Еврейская община Александрии Египетской.

     Затем Птолемей, забрав в плен множество народа из гористой части Иудеи, из окрестностей Иерушалаима, из Самарии и с горы Гаризим, повел их всех в Египет и поселил их здесь. Когда же он узнал, что иерушалаимцы отличаются особенной надежностью в соблюдении клятв и сдержании данного слова, он многих из них разместил по гарнизонам и сделал их равноправными с александрийскими македонянами, причем взял с них клятву, что они будут сохранять эту верность также его потомкам.

     Также немалое число и других иудеев добровольно переселилось в Египет, отчасти подбиваемые к тому превосходным качеством тамошней почвы, отчасти же, вследствие щедрости Птолемея. После того как Александр Великий процарствовал двенадцать лет, а после него Птолемей Сотер сорок один год, власть над Египтом перешла к Птолемею Филадельфу, который правил страной в течение тридцати девяти лет.

     Он велел перевести закон и освободил живших в плену в Египте Иерушалаимцев, числом до ста, двадцати тысяч человек, и притом по следующей причине: Димитрий Фалерейский, заведовавший царскими книгохранилищами, старался собрать по возможности все имевшиеся на земле книги; поэтому он скупал все то, о чем, как о стоящем, доходи ли до него слухи или что ему лично попадалось в руки, и тем самым вполне отвечал требованиям царя, который был необычайным любителем книг. Когда Птолемей спросил его однажды, сколько книг уже собрано у него, Димитрий отвечал, что пока налицо имеется двести тысяч, но что вскоре число томов дойдет до пятисот тысяч. При этом он заметил царю, что и у иудеев существует множество интересных достойных царской библиотеки сочинений о действующих среди евреев законах, но что перевод этих книг на греческий язык доставит немалое затруднение вследствие еврейского шрифта и языка. Хотя, правда, шрифт еврейский, равно как и самый язык имеет сходство с шрифтом и языком сирийским, однако язык еврейский все-таки своеобразен. Тем не менее, продолжал он, нет препятствия к переводу этих сочинений и к помещению их в царском книгохранилище, так как имеются на это свободные денежные средства. Ввиду того, что царь знал страсть Димитрия к увепичению числа томов библиотеки, он написал первосвященнику иудейскому письмо, в котором высказал желание видеть план Димитрия осуществленным.

     В числе лиц, наиболее близких к царю и особенно любимых последним эа порядочность, находился также некий Аристей, который уже несколько раз собирался просить об освобождении из плена иудеев, живших в его царстве. Полагая, что именно теперь наступил подходящий момент к осуществлению этой просьбы, он первоначально переговорил о том с начальниками отряда телохранителей, Сосивием тарентинцем и Андреем, причем уговорил их поддержать его просьбу перед царем. Затем Аристей приступил к самому осуществлению своего плана, пошел к царю обратился к нему со следующей речью:

     “О царь, не станем самих себя обманывать, но признаемся себе в сущей правде. Если мы, в угоду тебе, решились не только списать, но и перевести законы иудеев, с каким намерением мы станем делать это, раз в твоем царстве столько евреев находятся в положении (жалкого) рабства? Оставаясь последовательным в своем великодушии и своей милости, освободи этих людей от рабства, так как один и тот же Господь Б-г руководил твоим правлением и дал им их законы, в чем ты можешь поверить мне и моей многоопытности. Как иудеи, так и мы поклоняемся одному и тому же всесотворившему Б-гу, именуя Его вполне основательно Жизнедарователем и полагая, что Он называется так вследствие того, что дарует всему жизнь. Ввиду этого, да будет даровано этим иудеям в честь Предвечного, которого они почитают столь изысканным способом, право возвращения на покинутую ими родину и к прежнему образу жизни. Знай, однако, о царь, что я не потому прошу тебя об этом, чтобы я находился в родстве с этим народом, который отнюдь не является одноплеменным со мною. Ведь только оттого, что все люди создания Предвечного и лишь потому, что знаю Его расположение ко всем творящим добро, я прошу тебя об этом.”

     В ответ на эти слова Аристея царь ласково и добродушно взглянул на него и спросил:

     “Сколько же тысяч человек, думаешь ты, придется мне отпустить?”

     Когда присутствовавший при этом разговоре Андрей сказал, что их будет несколько менее ста тысяч, царь воскликнул:

     “Ну, Аристей, о малом же подарке ты просишь нас!”

     Тогда Сосивий и другие указали на то, что царю следует, ввиду своего великодушия, отблагодарить чем-либо Предвечного, даровавшего ему царство.

