религии Разума". Для поощрения, анонимный автор прибавляет, что "наш благородный монарх" не оставит этого без внимания.

Из десятка появившихся тогда в Берлине брошюр по поводу "Послания" обращают на себя внимание "Письма проповедника вне Берлина". Этот скрывший своё имя "проповедник" был модный христианский теолог-романтик Фридрих Шлейермахер, автор "Речей о религии", любимец еврейских салонов Берлина, но принципиальный враг иудаизма. Он не придаёт значения еврейскому "Посланию": это - простая попытка улучшить своё гражданское положение, обставленная с большой помпой. Такая тактика должна огорчить тех еврейских деятелей, которые раньше иными способами боролись за своё равноправие, - и тут же Шлейермахер, не зная или лукаво притворяясь не знающим имени автора "Послания", восклицает: "Как должен быть оскорблён этим превосходный Фридлендер! Он, может быть, поднимет свой голос против измены хорошему делу, - он ученик Мендельсона, боец за права своего народа". Некрасиво, по мнению Шлейермахера, это рвение к новой вере, продиктованное житейскими соображениями. Религию нынче меняют по курсу, и есть евреи, "готовые одновременно обрезать и крестить своих сыновей". Не радует автора и полоса крещений в еврейском обществе, ибо это - "христианство без Иисуса": в христианское общество вступают неверующие, загнанные в лоно церкви политическим гнётом, и церкви грозит прививка "иудействующего христианства".

Во избежание опасности, церковь должна ходатайствовать, чтобы правительство устранило с пути евреев то, что толкает их на такое лицемерие, и дать некоторые гражданские права хотя бы их детям, о будущности которых "отцы" (авторы "Послания") хлопочут, готовые даже жертвовать своей религией. Что же касается полной гражданской "натурализации" евреев, то Шлейермахер считает её невозможною до тех пор, пока евреи составляют особую нацию, имеющую свои законы и мечтающую о пришествии мессии.

Что чувствовал Фридлендер после этого удара, нанесённого рукой замаскированного друга? С одной стороны - пастор Теллер, требующий всей руки от тех, которые протянули церкви только один палец, с другой - христианский философ, резко изобличающий весь этот компромисс с совестью. Вспомнил ли Фридлендер, как он девятью годами раньше гордо отверг унизительную подачку, брошенную евреям в правительственном "проекте реформ", и отстоял достоинство своего народа, которое он теперь, под групповою маскою, так грубо попрал?.. Он умолк. Что-то уцелевшее ещё в душе от духовного наследия учителя (а Мендельсон ненавидел ренегатство), удержало его от дальнейших скандальных шагов. Попытка образовать иудео-христианскую секту ради получения гражданских прав не удалась. Более решительные люди шли уже на приступ: в верхних слоях еврейского общества развилась эпидемия крещений, настоящих, без оговорок и безо всяких укоров совести.

Скоро "отцы семейств" из группы Фридлендера смогли убедиться, что вражда к евреям кроется не только в антагонизме иудаизма и христианства. В 1803 году в Пруссии разгорелась небывалая юдофобская агитация, главным стимулом которой была не обособленность евреев, а напротив - опасение их вторжения в христианское общество. Зачинщиком литературного похода против евреев был мелкий судейский чиновник в Берлине, низкопробный агитатор Гратенауэр.

За его спиной стояли, по-видимому, консервативно-клерикальные круги немецкого общества, которые уже давно с тревогой смотрели на упорную борьбу евреев за равноправие и в частности - на сближение их с либеральной группой прусской аристократии в богатых еврейских салонах Берлина.

Гратенауэр выпустил резкий памфлет "Против евреев" (Wider die Juden, 1803), где доказывал, что постыдно иметь общение с евреями, что равноправие их не исправит, ибо между ними и христианами лежит пропасть: евреи в массе отвратительны, их "элегантная" молодёжь - безбожники, франты, моты. Их салонные дамы - невоспитанны, хотя и якшаются с немецкими князьями и графами. Евреи должны носить клеймо отвержения: нужно восстановить ношение ими средневекового жёлтого знака на одежде, дабы от них бежали, как от заразы.

Написанный грубым языком улицы, памфлет Гратенауэра производил зажигательное действие. В короткое время он выдержал 6 изданий и распространился в 13.000 экземплярах. Еврейские деятели Берлина сначала не считали нужным выступить против пасквилянта, и только отдельные лица мстили ему: один еврей дал публично пощёчину Гратенауэру, а его кредиторы предъявили к взысканию его векселя. Это ещё больше разозлило агитатора. Он напечатал дополнение к своей брошюре, где с гордостью назвал себя "Аманом" и страстно призывал к гонениям на евреев. Гратенауэру ответил профессор-христианин Косман в брошюре, озаглавленной "За евреев". Защитник имел, однако, неосторожность напечатать в заголовке книги посвящение "старшинам берлинского еврейства и всем добрым людям без различия религии" - и этим дал повод думать, что его защита внушена заинтересованными лицами. Вдобавок, апология Космана была очень слаба, и в Берлине говорили в шутку, что она вреднее для еврейского дела, чем нападения Гратенауэра. Была распространена следующая эпиграмма от имени еврея:

A Grattenauer hat mich beleidigt, - es sei!

