ШИМОН ДУБНОВ "Новейшая История Евреев"

НИДЕРЛАНДЫ, АНГЛИЯ, ШВЕЙЦАРИЯ и СКАНДИНАВИЯ

Резкий контраст мрачному гетто в метрополии католицизма представляли еврейские общины в реформатской Голландии, гнезде относительной веротерпимости. Давая приют десяткам тысяч еврейских беглецов из стран инквизиции (Испании и Португалии) и жертвам бесправия из Германии, - Голландия обеспечивала пришельцам свободу вероисповедания и неприкосновенность личности, хотя и не гражданскую равноправность. В Амстердаме, Гааге, Ротердаме и других нидерландских городах существовали крупные общины сефардов и ашкеназов с хорошо организованным самоуправлением. Евреи играли значительную роль в крупной торговле, особенно европейско-американской, и в финансовой сфере. Однако, в гражданской жизни они были обособлены и занимали второе место после католиков, которые также не могли добиться равноправия от последователей господствующей церкви кальвинистской. Евреи, таким образом, являлись гражданами третьего разряда.

В Амстердаме оставался ещё в силе старый закон, не допускавший евреев во многие купеческие и ремесленные гильдии, что преграждало средним и низшим классам еврейского населения путь к различным промыслам. Общественные школы в стране были закрыты для еврейских детей, а между тем евреи уплачивали общую школьную подать и даже налоги в пользу господствующей церкви. Вообще, муниципалитеты выказывали явное нерасположение к евреям и старались мешать их конкуренции с христианами в разных отраслях экономической деятельности. Вполне хорошие отношения сохранились между еврейской аристократией и штатгальтерами Нидерландов, принцами из Оранского дома.

Во время восстания "патриотической партии" против штатгальтера Вильгельма V (1786-87), евреи стояли на стороне "Оранской партии". Бежавший из Гааги штатгальтер нашёл в Амстердаме приют в доме Вениамина Когена; после реставрации Вильгельма при помощи прусских войск, евреи участвовали в торжествах в честь возвратившегося правителя. Они, повидимому имели основание предпочесть правительственную партию тем "патриотам", которые в магистратах и гильдиях всячески ограничивали их права и не принимали их в своё общество.

Признаки систематической пассивной нетерпимости вполне определённо проявлялись в Англии. Здесь евреи отчасти разделяли общую участь "диссентеров" (христиан, не принадлежащих к господствующей англиканской церкви), которым в XVIII веке упорно отказывали в гражданском равноправии; но они, как нехристиане, стояли ещё одной ступенью ниже диссентеров на общественной лестнице. Отмена либерального билля 1753 года о натурализации евреев в Аноглии, последовавшая в 1754 году вследствие агитации консервативной партии, надолго остановила гражданское развитие английского еврейства. Евреи принимали деятельное участие в торговле и промышленности, имели свои автономные общины в Лондоне и других городах; но от общественной и политической жизни страны они были отрезаны.

Во многих элементарных правах (приобретение недвижимости и пр.) они были крайне стеснены. Для поступления на какую бы то ни было публичную должность требовалась присяга, содержащая слова: "по истинной вере христианина", и эта роковая фраза преграждала еврею доступ в парламент, муниципалитеты и различные сословные корпорации. Установилась оригинальная система: еврея не преследовали, не вмешивались грубо в его частную жизнь, как в Пруссии или Австрии, но его отделяли непроходимым кордоном от гражданского и политического целого. Между евреем и полноправным англичанином стояла церковь, - не воинствующая и агрессивная, на подобие римко-католической, а пассивно-упорная, не признававшая гражданином неангликанца и тем более нехристианина.

Ярлык господствующей церкви мог спасать от всяких неприятностей. Когда в 1780 году в Лондоне возникли уличные беспорядки на почве религиозных столкновений, евреи вывешивали в окнах своих домов надпись: "дом принадлежит истинному протестанту". Перемена ярлыка в более широком смысле стала практиковаться в ту эпоху довольно часто. Среди еврейской аристократии нашлось немало семейств, решившихся ввести своих детей в лоно господствующей церкви, чтобы обеспечить им хорошую карьеру и положение в обществе. Большим соблазном послужил пример финансиста, старшины лондонской еврейской общины Самсона Гидеона: после отмены билля о натупализации, он окрестил своих детей.

