|
|
|
|
Глава 9 - ЭПИЛОГ: НАСЛЕДИЕ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ
Имея в прошлом столь блистательные цивилизации и военные достижения, арабы не могут не размышлять и не сравнивать свое настоящее и свое прошлое. На протяжении всей своей истории они постоянно страдали от конфликтов с Европой, и это вынудило их постоянно оглядываться, проверять и сравнивать
Киштайни
ВВЕДЕНИЕ
В этой книге были рассмотрены мусульманские взгляды на феномен, известный на Западе как Крестовые походы, и была предпринята попытка показать, как это неожиданное вторжение христианской Европы повлияло на средневековых мусульман.
Разумеется, такое явление, как Крестовые походы, не прекратило своего существования сразу же с падением Акры в 1291 г. В последующие столетия обе стороны регулярно продолжали нападать друг на друга. Эти нападения можно было назвать Крестовыми походами или джихадом, и их часто так и называли; их дух также не претерпел особых изменений по сравнению с XII и XIII вв. Так что не было внезапного или резкого окончания Крестовых походов, отголоски которых звучали еще долго после ухода войск крестоносцев из Леванта.
Рассказ о конфронтации между мусульманским миром и крестоносцами, остававшимися в Средиземноморье после 1291 г., выходит за рамки данной книги. Не ставилась здесь и цель проанализировать нападения турок-османов на Европу, которые многими воспринимались как реванш мусульман за Крестовые походы.
В данной главе мы остановимся на вопросе о тех психологических ранах, которые были нанесены крестоносцами мусульманскому миру, и о том, как Крестовые походы оказали влияние на формирование общемусульманского духовного единства. В конечном итоге, именно эти факторы имеют непосредственное значение для более четкого понимания восприятия мусульманами Крестовых походов, а также проливают свет на отношения между мусульманским миром и Западом в XX столетии.
Акбар Ахмед, выдающийся мусульманский писатель, живущий на Западе, замечает:
"Воспоминания о Крестовых походах сохранились на Ближнем Востоке, и они влияют на восприятие мусульманами Европы. Это воспоминания об агрессивной, отсталой и религиозно-фанатичной Европе. Эти исторические воспоминания только усилились в XIX и XX столетиях, когда имперская Европа снова решила поработить и колонизировать территории на Ближнем Востоке. К несчастью, многие европейцы, говоря о Крестовых походах, забывают об этом горьком наследии".
РАЗВИТИЕ ИНТЕРЕСА МУСУЛЬМАН К ФЕНОМЕНУ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ
Такая обширная тема, как современное восприятие мусульманами Крестовых походов, на самом деле должна быть предметом нескольких отдельных книг, так что здесь мы предлагаем лишь несколько общих соображений и краткий обзор этого обширного и многогранного феномена.
"Идея" Крестовых походов незаметно проникает во многие аспекты современной жизни в арабских странах и мусульманском мире в целом. Некоторые рассматривают концепцию Крестовых походов как проявление непрекращающейся борьбы между исламом и христианством. Они считают, что цепная реакция началась с мусульманских завоеваний, вызвавших "христианский ответ" в лице крестоносцев, далее последовал реванш турок-османов, в особенности в XV и XVI вв., а затем - западное колониальное вмешательство в течение последних двухсот лет.
Другие рассматривают Крестовые походы как первую стадию европейского колониализма (истимар мубаккар - "ранний империализм") или как сочетание воздействия религиозного пыла и политической интервенции.
Каким бы ни было истолкование феномена Крестовых походов, одно несомненно: они повлияли на политическую риторику, литературу джихада и особенно всеобъемлюще, хотя и неосязаемо, на то, как мусульмане относятся к Западной Европе, а теперь и к Соединенным Штатам Америки. Не будет преувеличением сказать, что процесс достижения взаимопонимания между народами и установления мира во всем мире только выиграет от лучшего понимания данного явления.
Трудно оценить обоснованность параллелей, проведенных между прошлым и настоящим. Разумеется, прошлое часто остается актуальным и по сей день. Каждый год в месяц мухаррам мусульмане-шииты торжественно изображают в глубоко эмоциональной церемонии сражение при Кербеле в 680 г. и мученическую смерть правнука Пророка - ал-Хусейна.
Прошлое может продолжать жить и по-другому. Оно может служить источником гордости: так, палестинцы взывают к трем блистательным военным победам: у Йармука, Кадисиййи и Хиттина - и этим поддерживают свои надежды на сегодняшнюю победу над Израилем.
С другой стороны, прошлое может и мучить. Странная ирония заключена в том, что Западная Европа проиграла Крестовые походы с военной точки зрения, но продолжала "завоевывать мир", в то время как мусульмане победили крестоносцев, но впоследствии считали себя загнанными в ловушку и оказавшимися в подчинении у Запада. Как пишет тунисский ученый Матви:
"Всю выгоду (гунм) от тех войн получили крестоносцы, весь ущерб (гурм) пришелся на долю мусульман".
Мусульманский мир медленно извлекал уроки из Крестовых походов - своего первого опыта столкновения с европейской интервенцией. До недавнего времени мусульмане не могли разобраться и в пропагандистском потенциале Крестовых походов. Лишь изредка, например, когда турецкие войска терпели поражение от России или Австрии, историограф османских султанов Наима (ум. в 1716 г.) мог провести параллель между прошлым и настоящим, между Крестовыми походами и его собственным временем.
