ШИМОН ДУБНОВ "Новейшая История Евреев"

ШВЕЙЦАРИЯ (ГЕЛЬВЕТСКАЯ РЕСПУБЛИКА)

В миниатюре картина эфемерной эмансипации повторилась и в Швейцарии, но с яркою местною окраской. Две сотни еврейских семейств, ютившихся в двух "городах-убежищах" - селениях Эндинген и Ленгнау, в Баденском округе, возобновили в 1792 году свой договор с правительством, дававший им право жить и скудно кормиться в этом районе, под условием не размножаться (§ 8). Выход за "черту" и приезд евреев из других стран допускались временно, на самых тяжёлых условиях: проезжим купцам приходилось уплачивать скотскую пошлину - Leibzoll и всякие другие специальные поборы. Первая брешь в этой китайской стене была пробита орудием французского происхождения. Французское правительство времён Директории потребовало от швейцарского Союзного совета, чтобы он освободил от специальных податей всех французских евреев, приезжающих по торговым делам в Швейцарию, - и швейцарское правительство вынуждено было исполнить требование (1797), дав, таким образом, иностранцам преимущество перед туземцами. Через год Франция уже утвердила свой протекторат в Швейцарии и разрушила её средневековый, хотя и республиканский, государственный строй.

В 1798 году на развалинах старой швейцарской конфедерации образовалась "единая и нераздельная" Гельветская республика, с директорией во главе и двумя законодательными палатами. Тотчас после переворота, евреи Баденского округа обратились к законодательным собраниям с петицией об уравнении их в праве свободного передвижения и в платеже податей с привилегированными иностранными французскими - евреями. Правительство (директория) поддержало это ходатайство. После горячих дебатов (31 мая и 1 июня 1798 г.), обе палаты приняли предложение директории и постановили: "На будущие времена уничтожаются во всех областях Гельвеции все специально налагаемые на евреев личные налоги и подати, оскорбляющие человеческое достоинство". Так совершилось податное уравнение евреев; очередь была за полным гражданским равноправием.

Вопрос о равноправии всплыл в парламенте в связи с вопросом о гражданской присяге, или присяге на верность новой конституции. Допущение евреев к такой присяге означало признание их равноправия, а юдофобская фракция не могла с этим примириться. Продолжительные прения в обеих палатах и в специальной комиссии (август 1798) выявили коренное разногласие по вопросу об эмансипации между консерваторами и либералами. Цюрихский депутат Эшер и лозанский Секретан требовали равноправия для евреев, родившихся в Швейцарии и удовлетворяющих всем условиям гражданской правоспособности.

Их противники ссылались на обычные доводы: евреи не могут давать по чистой совести гражданскую присягу, так как они члены особой нации и мечтают о мессии, который восстановит их собственное царство. Был предложен компромисс: допускать к гражданской присяге только евреев, которые представят от местных общин свидетельство о своём хорошем поведении и обяжутся строго подчиняться гельветской конституции, отрекаясь от национальной обособленности. Но и это предложение было отвергнуто палатами, и директории на её запрос был дан ответ: отложить принесение присяги евреями до более подробного обсуждения вопроса в комиссии.

В феврале 1799 года комиссия представила палатам весь собранный ею материал, в котором находились отзывы раввинов Франции и Германии и ответы швейцарских евреев на обращённую к ним анкету. Ответы гласили, что иудейская религия обязывает своих последователей подчиняться исключительно законам тех стран, в которых они живут, и не внушает им никакого сепаратизма. В четырёх заседаниях нижней палаты, заседавшей тогда в Люцерне (6, 12-13 февраля и 6 марта) происходили бурные прения по поводу доклада комиссии.

Вождь эмансипаторов, Секретан, говорил, что не следует считаться с предубеждением тёмных слоёв народа против евреев: "Мы здесь представляем просвещение и разум, а не предрассудки народа". Противник эмансипации, Эльмлигер, нарисовал в своей речи мрачную картину будущности Швейцарии после предоставления евреям равноправия; он считал бы наилучшим решением вопроса - собрать всех евреев и отправить их к Наполеону Бонапарту, чтобы он поселил их в Иерусалиме (то было время сирийско-египетского похода Бонапарта и его воззвания к палестинским евреям). После продолжительных дебатов, палата незначительным большинством отвергла предложение о равноправии евреев.

Швейцарский парламент оказался, таким образом, консервативнее правительства. Директория, считая невозможным оставить евреев в прежнем бесправии, позаботилась о частичном улучшении их положения: она уравняла евреев "черты оседлости" в правах с иностранцами. Евреям было разрешено проживать не только в двух селениях, но и на всей территории Баденского округа и приобретать там недвижимое имущество. Но и с этими ничтожными послаблениями не могло мириться воспитанное в средневековом духе христианское население кантона. В сентябре 1802 года, во время еврейских праздников, толпа буянов разгромила жилища многих евреев в Эндингене и Ленгнау. Эти беспорядки, вероятно, имели связь с временным уходом французских войск из швейцарских кантонов, где происходили непрерывные столкновения партий. Скоро французские войска вернулись с целью поддержать задуманный Бонапартом новый переворот.

"Медиационным актом" 1803 года Гельветская республика поставлена была в более тесную зависимость от Франции, но зато в ней было восстановлено старое конфедеративное устройство: каждый кантон снова сделался автономным в своём внутреннем управлении. Евреи очутились под непосредственной властью кантона Ааргау, куда вошёл прежний Баденский округ, их "черта оседлости". В том же году они обратились к Союзному Совету Конфедерации с петицией, в которой просили об уравнении их в правах с христианским населением. Всесильный французский генерал Ней поддержал петицию. Но когда Союзный Совет послал её на заключение правительству кантона Ааргау, получили ответ, что по новой конституции кантональные власти не могут допустить вмешательства центрального правительства в свои внутренние дела.

Кантональное правительство само выработало проект улучшения положения евреев в Ааргау и вынесло его на обсуждение кантонального совета; но совет нашёл слишком либеральным даже этот умеренный проект, признававший гражданами кантона евреев, проживших там не менее 26 лет (1805). После долгих приготовлений, был выработан, а затем принят новый закон о евреях кантона Ааргау (5 марта 1809 года), в котором сделаны самые ничтожные уступки либеральному духу времени. В силу этого закона, по выражению швейцарского историка, "евреи имели обязанности, но не прав кантональных граждан".

Черта оседлости была сохранена, но закон великодушно предоставлял право селиться в других общинах кантона (кроме Эндингене и Ленгнау) тем евреям, которые представят свидетельство о своей отличной нравственности, знаниях и промышленном усердии. Но таких доказательств на деле не могли представить люди, которых то же правительство продолжало ограничивать в праве передвижения, в выборе промыслов и ремёсел.

Свободной профессией для евреев оставалось только коробейничество: бедный обитатель "черты" каждое воскресенье взваливал на плечи свою корзину с товарами и начинал обходить селения и деревни в уездах Эндингена и Ленгнау, где сбывал свой товар, а в пятницу вечером возвращался в свой дом, чтобы провести с семьёй субботний день. С другой стороны в новом законе было сохранено старое фараоновское право - недопущение размножения евреев: им запрещалось жениться без разрешения кантональных властей, которое давалось только после представления свидетельства о профессии жениха и его полной материальной обеспеченности.

Таким образом, швейцарцам удалось, после некоторых временных уступок, восстановить своё самобытное законодательство о евреях ещё до наступления общеевропейской реакции. И впоследствии этот свободный народ проявит самое упорное сопротивление попыткам эмансипации заброшенной на его территорию ничтожной горсти еврейства.