A Kosmann hat mich vertheidigt, - ai wai!

Снова книжный рынок стал наводняться летучими брошюрами за и против евреев. Появились самозванные "учёные", Пальцов и Бухгольц (22), доказывавшие на основании "истории и учения евреев" негодность этого народа и невозможность терпеть его в христианском государстве. Пальцов утверждал будто евреи празднуют 280 дней в году и, следовательно, это народ бездельников. Бухгольц удивлялся, как мог Лессинг дружить с Мендельсоном: ведь не может быть дружбы между немцем, представителем совершенного христианства, и евреем, исповедующим "скотскую религию". Весь еврейский вопрос сводится, по мнению Бухгольца, к спасению христиан от евреев; сих злодеев надо сдать всех в солдаты и отправить в дисциплинарные батальоны.

Видя, что полемика принимает характер опасного подстрекательства, старшины еврейской общины добились у берлинских властей приказа, коим предписывалось цензуре не пропускать в печать ничего ни за, ни против евреев, в виду вызываемых этой полемикой "шума и бесчинств". Гратенауэр обратился с жалобами к канцлеру и самому королю: его лишают свободы слова, его, желающего спасти Германию от евреев, которые "живут не с нами, а от нас"; но он будет продолжать свою борьбу, ибо в ней видит своё "служение государству". Жалобы литературного погромщика остались без последствий.

После цензурного запрета полемика продолжалась вне Берлина. В провинции некоторые образованные евреи выступили в защиту своего народа, но предлагали противоположные - порою наивные - проекты решения еврейского вопроса. Один кенигсбергский еврей предлагал патентованное средство: смешанные браки с христианами; другой, напротив, предостерегал еврейских дочерей от знакомства с соплеменниками Гратенауэра. Бреславский учитель и писатель (сотрудник журнала "Meassef"), Арон Вольфсон, выступил с апологией еврейства ("Jeshurun, или беспристрастное освещение делаемых евреям упёков", 1804). "Беспристрастие" автора состояло в том, что он предлагал правительству реформировать внутренний быт евреев, цензурировать Талмуд и раввинскую литературу и "очищать" их от устарелых изречений. Умнее апологетов писали обличители-сатирики.

Один еврейский писатель, скрывшийся под псевдонимом Эпифан, опубликовал в Кенигсберге книжку, одно заглавие которой характеризует её содержание: "Неопровержимое доказательство, что без немедленного избиения евреев и продажи всех евреев в рабство неминуемо должны погибнуть мир, человечество, христианство и все государства. Послание к юстиц-комиссару Гратенауэру от Доминика Амана Эпифана, врага еврейства" (1804). Резкий ответ юдофобам дал С. И. Лефранк из Гамбурга в книжке: "Беллерофон, или Побитый Гратенауэр, с посвящением дьяволу" (1803).

Лефранк заговорил с Гратенауэром его же языком, языком улицы. "Ты - пишет он, - совершаешь величайшее мошенничество в литературе, продавая по шесть зильбергрошей за штуку такой гнилой, негодный товар, как твоя книжка "Против евреев", - и ты ещё смеешь бросать еврейским купцам обвинение в нечестной торговле! Ты не можешь простить образованному еврею то, что он одевается по европейски, что у него нет бороды, за которую его можно было бы трепать, что он не говорит больше на испорченном немецком языке, который можно было бы осмеять!"... Автор, однако, не всегда держится этого обличительного тона и часто переходит в апологию, что портит впечатление.

Он, по-видимому, не чувствовал неуместности такой фразы в полемике с уличным писакой: "Вот уже двадцать лет еврей всеми силами старается сблизиться с христианами, но как его принимают? Сколько отступлений он уже сделал от своих канонических законов, чтобы приноровиться к вам, а вы поворачиваетесь к нему спиной!" Жалкая нотка отвергнутой любви звучит в таких фразах - печальный отголосок эпохи, когда еврейское общество в Германии так усердно трудилось над своим национальным обезличением во славу немецкой гражданственности, в которой ему упорно отказывали.

Примечания.

(22) Названия главных произведений тогдашней полемической литературы будут даны в примечаниях в конце книги.


= ГЛАВНАЯ = ИЗРАНЕТ = ШОА = ИСТОРИЯ = ИЕРУСАЛИМ = НОВОСТИ = ТРАДИЦИИ = МУЗЕЙ = АТЛАС = ОГЛАВЛЕНИЕ =