ШИМОН ДУБНОВ

"Новейшая История Евреев"

Обсудим?
Жду Ваших писем!

= ГЛАВНАЯ = ИЗРАНЕТ = ШОА = ИСТОРИЯ = ИЕРУСАЛИМ = НОВОСТИ = ТРАДИЦИИ = МУЗЕЙ = АТЛАС = ОГЛАВЛЕНИЕ =

ПРУССИЯ: БЕСПРАВИЕ И ПРОЕКТЫ "РЕФОРМ"

В те декабрьские дни 1789 года, когда в парижском Национальном Собрании горячо обсуждался вопрос о признании евреев "активными гражданами", прусские чиновники в Берлине решали еврейский вопрос в своих канцеляриях. В этот момент созрели плоды трудов особой комиссии, учреждённой королём Фридрихом Вильгельмом II для смягчения некоторых жестокостей юдофобского "Регламента" его предшественника, "великого" Фридриха (выше, § 4). После двухлетних размышлений, правительственная комиссия изготовила проект "улучшения быта" евреев, и генерал-директориум представил его королю.

Проект реформ оставлял в силе старую иерархию "терпимых" и "покровительствуемых" евреев, вся жизнь которых опутана сетью унизительных ограничений; но он давал и своеобразные "льготы": отменял круговую поруку членов общины при уплате податей, сохраняя, однако, неприкосновенными все исключительные подати, разорявшие еврейское население; предоставлял свободу торговли, но только богатым и только в тех местах, где нет достаточного количества купцов-христиан; разрешал занятие земледелием, но без права покупки обработанных земель; ремёсла допускались лишь нецеховые. За все эти блага проект требовал чтобы евреи онемечивались: они должны употреблять в публичной жизни только немецкий язык и брать немецких учителей для своих школ; тогда еврейская молодёжь удостоится со временем великой чести - быть допущенной на военную службу.

В заключение авторы проекта великодушно разрешают евреям именоваться не "juden", а "мозаистами" или "деистами", о чём хлопотали некоторые просвещенные берлинцы. Представляя этот проект королю, генерал-директориум прибавил: "Впрочем, весьма вероятно, что в третьем поколении, лет через 60-70, евреи утратят отделяющие их от христиан религиозные особенности, за исключением немногих, совершенно безвредных или безразличных для государства, - и тогда можно будет отменить и те ограничения, которые в настоящее время ещё необходимы".

В начале 1790 года канцелярский проект "реформы" был предъявлен тем "депутатам", уполномоченным берлинской и других общин, по просьбе которых была предпринята реформа. Как ни мало ожидали еврейские общественные деятели от реакционного прусского правительства, но проект, суливший евреям всякие блага в третьем поколении и сохранявший позорное бесправие в настоящем, жестоко их разочаровал.

И вот в феврале 1790 года известный берлинский деятель, ученик Моисея Мендельсона, Давид Фридлендер и другие уполномоченные подали генерал-директориуму заявление, что они не уполномочены своими общинами принять новые обязательства при сохранении прежних ограничений. Они просят об отмене исключительных законов, особенно по части торговли и промыслов, соглашаясь на строжайшие репрессии против нечестной торговли и ростовщичества. Заявление уполномоченных кончается следующим торжественным обещанием правительству, принадлежащим перу Фридлендера: "Пора снять с нас оковы, так долго нас давящие. Правительство должно стремиться ослабить, насколько возможно, гражданские различия, вызванные различием религий.

Это может осуществиться лишь тогда, когда мы будем поставлены в условия полного равенства с прочими подданными, когда в законах страны упоминание о еврее не будет сопровождаться выражением презрения к нему или недоверия к его нравственности, - словом, когда правительство сочтёт достойным себя не только открыть евреям источники пропитания, но и восстановить их гражданскую честь... Если же провидению будет угодно обмануть нашу надежду, мы с глубокой сердечной скорбью должны выразить наше желание - ужасное желание, в котором, однако, сходятся все члены нашей колонии, а именно: чтобы его королевское величество соизволил оставить нас в прежнем положении, - хотя мы видим, что бремя с каждым днём становится всё более невыносимым"...

Это была гордая, красивая демонстрация. Представители угнетённых отвергли подачку угнетателей. Глубокий трагизм этого отказа не тронул, однако, сердец под мундирами чиновников генерал-директориума. При рассмотрении ответа еврейских депутатов, член "комиссии реформ" сказал: "Это только остроумная софистика в оправе красивой, привлекательной декламации"... Декламацией казались прусской бюрократии и стоны бесправных, и слова, обличавшие в них чувство достоинства. Спокойно похоронили чиновники "проект реформ", и два года еврейский вопрос не поднимался.