Как подчеркивает Бернард Льюис, Наима был не просто летописцем текущих событий, он также рассуждал о философии истории. Он описывает, как крестоносцы закреплялись на побережье Сирии и Палестины, где и остались, пока Саладин не ограничил их власть, а его последователи в конце концов не изгнали их окончательно. Наима полагает, что правителям его собственного времени следовало бы подражать примеру аййубидских и мамлюкских султанов. Потерпев поражение, мусульманские эмиры времен Крестовых походов считали мудрым шагом идти на перемирие с крестоносцами; один из султанов даже подписал договор о передаче им Иерусалима. Поэтому, утверждает Наима, Османы, потерпев жестокое поражение, должны быть готовы заключить мир, чтобы восстановить свои силы для конечной победы.
Мусульмане выказывали незначительный интерес к Крестовым походам как к самостоятельному явлению, феномену мировой истории. Арабские термины ал-хуруб ас-салибиййа ("крестоносные войны"), или харб ас-салиб ("крестовая война"), которые используются в наши дни для обозначения Крестовых походов, возникли в середине XIX в. Важно подчеркнуть, что эти термины заимствованы из европейской историографии, хотя они и были искренне приняты современной арабской и мусульманской культурой, а в последние годы приобрели собственную эмоциональную силу в арабском языке.
Ближний Восток стал использовать эти термины после того, как христианские арабские авторы начали переводить историю Крестовых походов с европейских источников. Иронически кружной путь для мусульман, чтобы заняться изучением собственного прошлого.
История Крестовых походов появилась в Иерусалиме на арабском языке в 1865 г. под названием "История Священных войн на Востоке, называемых Войны Креста". Это был сделанный Мухаммадом Мазлумом перевод французского труда Монро, но он был одобрен для публикации самим патриархом Иерусалимским. Первый труд мусульманина о феномене Крестовых походов, написанный в 1899 г. египетским ученым Саййидом Али ал-Харири, назывался "Выдающиеся рассказы о Крестоносных войнах".
Эта книга явилась новаторской в мусульманской историографии, потому что в значительной степени опиралась на средневековые мусульманские источники, которые автор подробно цитировал. И даже на этой ранней стадии изучения ал-Харири прекрасно понимает значимость Крестовых походов для его собственного времени. Во введении к своей книге он пишет:
"Наш наиблистательнейший султан Абдулхамид II верно заметил, что Европа сейчас ведет против нас Крестовый поход в форме политической кампании".
Однако за книгой ал-Харири не последовало сколько-нибудь заметного числа аналогичных трудов.
ЭВОЛЮЦИЯ МИФА О САЛАДИНЕ
Как это ни покажется странным, но Саладина, которого всячески восхваляли в средневековой Европе в течение столетий, последовавших за Крестовыми походами, а потом с воодушевлением сделали образцом героя во времена европейского Просвещения - стоит только вспомнить, как описывали его Г. Э. Лессинг или сэр Вальтер Скотт,- веками игнорировали на Ближнем Востоке. В период, последовавший за Крестовыми походами, в памяти народа запечатлелись два других мусульманских правителя, которые в большей степени считались врагами крестоносцев. Hyp ад-дин заслужил похвалы мусульманских религиозных кругов как образец муджахида, сочетавшего личное благочестие с общественным служением делу ислама, а Бейбарс стал бесстрашным героем арабской народной литературы.
Первая биография Саладина была написана сравнительно недавно мусульманином Намиком Кемалем и опубликована в 1872 г. Кемаль был одним из светил младотурецкого движения в Османской империи. Он очень хотел написать труд, основанный строго на мусульманских источниках, современных Саладину, чтобы ответить таким образом на европейский труд о Крестовых походах, который он считал слишком предвзятым и вводящим читателя в заблуждение, - "Историю Крестовых походов" Мишо, изданную в Париже между 1812 и 1822 гг. и переведенную на турецкий язык. Важно, что Кемаль разместил свою работу о Саладине в том же томе, что и биографии двух величайших героев османской истории - Мехмета Завоевателя и Селима Грозного.
Постепенно в сознании мусульман оформилась идея о параллелях между прошлой и современной европейской политикой. Эти параллели сделались особенно актуальными в XIX в. в связи с волной европейской империалистической интервенции, прокатившейся по всему Ближнему Востоку. Ключевой оказалась позиция османского султана Абдулхамида II (правил в 1876-1909 гг.), который не уставал заявлять, что Европа ведет "Крестовый поход" против Османской империи. Эту мысль подхватила и распространила панисламистская пресса. Али ал-Харири ссылался на слова Абдулхамида II во введении своей книги о Крестовых походах.
Известность Саладина росла, поскольку рассказы о его громкой славе в Европе распространялись по Ближнему Востоку. Кайзер Вильгельм II, приложивший усилия к тому, чтобы посетить гробницу Саладина в Дамаске в 1898 г., публично заявил о героическом статусе Саладина, восхваляя его как
"рыцаря без страха и упрека, вынужденного часто учить своих противников тому, что такое рыцарство".
На следующий год знаменитый египетский поэт Ахмад Шауки восторженно откликнулся на эти слова одой (касыда), прославляющей достижения Саладина. В своей статье в панисламистском журнале, написанной в это же время, Шауки объявил, что из всех великих мусульман прошлого никто после первых четырех "праведных" халифов не был столь достоин похвалы, как Саладин и Мехмет Завоеватель. Далее он задает риторический вопрос: как могут мусульманские писатели быть столь медлительны в деле пробуждения памяти об этих двух великих героях ислама?
