ЕВРЕИ В ИСЛАМСКОЙ ИСПАНИИ
Жду Ваших писем!

=ГЛАВНАЯ =ИЗРАНЕТ =ШОА =ИТОРИЯ =ИЕРУСАЛИМ =НОВОСТИ =ТРАДИЦИИ =МУЗЕЙ =

Шмуэль ха-Нагид. 993 - 1056.


    Еще более интересный, чем даже Хасдай ибн Шапрут, персонаж - Шмуэль ибн Нагрела, министр эмира Гранады Хаббуса, служит как бы опознавательным знаком наступления золотого века для испанских евреев. Нам хорошо известна жизнь этого человека, в основном, благодаря дошедшим до нас его поэмам биографического характера. Портрет, вырисовывающийся при чтении этих поэм, заставляет вспомнить о принцах эпохи Возрождения, а арабская Испания с ее войнами, интригами, политической раздробленностью и интеллектуальным кипением во многом напоминает Италию XYI века.
    Абу-Ибрахим Самуэль ( Шмуэль) бен Йосеф ха-Леви ибн Нагрела - таково его полное арабское имя, - родился в 993 году в Кордове в богатой еврейской семье, принадлежащей знатному старинному роду. По другой версии дела обстояли иначе. В самом конце Х века в Кордову, столицу наук и искусств мусульманс-кой Испании, приехала семья Иосифа ха-Леви Ибн Нагрелы с двумя сыновьями — Ицхаком и Шмуэлем. Младший, Шмуэль, которому судьба уготовила великое будущее, стал учиться у крупнейшего мудреца Торы —раби Ханоха, а наставником его в изу-чении иврита был крупнейший грамматик того времени Иегуда Хиюдж.
    Юноша проявил необычайные способности в изучении языков: латинского, бербер-ского, романсе, а в арабском ему было мало равных даже среди мусульман. Ас-трономия, геометрия, логика — все интересовало его пытливый ум. В Кордове жили известные мусульманские теологи, и молодой Шмуэль нередко вступал с ними в жаркие споры. К этому времени относятся и его первые поэтические опыты.
    Он получил превосходное образование, одновременно еврейское и арабское, как это было принято. Будучи глубоко религиозным человеком, он с раннего детства был убежден, что рука Б-га предназначила его для великих свершений. "Я буду столь же твердо держаться Твоей воли, как я держу меч; отражая вражеские мечи, я буду полагаться на Твой...", - восклицает он в одной из своих поэм.
    Успевал он заниматься и торговлей; дела шли в гору. Все чаще и чаще, глядя на него, люди вспоминали стремительный взлет Хасдая ибн Шапрута, да и сам Шмуэль мечтал о положении славного «Князя». Однако, судьба распо-рядилась иначе. В начале XI века в Андалусию вторглись берберские племена из Северной Африки. Евреи были вынуждены спешно покинуть Кордову, спасаясь от же-стокости новых правителей. Среди беженцев был и двадцатилетний Шму-эль ха-Леви, нашедший пристанище в портовом городе Малага.
    После падения Кордовского халифата Испания распалась на несколько мусульманских государств. На первый план выдвинулись новые города, и среди них Гранада - столица Гранадского халифата, во владения которого входил и цветущий город Малага.
    Здесь, в Малаге, и поселился в 1013 году весьма необычный человек - Шмуэль ибн Нагрела, родом из Кордовы, владелец небольшой лавки пряностей. Многих удивляло, что владелец лавки был прекрасно образован, хорошо разбирался в философии, математике и в законах иудаизма, а также владел несколькими языками.
    После юности, полной приключений и о которой почти ничего не известно, казалось, все его мечты о великом буду-щем остались неосуществленными. Однако, судьба готовила ему сюрприз. По одной из легенд он стал известным в этих местах человеком благодаря своему искусству каллиграфа. Придворные Гранадского халифа узнали о том, что в чтении и письме ему нет равных, и многие приходили к нему с просьбой прочесть или составить послание.
    Лавка Шмуэля находилась по соседству с двором важного вельможи, визиря Абу аль-Арифа, который был советником правителя Гранады царя Хаббуса. Служанка это-го советника часто просила Шмуэля на-писать для нее письмо к ее господину в Гранаду. Тот получал послания и не пе-реставал изумляться тому искусству, с которым они были составлены. Че-рез некоторое время советник приехал домой в Малагу и поинтересовался у слуг, кто писал ему письма. Те указали на еврея из Кордовы, жившего по со-седству. Советник повелел тут же привести к нему Шмуэля ха-Леви и ска-зал ему: «Не пристало тебе проводить свои дни в лавке. Отныне будешь нахо-диться при мне». Так он стал секрета-рем и советником при дворе правите-лей Гранады.