Старый порядок остался во всём своём безобразии. Ещё в 1790 году король подписал приказ о нормировке еврейского населения в одном из главных его центров, Бреславле. До тех пор еврейские жители Бреславля делились на разряды, по следующей нисходящей степени "терпимости" к ним: обще-привилегированные, привилегированные, терпимые, "фиксантристы" (от слова fix-entrеe - приезжие, платящие подать за въезд), "шуцгеноссы", приказчики, прислуга и иногородние. К ужасу прусского правительства, "с некоторого времени (говорится в королевском приказе) туда под разными предлогами проникло большое число евреев, которые ко вреду христианских купцов занимаются различными, им недозволенными промыслами". В виду этого, король устанавливает точную норму еврейского населения в Бреславле, а именно - не более 160 семейств.

Главы этих семейств, распределённые по названным разрядам, признаются законно-проживающими shutzjuden остающиеся же сверх этого числа "могут быть терпимы только пожизненно". Но и вошедшие в норму счастливцы подвергаются фараоновским ограничениям в деле размножения, во избежание превышения нормы. Каждый Shutzjude имеет право женить только одного сына, который унаследует его семейный "номер"; другой же сын может жениться только при двух условиях: если он переселится из Бреславля в другое место, или если его невеста имеет вакантный номер из числа 160.

Далее идёт ряд тончайших правил, регулирующих изменения семейного состава в пределах роковой "нормы", временное допущение "сверхсметных" евреев, специальные подати, круг деятельности общинных "старшин", подчинённых особому полицейскому комиссару и т.п. Этот королевский декрет считался в то время ещё "мягким", поскольку он устранял некоторые жестокости старого регламента Фридриха II. И король счёл себя вправе, во вступлении к декрету, упомянуть о своём "попечении о благе подданных, к коим подлежат и исповедующие иудейскую религию".

Он, впрочем, тут же оговаривается: "Хотя мы желаем уравнять вполне эту нацию с другими гражданами государства и допустить её к участию во всех гражданских правах, - однако, для осуществления этого нашего намерения встречаются ещё препятствия, коренящиеся частью в её (еврейской нации) религиозных обычаях, частью во всём её строе (Verfassung), и делающее невозможным полное проведение (равноправия), по крайней мере, для настоящего момента".

Таким образом, ад еврейской жизни в Пруссии был вымощен добрыми намерениями короля, - от чего, конечно, легче жить там не стало. Но всё же Фридрих Вильгельм II был лучше своих министров - реакционных Вельнеров и Бишофсвердеров. Генерал-директориум с радостью похоронил в канцелярском архиве даже мизерный план реформы, а король, спустя два года снова вспомнил о нём. Повлияло ли тут провозглашение эмансипации евреев во Франции (сентябрь 1791), или другое обстоятельство - неизвестно; знаем только, что в январе 1792 года король приказал директориуму возобновить работы по еврейскому вопросу.

Снова был выработан "план реформы" с жалкими "льготами", законодательная комиссия его одобрила, и он только ждал утверждения короля. Но в этот момент разгорелась война с революционной Францией - и король приказал приостановить движение законопроекта до окончания войны. Правительство должно было к этому времени подготовить к практическому осуществлению дело, которое "уже осуществлено в других странах" (21 мая). Этой отсрочке суждено было, однако, длиться 20 лет, в течение которых Пруссия перенесла не одну войну.

Между тем, вследствие второго и третьего разделов Польши (1793, 1795), территория Пруссии увеличилась новыми областями с еврейским населением. К прежней польской провинции, именовавшейся Западной Пруссией, прибавились "Южная и Нововосточная Пруссия" - департаменты Познанский (новая часть), Калишский, Варшавский, Плоцкий и Белостокский. Надо было подвести под прусский казарменный регламент и пёструю еврейскую массу присоединённых земель, которая ещё не привыкла жить с приклеенным к каждой семье ярлыком или "номером". Это оказалось невозможным. И правительству пришлось выработать особую, приспособленную к местным условиям еврейскую конституцию.

"Общий регламент для евреев Южной и Нововосточной Пруссии" (17 апреля 1797) разрешил жительство на прежних местах лишь тем из евреев, которые в момент присоединения этих провинций к Пруссии имели там постоянную оседлость и определённые занятия; лица же неоседлые, без определённых занятий, должны в установленный срок покинуть страну. Остающиеся должны быть зарегистрированы и снабжены паспортами или "охранными листами" (Shutzbriefe).

Подати значительно увеличены; вместо польского "поголовного", установлены разнообразные налоги: за "покровительство", за разрешение на брак и т.п. Браки допускаются лишь для мужчин не моложе 25 лет, обеспеченных постоянным заработком или капиталом. Кагально-раввинское самоуправление ограничивается сферой религиозных интересов. Раввинский суд упраздняется. В школах вводится обязательное изучение немецкого и польского языков.

Этот законодательный акт, последний в царствовании Фридриха Вильгельма II, считавшегося тогда "либеральным". Выше ранга "терпимого" и "покровительствуемого" еврей не мог подняться. В таком же положении оставалось дело и в первое десятилетие царствования Фридриха Вильгельма III (1797-1840).


= ГЛАВНАЯ = ИЗРАНЕТ = ШОА = ИСТОРИЯ = ИЕРУСАЛИМ = НОВОСТИ = ТРАДИЦИИ = МУЗЕЙ = АТЛАС = ОГЛАВЛЕНИЕ =