Саладин этнически был курдом, воспитывался в тюркской военной среде и стал правителем традиционно арабских земель в Сирии, Палестине и Египте. Будучи предводителем неарабской мусульманской военной элиты, он при этом находился на переднем краю движения, вдохнувшего новую энергию в джихад и объединившего под своими знаменами суннитский мусульманский мир Ближнего Востока.
Поэтому сегодня именно он оказался тем человеком, который мог стать героем для самых разных групп населения Ближнего Востока.
Саладин, вероятно, самый знаменитый курд всех времен.
Не имея собственной страны, в наши дни курды составляют значительную часть населения Ирана, Ирака и Турции и имеют очень сильные националистические амбиции. Они хорошо осведомлены о подвигах Саладина и гордятся тем, что он - один из них. Курдский поэт Шайх Рида Талабани (умер в 1910 г.) с ностальгией говорит о недолгих периодах независимости, которые имели место в курдском прошлом, в частности, о курдской династии Бабанидов, процветавшей в конце XVIII в. на западных склонах гор Загрос. Он пишет:
"Арабы! Я не отрицаю вашего превосходства - вы самые прекрасные; но Саладин, владевший миром, был из курдов-Бабанидов".
Однако осознание того, что Саладин вел великую борьбу против западноевропейских крестоносцев, пришло не только к его собственному народу, курдам. Его охотно приняли в качестве образца для подражания арабы, а также турки в борьбе за государственность и свободу от европейского вмешательства. Несмотря на курдское происхождение, Саладина воспринимают как вождя арабского джихада и как пример для подражания для всех мусульман. Хотя он и был курдом, часто утверждают, что Саладин целиком погрузился в арабскую культуру и стал воплощением арабского рыцарства.
Еще до Первой мировой войны один арабский писатель взял себе псевдоним Салах ад-дин (Саладин) и предупреждал всех о сионистской угрозе в Палестине.
В Иерусалиме в 1915 г. открылся новый университет, названный в честь Салах ад-дина Аййуби. Во время действия британского мандата после Первой мировой войны победа Саладина над крестоносцами при Хиттине сделалась центральной темой в палестинской политической борьбе против сионизма.
На протяжении XX столетия арабский мир полностью признал назидательную ценность опыта Крестовых походов, особенно после основания государства Израиль. В целом, всеобщее признание как героического предка и архетипического образа религиозно-политического борца против иностранного ига получил именно Саладин, а не Hyp ад-дин или Бейбарс, хотя оба, как и Саладин, внесли огромный вклад в окончательную победу мусульман над крестоносцами.
Тем не менее Саладин занимает особое место в сознании мусульман. Их любовь и восхищение берут начало из того факта, что именно он взял Иерусалим в 1187 г., а его почитание в Европе в Средние века как воплощения образа идеального рыцаря, а позднее как образца добродетелей Просвещения, тоже способствует этому.
В настоящее время в арабском мире Саладина обычно считают великим борцом за ислам против внешней агрессии Запада, и арабские политические лидеры соперничают между собой за право называться "вторым Саладином". Выдающийся пример этого - Саддам Хусейн, который, как и Саладин, был родом из Тикрита. Когда в арабских школах рассказывают о Саладине и Крестовых походах, говорят лишь о храбрости и героизме, без полутонов. Редко ссылаются на прагматические реалии истории Крестовых походов, такие как союзы мусульман с крестоносцами, заключавшиеся в период между 1099 и 1291 гг., длительные периоды перемирий, торговые связи между Востоком и Западом, личные и семейные интересы Саладина.
Поэтому неудивительно, что на Крестовые походы смотрят сквозь призму антиимпериализма, а мусульманский ответ на агрессию в XII и XIII вв. сейчас воспринимается как образец для современной арабской и мусульманской борьбы за независимость против колониальной агрессии Запада, прежде всего Израиля и США.
Живая память о Крестовых походах нашла в наши дни поразительное наглядное воплощение в грандиозной скульптурной группе, установленной в Дамаске в 1992 г. на средства муниципалитета. Она же изображена на современной сирийской банкноте в 200 дирхемов. Хотя статуи современных политических лидеров не редкость в мусульманских государствах и в Сирии имеется множество статуй президента Хафеза Асада, какой-либо местной национальной традиции ставить памятники историческим персонажам не существует. Уже только по одной этой причине скульптурная группа в Дамаске заслуживает внимания. Но особенно важен здесь выбор персонажей и отношение к ним.
В центре помещена конная статуя Саладина. С одной стороны от нее стоит суфий в простом одеянии, а с другой - пехотинец с копьем наперевес. Саладин гонит своего коня вперед. За конем на камень присели два крестоносца. Тот, что всматривается вдаль и держит в руках мешочек со своим денежным выкупом, - король Иерусалима Ги де Лузиньян. Второй, не поднимающий взгляда от земли, чья склоненная поза, вероятно, выдает его уверенность в том, что пощады ему не будет, - это Рейнальд де Шатильон. Мусульмане смотрят вперед; христиане повернуты в другую сторону.
Примечательно и то, что памятник размещен прямо перед цитаделью Дамаска: военное окружение очень соответствует этому горячему призыву к защите ислама от неверных. Создатель скульптуры, Абдаллах ас-Сайед, объясняет, что скульптурная группа представляет Саладина не как индивидуального военного вождя, а как лидера, олицетворяющего волну общенародного чувства, направленного против франков. Отсюда и акцент на суфия, представляющего собой низовую религию народа, а также на простого солдата-пехотинца. Вместе они выражают единство цели под знаменем ислама.