    За десять лет службы при дворе Хаб-буса в Гранаде Шмуэль прошел путь от чиновника по сбору налогов до министра финансов и визиря. Качеств, позволив-ших ему достичь положения второго, после царя, лица в государстве, не могли не оценить даже его враги. Вот что пишет о нем один из современников, арабский историк Ибн Хайан, 988—1076:
    "Этот злодей был одним из наиболее совершенных людей по своим знаниям, мудрости, разумению, сообразительно-сти, верности, смелости, изворотли-вости, хитрости, умению обогащать-ся самому и быть щедрым со своими людьми, быть признательным с друзь-ями и ублажать врагов, смиряя их не-приязнь кротостью."
    Царь назначил его нагидом — «влас-тителем», главой всех евреев Андалусии. На этом посту он принес много добра не только евреям Испании, но и еврейским обшинам Северной Африки, Египта и Земли Израиля: оказывал ма-териальную поддержку изучающим Тору, содержал переписчиков рукописей, по-купал книги. Его авторитет в вопро-сах Торы был неоспорим.
    Еврей, занимавший такой высокий пост в мусульманском государстве, не мог не вызывать зависти и даже ненависти у многих бер-берских правителей и вождей, отличавшихся крайней нетерпимостью. Гранаде постоянно угрожали войной соседние города-княжества, и поводом к вооруженным столкновениям не в последнюю очередь служило нежелание Хаббуса отказаться от услуг Шмуэля ха-Нагида.
    Успех сопутствовал ха-Нагиду, он умело преодолевал интриги и заговороы других придворных. После смерти короля он поддержал в борьбе за престол его старшего сына, наследного принца Бадиса. Став королем, Бадис в награду за верность сохранил за ха-Нагидом его высокий пост. В 1041 году ха-Нагид помог королю подавить восстание, поднятое его двоюродным братом. В благодарность за это Бадис назначил его главнокомандующим королевской армией.
    Ха-Нагид принял на себя столь необычную для евреев в средние века роль полководца, вдохновляясь примером библейского Давида. Он не раз доказал свой талант военачальника и доблесть, сражаясь против армии Севильи и одерживая победу за победой. Как и царь древнего Израиля, Шмуэль сочетал в себе таланты влас-тителя, военачальника и поэта. Ха-Нагид был первым еврейским поэтом средневековья, который ввел в свою лирику темы войны, любви и пиршеств.
    Это позволило ему создать уникальный цикл стихов о войне, сочетающий мотивы воинской доблести с выражением глубокого религиозно-го чувства. Опорой в жестоких и кро-вавых битвах стало для него воспоми-нание о том, как в детстве явились ему во сне ангелы с обещанием Боже-ственной защиты и покровительства. Об этом мы читаем в стихотворении «В день беды...»:
    В своих победах Шмуэль ха-Нагид видел знак Божественного провидения, свидетельство приближающегося из-бавления еврейского народа. Не раз случалось, что ха-Нагид спасал евреев и от физического уничтожения. Так, победив в битве против Севильи в 1039 году, он спас еврейскую общину Гранады, а в битве при Эль-Фуэнте одолел жестокого правителя Альмерии, желавшего "извести все еврейское племя". Почти все победы Гранады он запечатлел в сти-хах и гимнах, которые посылал в еврейские общины, призывая радовать-ся и ликовать, словно в праздник Пурим.
    Он считался выдающимся мастером высокочтимого и процветающего искусства арабской дипломатической переписки.
    Но этот еврейский военачальник в неменьшей степени прославился на поприще религиозной полемики. Он составил на арабском языке диссертацию, в которой приводятся различные внутренние противоречия, содержащиеся в Коране. Этим он даже вызвал гнев своего старинного друга Ибн Хазма, знаменитого андалусского богослова, который яростно напал на него:
   