     Птолемей склонился на эти их доводы и сделал распоряжение, чтобы, когда воинам будет выдано жалованье, накинуть за каждого из бывших в их распоряжении военнопленных (иудеев) по ста двадцати драхм. Касательно же просьбы Аристея он в своем великодушии обещал издать соответственные указы, которыми скреплялось бы намерение Аристея и которые главным образом отвечали бы желанию Предвечного, прочим царь выказал готовность не только освободить тех пленных, которые были переселены в страну его отцом и войском последнего, но и всех тех живущих в царстве (иудеев), которые прибыли туда раньше или позже. Когда же было указано на то, что потери при таком освобождении (иудеев) от рабства обойдутся более чем в четыреста талантов, царь согласился и на это. Тогда было решено в ознаменование великодушия царя снять копию с его указа и (навсегда) сохранить ее. Содержание этого акта было следующее:

     “Все те, кто вместе с отцом нашим участвовали в походах и набегах на Сирию и Финикию и, по взятии Иерушалаима, забрали там военнопленных и привели их с собою в (наши) города и страну (нашу) или же купили себе таковых, будь то из числа уже раньше живших в моем государстве или из тех, которые ныне переселились сюда, пусть отпустят их на волю, получив за каждого военнопленного сто двадцать драхм, причем деньги эти будут отпущены солдатам вместе с их жалованием, всем же остальным будут отпущены из личной царской казны. Дело в том, что я вполне уверен, что эти люди были взяты в плен помимо желания отца моего и совершенно несправедливо, причем страна их сильно потерпела от своеволия солдат, которые, в свою очередь, извлекли из этого переселения евреев в Египет для себя лично великую выгоду. Преследуя поэтому теперь одну лишь справедливость и питая сострадание к столь незаконным образом притесненным, я повелеваю даровать свободу всем живущим у нас иудеям, по получении установленной за каждого из них выкупной платы, и желаю, чтобы никто не ослушался этого моего приказания, но в точности исполнил его. Я также желаю, чтобы освободительные грамоты с точным описанием освобожденного лица были, в присутствии последнего, заготовлены в трехдневный срок после совершения самого акта освобождения, и полагаю, что это принесет нам одну только пользу. Пусть будет донесено о всяком, кто вздумал им ослушаться этого предписания, и тогда я распоряжусь забрать все имущество ослушника в царскую казну.”

     Когда этот указ был прочитан царю, причем тут было помещено все, кроме постановления об освобождении ранее или позже Птолемея переселенных (в Египет) иудеев, которое было опущено, царь сам великодушно прибавил к тексту соответственное гуманное постановление и, одобрив его в такой редакции, повелел своим казначеям и лицам, заведовавшим его суммами, приготовить нужные выкупные деньги. Это было быстро сделано, и таким образом постановление царя было всего в семидневный срок приведено в исполнение.

     Иудейские древности, кн. 12, гл. 1-2.

     Во время Маккавейских войн, о которых речь впереди, жившие в Египте евреи пользовались полным спокойствием. Число их постоянно возрастало беженцами из Иудеи. Царь Птолемей VI Филометор охотно принимал их и оказывал покровительство. Он предоставил евреям землю под строительство храма в Леонтополисе, называемого храмом Ониаса. Основным занятием евреев была военная и полицейская служба, сбор налогов, служба в административном и финансовом аппарате. Еврейская община Александрии приобретала все большее влияние. Она располагалась, в основном, в квартале Дельты. В этом “еврейском городке” кипела промышленная деятельность, был организован ввоз и вывоз товаров.

     Евреи здесь имели свое общинное самоуправление. Во главе общины стоял этнарх, который “управлял народом, творил суд, заботился об исполнении обязательств и предписаний, как начальник независимого города”.

     В Александрии находилась великолепная синагога. Она была так велика, что во время богослужения голос священника не был слышен во всех ее концах. Чтобы молящиеся знали, когда отвечать слово “Амен”, посреди синагоги каждый раз поднималось в знак этого высокое знамя. Но египетским евреям хотелось иметь настоящий храм, в котором можно было приносить жертвы. Не имея такого храма, многие египтяне вынуждены были отправляться в далекое и опасное путешествие в Эрец Исраэль. Было решено построить храм в Александрии. Птолемей дал на это согласие. В округе Гелиополя был построен великолепный храм, убранный по образцу Иерушалаимского. Со 160 г. до н.э. в нем велись богослужения. Храм просуществовал около двухсот лет и позже был разрушен. Среди евреев других общин он не пользовался авторитетом и о нем быстро забыли.

     Начиная со II века до н.э. происходит быстрая эллинизация еврейского населения Египта. Тора читалась в синагогах в греческом переводе.

     Отношения между греками и евреями к концу правления Птолемеев окончательно испортились. Одной из причин была борьба греков за укрепление автономии полисов против желания монархов свести эту самостоятельность к нулю. Евреи заняли в этой борьбе сторону монархов. Именно в Египте появился первый в истории антисемитский документ - сочинение эллинизированного египетского жреца Манефона в III в. до н.э.

     С.М. Дубнов,ч. 2, с. 26-27.