На воротах средневековой цитадели висит большой портрет президента Сирии Хафеза Асада. Параллель между древними и современными защитниками ислама и его земель от вторжения неверных чужеземцев очевидна. Пленение франков Саладином, изображенное здесь, - символ, легко понимаемый любым человеком на улице: Израиль и есть новое государство крестоносцев на Ближнем Востоке, и он будет повержен точно так же, как и средневековое франкское Иерусалимское королевство.
СОВРЕМЕННОЕ ВОПЛОЩЕНИЕ МУСУЛЬМАНСКОГО АНТИКРЕСТОВОГО ПОХОДА: АНАЛИЗ НЕСКОЛЬКИХ ЧАСТНЫХ СЛУЧАЕВ
В последующем анализе будет сознательно использоваться заимствованный термин - "антикрестовый" поход, поскольку в данной главе ставится задача ограничиться рассмотрением современных движений и идеологий, которые нацелены против Запада и которые считаются в мусульманском мире непосредственным продолжением самого феномена Крестовых походов. Хотя многое из того, что называют джихадом, действительно направлено против Запада и может рассматриваться как продолжение мусульманской реакции на Крестовые походы, следует подчеркнуть, что термин джихад в сознании мусульман имеет ассоциации куда более глубокие и тонкие, чем просто военное или пропагандистское движение, ориентированное против Европы или Америки.
Аятолла Хомейни очень много писал о джихаде, подчеркивая, что человек должен вести "великий джихад" в своей собственной душе прежде, чем начать сражение против несправедливости, коррупции и тирании в этом мире.
В своих утверждениях Хомейни опирается на вековые традиции толкования джихада мусульманскими правоведческими кругами, но западные эксперты истолковывают его взгляды - и не без некоторых оснований - как джихад против западной цивилизации.
В целом, концепция Крестовых походов широко распространена и глубоко укоренилась в современных мусульманских политических и идеологических течениях.
Труды Сейида Кутба
Сейид Кутб, египетский писатель-"фундаменталист", ведущий представитель "Братьев-мусульман" в Египте после распада движения в 1954 г., был казнен по обвинению в государственной измене в 1966 г. В своем самом знаменитом труде под названием "В тени Корана" он говорит о борьбе между мусульманами и язычниками, идущей на протяжении четырнадцати столетий. Говоря об этой борьбе, он называет два ключевых периода - ранние мусульманские завоевания и эпоха Крестовых походов.
В своих риторических заявлениях Сейид Кутб утверждает, что под Крестовыми походами следует понимать все христианские атаки на ислам с момента его появления. Он относит к Крестовым походам даже христианское военное сопротивление первым мусульманским завоевателям в Сирии и Палестине в VII в. В Крестовые походы включается борьба христиан с мусульманами в средневековой Испании точно так же, как и недавние гонения на мусульман уже в XX столетии в некоторых частях Африки: Занзибаре, Эфиопии, Кении и Южном Судане. Война христианства против ислама может вестись во имя "земли, экономики, политики, военных баз... - чего угодно", но ее секретная цель заключена в доктрине: сионистский интернационал и интернациональный Крестовый поход - в дополнение к международному коммунизму".
"Братья-мусульмане" после 1947 г. расценивали деятельность ООН в Палестине как
"новую декларацию сионистско-крестоносной войны против арабского и мусульманских народов".
Сионизм полностью отождествлялся с западным империализмом крестоносцев, а термины "европейские Крестовые походы" (ас-салибиййа ал- урубиййа) и "еврейские Крестовые походы" были взаимозаменяемы.
Сейид Кутб описывает Крестовые походы как явление, направленное против самого "духа ислама": крестоносцы мечтают о том, чтобы мусульманская цивилизация отступила перед лицом западной цивилизации. Он доходит до высшей точки своей антизападной инвективы и заявляет:
"Крестовые походы не ограничивались бряцаньем оружия, но были прежде всего идеологическим антагонизмом. Европейские завоеватели никогда не смогут забыть, что дух ислама решительно противостоит духу империализма.
Есть те, кто считает, что только финансовое влияние евреев в США и других странах управляет политикой Запада.
Есть такие, кто считает, что виноваты и английские амбиции, и англо-саксонское коварство... А есть такие, кто думает, что существует антипатия между Востоком и Западом... Все эти точки зрения не учитывают жизненно важного элемента данного вопроса... - крестоносного духа, который течет в крови всех представителей Запада".
Хизбалла (Хизб Аллах) и другие радикальные группировки
Для еще более известной группировки на современном Ближнем Востоке - Хизбаллы - Крестовые походы никогда не кончались. Хомейни говорит о необходимости сражаться "на последнем этапе исторических Крестовых походов". Более того, некоторые мусульманские радикальные группировки уверены, что Крестовые походы не завершились и для христиан: с их точки зрения, "христианские силы" Запада по-прежнему твердо намерены уничтожить ислам.
Мехмет Али Ага, турок, совершивший покушение на римского папу в 1981 г., написал в своем письме:
"Я решил убить папу Иоанна Павла II, верховного главнокомандующего крестоносцев".
18 лет спустя, 9 июня 1997 г., двое угонщиков захватили Боинг авиакомпании "Эйр Мальта", летевший в Стамбул, и направили его в аэропорт Кёльна/Бонна, требуя освободить Мехмета Агу.