    "Восстал человек, преисполненный ненависти к нашему Пророку...Его презренная душа гордится накопленным богатством; золото и серебро, переполняющие его дом, возбуждают в нем низменные страсти; он написал книгу, чтобы перечислить противоречия в словах Бога в Коране... Пусть эмир удалит от себя этих людей, грязных, дурно пахнущих, нечистых и проклятых, которым Бог послал унижение, позор, падение и злобу, каких не знает ни один другой народ. Помните, что одежды, в которые они одеты Господом, более опасны, чем война, и более заразны, чем проказа..."
   
    Подобные вспышки страстей могли способствовать возникновению антиеврейских волнений, которые и произошли в Гранаде через поколение, но общий климат мусульманской терпимости, еще более усиленный безбожием, распространенным в Андалусии в большей степени, чем где-либо в мусульманском мире того времени, благоприятствовал тому хору похвал, которым другие арабские авторы засыпали Ибн Нагрелу. Один из них, его придворный Мунфатиль, восклицал:
    "Вместо того, чтобы пытаться понравиться Богу, обнимая черный камень Мекки, (мусульмане) должны были бы целовать твои руки, поскольку они приносят удачу. Благодаря тебе я добился здесь всего; чего желал, я надеюсь, что благодаря твоему заступничеству мои желания будут удовлетворены и в ином мире. Когда я нахожусь с тобой и близкими тебе, я часто исповедую религию, которая предписывает соблюдать субботу; когда я нахожусь с моим народом, я исповедую ее в тайне"
    Еврей - всемогущий министр и одновременно военачальник, безусловно представляет собой исключительное явление в истории еврейской дисапоры. Однажды, избежав большой опасности, Ибн Нагрела дал обет в знак признательности составить новый комментарий к Тадмуду. Он сдержал свое обещание, и этот трактат у многих поколений пользовался авторитетом. Еще один из его трудов "Мево ха-Талмуд" до настоящего времени включается в полные издания Вавилонского Талмуда. Но во время войн и боев этот ученейший знаток Закона прибегал к таким же хитростям и к такой же жестокости, как и его противники. В одной из своих поэм, которую он написал для традиционного субботнего чтения, он призывал могильщиков выкопать особенно глубокую могилу для врагов, которых он только что победил. В послании, адресованном сыну, он давал совет:
    "Сообщать в изящных выражениях врагу хорошие новости,
    Но всегда остерегаться его,
    Проглатывать нанесенные им оскорбления
    И в удобный момент пронзить его одним ударом шпаги..."
   
    Шмуэль ха-Нагид стал одним из ве-личайших еврейских поэтов, одним из самых оригинальных, глубоких и плодо-витых. Именно благодаря его языку, изобретательности, красоте стиля еврейская поэзия достигла невиданных дотоле высот. Источником вдохновения для него, как и для других еврей-ских поэтов, служил Танах, поэтому свои поэтические сборники он назвал «Бен Тегилим» («Ученик книги Псалмов»), «Бен Когэлет» («Ученик Экклезиаста») и «Бен Мишлей» («Ученик книги Притч»). Его стихотворения о вине и о любви по праву входят в число лучших про-изведений этого жанра.
    Подлинно трагическим событием в его жизни стала смерть старшего брата Ицхака. Свою скорбь он излил в цикле из 19 траурных элегий, отличаю-щихся необычайной искренностью и непосредственностью выражения.
    Многогранность творчества ха-Нагида с трудом поддается описанию. Он написал лексикон Танаха, коммен-тарии на Танах, полемическое сочи-нение с критикой Корана, сборник еврейских законов, послания к вави-лонским Гаонам и мудрецам Север-ной Африки.
    Его власть единодушно признавалась всеми евреями Испании и простиралась за ее границы. Он находился в переписке с еврейскими мудрецами Вавилона и покровительствовал наиболее уважаемым раввинам своего времени, а также знаменитому философу Ибн Габиролю.
    Шмуэль ха-Нагид умер в 1056 году, и его смерть оплакивал весь еврейский мир.
    О Шмуэле ха-Нагиде можно смело сказать, что никогда больше в еврей-ской истории мы не встретим лично-сти подобного масштаба, которая объединяла бы в себе величие государ-ственного мужа с доблестью полко-водца и силой поэтического таланта.
    После смерти в 1058 году его сын, Иосиф Ибн Нагрела, унаследовал его положение. Но процветание этой семьи уже давно вызывало недовольство завистников. Соперник Ибн Хазма поэт Абу Исхак из Эльвиры восклицал:
    "Предводитель этих обезьян украсил свой дворец инкрустациями из мрамора, он приказал построить там фонтаны, в котрых течет самая читсая вода, и пока он заставляет нас дожидаться у него за дверями, он насмехается над нами и над нашей религией. Если я скажу, что он столь богат, сколь и вы, о мой повелитель, я скажу правду. О! Поспешите зарезать его, принести его в жертву, это поистине жирный агнец для заклания! Не давайте пощады его близким и его союзникам, ведь и они тоже собрали огромные сокровища..."
    Его любимый сын Иосиф занял мес-то отца в качестве нагида и визиря, но через десять лет был убит в ре-зультате дворцового заговора.
    Поляков, со с. 83.
    Золотой век, с. 60-83.
    Еврейская средневековая поэзия Испании, с. 21-47.
    ЗАДАНИЯ:
    -Как ты думаешь, в какой плоскости старались полемизировать оппоненты Ибн Нагрелы? Почему им это было более удобно?
    -Что вызывало особую ненависть у противников ибн Нагрелы? Докажи отрывками из приведенных текстов.