Этому примеру последовала к концу XVIII века целая группа еврейских семейств в Лондоне. Вероотступничество замечалось преимущественно в общине сефардов, среди богатых негоциантов и финансистов. Более стойкими оказались ашкеназы немецко-польские евреи, в которых национальные традиции были сильнее. Они стояли на экономической лестнице ниже сефардов и вместе с тем дальше от высших классов английского общества. Ашкеназы жили не только в Лондоне, но и в других приморских и торговых центрах: Ливерпуле, Плимуте, Бристоле, занимаясь мелкою торговлей и коробейничеством. Если от стран смешанной сефардо-ашкеназской культуры, каковы Англия и Голландия, обратиться к более однородным по составу колониям, тяготевшим либо к Германии, либо к Австрии, - то представится та же безотрадная картина.

В Швейцарии, где вообще евреям жить запрещалось, существовала особая "черта", где им временно дозволяли проживать. То были два городка в Баденском округе: Эндинген и Лангнау, впоследствии вошедшие в состав кантона Ааргау. Приютившиеся здесь "Schutzjuden", выходцы из Австрии, Германии и Эльзаса, жили на основании особого договора с местными властями, который нужно было возобновлять каждые 16 лет. Возобновление договора в последние сроки XVIII века (1760, 1776 и 1792 гг.) состоялось на следующих условиях: евреи не будут размножаться; не будут допускаться браки между бедными; невесты, привозимые из других стран, должны приносить не менее 500 гульденов приданного; евреям нельзя вновь приобретать дома, покупать землю, заниматься ростовщичеством; давать ссуды разрешается только под залог движимости; еврей не должен жить в одном доме с христианином. Такие меры принимались против горсти евреев (приблизительно в 150 семейств) в "стране свободы", накануне и даже в первые годы великой французской революции.

Еврейская колония в Дании (около 3000 человек) представляла собою ветвь гамбургской общины. Соседний с Гамбургом гольштейнский город Альтона находился в XVIII веке под властью Дании, и еврейские общины обеих городов (вместе с третьей общиной городка Вандсбека) имели одного общего раввина. В коренные области Дании евреев допускали туго, но всё же богатым купцам и фабрикантам удалось проникнуть туда и образовать колонию в столице страны - Копенгагене. При короле Христиане VII (1766-1808) правительство благосклонно смотрело на распространявшееся среди датских евреев берлинское просвещение; под влиянием нового движения копенгагенская община раскололась на две группы: прогрессистов и ортодоксов. Однако, до гражданского равноправия датским евреям накануне 1789 года было ещё далеко.

В другой скандинавской стране, Швеции, христианское население первоначально (в XVII в.) охранялось от "возможного влияния еврейской религии на чистую евангельскую веру"; от прибывавших в Стокгольм евреев требовалось ни более, ни менее, как принятие крещения по лютеранскому обряду. В XVIII веке еврейские купцы, однако, успели добиться права жительства в стране без перемены религии. Общий регламент был издан для евреев в 1782 году. Туземным евреям разрешалось жить во всём королевстве и свободно отправлять своё богослужение, но без употребления церемоний, "могущих возбудить беспокойство в христианском населении". Еврейские же общины, с раввинатом и синагогами, допускались только в трёх городах: Стокгольме, Гетеборге и Норкепинге. Иностранные евреи допускались на жительство после целого ряда мытарств и предоставления документов о своей личности и материальных средствах, и то лишь в названных трёх городах. На более льготных условиях допускались в страну богатые евреи, имевшие капитал, достаточный для открытия крупной торговли или фабрики в отраслях производства, мало развитых в стране; таким лицам давались концессии. Мелкие же промыслы и торговля в розницу были обставлены тяжелыми ограничениями.

Следы шведского регламента 1782 года, давно упраздненного на его родине, сохранились доныне в бывшей шведской провинции Финляндии, где архаическое законодательство о евреях поддерживалось влиянием новой российской меторполии, этого великого резервуара еврейского бесправия.