В 1998 г. значительное внимание в мировой прессе было уделено широкой сети мусульманских группировок, возглавляемой Усамой бен Ладеном, которого называют "самым разыскиваемым в Америке человеком",- под названием "Международный исламский фронт для Крестового похода против евреев и крестоносцев".
ХАМАС
ХАМАС, что является аббревиатурой от харакат ал-мукавама ал-исламиййа (Движение исламского сопротивления), был основан на оккупированных Израилем территориях в 1967 г. и с тех пор регулярно упоминался в прессе. Цель ХАМАСа - освобождение Палестины от оккупации "сионистским врагом" и восстановление мусульманского государства.
Согласно идеологии ХАМАСа, Палестина занимает особое место в исламе, потому что Иерусалим был первой киблой (направление молитвы) для мусульман, а мечеть ал-Акса почитается как третье наиболее священное место.
Учитывая особую важность Иерусалима и Палестины для ислама, неудивительно, что на протяжении всей истории враги стремились отобрать Палестину у мусульман. Крестоносцы сражались в Палестине и за нее на протяжении 200 лет во время Крестовых походов, а попытки Запада завоевать ее во время Первой мировой войны были еще одним примером бесконечных вторжений Запада в Палестину. Сражение за Палестину можно выиграть только под знаменем Бога - этот факт был доказан в истории победами мусульман над крестоносцами и татарами (монголами).
Исламская партия освобождения (Хизб ат-тахрир ал-ислами)
Идеалы и деятельность Исламской партии освобождения (ИПО) очень тщательно изучены в недавних исследованиях Сухи Таджи-Фаруки.
Результаты ее исследований демонстрируют всепроникающую память о Крестовых походах в современном мусульманском политическом мышлении. ИПО была основана в Иерусалиме в 1952 г. шейхом Таки ад-дином ан-Набхани, порвавшим с "Братьями-мусульманами". Группировка назвала себя политической партией, взявшей ислам в качестве своей идеологии; ее целью было возрождение мусульманской уммы, очищенной от скверны колониализма. Исламский характер партии был подчеркнут выбором Иерусалима в качестве штаб-квартиры.
Партия претендует на активность во многих странах Ближнего Востока, а также в Европе. Палестинская проблема не является основной точкой приложения усилий для ИПО, однако партия, несомненно, придерживается решительных позиций и по этому вопросу. Израиль они считают плацдармом колониализма, с помощью которого Америка и Европа хотят увековечить свой контроль над мусульманским миром и его экономическую эксплуатацию.
Израиль - это
"отравленный кинжал, глубоко вонзившийся в грудь"
мусульманского мира.
Создание государства Израиль, с точки зрения ИПО, было инспирировано Крестовыми походами. Они рассматривают отвоевание Иерусалима Саладином, воплотившим чаяния всех мусульман, как мощный психологический удар, нанесенный миру неверных. С тех самых пор Запад одержим желанием отомстить, и история последних восьми веков представляет собой реакцию на битву при Хиттине и ее непосредственные результаты:
"Злоба крестоносцев оставалась сокрытой в их сердцах, пока они не проявили ее, сначала преуспев в уничтожении Османского халифского государства, а потом основав еврейское государство в Палестине. Так, по их мнению, они совершили двойную месть за свое поражение от рук героического мусульманского вождя Салах ад-дина".
Связи между Крестовыми походами и европейским колониализмом также подчеркиваются. Колониализм рассматривается как стратегия для эксплуатации мусульманского мира в отместку за неудачи Крестовых походов. Согласно взглядам ИПО, существуют свидетельства существования "крестоносных" взглядов среди жителей Запада, что следует из замечания, якобы сделанного во время Первой мировой войны генералом Алленби после оккупации Иерусалима в декабре 1917 г.:
"Только сейчас Крестовые походы завершились ".
В пропагандистской войне совершенно неважно, что Алленби не делал этого знаменитого "замечания". На самом деле британское правительство стремилось с уважением относиться к исламу. В действительности Алленби хотел войти в Иерусалим более культурно и деликатно, чем немецкий император Вильгельм II, двадцатью годами раньше въехавший в него верхом на коне и одетый как средневековый крестоносец. И все-таки приписываемое Алленби высказывание было распропагандировано Сейидом Кутбом и другими мусульманскими писателями. Оно в сжатой форме выражает то, как современный мусульманский мир воспринимает фантом Крестовых походов.
Откликом на неокрестовые походы и явилось мусульманское решение проблемы джихада: мусульмане должны сражаться, пока не будет изгнан последний захватчик, сколько бы мучеников ни пало и сколько бы времени это ни заняло. За образец берутся Крестовые походы: мусульманам напоминают, что их предки сражались почти два столетия, пока крестоносцы не были изгнаны и мусульманская территориальная целостность не была восстановлена. Ликвидация Израиля и восстановление Палестины должны быть достигнуты с помощью джихада в точности так же, как мусульмане отвоевали Палестину с помощью джихада во времена Крестовых походов. Победа придет если не сегодня, то в будущем:
"Умма (мусульманская община), что сражалась против крестоносцев и татар (монголов) более двухсот лет... пока не покончила с ними и не изгнала их, способна сражаться и разгромить врага... если не сегодня, то завтра".
