ШИМОН ДУБНОВ "Новейшая История Евреев"

Глава III: Веяния эмансипации и культурный перелом в Германии

ОБЩЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ

Внутренняя политика германских государств изменилась не под влиянием французской революции, а под давлением Наполеоновской империи. Французские идеи покорили известную часть немецкого общества, французское оружие покорило немецких правителей и прямо или косвенно привело их к реформе государственного строя. Моментом политического перелома является 1806 год - год разгрома Пруссии Наполеоном, год создания Рейнского союза и французского протектората на значительной части германской территории... В прямой связи с этим переломом находились судьбы германских евреев. Тёмная полоса бесправия в духе старого порядка тянется от 1789 до 1806 года, светлые пятна - попытки эмансипации - выступают там и сям в короткий промежуток 1807-1813 годов.

В начале эпохи, веяния великой революции и пример вызванной ею эмансипации французских евреев повлияли в правительственных кругах Германии лишь настолько, что в некоторых государствах приступили к канцелярской разработке еврейского вопроса: учреждались комиссии, чиновники строчили умереннейшие проекты "реформ", но из всей этой канцелярской стряпни ничего не выходило.

Бесправие евреев так срослось со старым порядком, что упразднить его нельзя было без нанесения удара всему режиму. Более глубокое брожение вызвала освободительная эпоха в среде угнетаемых. Просвещённое, приобщившееся к европейской культуре, еврейское общество Германии научилось бороться за своё равноправие, требовать гражданских прав во имя неотъемлемых "прав человека". Когда все эти усилия разбивались об упорство забронированных абсолютизмом германских правительств, борцы обращались к международным организациям: они стучались в двери европейских конгрессов и дипломатических конференций, столь частых в конце XVIII и начале XIX века, когда вследствие наполеоновских войн перекраивалась карта Европы.

Ранштадтскому конгрессу (1797-1798), призванному закрепить за Францией её завоевания на левом берегу Рейна и в северной Италии, были представлены две записки по еврейскому вопросу, обращённые главным образом к послам Германии и Австрии. Анонимный автор одной из этих брошюр (18) взывает к членам конгресса о необходимости "восстановить в человеческих правах верный и трудолюбивый народ", который "не может любить государство, его угнетающее". Он ставит покойного австрийского императора Иосифа II в образец "доброму королю Пруссии и прочим правителям Германии. Евреев нужно отвлечь от торговли, которая "неспособна создать благородную нацию, а создаёт только англичан" (дань англофобии того времени); нужно привлечь их к земледелию, учреждать для их детей немецкие школы, уничтожить их обособленность, коренящуюся, между прочим, "в их безобразном диалекте (жаргоне)", - и тогда все предрассудки против евреев исчезнут.

В другой записке адвокатом еврейства выступил немецкий юрист Христиан Грунд (19), выдвинутый еврейскими деятелями Берлина. Но голос защитников равноправия не был услышан в шуме Ранштадтского конгресса, деятельность которого была прервана новым взрывом австро-французской войны.

Когда после Люневильского мира 1801 года заседала в Регенсбурге "имперская депутация" из представителей германских государств, для новой развёрстки раздробленных Бонапартом германских территорий, туда поступила петиция от имени "немецкого еврейства" (im Namen der deutschen Judenschaft), поданная тем же адвокатом Грундом (20). В этой петиции указывалось на бедственное положение германских евреев, местами сдавленных в гетто (Франкфурт), местами унижаемых скотской податью Leibzoll и опутанных сетью ограничений в торговле. Петиционеры просят имперскую депутацию снять с евреев рабское иго и предоставить им гражданские права, дабы "слить этот народ с немецкой нацией". Петицию поддержал в совещании Богемский посол; но безуспешно: не до евреев было представителям распадавшейся империи, думавшим только о залечивании ран, нанесённых Бонапартом.

Не произвело впечатления на правящие круги Германии и ранее обнародованное воззвание молодого еврея-юриста из Франции, Михаила Берра, обращённое "к чувству справедливости народов и королей", представленных на Люневильском мирном конгрессе (Appel a la justice des nations et des rois, ou adresse d'un citoyen francais au Congres de Luneville, 1801). Сын Исаака Берра, борца за еврейскую эмансипацию во Франции, Михаил Берр принадлежал уже к новому поколению, пропитанному духом ассимиляции. Он сам заявил в своём воззвании, что "чувствует себя больше французом, чем евреем", - и, тем не менее, счёл себя в праве выступить "от имени всех жителей Европы, исповедующих еврейскую религию".

Его воззвание проникнуто гордостью француза в настоящем и еврея в прошлом. "Не как член угнетённого класса - пишет он - взываю я к чувству справедливости королей и народов, ибо громко могу сказать: французские евреи, наконец, вступили в гражданскую жизнь. Как французский гражданин, как друг человечества, выступаю я для защиты правого дела тех, которые своими пороками обязаны жестокой ненависти своих врагов, но своими добродетелями - только себе... Вопреки всем пыткам, мукам смерти и ужасам жизни, устояли они против потока времени, смывшего в своём беге народы, религии и века.

В то время как от Рима и Греции остались только блестящие воспоминания, ещё шевелится народ из нескольких миллионов человек, прошедший сквозь тридцать веков самостоятельной жизни и шестнадцать веков преследований". Автор призывает ближе присмотреться к нации, которую "только несчастье унизило", оценить её роль во время французской революции и террора, когда "ни одного еврея нельзя было найти ни в рядах террористов" (21), ни в рядах вандейцев, "внесших огонь и меч в одну часть Родины"... "Пусть новое столетие - гласил конец воззвания - откроется этим возвышенным актом освобождения евреев от гнёта и унижения, актом полного гражданского уравнения их во всей Европе, как они уже уравнены во Франции и Голландии".

Но заря XIX века взошла под кровавым знаком наполеоновских войн. "Короли и народы" в этот момент меньше всего думали об эмансипации евреев, и только спустя несколько лет кризис германской империи и подчинение многих её частей протекторату Наполеона создали почву для иноземного цветка - равноправия граждан. Как совершился переход евреев от гражданского рабства к свободе или полусвободе, мы увидим из обзора их жизни в отдельных государствах Германии, особенно же в главном из них - Пруссии.

Примечания.

(18) Apologoie fur die unterdruckte Judenshaft in Deuchland, an den Congress von Rasstadt gerichtet. 1798

(19) Ist eine burgerliche Gleichstellung der Juden in Deuchland dem Recht und der Klugheit gemass? Regensburg, 1798.

(20) Bittschrift der Juden in Deutschland an die Reprasentanten unserer Nation um das deutsche Burgerrcht, von Hofrath Grund in Regensburg, 1802

(21) Утверждение, фактически неверное. См. § 19