Параллели между Иерусалимским королевством крестоносцев и современным государством Израиль
Глубоко укоренившееся свойство мусульманской историографии - извлекать из изучения прошлого нравоучительные уроки. Духовная ценность опыта Крестовых походов полностью признана арабским миром со времен Второй мировой войны и основания государства Израиль. В октябре 1948 г. Абд ал-Латиф Хамза написал:
"Борьба с сионистами вновь пробудила в наших сердцах память о Крестовых походах".
В арабских СМИ, литературных и академических трудах часто проводятся параллели между подъемом и падением Иерусалимского королевства и сегодняшней ситуацией в государстве Израиль. Некоторые арабы советуют запастись терпением. Разве не правда, говорят они, что королевство крестоносцев в Иерусалиме продержалось 88 лет (1099-1187 гг.), а государство Израиль существует всего лишь с 1948 г.?
Тот факт, что национально-освободительная борьба палестинцев так пристально сфокусирована на статусе Иерусалима и что современные мусульманские движения тоже подчеркивают значение этого города как третьего по святости в исламе после Мекки и Медины, только усиливает значимость этих параллелей.
Сильным средством выражения арабской и мусульманской тяги к Иерусалиму является поэзия. Как пишет палестинский критик Джабра И. Джабра:
"Поэзию можно порицать, как слишком слабую игрушку против ружей, но на самом деле она часто бывает ничуть не хуже динамита. Она придает смысл национальным страданиям и гневу. В ее ярких строках кристаллизуются политические позиции; их запоминают и старые, и молодые, и они укрепляют сопротивление народа и дают ему сплачивающие лозунги".
Интересным примером является творчество иракской поэтессы и эссеистки Назики ал-Малаики. В своих произведениях 1970-х годов она дает арабской национально-освободительной борьбе совершенно четкую религиозную интерпретацию и фокусирует внимание на Палестине, в особенности на Иерусалиме. И снова возникают знакомые образы арабской поэзии и прозы периода Крестовых походов, которые обретают новую значимость и остроту в современной политической ситуации. Купол Скалы занимает в ней центральное место как могучий духовный и политический символ:
[Ты] - мечеть, жаждущая Корана и молитв...
Когда человек добьется победы, взовьется призыв к молитве,
Возвещая молитву, призыв к Священной войне и революции
В другой поэме, эмоционально названной "Переселение к Богу" (ал-Хиджра ила Аллах), она говорит о своей скорби по Иерусалиму, об упадке, постигшем мечеть ал-Акса, ибо нет у нее защитников масштаба аббасидского халифа ал-Мутасима или Саладина. Так, вновь, как и в период Крестовых походов, одушевляются два священных мусульманских памятника в оккупированном Иерусалиме - Купол Скалы и мечеть ал-Акса, которые жаждут Корана и молитв верующих и страдают под игом чужеземцев.
В частности, Купол Скалы, компактный и легко узнаваемый, сделался символом, почти логотипом, практически во всем арабском мире. Его изображения украшают наружные стены обычных домов, чтобы отметить тот факт, что оккупанты заходили туда. Этот образ используется повсюду, начиная с бланков для писем и заканчивая чайными подносами, а также является центральным в революционном искусстве и плакатах в таких откровенно мусульманских странах, как Иран, напоминая о возрождении ислама и солидарности с палестинцами. Отсюда незамедлительная и жесткая реакция на любые действия, политические или иные, которые могут предположительно угрожать сооружениям ал-Харам аш-Шариф, например, открытие туннеля в конце 1996 г. рядом с мечетью ал-Акса.
Зажигательная бомба, взорванная австралийским фанатиком в мечети ал-Акса в 1969 г. и обратившая в пепел знаменитый деревянный минбар XII столетия, сделанный по приказу Hyp ад-дина в преддверии планировавшегося освобождения Иерусалима, доказывает, что эти страхи вовсе не безосновательны.
Несмотря на современную политическую ситуацию и на эмоции, вызываемые Священным городом Иерусалимом, все же неразумно проводить упрощенные параллели между Иерусалимским королевством крестоносцев и современным государством Израиль. Вполне справедливо и то, что современные главы мусульманских государств весьма ясно видят эту опасность.
Однако, до тех пор, пока Израиль, государство с военизированным обществом и ориентацией на Запад, будет продолжать занимать то же самое географическое пространство, что и Иерусалимское королевство крестоносцев в XII и XIII вв., проводить подобные параллели будет очень несложно.
Разумеется, опираясь на исторические свидетельства, можно также провести и совсем иные параллели. Можно, к примеру, сравнить аййубидского правителя ал-Камила, склонившегося перед политической необходимостью и снова передавшего Иерусалим крестоносцам, с теми современными арабскими лидерами, которые заключали договоры с Израилем. Государства крестоносцев обязаны своей долговечностью (почти два века) своему военному оборонительному искусству, регулярным подкреплениям с Запада и способности договариваться с соседними мусульманскими странами. Более того, на некоторое время - во всяком случае в XIII столетии - крестоносцы стали практически неотъемлемой частью политического пейзажа Ближнего Востока, пока Мамлюки не объединили Египет и Сирию и не подняли знамя джихада, а мусульмане вновь не ощутили непреодолимое желание изгнать крестоносцев с мусульманской территории. Остается только ждать, чтобы увидеть, какой сценарий одержит победу в наши дни. Но не следует забывать, что всегда существует значительный разрыв между риторикой и реальностью, между публичным позерством и конкретными переговорами.
Ливийская антизападная пропаганда
В дополнение к приведенным выше военным и политическим параллелям между средневековыми Крестовыми походами и сегодняшней ситуацией на Ближнем Востоке, современные мусульманские лидеры и мыслители используют глубоко укоренившиеся взгляды, касающиеся "нечистоты" крестоносцев и Запада и осквернения ими мусульманского сакрального пространства.
Режим полковника Каддафи в Ливии был официально провозглашен 1 сентября 1969 г. В период максимальной враждебности к его правительству со стороны Запада в начале 1980-х годов в Ливии была выпущена целая серия пропагандистских брошюр. Их тон был откровенно антиимпериалистическим, антихристианским и антизападным; образы и риторика сильно напоминают мусульманскую реакцию на появление западных рыцарей во времена Крестовых походов. Сила чувств видна из заглавия одной из таких зеленых брошюр: "Национально-освободительные документы для противостояния атакам крестоносцев на родину арабов".
Враг несколько отличается от крестоносцев XII и XIII столетий, которые были родом из Западной Европы: теперь Соединенные Штаты Америки надели на себя плащ крестоносцев (автор говорит о "низости американских христиан"), а захватчики - это евреи, оккупировавшие Иерусалим.
Но в остальном интонации и содержание очень знакомы:
"Вчера мы созывали мусульман, чтобы провести массовый мусульманский священный марш за освобождение Иерусалима, первой киблы из двух, но сегодня мы удивлены тем, что после того как евреи оккупировали Иерусалим, христиане оккупировали небо (воздушное пространство) над Меккой, Мединой и горой Арафат".
Задача авторов листовок Каддафи облегчалась тем, что они могли раздувать пламя глубоко укоренившихся предрассудков мусульман: христиане - "нечистые" и они оскверняют мусульманскую среду обитания.
Западные неверные воспринимаются как оскверняющие наиболее святые места ислама, а образ "грязных американских свиней" напоминает описание крестоносцев в Акре, сделанное Ибн Джубайром в 1184 г. В брошюре заявляется:
"Пока сотни тысяч мусульман разного цвета кожи, говорящих на разных языках, стояли на горе Арафат, американские христиане-крестоносцы сбрасывали мусор и грязь со своих самолетов на гору Арафат".
Линия фронта проведена между "исламом и христианством, между Востоком и Западом", между "арабской нацией, мусульманской нацией", с одной стороны, и "иностранцами" (ифрандж), с другой. Американцы рассматриваются как начавшие "наступление креста на ислам", они - "лидеры современного крестоносного наступления".
Полковник Каддафи, вождь ливийского народа, сам фигура военная, как и мусульманские герои антикрестовых походов, описывается в следующих возвышенных выражениях:
"Он тот, кто раскрыл происки заговорщиков, разоблачил фашистских реакционных правителей и открыто призвал к священному джихаду".
Идея данной брошюры бескомпромиссна и кристально ясна, и это веское напоминание о призраке Крестовых походов в современном арабском самосознании.
Аналогия со временем Крестовых походов, проведенная в этих брошюрах, конечно, впечатляюща. Пропагандисты используют ту же самую тему, что и "Братья-мусульмане", и связывают воедино "христианских" американцев, с одной стороны, и сионистов-израильтян с другой. Риторика многозначительная по той причине, что конфликт позиционируется как политическое и военное противостояние между Востоком и Западом, поскольку Запад вновь, как и во времена Крестовых походов, пытается вмешаться в дела Ближнего Востока.
НЕКОТОРЫЕ ОБЩИЕ РАССУЖДЕНИЯ
Обобщение современных мусульманских взглядов на Крестовые походы - задача непростая. На первый взгляд может показаться, что у современных мусульман есть все основания для гордости и внутреннего ликования: в конце концов, именно исламу досталась окончательная победа - и политическая, и культурная. После двух веков вторжений и протоколониализма крестоносцы были изгнаны.
Более того, контакты с крестоносцами показали, что мусульманский мир в те времена в культурном отношении значительно превосходил Западную Европу.
И все же этот эпизод в длительных отношениях между исламом и христианством особенно глубоко врезался в сознание современных мусульман. Они чаще всего считают, что Крестовые походы оказали негативное и вредное воздействие на мусульманский мир. Их рассматривают как империалистическое движение, первое в длинной цепи территориальных посягательств на мусульманское отечество.
Бесспорно, начиная с периода Крестовых походов, политическая и культурная гегемония и престиж мусульманского мира пошли на убыль, в то время как могущество Запада и его политическая и культурная экспансия усилились. Говоря о подрыве мусульманских представлений о себе и мире, американский ученый Ходгсон пишет с должной убедительностью:
"Не мусульмане, но презираемые христиане с далекого Запада - того, о котором так долго писали, что он слишком холоден и туманен, чтобы произвести на свет нечто более интеллектуальное, чем пришедшие оттуда неотесанные варвары-крестоносцы, - теперь неожиданно получили власть над всеми делами мира".
После ухода крестоносцев мусульманский мир замкнулся в самом себе и занял оборонительную позицию, чувствуя себя как бы исключенным и воспринимая современное технологическое развитие как проявление инобытия.
Модернизм стал синонимом Запада, откуда ранее пришли крестоносцы. После Крестовых походов мусульманский мир, победивший Западную Европу, столкнулся с неоспоримой и сбивающей с толку истиной: их поверженные враги наслаждаются подлинным экономическим, технологическим и культурным ростом и продолжают править миром.
Разумеется, в упадке великой средневековой мусульманской цивилизации нельзя винить исключительно Крестовые походы. Но ислам не может забыть и никогда не забудет Крестовые походы, особенно потому, что его территориальное пространство по-прежнему остается в центре западной интервенции, так что арабы, и прежде всего палестинцы, вынуждены реагировать на существование государства Израиль.
Теперь мусульмане стремятся найти идеологию, отвечающую их представлениям о себе и не оскверненную западным империализмом и секуляризмом. Горькая истина состоит в том, что не только многие укоренившиеся на Западе предрассудки по отношению к мусульманам восходят к эпохе Крестовых походов, но и в том, что на мусульманское мнение о Западе значительно повлияло столкновение ислама с Западной Европой в XII и XIII вв.
В последние годы XX в. у политических лидеров мусульманского мира вошло в привычку часто говорить о Саладине и относиться к Израилю как к современному государству крестоносцев.
Но дело в том, что эта параллель не очевидна для западного мира, культура которого основана на традициях скорее христианства, чем иудаизма, и потому для Запада она не имеет особого значения.
МАХМУД ДАРВИШ: НАПОМИНАНИЕ ДЛЯ ЗАБЫВЧИВЫХ
Недавний шедевр арабской литературы - это волнующая и наводящая на размышления книга Махмуда Дарвиша об израильском вторжении в Ливан. Названная "Напоминание для забывчивых", это - развернутая элегия о глубоко трагических событиях. Писатель легко перемещается между настоящим и прошлым, между подвергшимся бомбардировке Бейрутом и оккупацией крестоносцами Святой земли. В поэтических размышлениях о воде Дарвиш восклицает:
"Нам прекратили подачу воды те, кто действовал от лица новых крестоносцев, в то время как Саладин посылал воду со льдом и фрукты врагам в надежде, что "сердца их растают", как любил он говорить".
Иерусалим был и остается путеводной звездой, заветным местом для всех сердец:
"Я люблю Иерусалим. Израильтяне любят Иерусалим и поют о нем. Ты любишь Иерусалим. Фейруз поет о Иерусалиме. И Ричард Львиное Сердце любил Иерусалим".
Дарвиш вставляет в свои размышления о недавней трагедии цитаты из воспоминаний Усамы и хроники Ибн Касира (ум. в 1373 г.). Но это не грубое морализаторство: простое сопоставление средневековых отрывков с его собственным современным голосом говорит само за себя. Вся эта книга пронизана воспоминаниями о Крестовых походах. Он употребляет термин "франк" как расширенную метафору, когда говорит об оккупации арабских земель вторгшимися туда чужеземцами.
Мусульманское историческое наследие по-прежнему обеспечивает современность мощными символами борьбы с захватчиками.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В этой книге сознательно был представлен односторонний взгляд на Крестовые походы - взгляд только со стороны мусульман. Естественно, что такой подход так же тенденциозен и неполон, как и тот, что изучает Крестовые походы исключительно с европейской точки зрения.
И все-таки необходимо сказать, что непреодолимый груз историографии Крестовых походов и научной литературы XX столетия склоняется к последнему из двух упомянутых подходов, небрежно кивая в сторону мусульманских источников. Кажется, настало время попытаться хоть немного скорректировать баланс. Задача современного историка, пишущего о Крестовых походах, разумеется, в том, чтобы сопоставить свидетельства всех сторон: западноевропейские, византийские, еврейские, восточнохристианские и мусульманские - с тем, чтобы получить более целостный взгляд на Крестовые походы, этот краткий, но имеющий принципиальное значение период конфликта и сосуществования ислама и западноевропейского христианства в XII и XIII вв.
Каким бы кратким этот период ни казался с точки зрения хронологии, но его воздействие вопреки всему продолжалось долго и привело к возникновению стены непонимания и враждебности между Востоком и Западом.
Многочисленные уроки, извлеченные из изучения мусульманской точки зрения на Крестовые походы, помогут прийти к лучшему пониманию между Западом и теми странами, где ислам является объединяющим политическим лозунгом и господствующей религиозной идеологией.
В 1999 году - году девятисотой годовщины взятия крестоносцами Иерусалима, а также приближения нового христианского тысячелетия - попытки установить длительный мир, сфокусированный на Священном городе, должны продолжаться. Как выразительно сказал Валид Халиди:
"Действительное решение проблемы Иерусалима должно лишить громов и молний все стороны: и крестоносцев, и их представителей, и участников джихада, и участников антиджихада".
Существует много интерпретаций феномена Крестовых походов, отражающих восприятие этого явления как средневековыми христианами, так и современным Западом, и эта книга - попытка показать, какие чувства испытывали по отношению к Крестовым походам мусульмане.
Кажется неоспоримым, что Крестовые походы принесли мало пользы мусульманскому миру.
Напротив, в религиозной сфере и во всем, что имеет к ней отношение, они нанесли мусульманам величайшее оскорбление, оставив глубокие и незаживающие психологические раны.
По моему мнению, современный западный взгляд на Крестовые походы уделяет этой проблеме "демонизаторов" слишком мало внимания. Тем, кто сегодня поддерживает "демонизаторов" ислама в западных средствах массовой информации, следует хорошо помнить, чем закончились Крестовые походы, нанесшие мусульманскому миру столь глубокую психологическую травму и религиозное унижение.
Многие мусульмане и сегодня с болью вспоминают - пусть и прошло уже много
веков - то, что было сделано во имя Креста. Как это характерно для мусульманского
мира, события далекого прошлого сохраняют свою глубокую значимость и в наше
время.
|
|